Условный рефлекс

Сейчас от неё прежней ничего не осталось, и всё, что Вики видит в зеркале — блёклое, бесцветное существо. Там нет лоска и намытого блеска, она глядит в свои тусклые зрачки с провалами пустот посередине и не понимает, за что мир из раза в раз проверяет её на прочность. Раздетая догола, она долго-долго стоит в ванной и смотрит на своё отражение. Тело кажется нелепым и чужим, будто ей никогда не принадлежало. И чуда, которое в книжках наступает после самого сильного горя, не произошло. Она всё та же Вики. Всё ещё жена своего мучителя. Поэтому запечатывает боль настолько глубоко, насколько может, хотя всё ещё чувствует себя так, словно из-под её ног выбили табуретку. Ей нужно принять нормальный вид, поддерживать роль ничего не помнящей и расположить к себе Мальбонте. Наступит ещё его очередь отдавать долги. Платить по счетам. Она надевает трусики на влажное после душа тело, натягивает чулки, накидывает малахитовый халат и перевязывает его скользким шёлковым поясом. Вики подводит губы красным, рисует длинные стрелки подводкой с чёрными блёстками. Ребекка была бы в ярости, увидев этот боевой раскрас — та частенько называла её малолетней шлюхой с размалёванными глазами. Но хотя бы так Вики может крикнуть миру, что она против этих ударов судьбы. Это её протест, её обструкция, её несогласие. Пассивное сопротивление. Тушь густо ложится на ресницы, когда Вики улавливает движение в спальне. В ванную Маль заходит уже без рубашки, он скинул её за дверью и теперь молча расстёгивает брюки, стаскивает их и швыряет в белый бак. — Тебе стало лучше? — спрашивает, снимая бельё. — Да, — Вики пытается не смотреть на его отражение, докрашивая второй глаз. — Рад слышать. Он ведёт себя так, словно ничего особенного не произошло. Словно это не он едва не размозжил её голову о пол. Маль заходит за стеклянную перегородку, включает воду, и тонкие прозрачные струйки ударяются о кожу, покрывая с головы до ног. Его массивная спина забита семейной татуировкой — пена стекает по ней, делая изображение нечётким и будто бы затуманенным, белые полоски бегут вниз, огибая крепкие ягодицы, стремятся по ногам. У Вики почти получается убедить себя сейчас, что секс с ним не убьёт её. Ну, наверное. Но так сложно контролировать свои мысли, скачущие по её поврежденному черепу; гораздо сложнее, чем делать вид перед Элизой — ухаживающей за ней, едва не укутывающей в пелёнки, будто маленького ребёнка, — что у неё всё в порядке. Челюсть сжимается, когда шум воды затихает. Мальбонте тянется к полотенцу, вытирает волосы, взъерошивая их, проходится тканью по телу, а потом оборачивает белый мягкий материал вокруг бёдер. Вики так погружается в раздумья, что не улавливает тот момент, когда он приближается сзади. Задерживает дыхание, стоит ему потянуться за зубной щёткой, слегка задевая её плечом. Мальбонте наносит пасту на щетинки, погружает в рот, наблюдая за Вики в зеркало. Электрическая щётка проходится по ровным зубам, вспенивая остро-мятную пасту; он смотрит на её лицо, опускает взгляд на торчащие под шёлковой тканью соски, вновь возвращает обратно. Вики есть что сказать, но она молчит, потому как если откроет свой рот и вывалит всё, что о нём думает, то её план провалится — роль будет отдана, зрители разойдутся в разочаровании. Она стоит, не двигаясь, в диком желании разрыдаться. Это её могила — сырая, пыльная, плесневелая. Копает яму поглубже, зарывается в неё с головой, аккуратно сама себя закапывает. Финальный выбор в её игре: продолжать притворяться, следовать задумке, либо выдать себя, рискуя вновь увидеть его тёмную сторону. На двух стульях не усидишь, и Вики всё ещё надеется, что сможет хоть что-то сделать — выйти из могилы на свет если не целой, то хотя бы живой. Мальбонте полощет рот, сплёвывает мятную воду и тянется, чтобы поставить щетку на место, когда Вики поворачивает голову, губами почти касаясь его щеки, и кладёт ладонь на скулу. Маль замирает, чувствуя её алый горячий рот на коже. — Не хочешь исполнить супружеский долг? — шепчет, целуя венку на шее. Он чуть отстраняется и разворачивает её к себе лицом. Медленно моргает, словно