Как того пожелают духи пустыни

Когда Энакину было девять, его татуинский акцент и привычка обращаться ко всем «хабиби» и «хабибти» казалась милой и забавной. Йода, единственный в храме говоривший на хаттском, похихикал и разрешил Энакину звать себя «Йода-джан», раз уж мальчику было так противно произносить слово «мастер». Годы шли, Энакин рос, а акцент никуда не девался и звучал уже не так мило: тот же магистр Винду каждый раз ловил фантомное чувство, основанное на нечастом, но весьма специфичном общении с некоторыми представителями Внешнего Кольца, что Энакин пытается кинуть его на деньги. Оби-Ван Кеноби, однако, узнав о подозрениях магистра, обвинил его в экстериофобии. Квай-Гон оставил Оби-Вану наследство из внушительного количества подозрительных контактов, так что различные виды акцентов Внешнего Кольца тот слышал едва ли не каждый день. Энакин, конечно, наглел иногда и на солнечном, который в храме никто больше не учил, называл Оби-Вана не только «Кеноби-сенсей», но и «ояджи», за что пару раз отхватывал подзатыльники, но в остальном у них была атмосфера уважения и дружбы, основанной на большом количестве взаимного компромата. Началась Клоническая Война, Энакин в неполные двадцать стал полевым генералом, и у него начали брать интервью многочисленные корусантские репортеры. Акцент, непереводимый татуинский фольклор и вездесущее «хабиби» так никуда и не делись, но теперь стали ассоциироваться не только и не столько с татуинскими бандитами и головорезами из хаттских картелей, а скорее с самим Энакином. — Ялла, ты что делаешь, хабибти, так ведь и покалечиться можно! — говорил Энакин, когда Асока влезала в очередную неприятность. — Вай, как того пожелают духи пустыни, Винду-джан, — улыбался Энакин, стоя перед Советом, и если магистра Винду этот ответ вполне удовлетворял, то Оби-Ван каждый раз, слыша это, закрывал глаза ладонью: он-то прекрасно знал, что эта фраза в устах Энакина означала не «может быть» и не «да пребудет со мной Сила», а «иди-ка ты на хуй, добрый человек». — Все делал, как Йода-джан сказал, мамой клянусь! Оби-Ван уже видел несколько комик-шоу, в которых пародировали Энакина, и опознавался он как по акценту, так и по манере вести дела: — Валла, да что тут думать, хабиби, просто пойдем и проломим ему голову, — вещал пародист в головизоре. — Это же дроид, — отвечал ему актер, который, видимо, изображал самого Оби-Вана. — Так у него тоже есть голова, которую можно проломить! Но даже если джедаев устраивала тотальная узнаваемость Энакина Скайуокера, то Палпатина, пару лет спустя ставшего императором, она раздражала, и как только новый ученик ситха получил костюм с маской и протезами, Его Превосходительство изволили подарить ему курс риторики и фонетики бейсика. Что ж, Палпатин своего добился: произношение Дарту Вейдеру выправили. Но вот использовать татуинский фольклор не к месту он так и не перестал… *** — Люк, ты чего такой смурной? У нас ведь почти всё получилось! — сказал Хан, тронув Люка за плечо. Они быстро и решительно покидали Саймун-1, где у Люка случилась первая конфронтация со зловещим Дартом Вейдером лицом к лицу. Бен Кеноби сказал Люку, что этот полумеханический мерзавец матушку Люка чуть не задушил, а затем отца его уничтожил, и что надо Люку держаться от этого типа подальше. Ну так Люк и держался, но когда неминуемо с ним столкнулся — тут же активировал световой меч. Не стоять же ему было на месте в ожидании собственной смерти. — Да я тут с Дартом Вейдером пересекся — кстати, спасибо, ты очень вовремя наступил на него шагоходом, — сказал Люк. — Всегда пожалуйста, — мило улыбнулся Хан. — Так вот, Вейдер странно разговаривает, как будто в Мос Эспа вырос. Я ему ору, что он, скотина, убил моего отца, а он отвечает, как какой-то базарный тойдарианец: «Хабиби, я убил очень много отцов, тебе придется уточнить». Жуть. Хан задумчиво почесал двухдневную щетину, прежде чем ответить: — Да как тебе сказать, пацан… Когда ты выдал мне вот это «Какие десять тысяч, Соло-джан, столько даже ферма моего драгоценного дяди не стоит», я подумал, что ты пародируешь Дарта Вейдера, чтобы меня запугать. Мне кажется, он просто тоже в секторе Арканис вырос. Лея, до этого хранившая молчание, откашлялась и вставила ремарку: — Вообще-то, по сети еще давно гуляла конспирологическая теория, что Дарт Вейдер и полевой генерал-джедай Энакин Скайуокер — это один и тот же человек. — В смысле?! — пискнул Люк. Лея посмотрела на него со смесью сомнения и жалости. — Во Внутреннем Кольце не особенно любят приезжих, и они нечасто могут дослужиться до высоких постов, так что люди с акцентом и странным говором сильно выделяются. А у генерала Скайуокера была специфичная манера речи, и его часто пародировали. Ты, наверное, видел пару записей, да? Когда Бен сказал ему правду, Люк и правда поискал информацию о джедае Скайуокере в недрах голонета. Большую часть информации о джедаях потерли вежливые ребята из СИБ, но несколько развлекательных вирусных