Голая правда

Ещё никогда Рейгена не встречали истерическим хохотом по возвращении в офис. Молчанием, аплодисментами, даже руганью — бывало… Но на этот раз Томэ превзошла сама себя. Она захлёбывалась икающим смехом, едва не распластавшись по столу, и не прекратила, даже увидев на пороге офиса своего начальника. — Что за дела?.. — вопросил Рейген, на всякий случай — с ноткой угрозы. Мало ли, над чем Томэ придумала потешаться: далеко не любой смех допустим в рамках субординации. Разбушевавшаяся подчинённая наконец-то попыталась взять себя в руки, глубоко вздохнула и выговорила: — Рейген, ты как раз вовремя… И прежде, чем сдаться следующей волне хохота, успела указать дрожащим пальцем куда-то под потолок. Рейген поднял глаза в указанном направлении… и тут же почувствовал, что ноги подкашиваются. Он жалел, что поблизости нет стены, на которую можно опереться, и что вообще вернулся в офис. В первые секунды его охватило неконтролируемое желание, схожее с детским порывом замалевать фломастером страшную картинку в книжке. А эта кошмарная картинка ещё и разговаривала. — Да… Рейген… — томно вздохнул Экубо, застывший в воздухе в самой вызывающей и выкрученной позе, которую допускало его тело, в обычные дни — простое и аморфное. Но сегодня… был не обычный день. Сегодня Экубо, ведомый самыми проклятыми тропами своего искажённого ума, извратил своё тело и втиснулся в кривые лямочки от нижнего белья, которые держали два тряпичных треугольничка на несуществующей груди. Ещё один нескромный треугольничек разместился между скрещёнными соломинками ног, которые Экубо так свивал, что на них начинали бесстыже выпирать горбики бёдер и лодыжек. Он выглядел как облитая зелёнкой фотомодель, которую запихнули в кривое зеркало… Или смололи в пасту и выдавили на то же зеркало из тюбика. Экубо соблазнительно выгибался — и мнимая кривая его позвоночника как змея обвивалась вокруг шеи Рейгена и не давала дышать… Экубо мокро причмокнул и выпятил напомаженные губы, чтобы провести по ним оттопыренным пальцем и промурлыкать: — Ты всегда приходишь в самый жаркий момент… Первыми своими словами Рейген подавился и только неловко прокряхтел. Он ещё пытался держать лицо — но получалось только ронять челюсть. — Это ещё что такое?! — вскричал он наконец. — Моя истинная форма… — чувственно прошептал Экубо и сложил ладони под подбородком. Если бы подбородок у него действительно был, получилось бы сердечко, а так — только нечто схожее по форме, но более округлое. — Это был спор… — пояснила оклемавшаяся Томэ. — Экубо проиграл, и я сказала ему остаток дня ходить в женской одежде. Но… но… Её сшиб новый приступ, а Рейген заскрежетал зубами. Стоит только начальству отправиться на важную деловую встречу и оставить этих оболтусов без присмотра — и вот что получается… — Кто позволил?! — закричал он. — А в чём проблема? — спросил Экубо, перекатываясь в новую карикатурную позу и подёргивая фигуристыми ложноножками. — Клиенты всё равно не могут меня видеть, я никому не мешаю. — Я могу тебя видеть! — Ну это просто оскорбительно, — надулся Экубо. — Ты не думал, что задеваешь мои чувства? — Ну, чувства стыда у тебя точно нет… — проворчал Рейген и прикрыл пол-лица ладонью, чтобы не показывать задёргавшееся веко. — Нечего там задевать. Ну-ка марш переодеваться! — Чем тебя не устраивает моя одежда? — Это даже не одежда! — Так и это не офис, а сплошная подстава. Дёргаться начали оба глаза, и прикрываться стало бесполезно. А самопровозглашённая топ-модель не уйдет без крепкой прожарки яростным взглядом. — Я уволю тебя, если это безобразие не прекратится! — пригрозил Рейген. — На каких это основаниях? — фыркнул Экубо, вздорно качнув бёдрами. Рейген оказался сбит с толку, поскольку ему почудилось, что среди колышущихся зелёных складок в самом деле промелькнуло