сбрасывая секундный транс, а потом подхватывает под бёдра и усаживает на раковину. Вики не хочет его, не пожелает ощутить его внутри даже под страхом смерти. Бездомный щенок на дороге и то вызывает у неё больше положительных чувств, чем окружающая обстановка. — Если будешь хорошей девочкой, — он тянет пальцами пояс, что без труда развязывается, и халат раскрывается, оголяя грудь. — Но я не хорошая, — Вики улыбается, склоняя голову, смотрит исподлобья. — Нет? — Маль разводит её ноги и становится ближе; одна рука стремится за талию, подушечками пальцев второй он сжимает твердеющий сосок. — Тогда нужно что-то с этим сделать. — Хм, — Вики на миг ловит его нижнюю губу своими, оттягивает, целует верхнюю, — наказать меня? Маль ведёт носом по её коже, втягивая аромат апельсинового геля для душа. Он даже почти спокоен, только член далёк от понятия «спокойствие». На ней чёрные кружевные трусики и чулки — всё, как ему нравится. Зубы больно вонзаются где-то между плечом и шеей, отчего Вики шипит, плотно закрывая глаза. — Лишь немного проучить, — гладкая ткань соскальзывает с тела. Она пытается представить здесь другого. Нафантазировать себе, обмануть разум. Но картинка не меняется, даже когда Вики с силой стискивает веки до появления там разноцветных кругов. Мальбонте сжимает её груди, целует их, покусывает, посасывает соски, проходится языком по ложбинке, стоит Вики чуть прогнуться в спине. Заведя руку между своих ног, она сдвигает трусики, принимается ласкать себя, чтобы стать для него влажной. Подставляет шею его губам и зубам, проникая в себя двумя пальцами, тихо постанывая. А потом вынимает их, подносит к его рту, позволяя собрать свою влагу. Член стремительно твердеет, поднимаясь под ставшим лишним полотенцем, и Маль сбрасывает его на пол. Он слишком голоден. Слишком долго хотел — не желает терпеть и оттягивать. Ему не нужны прелюдии, чёртовы ласки и поцелуи. Он хочет нагнуть её прямо у этой раковины и трахнуть. Так он и делает. Хватает её за запястье, вынимая пальцы из своего рта, снимает её, ставит на пол и резко разворачивает. Вики оказывается припечатанной грудью к гладкому керамическому покрытию. Маль водит членом по её складкам — Вики хнычет почти натурально, поднимается на носочки, немного насаживаясь, чувствуя, как крупная, налитая кровью головка проникает внутрь. Маль усмехается — «девственница, как же», — забрасывает её колено на край раковины, раскрывая её шире, смачивает пальцы слюной и надавливает между ягодиц. Вики напрягается, поднимает голову, крепче цепляется за белые прохладные края. — Расслабь свою узенькую попку, милая, — он вводит в неё сразу два пальца, пробираясь через тугое кольцо. Вики морщится, всхлипывая, а потом вскрикивает, когда Маль входит в неё одним рывком. Пальцами через упругие ткани, через перегородку он ощущает, как член заполняет её полностью. Свободной рукой шлёпает по ягодице, начиная двигаться. Делает несколько глубоких толчков, замирает, опускает её голову так, чтобы не видеть лицо в мутном отражении. Только тело. Только волосы. Только чулки. Мир опасно кренится вбок. Вики тихонько постанывает, но тут же затихает, стоит ему рыком приказать ей заткнуться. От мысли, что это делал с ней кто-то другой, его движения становятся резче и злее. Он пытается выбросить это из головы, сосредотачиваясь на ощущениях, когда горячие стенки сжимают его внутри. Сейчас она с ним. Сейчас она на его члене. Сейчас она — его. Спустя дюжину грубых толчков, после каждого из которых Вики резко выдыхает, Маль останавливается на миг, чтобы смочить в ней пальцы и опять погрузить сзади, оттянуть узкий вход чуть вбок, игнорируя её напряжение. «Это всего лишь тело, — думает она, кусая тонкую кожу на запястье, когда он добавляет третий палец, продолжая трахать и членом. — Всего лишь тело. Скоро всё закончится.» У Вики кипит голова, и нужна гора льда, чтобы её остудить, а лучше — ведёрко, чтобы зарыться туда и задохнуться в острых льдинках. Она поднимает лицо, глядя на то, как он имеет её сзади, на саму себя — такую жалкую сейчас и растерянную; с несоображающими остатками мозгов — розовато-бледных, исчернённых косыми