Второй год гремят выстрелы в пшеничном поле

«Второй год гремят выстрелы в пшеничном поле», — Константин Уралов не мог вспомнить, где он слышал эту строчку прежде, но она частенько беспокоила его, не давая спать. Костя стирает кровь вперемешку с грязью с щеки рукавом подлатанной шинели, устремляя взгляд в небо. Ни единой тучи, правда, яснее ему от этого не станет. Уралов поднимается с промерзшей земли. Ощущение будто ноги переломали, но те исправно ходят, странно. Костя бы сам себе переломал ноги, правда, совестно ему, совестно за работу бедных врачей, что день и ночь слушают безудержные крики, отдающиеся эхом от лазаретных стен. Костя вспоминает дом, завод, белобрысую макушку и воробьев, купающихся в лужицах. «Второй год гремят выстрелы в пшеничном поле», — повторял Костя, в надежде вспомнить. Уралов одну за другой прерывает мысли, лишь бы они не напоминали здравые рассуждения. Хотя, о каких здравых рассуждениях будет идти речь, если повсюду ежечасно залпы и взрывы. Фронт - не философское раздолье. Константина душат воспоминания, встревающие в ровном беспорядке, царившим у того в голове. Воспоминания о гуашевых плакатах и кожаных дипломатах, об алеющих щеках, быстро прикрываемых охапкой ромашек. Путь к знакомому заброшенному дому - временному укрытию, пристанищу и крепости простирается через густой лес, его легко можно обозвать дремучим. Сквозь его заросли Костя пробирался не раз, он уже долго ночует в этих развалинах. Уралов раздвигает бесконечные ветви деревьев, в один момент ему даже кажется что вселенная дала сбой и отправила его чахнуть во временной петле, однако, судьба поберегла его. Костя думает, что лучше навсегда уснуть в сугробах, чем пережить войну. Уралова прошибает холодный пот, он чувствует как ему в затылок упирается винтовка. Мысли перемешиваются и накрывают подобно цунами все сознание юноши. Вся жизнь проносится перед глазами, и Константин, будучи атеистом уже настолько отчаивается, что перекапывает все рассуждения насчет существования Бога. Костя набирает побольше воздуха в грудь... «Второй год гремят выстрелы в пшеничном поле», — Уралов уже никогда не увидит семью, родной город и голубые, как ясное небо, глаза. – Испугался?! Я так и знал! А больше не будешь ходить через рощи! – Звонкий голос Михаила раскапывает того из могилы. – Будешь меня так пугать — больше никогда не встретимся... – бубнит себе под нос Уралов, правда сам уверен, что никогда не пойдет на такой шаг, просто из-за ужасного юмора своего партнера. – Я тоже рад тебя видеть, Костя. «Второй год гремят выстрелы в пшеничном поле», — Уралов вспомнил: это мишина поговорка.