бедро. Что-то не клеилось… Всё это — так вопиюще неправильно… Он не может уйти безнаказанным. Не может ведь?! — Да ты… ты нарушаешь устав агентства! — нашёлся Рейген. Вот ещё… едва из головы не вылетело. Никакой закон не позволяет разгуливать на глазах у публики в нижнем белье! — Какой ещё устав? Ту школьную тетрадку, в которой ты нацарапал свои выдуманные самодурские правила, чтобы делать вид, что мы все должны знать их и исполнять? — съязвил Экубо, но Рейген уже кинулся к столу и чуть не с корнем выдернул выдвижной ящик. Устав агентства грохнулся о столешницу подобно судейскому молотку. И никакая это не тетрадь… Это папка для бумаг в крепкой кожаной обложке: всё распечатано, упаковано в файлики, прошито и закреплено печатью, которую Рейген приобрёл в том же канцелярском, что и папку. Все правила и запреты офиса — суровые, но исключительно справедливые… Рейген лихорадочно листал их, страница за страницей. И осознание противно леденило голову, проступая на лбу вместе с холодным потом. В уставе ни строчки не было написано о дресскоде: Рейген просто посчитал, что хотя бы в этом вопросе милостиво даст своим сотрудникам волю, тем более что половина из них всё ещё школьники! Он совсем не учёл, что среди второй половины водится ехидный злодуховный паразит, у которого ни совести в башке, ни человеческих приличий… — Ну что, нарушил я что-нибудь? — злорадствовал Экубо. Рейген бессильно пялился в кожаную обложку и тяжело дышал. — То-то же. И вообще, как бы ты меня в офис не пустил, а? Это уже ни в какие ворота. Кем он себя возомнил?! — Ты — мелкий поганый злой дух! К чёрту устав! Документы, законы — это всё для людей, а тебя вообще здесь быть не должно! Серизава легко поставит барьер, чтобы такие как ты тут не шля… Рейген запнулся. Весь этот бордель начисто вымел у него из головы память о том, что в офисе должен присутствовать ещё один сотрудник. Кажется, все сегодня об этом забыли — включая самого бедолагу. — Серизава?.. — Рейген повернулся к его столу. Серизава на месте присутствовал. Но, очевидно, настолько сильно желал обратного, что одним своим видом внушал ощущение, будто вот-вот растворится в воздухе, оставив только пятно пунцовой краски на месте своего лица. — Я… а… — пробормотал он, усердно пряча взгляд под стол. — А Серизава не против, — заявил Экубо. — Он, в отличие от всяких унылых зануд, поддерживает моё самовыражение. Правда ведь? Правда? Он так настырно лез к смущённому коллеге, что тому пришлось на долю секунды поднять взгляд — и тут же зарыть ещё глубже под потным слоем румянца. Экубо, подлец, рассчитал всё так, чтобы подчёркнутое скрещёнными руками декольте оказалось ровно напротив его глаз… — Ну… а… — пробормотал Серизава. — Вам очень идёт… да… — Отставь его в покое… — проворчал Рейген. Про себя он угрюмо отметил, что здесь поддержку искать бесполезно: Серизава наверняка ни разу женское нижнее бельё вживую не видел, и такой удар отправил его прямиком в нокаут. Но вообще-то у них не один Экубо проштафился: раз это был спор, то и виновников двое. Всё это время Томэ хихикала за своим столом, зажимая рот ладонью: с её места открывался самый шикарный вид на спектакль, который она и же и поставила. Нашла какое условие придумать… Но Рейген не успел сказать и слова: она безошибочно прочитала его нахмуренный взгляд и упреждающе оправдалась: — Я просто хочу заметить, что не простила делать вот это. В споре было сказано «женская одежда»... Я думала, типа бантик или милый фартучек... — Тогда какого чёрта… — Да он тебя смутить пытается! — воскликнула Томэ и хлопнула ладонями по столу. — А ты, дурак, ведёшься! На лицо его посмотри! Рейген упустил превосходную возможность отчитать её за то, что обозвала начальника дураком, и без промедления уставился на Экубо. Тот опрокинулся на спину, закинув