Дневник Такемичи Ханагаки
Запись от 24 июня
Who’s gonna dig theses graves? Who’s gonna dig theses graves? Somebody help me dig these graves, I can’t do it all my own. Здравствуй, дорогой дневник. Читая прошлые записи, хочу сказать, что мне стало лучше или я просто привык. Завтра мой день рождения. Я волнуюсь и боюсь, но об этом чуть позже. Это дела будущего и будущих записей. Сейчас я хочу поделиться прошедшими неделями. За это время мы почти не сдвинулись в деле. Кажется, шпион притаился в ожидании нашего следующего хода или планирует свой. Мы, как и ходили, так и ходим по острию ножа. Краской, к слову, мы так и не пользовались. Солью иногда, но убирать её было труднее, чем ждать. Хината попала под очередной домашний арест. В краску угодил кто-то из учителей, когда приходил к ней, чтобы высказаться по поводу успеваемости. Там ещё и в соль наступили. Ей сказали, что если ещё раз такое повторится, то её переселят к тому психу с верхнего этажа. Но мы не сдаёмся. Я, правда, надеюсь, что скоро мы выясним, кто это.Но, по секрету, я больше надеюсь на то, чтобы от нас отстали. Я готов защищаться, но не бездумно идти на рожон. Пока мы в безопасности, я доволен. Но сейчас я не буду ослаблять бдительность. Диктофон мы, кстати, включаем каждую ночь, но опять же ничего не нашли. Я понимаю, что ещё рано вздыхать с облегчением, но я уже не так насторожен, как раньше. С Хинатой у нас всё хорошо, даже слишком. Нет, мы спорили пару раз из-за стаи Манджиро, но в целом пойдет. Под партой мы держимся за руки, на переменах скрываемся по углам, чтобы не попасться на глаза, а вечерами иногда собираемся втроем. Мне всё еще трудно осознавать то, что мы встречаемся. Хината замечательная: бойкая, но нежная. Она не давит на меня, когда понимает, что я не могу перешагнуть через себя в некоторых вещах, как и я на неё. Отношения для нас были новинкой. Иногда мы сидели на кровати перед самым отбоем и мечтали о будущем. Как создадим собственную стаю, как будем подшучивать над Ацуши, когда он найдет себе избранника, как возьмем ребенка из приюта. Хината рожать не хотела, а я не против. С ней я буду рад даже кошечке или собачке. К стае я тоже привык. Почти. Свыкнуться с таким раскладом сложнее, чем я думал. Хотя я вообще не думал об этом. Между собой они похожи на нормальных людей, какими я раньше их и представлял. Только все они стали чрезмерно прилипчивыми. В основном это были мимолетные касания, но иногда ( чаще всего со стороны Манджиро ) были объятия. Реже всего я контактировал с Теттой. Даже Харучиё и Кейске пытались наладить контакт. В один из дней мы играли с ними в монополию. Я хоть и проиграл, но переспорил их. Моя маленькая победа. Но с Теттой все по другому. Он отличается от них холодом в глазах, ( такой моментами был у всех, но у Тетты он не пропадал. ). Мне иногда кажется, что Тетта знает что-то, чего не знаем мы все...ну или только я. Когда я был у них или с ними, они не затрагивали темы совета или пансиона, говорили о обыденных вещах, иногда обсуждая новинки кино или новости из внешнего мира. Я уверен, что они одни из тех, кто может связаться с людьми оттуда. В целом они не принуждали меня ни к чему и не требовали чрезмерно много, помимо скромного поведения и соблюдения манер. У Тетты был на это особый фетиш. Мы не говорили, но именно он придирался к таким вещам. Я удивлен, что он стал омегой. С таким характером только в альфы. Хотя даже так к его мнению прислушиваются и альфы. Они наравне. А еще за те два раза на проповедях у