Становление.... злодея?

Моя история становления злодея берёт свои истоки в спокойное раннее утро в обычный солнечный четверг. И, как и водится в нашем капиталистическом мире, она началась с Большой Плохой Компании, влияющей на неокрепшие умы детей, выкачивающей из взрослых последние мозги и средства к существованию, и отмывающей деньги направо и налево… Если короче, всё началось с Дисней. Да-да, вы не ослышались! Вы можете возразить, мол, «Питер, ты это говоришь только потому, что до сих пор так и не простил им продолжение Звёздных Войн», и, признаю, будете правы. Всё же я злодей, а не лживый грязный лжец, тётя Мэй воспитала меня лучше этого. Но моё утверждение не становится от этого менее правдивым! Так вот, началась эта история с Дисней… И им же она и закончится. --- Жаркое утро 10 августа 2006 года в маленькой квартирке Квинса было тихим, но уютным. Атмосфера счастья и любви, казалось, сглаживала для её обитателей духоту накаленных высоток американского городка, принеся с собой покой в небольшую семью. На крохотной кухоньке играло радио с подборкой популярных песен 80-х годов. Тихо напевал голос молодой женщины. Блины на сковороде весело шкварчали в такт песни, наполняя квартиру сладким ароматом. Идеалистическую атмосферу прервал топот ног и тихое хихиканье за дверью, которые то приближались, то отдалялись. Всколыхнулась потрепанная скатерть. — Кто же это прячется, неужто в доме завелась маленькая мышка? — пробормотала вслух женщина, игриво делая вид, что осматривает кухню, пытаясь скрыть улыбку за лопаткой, зажатой в руке. В ответ раздалась новая волна хихиканья, которое скрывавшийся безуспешно попытался подавить ладошкой. — Ох, как же быть! Как жаль, что Бен ушёл утром за продуктами. Он бы точно нашёл того мышонка, который скребётся по углам, — продолжила та, переворачивая последний блинчик на тарелку и ставя её на стол, — Что же, тогда мне придётся есть всё самой. Скатерть всколыхнулась ещё раз, и из-под стола к ногам женщины выкатился хихикающий карапуз. Покрасневшее личико было столь миловидным, а щёчки румяными и пухлыми, что та, не выдержав набежавшей словно тайфун волны эмоций, подхватила ребёнка на руки и начала его расцеловывать. — Хватит, тётя Мэй! Я уже большой мальчик, мне не нужны поцелуйчики, мне сегодня уже целых пять лет! — для большего аргумента малыш ткнул в чужое лицо ладошку с оттопыреными четырьмя пальцами, которые женщина, названная Мэй, с милозвучным смешком исправила на пять. Новую волну искреннего детского возмущения, которую гарантировали надутые губы и выпяченные как у бурундука щеки ребёнка, прервал звук ключей, входящий в замочную скважину входной двери. Зычный голос оповестил жильцов квартиры весёлым «Я дома!» под тихий стук захлопывающейся за спиной двери. Малыш тут же начал изворачиваться, как угорь, пытаясь выскользнуть из твёрдой, наработанной годами практики, хватки. Когда ножки наконец-то достигли пола, тот стартанул с места со всей скоростью непоседливого ребёнка, из-за чего менее подготовленному к такому человеку показалось бы, что малыш буквально растворился в воздухе. Громкое «Ухх!» всё с той же стороны квартиры сообщили счастливо улыбающейся женщине, что маленький ураганчик уже достиг места назначения и по выработанной привычке влетел твёрдым лбом прямо чужой в живот. — Питер — 11, Бен — 5. Счёт опять в пользу мышонка, — громко оповестила она своих мальчиков, выходя в коридор, заработав в ответ весёлый визг младшего и удручённый вздох старшего, — Может, когда-нибудь ты уровняешь счёт и избавишься от синяков, но пока что этот день явно не сегодня, дорогой. Поцеловав щетинистый подбородок мужа и проигнорировав громкое протяжное «фууу» от обезьянки, всё ещё висевшей на мужчине, она решила обратить внимание к слону в комнате, а именно — к большой коробке, стоящей на полу рядом с пакетами с продуктами. — Неужто