роликов так и висело в подборках голотуба. «Хабиби, по-хорошему прошу: если ты еще раз попробуешь похитить сенатора Амидалу, я ж тэбе зарэжу», — ласково говорил Энакин какому-то наемнику-перебежчику в нарезке с жутковатым для Люка названием «дэдди генерал Скайуокер» с кошмарным количеством сердечек. — Видел несколько, — кивнул Люк, у которого зрело нехорошее предчувствие. — Какие-то умельцы лет десять назад отсортировали и склеили видео с генералом Скайуокером и видео с Дартом Вейдером. Акцента у Вейдера почти нет, но обороты они используют совершенно одинаковые, — сказала Лея. — К тому же, пятьсот первый легион, «Кулак Вейдера»? В войну им генерал Скайуокер командовал. Чуи что-то прорычал. — И не говори, приятель, — вполголоса ответил ему Хан. Что же получается, этот страшный киборг мог на самом деле быть его отцом? Вот жуть. — Значит, Бен Кеноби мне наврал? — обиженно протянул Люк. — И если это правда, то каким образом отец мог превратиться в киборга? Если подумать, Бен никогда не говорил «убил». Он сказал «предал и уничтожил все, чем являлся Энакин Скайуокер». В принципе, с джедайского это могло переводиться как «упал на Темную Сторону». — Судя по цене, которую Дарт Вейдер назначил за голову Оби-Вана Кеноби, — предположила Лея, — генерал вполне мог покалечить его на прощание. — Если это правда, — цинично прокомментировал Хан, — проверь имперский реестр, прежде чем в следующий раз пойдешь крошить Вейдера. Вдруг ему есть, что тебе завещать? Люк мрачно смотрел, как Лея хохочет над шуткой Хана, которая была не совсем шуткой. Даже если Дарт Вейдер предал джедаев, на это должна быть своя причина! И если джедаи одобряют убийство последнего оставшегося в живых кровного родственника, то они — ни разу не оплот добра и справедливости, так дела не делаются. — Я проведу расследование, — пробубнил Люк. — А там решим… Может, удастся переманить Вейдера на сторону Альянса, как генерала Мадина? Сразу со всем его легионом. Император удавится от злости. *** Дарт Вейдер был доволен и почти благодушен: безымянный пацан, взорвавший Звезду Смерти, оказался у него в руках; даже не пришлось платить баснословный гонорар Бобе Фетту за поиски. Пацан, однако, не пугался и не дрожал от страха. Идейный камикадзе, что ли… Он смотрел на Вейдера с пытливым любопытством, а наручники и тесную камеру лямбда-шаттла будто и не замечал. — Располагайся, молодой человек, пока можешь, — посоветовал Вейдер. — За взрыв Звезды Смерти тебе светит публичное секир-башка. Парень почему-то улыбнулся и покачал головой. — Ты этого не хочешь, — уверенно сказал он, словно испытывая на Вейдере майнд-трик. Он собирался шантажировать Вейдера? Да нечем было уже много лет как. У него была какая-то важная информация? Да не было такой информации, чтобы император отменил показательную казнь повстанческого террориста ради нее. А если этот парень хотел сменить сторону и думал, что это смягчит его приговор… сам виноват, Вейдер даже в пять не был настолько наивным. — Да ну. Пацан улыбнулся еще шире и сказал: — Здравствуй, папа, я твой сын, Люк Скайуокер. Не успев даже осознать возмутительное заявление, Вейдер на автомате отрезал: — Врёшь, гаденыш! — Прислушайся к своим чувствам, папа, Сила подскажет тебе, что я говорю правду, — сказал пацан, и интонации у него в этот раз были в точности как у Оби-Вана, который советовал корусантским наркоторговцам переосмыслить свою жизнь. Сила тренькнула и сказала: агась, пацан не брешет. — НЕ-Е-Е-ЕТ, — взревел Вейдер в ответ, отчаянно пытаясь не разнести шаттл на запчасти — кажется, у него началась паническая атака. Парень — Люк — словно руки ему были не очень дороги — потянулся через решетку и похлопал Вейдера по плечу. — Да ладно тебе, папа, не волнуйся. Ты еще можешь присоединиться к Альянсу. Вместе мы свергнем императора и возродим демократию! Вейдер снял с пояса конфискованный у повстанца меч, который показался ему очень знакомым. Ну да, как же, это был его собственный старый джедайский меч, который Оби-Ван на Мустафаре подобрал, «Убийца Юнлингов-3000». «Ты заслужил это, Энакин», — почудился ему издевающийся голос Оби-Вана. Люк продолжал улыбаться, и мысленно транслировал, что можно бы уже снять с него наручники и выпустить из камеры. Потому что конечно же имперскому Главнокомандующему больше всего на свете, по мнению Люка, не хватало хороших обнимашек. — Хабиби, ты совсем дурак, да? — обреченно сказал Вейдер. Сверкающие голубые глаза Люка хитровато прищурились. — У уважаемого папы подржавел бейсик, это слово произносится не «дурак», а «добряк». Судя по фантомному хрусту, Оби-Ван в посмертии умудрился сделать себе попкорн. Вейдер собирался сделать Люку встречное предложение, но он еще не знал, что его сопровождение было уже обезврежено, а лямбда-шаттл окружила крайне дружественная (по отношению к Люку) Разбойная эскадрилья. Люк, все так же безмятежно улыбаясь, протянул к нему руки, надеясь, что дорогой папа наконец снимет с него наручники. EL FIN!