пастора ничего не изменилось. Хотя! Мы заговорили с Люси. Она неплохая. Тихая, спокойная. Не думаю, что она несет какую-то угрозу. На контакт она пошла легко. Можно сказать, что сама тянулась к этому. Не знаю, плохо это или хорошо, но мне стало её жалко. Она знала что-то, что не знали мы, но говорить не собиралась. Мы с Ацуши и Хинатой решили, что лучше просто держать её рядом, но не подпускать слишком близко. Мы ждём, пока она сама раскроется. Мое предчувствие подсказывает, что это случится не скоро, но главное ждать, особенно когда происходит такое затишье. Думаю, она к нам привязалась, и если пастор что-то предпримет, то обязательно предупредит. Пока что она единственная цель в нашем шатком плане. В жизни все наладилось, и мне это не нравится. Все слишком хорошо, чтобы это продолжалось вечно. но я стараюсь не думать об этом. Мои мысли заняты моим днём рождения. Шестнадцать лет - важная дата. О! Точно! Мыслей так много, что забыл сказать, что теперь я каждый день хожу к доктору. Представление может случиться в любой момент, и поэтому за мной строго следят. Такаши это не нравится. Не понимаю зачем, но он каждый раз ходит со мной. Он вообще стал появляться в моей жизни чаще всех остальных. В клубе на переменах, когда я не успел скрыться, и после занятий, когда он звал к ним или в клуб. Он пользовался своим положением. Один раз я зашел в клубную комнату и услышал, как Юзуха с Такаши разговаривают. Конечно же, я подслушал, но ничего не понял. И поймали меня слишком быстро. Дословно Юзуха сказала, что от меня чем-то несёт. Чем, я так и не понял, но с того дня мыться стал чаще, но возобновить общение с ней так и не получилось. Вообще ребята из клуба сторониться стали, не подходили ближе. Одна Сенджу бегала, прося поиграть. Я стал для нее грушей для битья и нянькой в клубе. Чаще всего моя задача просто состояла в том, чтобы смотреть за этой бестией. Мне это не нравится! Я прихожу туда заниматься любимым делом и помогать, но вместо это мы переиграли во всевозможные игры и настолки, которые она не пойми откуда берет. Я не против, но после неё сил не остается ни на что. Несколько раз я пытался что-то с ней приготовить, но каждый раз это заканчивалось пожаром. Только под вечер, когда в клубе остаёмся только я и Такаши, у меня получается встать за плиту. Делать приходится на всех: двойная порция для Сенджу, немного для Ацуши и Хинаты, а все остальное Такаши забирает к ним. Он всегда говорит, что стае нравится моя готовка, пеку я тоже хорошо! Льстит ли мне это? Конечно льстит. Было бы замечательно иметь в будущем собственную маленькую уютную пекарню, которая не приносила бы много прибыли, но была бы делом моей жизни. Я представляю как за одним из столов сидят Сакура и мама, как я подхожу к ним и подношу Сакуре её любимый клубничный чизкейк, а маме свежевыжатый сок. В последнее время я вообще стал мечтать, может именно это и помогло свыкнуться с реальностью. Каждая тревога ( а приступы случались регулярно ), подавлялась мыслями о том, что скоро будет лучше. Сегодня я очень много написал, думаю, в будущем мне будет стыдно это перечитывать. Я сонный и путаюсь в мыслях, хочу рассказать обо всём, но перепрыгиваю с темы на тему. Я с нетерпением жду завтрашнего дня. Хочу увидеть подарки и просто весело провести время с друзьями, думаю половину дня придется провести с Майки, а жаль. Хинату с Ацуши привести не получится, любое упоминание о них воспринимается в штыки. Именно эта часть наших25 июня 2023 год.
happy birthday, takemichi.