линиями и лопнувшими капиллярами. Чтоб оно всё провалилось. Мальбонте опустошает её тело, обхватывает талию, тянет на себя. Его горячий, влажный член упирается в поясницу, руки сжимают грудь, губы скользят вдоль линии роста волос. Пытается её расслабить? Пытается показать, кто здесь главный? Но это и не нужно — и так известно, что Маль лидирует по всем позициям. Он может делать с ней что угодно. — Пойдём в спальню? — выдыхает Вики. Слова падают в пустоту. Он слишком увлечён ею, чтобы воспринимать то, что она говорит — у самой Вики язык не поворачивается повторять, поэтому она молча заводит руку за спину и ласкает его сжатой ладонью, чтобы быстрее разрядить. Чтобы немедленно это закончить. А потом она покроет это воспоминание льдом, посыплет сверху порохом и взорвёт к чертям. Маль разворачивает её так быстро, что Вики не успевает даже вдохнуть. Давит на плечи, ставя перед собой на колени, и напряжённый член оказывается у её лица. Конечно, она понимает, что ему нужно, когда Маль берёт её за подбородок огромной рукой и нажимает пальцами с двух сторон на челюсть, и рот раскрывается. — Мне чертовски нравятся твои губы, — он проникает головкой внутрь, скользя по языку. Помада оставляет едва заметный смазанный след. — Особенно когда они сосут член. Она смотрит на него снизу вверх совсем не невинно — смыкает пальцы на основании ствола, водя ими вверх-вниз. Языком проходится вокруг головки, потом по её середине; Вики прикрывает глаза с дрожащими ресницами и берёт его глубже, слышит рваный вздох у себя над головой. Маль всё ещё держит её под подбородок, чуть склонившись, чувствует впадинки на её щеках, пока она сосёт член с каким-то диким остервенением, пока сжимает его яйца, пока гладит тазовые кости и твёрдые мышцы на животе, а затем хватает Вики за волосы и нанизывает её горло ещё глубже. Она упирается своими маленькими ладонями в его бёдра, пытаясь остановить грубые резкие рывки, и слёзы вмиг выступают из глаз — проливаются всякий раз, когда её глотка больно натягивается. Он упирается то в нёбо, то входит до предела, насаживает мягкий податливый рот до глыкающего звука, до задушенной вибрации, размазывая эту прекрасную блядскую помаду; опускает руку на её шею, чувствуя, как член разводит тугое горло. Вики давится, закашливается, скомканно мычит что-то, стараясь отстраниться, ёрзая саднящими коленями по кафелю, но ему совершенно плевать. Мальбонте вынимает член резко, лишь на секунду позволяя жадно вдохнуть, затем толкает пальцы ей в рот, второй рукой крепко держа за волосы — всовывает глубже, собирая обильно выделяющуюся скользкую слюну, и размазывает по её лицу, смешивая с косметикой. Он хлещет её ладонью по щеке, как самую последнюю шлюшку, отчего лицо откидывается вбок; до боли сжимает подбородок, запрокидывая голову, заставляя смотреть себе в глаза. Тушь растеклась по нижним векам, губы раскрыты, дыхание частое, рваное, хриплое. И Вики бессильно падает на пол — туда, где её дорогой халат валяется скомканной тряпкой, — упирается ладонями, стоит Малю её отпустить и отойти на шаг. У неё кружится голова и першит горло, глаза застилает пелена слёз. Пытается подняться, но тут же слышит его голос сверху: — Нет-нет, милая, — он направляется в сторону двери, распахивает её во всю ширь. — Ползи… Она сжимает зубы, повторяя про себя, что скоро этот позор закончится. Движется на четвереньках к выходу, прогнувшись в пояснице, и Маль, заметив, что её зад слишком сочный и аппетитный, думает о том, что нужно бы купить плеть, оставить на этой безумно нежной и уязвимой коже несколько ярко-красных, кроваво-жгучих отметин. А потом отыметь этот зад рукоятью. Грубо и без смазки, чтоб орала от боли, визжала и захлёбывалась собственным криком. Да, именно так он и сделает. Завтра. В комнате тихо и полутемно — горят лишь светильники на прикроватных тумбах. Лицо от пощёчины тоже горит, но Вики не подаёт вида и не понимает, что в мире должно повернуться, перекрутиться, чтобы это стало правильным. — Разве я разрешал тебе подниматься? — Мальбонте садится поперёк кровати, пресекая её попытку встать. — Раздвинь ноги. Вики сглатывает, ложится на