ногу на ногу, и ухмылялся от лямки до лямки, и даже, кажется, блестел как промасленный блинчик. Ну и картинка складывается… Столько стараний — и всё, получается, ради одного розыгрыша одного конкретного человека… А Рейген ведётся?.. Ничего подобного, Рейген ведёт! И ещё не потерял остроты — запросто может уколоть в ответ. — Так значит, это полностью твой сознательный выбор, — подвёл он итог. Откинулся на спинку стула, обвёл Экубо взглядом с беззастенчиво голых пяток до едкой макушки. Тот приосанился. — А зачем лифчик? — криво усмехнулся Рейген. — Там же всё равно ничего нет… — Нет? Хочешь убедиться? — проворковал Экубо и подцепил пальцем лямку, медленно отгибая уголок треугольничка. — Нет!! — вскрикнул Рейген и рефлекторно загородился ладонью, а потом и кожаной папкой, которая удачно подвернулась под руку. Сбоку грянул заливистый хохот Томэ. А Рейген сжимал в дрожащих пальцах хлипкую корочку устава и понимал: Экубо захватил уже весь офис… Эта паразитическая амёба заразила всех! Серизаву он задавит чистым натиском — в битве между скромностью и нахальством всегда победит второе… А Томэ будет ему потакать, пока он развлекает её. Какая досада, что их представление о развлечениях почти всегда совпадают… Экубо самодовольно покачивался под потолком, демонстративно глядя в невесть откуда взявшееся зелёное зеркальце, в котором он даже не отражался. Поправлял воображаемые зелёные кудри. Ну так старается — аж челюсть сводит! Рейген ощущал себя полностью безоружным. Вся острота оказалась не в его руках. А это значит… единственный выход — направить оружие Экубо против него самого. Он свой ход сделал — теперь не отвертится ни от «самовыражения», ни от своей «истинной формы»… Однако вертеться в пространстве ему ничто не мешало. И как только сверху блеснули два выразительных зелёных бугорка, Рейген снова спрятал глаза. С тыла — даже никаких треугольников, одна только еле заметная ниточка… Он осмелился взглянуть ещё раз. Нет, всё то же… Зелено, блестяще, округло, крепко. Такая форма могла бы даже смотреться привлекательно — если бы не всё остальное, что было к ней прикреплено. Общая картинка несомненно безобразна… но только для людей. Да, разумеется… Рейген расплылся в коварной, почти хищнической улыбке и встал из-за стола, громко хлопнув в ладоши. Такая простая команда — а всеобщее внимание теперь безраздельно в его руках. — Отлично, Экубо, — сказал он. — Раз ты теперь такой лакомый кусочек… Как только появится дух для изгнания, ты первый отправишься вилять перед ним своей полуголой задницей и выманишь его под огонь. Всё ясно? Томэ снова прыснула, но впервые за сегодня её смех был направлен в конкретную мишень непристойно пышной формы. И впервые наглая усмешка стёрлась с надутых губ. — Неглупый план, не так ли? — триумфально раскинул руки Рейген. И в тот же миг его восстановленное влияние было подкреплено восхищённым вздохом: — Прекрасный план, господин Рейген… И Экубо специально спустился ниже, чтобы посмотреться глаза в глаза, как будто его взгляд от этого станет менее обиженным, а Рейгена — менее пронзительным. Теперь Экубо выглядел как обычный помятый шарик, на который зачем-то нацепили несколько резинок. Он и Рейген могут сколько угодно друг на друга пялиться, положения вещей это не поменяет, голой правды не скроет: у Экубо, может, начальника и нет, а вот достойный соперник — всегда рядом. — Пф. Будет несложно, раз уж на тебе сработало… — пробурчал Экубо. — Ну-ну, мечтай… — отмахнулся Рейген, усаживаясь обратно за стол. — Только в твоих извращенских снах. И тут же его внутренне передёрнуло. Сам же себя натолкнул на непростительную мысль… Торопливо встряхнул головой, чтобы ничего лишнего в ней точно не осталось, и уставился в экран ноутбука. Как бы это развратное видение не явилось к Рейгену сегодня ночью…