Солнце давно взошло на небосвод, опаляя собой каждый кусочек земли, который попадался ему на глаза. Конец июня выдался теплым и без дождей. Пансион окрашивался светом. Вокруг щебетали птицы, и дети с удовольствием проводили время на улице. Пансион наконец-то оттаивал от льда. Комната Ацуши и Такемичи не стала исключением. Стены теперь так не давили, и в самой комнате дышать стало легче. Свет проникал во все уголки. Но это не мешало Такемичи спать. Он кутался поглубже в одеяло, устраиваясь поудобнее. Иногда Такемичи хмурился и говорил что-то во сне. Хината и Ацуши не хотели знать, что ему снится. Они стояли уже минут пятнадцать перед спящим другом и всячески фотографировали его на старенький фотоаппарат. Они шептались, обсуждая что-то важное. Иногда шепот прерывался воскликами Хинаты, но она тут же затихала. Наконец, решившись, Хината потрясла спящего Такемичи за плечо. Наклоняясь и, шепча на ухо: – Вставай, мой герой. Сегодня тебя подождут все подвиги мира, – Хината хихикала над тем, как Такемичи непонимающе открывает глаза и пытается понять что происходит. Такемичи хлопал глазами, смотря на друзей. Он пытался понять, сон это или нет. Вчера он поздно уснул, обдумывая что ему устроить. Ему хотелось устроить праздник не для себя, а для друзей, провести время с Хинатой и Ацуши. Он пришел в себя, только когда услышал шипящую мелодию, которая так напоминала "happy birthday". Его догадка подтвердилась, когда Хината и Ацуши дуэтом запели поздравления. Такемичи заплакал, улыбаясь и утираю слезы. Он уже несколько раз поблагодарил их, пока друзья начали хлопать в ладоши. – Твой подарок на улице, – гордо заявила Хината, явно довольная своим трюком. – И не говори, что не нужно было. Всё нужно, ты заслужил. Хотя стой! Ацуши давай. Ацуши засуетился, роясь в своей тумбе и доставая небольшую подарочную упаковку. – Мы побоялись, что основной подарок тебе не понравится, поэтому, – Ацуши протянул упаковку, а сам приготовил камеру. Такемичи с трепетом, стараясь не порвать, снимал бумагу. Его глаза горели. Для себя он решил, что сегодня его лучший день рождения. Его уже ничего не могло испортить. В подарке оказалось две небольшие кулинарные книги и фартук голубого цвета. Такемичи встал с кровати, накидываясь на Хинату и Ацуши с объятиями. – Я боюсь представить, что будет основным подарком, – Такемичи опять утирал слезы, что никак не хотели прекращаться. – Правда огромное спасибо и фартук замечательный! Я обязательно что-нибудь приготовлю вам по этим рецептам. Такемичи собрался с мыслями. Приняв душ, снова вышел к друзьям. Сегодня он нарядился. Вместо старой потасканной футболки была такая-же старенькая, но белая, специально для праздников. Такемичи думал, чем заняться и ждал, пока Такаши даст о себе знать. Завтрак они сегодня пропустили. По воскресеньям за детьми не следили, ведь часть уезжала в город, оставаясь там на все выходные. Ацуши и Хината повели его на улицу: Хината ладонями закрывала глаза, пока Ацуши координировал. Он умолял, чтобы они закрыли ему глаза перед выходом на улицу, но те категорично отказались. Такемичи надеялся, чтобы ничего не произошло. Был бы замечательный подарок, если бы они втроем оказались в больничном крыле с разного вида переломами и сотрясениями. С каждым шагом интерес и волнение в Такемичи молниеносно росли. Хината постоянно что-то говорили и прижималась грудью к его спине. Такемичи пропускал слова мимо ушей, краснея. Наконец они оказались на улице. Хината наконец-то даровала ему зрение, разрешая смотреть. Первые несколько секунд Такемичи жмурился от солнца, пытаясь понять, что происходит. У стены он увидел велосипед с табличкой " С днем рождения, Такемичи". Он был в шоке. Велосипед не был какой-то новой марки, скорее перекупленный у кого-то из учащихся. Но Такемичи все равно был рад. Такемичи был готов прыгать от радости. Он подбежал к нему, рассматривая со всех сторон. Они провели