пол, упираясь локтем в намытый паркет, и разводит перед ним колени, выдерживая его взгляд на себе. Трогает себя, массирует клитор, чуть постанывая, вводит пальцы внутрь, распределяет смазку по горячим складкам. В чулках, со своими чёрными веками и с красными ошмётками на губах она выглядит грязно, развратно; Вики закрывает глаза, откидывает голову назад, демонстрируя свою хрупкую шею, которую Маль может переломить одним движением руки. Но пока что его рука занята — он скользит ею по всей длине члена, ощущая подступающий оргазм. Ещё чуть-чуть, и он взорвётся от напряжения. Нет, он не станет вновь кончать себе в руку, когда она лежит перед ним голая и такая сладкая, когда она покорнее и доступнее любой проститутки. Вики находит верный угол, нужную и самую чувствительную точку, трахая себя пальцами. Она течёт обильнее, ускоряет движения, заводится, когда на миг поднимает голову и замечает его голодный, подёрнутый чёрной поволокой взгляд, вызывающий жжение на коже. И вместе с этим испытывает самое острое чувство на земле. Раздражение. — Попробуй, какая ты на вкус. Вики не медлит, ощущая сильный жар между ног, обхватывает пальцы губами, сосёт их, собирая всё до единой капли. Отвращение к себе разъедает её, но его настойчиво-хриплое «иди ко мне» заставляет сделать следующий шаг. Мальбонте не даёт ей устроиться сверху. Заваливает на постель, разводит ноги, прижимая спиной к покрывалу. Он слишком большой, способный своим весом сломать её позвоночник, и Вики отказывается шевелится и совершать бессмысленные попытки выбраться из-под груды тяжёлых мышц. Маль жрёт её взглядом, пережёвывает и глотает, обгладывает каждую косточку её облика. — Тебе идёт этот образ мелкой послушной бляди, — облизывает её нежный рот, разводя пальцами липкие складки. Вики едва не скулит, кусая губы, пока он самыми правильными движениями растирает её клитор; сминает ткань постели до онемения пальцев, когда он резко вводит член. Маль трахает её медленными, глубокими толчками, переходящими в более быстрые и отрывистые. Он целует её шею так аккуратно и тягуче — так противоположно тому, с какой силой врезается между ног. Совсем ласковый и нежный зверь. Бёдра непроизвольно поднимаются навстречу, ноги расходятся шире. Мальбонте гладит заученными маршрутами обнажённую поверхность ног над чулками, пробирается под резинки, усмехается, когда Вики с громким стоном выгибается под ним. Она сейчас кончит. И тогда Маль победит. Получит то, что хочет: дрожащие колени, закрытые глаза, заломленные руки. Ему же так нравится это делать, так нравится на это смотреть — Вики почти видит, как он мысленно опускает её перед собой на колени и триумфально закидывает голову назад. Их тела влажные и дрожащие. Маль утягивает её в поцелуй, но Вики на губах сосредоточиться не может — только и получается, что открытым ртом ловить чужой язык и укусы, громко стоная. Он толкается в неё — мокрую и горячую, — уже ни черта не соображая, каждое движение отдаётся гулом в висках, её громкий стон разрывает хриплые вдохи. Или это был его собственный? Вики обхватывает его ногами и руками, напрягаясь, прижимаясь грудью к груди, лицом к массивному твёрдому плечу, врезается ногтями в покрытую испариной спину и крепко сжимает член внутри, закатывая глаза. Маль пытается сморгнуть белые мушки перед взором, сильнее вдавливает её в постель и, почувствовав крайнюю степень напряжения, входит последний раз, кончая внутрь. Член пульсирует несколько секунд, в которые Вики пытается отдышаться и вернуть себя обратно. Мысленно бьёт себя по красным щекам. Она с ненавистным мужчиной. В его доме. В его постели. Его член всё ещё между её ног. Именно там, где до сих пор слишком сладко вибрирует и плавно распускается узел. И возбуждение рассеивается, приоткрывая реальность: Мальбонте слишком тяжёлый, его прикосновения слишком болезненные, объятия — удушающие. Он ложится рядом, одним движением смахивая назад прилипшие на лоб тонкие пряди чёрных волос. Вики сводит затёкшие ноги, ложится на бок, притягивает колени к груди, чувствуя вытекающую из себя сперму вместе с собственной влагой. Мальбонте не видит, как её передёргивает.