вместе целый день. Такемичи договорился с поварами, чтобы ему разрешили попользоваться кухней и продуктами. Без причитаний не обошлось, но Такемичи знал, что полюбился им. Это был самый лучший день в его жизни, который предзнаменовал начало чего-то нового. Такемичи не знал, чего именно, но он определенно ждал. Страха почти не было, лишь странное предвкушение. Сначала Такемичи подумал про письмо от матери, но мысли о нём вызывали тупую тоску и грустную улыбку, не более. Такемичи, Хината, Ацуши сидели на кровати в комнате. Такемичи поглаживал Хинату по голове, пока та делилась планами на будущее. Ацуши и Такемичи слушали. Они всегда слушали. – Ещё три года и мы уедем, – снова начала Хината. Об этом они говорили часто. – В какой-нибудь небольшой городишко у моря. Там заживём по новой, но сначала прикроем это место. Мне тревожно от того, что всё стало слишком нормальным. – Давай хотя бы сегодня не думать об этом, – устало протянул Такемичи. Если начнет слишком много думать, то опять потянет всех на дно. – Сегодня мы обычные школьники. – Желание именинника закон, – Хината грустно улыбнулась, посмотрев на Ацуши. Он, поняв намёк подруги, вышел из комнаты, оставляя влюблённых наедине. Хината поднялась, заглядывая Такемичи в глаза. В них Такемичи видел неуверенность и облегчение. Такемичи приблизился, обхватив её щеки ладонями. Хината прильнула к рукам, потираясь. – Я рада, что ты не представился, – она притихла. Ей хотелось закричать, но вырывался лишь шепот. – Скоро тебя заберут у меня. – Может, если я стану бетой или альфой, то они забудут обо мне, – заметив, что это не то, что Хината ожидала услышать, Такемичи поспешил добавить. – В любом случае, дальше я так легко не сдамся. Мы с тобой быстрее образуем связь. Такемичи ощущал дыхание Хинаты и неуверенно клюнул губами вперёд, прикрывая глаза и вытягивая их трубочкой. Такемичи почувствовал улыбку Хинаты, которая уже обнимала его за плечи. Их немногие моменты близости, которым они отдавались со всей душой. Дальше поцелуев они не заходили. Не считали нужным и боялись ошибиться, сделать в этот момент больно. Да и Такемичи, думая об интимной близости, вспоминал руки, о которых стремился забыть. Часы, проведенные в объятиях друг-друга, становились минутами. Они могли провести так ещё несколько часов, но их прервали. Такемичи отпрыгнул от Хинаты, услышав стук в дверь. Ацуши бы не стучался. Он медленно подошел к двери, ожидая какой-либо реакции за дверью. – Ханагаки выходи. Достаточно уже набегался за сегодня, – Голос принадлежал Кейске. Краем глаза он увидел как напряглась Хината. Такемичи покачал головой, взглядом прося Хинату спрятаться. Ему не хотелось лишних вопросов. – Ну и видок. Пошли, все ждут. Такемичи напоследок взглянул на Хинату, а потом вышел, захлопнув дверь. Некрасиво было так оставлять свою девушку, и Такемичи уверен, что Хината обидится на это. Устроит ссору, в которой Такемичи будет извиняться чуть ли не на коленях, с мольбой смотря на плотно сжатые губы, сгорбленную осанку и кулаки, готовые его ударить. Всё повторяется из раза в раз. Такемичи надеется, что этот не последний. Терпение Хинаты не бесконечно, и Такемичи это понимает. Она сама по себе очень вспыльчивая и на месте никогда не сидит. Иногда он ловит себя на мысли, что ей ничего не будет стоить оставить его позади и двигаться дальше. Такемичи попытался отогнать все мысли, сосредотачиваясь на руке, сжимающей его запястье. Кейске не жалел силы. Шли они по знакомой дороге на этаж к стае. В своем самом печальном исходе Такемичи в скором времени будет жить с ними. Ему хотелось отсрочить этот момент. Пока они на него не давят, но в будущем у него уже не получится так спокойно проводить свое время. Поводок затянется, и он останется привязанным к этой комнате. Такой жизни он не хотел. На их этаже ничего не изменилось, свет горел лишь в одной комнате, в той где они тогда пили вино. В остальных темно и тихо. Никаких украшений и ощущения жизни. Он понимал, что не будет такого же празднования, как на день рождения Кена. Кейске подталкивал его вперед к той самой комнате. Освещалась она странными свечами. Все уже занимали свои места, для Такемичи ничего не было. – Ты знаешь что делать, – сказал Тетта, когда Кейске сел. – Потом иди в гостиную, жди там. Спать будешь у нас. Такемичи сглотнул, услышав несколько приказов. Не было того дурмана, что был в тот раз. Была лишь обида. Его позвали сюда, не поздравили, а теперь приказывают разливать вино. У Тетты всегда удавалось подчеркнуть положение Такемичи. Он не член стаи, а к нему уже так относятся. Такие моменты портили впечатление о них, которое только приходило в норму после вечеров кино. Его мнение о них менялось со скоростью света. Такемичи обманывался их добрыми улыбками вечерами за настольными играми или просто когда они вместе сидели в гостиной. Голова Чифую на плече, голова Казуторы на бедрах были почти родными. Ему нравилось перебирать волосы Казуторы. Они были мягкими и всегда приятно пахли. Такемичи не понял, когда заиграла музыка, совсем как в тот день. Его действия были машинальными. Он даже не вслушивался в то, что говорили за столом. Все сливалось в один голос. Они говорили какую-то молитву, которую Такемичи не мог признать. В бутылке опять было красное вино, слишком бордовое и вязкое. Ему хотелось попробовать, но, закончив с выполнением приказа, он сразу удалился. Опять на автомате. Только в гостиной. По щеке скатилась одинокая слеза обиды. Он терялся в себе и собственных чувствах. Понимал ведь, что если бы ему совсем было плевать на стаю, то так бы и не реагировал. Но также Такемичи был убежден в том, что в Хинату он именно влюблен. – Ты отлично справился, – Майки погладил его по голове. – Хороший мальчик. – Так будет всегда? – он посмотрел вверх, в лицо Майки, которое приобрело несвойственную ему задумчивость. – Всегда, – помолчав ещё несколько секунд майки добавил. – У каждого своя обязанность. Твоя заключается в этом. Прими её. Такемичи отвернулся, смотря в сторону. Он был уверен в том, что не привыкнет. Это было не в его характере. Он мог смириться со всем, но не с тем, что его планировали взять в качестве какого-то лакея, когда он даже не хотел. Такемичи хотелось ругаться, но знал, что из этой битвы точно выйдет проигравшим. Как минимум сейчас, когда его гордость в очередной раз задели. – Чего надулся, – перед ним показался Такаши. – Будь повеселее. Сегодня твой день. Голос Такаши был мягким, успокаивающим. Таким, каким Такемичи уже давно не слышал. Хотелось разрыдаться и прижаться поближе, но другая сторона кричала о том, что это лишь минутная слабость. – С днем рождения, – они хором произнесли такие заветные слова. Такемичи почувствовал руки у шеи, всего на секунду. Потом её что-то сдавило. Такемичи подумал, что на нём застегнули ошейник. Потрогав руками, он наткнулся лишь на цепочку, она была небольшой и со странной гравировкой. – Это герб нашей стаи. Красивый, правда. Тебе идёт. Мы долго думали что тебе подарить, но так и не пришли к единому мнению. Остановились на том, что ты сможешь позвонить матери. Такемичи был готов начать прыгать от радости, позабыв обо всем: о пансионе, о всех несчастьях и умело замаскированном ошейником и клеймом. Он обнял Такаши, который был ближе всех и заплакал. Каждый подарок радовал его всё больше и больше. – Спасибо, правда, – слезы ему утирал Такаши. Такемичи только смотрел, краснея. – Когда я смогу позвонить? – Завтра. Приходи сразу после занятий в кабинет совета, – Такаши заправил его волосы за ухо. Это день рождения стало особенным. Закончилось оно очень умиротворенно, они о чем-то говорили за кружкой чая. Тетта, Манджиро, Шуджи занимались важными делами в какой-то из комнат, прося сильно не шуметь. В последнее время Тетта выглядел особенно уставшим и загруженным.хххххх
26 июня 2023 год.
День прошел быстро. Он ещё вчера поделился своей радостью с Ацуши и Хинатой. Хината даже не злилась. Такемичи был этому рад. Такемичи был рад, что они разделили с ним всю радость, которую он испытывал. На уроках он делился мыслями о том, как отреагирует мама, будет ли там Сакура. Такемичи ждал этого момента со вчерашнего вечера, когда ему только сказали об этой новости. Сразу после занятий, попрощавшись со всеми, он почти побежал к комнате Совета. Он был там от силы раза два, когда Такаши просил сходить с ним за чем-то. Кабинет студ. Совета скорее представлял из себя несколько помещение: одно для собраний, другое что-то вроде приемной или комнаты отдыха. В самом конце по центру располагался стол, за которым сидел Тетта. Он был главой. Это было больше похоже на место какого-нибудь директора, хотя Тетте это подходило. Войдя внутрь, его встретил Тетта. Он сидел на своем месте, перебирая какие-то бумаги, хмурясь. Он даже не сразу заметил, как вошел Такемичи, который не спешил показывать своё присутствие. Он наблюдал за тем, как меж бровей Тетты залегли морщины, а сам он валился от усталости, делая очередной глоток кофе. Тетта поднял глаза. – Как всегда невежливо, – Такемичи удивился. Тетта впервые улыбался с ним наедине. – Тебя учить и учить манерам. Доволен подарком? Такемичи кивнул. Такой Тетта вызывал интерес и кучу вопросов. Он моргал через раз. Такемичи не был уверен в том, что он вообще ложился вчера спать. Уснул и проснулся он, когда Тетты уже не было. Такого Тетту хотелось уложить в кровать, накрыть одеялом и прочитать какую-нибудь сказку. – Скоро придёт Майки и отведет тебя. Подожди его там, – Тетта кивнул на кресло, а сам прилёг на маленький диванчик. Почти сразу Такемичи услышал тихое сопение. Он накрыл Тетту своим пиджаком и вышел из кабинета, тихо прикрывая за собой дверь. Майки пришёл почти сразу. Они пришли к кабинету директора. Тут Такемичи был впервые и он был рад, что не из-за какой то провинности. Идея о том, чтобы добиться исключения была заманчивой, но он тут вспомнил всю ту боль, которую ощутил. Если его и исключат, то только, когда он будет на инвалидной коляске. Такемичи удивился, что Манджиро вошел не постучав. – Номер на столе. У тебя тридцать минут, – лениво протянул Манджиро и скрылся за дверью. Сейчас в кабинете он был совершенно один. Он не задумывался откуда у них номер мамы и как они договорились о звонке. От него требовалось только наслаждаться подарком и не задавать вопросов. Такемичи нервно набил цифры, думая что же сказать. Послышались гудки. – Сынок, привет, – мамин голос почти не изменился, только охрип чуть-чуть. – Как ты там? – Такемичи ожидал немного другого. Он сразу понял, что она не рада звонку, скорее даже недовольно. Такемичи надеялся, что он не прав. – Я хорошо, а ты как? Как Сакура, – он запинался в словах, а ладони давно вспотели от волнения. – Всё хорошо. У неё скоро появится младший братик. После этих слов разговор был ни о чем. Такемичи хотелось отключиться, но он не мог. Ему хотелось поговорить с Сакурой, но мама ответила отказом. Она проболталась о том, что Сакура только недавно перестала плакать и вспоминать меня. Зажила новой жизнью. Мама больше не интересовалась его делами, только отвечала на его вопросы. Такемичи понял, что это их последний разговор. Из кабинета он вышел с покрасневшими глазами.Дневник Такемичи Ханагаки.
Запись от 15 августа.
Привет дорогой дневник, прошёл почти месяц с моего дня рождения, а я так и не представился. Вселенная наконец-то на моей стороне.