яблоки и картофель увеличились в размере так сильно, что пришлось кроме пакета брать ещё и такую большую коробку? — с небольшой ноткой сарказма, но всё ещё по-доброму любопытно поинтересовалась та. — Мы уже давно думали и просчитывали, а меня недавно повысили с выплатой премии, да и откладывал я свою зарплату уже давно… — немного замявшись, Бен продолжил более уверенно, — Я где-то больше полугода назад на работе помог найти пропавшую дочь одного владельца магазина техники. Ты помнишь то дело, из-за которого я где-то неделю почти не ночевал дома? Девочка пропала, как раз возраста Питера, я спать не мог пока не нашли её. Хорошо, что в итоге-то с ней всё было в порядке. Пока дело раскрывали, слово за слово, и мы познакомились с Мартином. Легонько подбросив на руках уже копошащегося от любопытства ребёнка, умовстив его в объятиях так, чтобы острые локотки не оставляли новых синяков, он продолжил: — Хороший он парень, рукастый. Основной его доход — починка старья и вдыхание в него новую жизнь. Всё, что выходит из-под его рук, выглядит и работает как новенькое. Недавно ему сдали телевизор, в хорошем состоянии, только того и этого немного подкрутить, и снова как с завода. По дружбе обещал придержать специально для меня и скидку предложил. На последнее я не согласился, конечно, всё же, даже если друзья, жить за что-то надо. Мне вообще следовало ему больше дать, да только вот он те деньги не взял. Хах, мы оба упрямы как мул, вот уж правду говорят — два сапога пара, да только оба левые! Но вот дополнительное время на подкопить действительно было кстати. Мужчина поставил уже изнывающего от нетерпения ребёнка на ноги, наклонился и снял крышку с коробки. Внутри действительно оказался телевизор. Чёрные глянцевые бока и выпуклый экран блестели для маленького мальчика как сокровища в воображаемом пиратском сундуке. Он видел такое только за толстым стеклом магазинов, мимо которых тётушка водит его в детский сад будними утрами. Яркие картинки и громкие звуки каждый раз заставляли его всматриваться в экраны выставленных на продажу телевизоров, и он, открыв рот и сжав под рукой игрушку-фаворита, выбранную тем утром для нелёгкого задания — сопровождения его в сад, всегда останавливался перед ними и не мог оторваться до тех пор, пока Мэй, причитавшая о своём скором опоздании на работу, не утаскивала его за руку прочь. Он знает, что у многих других детей его группы уже есть телевизоры, но до этого самого момента его семья не могла себе такое позволить. Но он никогда не жаловался. И что, что он не может понять как играть в некоторые игры; почему надо надевать трусы на штаны и завязывать пододеяльник на шее, ведь потом воспитательница, когда поймает, больно ударит по попе; или зачем красть из сумочки всё той же воспитательницы коробочку с чёрным порошком и размазывать всё содержимое по лицу, с таким же неизбежным результатом в виде красной попы и часа отчитывания… Хотя, если Питер правильно помнит, то только он со всей своей группы пока что не получил нагоняй от авторитетных фигур и ещё ни разу не испытал на себе непреодолимую силу притяжения между тяжёлой морщинистой руки пожилой воспитательницы и пятой точкой непослушных малышей. Заглядывая немного вперёд, только много лет спустя он понял, почему, несмотря на все свои проказы, он всё также оставался любимчиком Мисс Карен. Мощь пяти- и шестилетних детей, живущих на энергии сахарной передозировки, подпитывающиеся криво снятыми фильмами про супергероев и чистым хаосом, даже ему, с его тщательно просчитанными мозгом пятилетки Злодейскими Планами, было не обойти. В общем и целом, досуг ребёнка до этого момента строился исключительно на нескольких старых настольных играх, в которые маленькая семья любила играть в выходные, да на большой коллекции книг своих тёти и дяди, которые те собрали в течении всей своей жизни. Вечера с пятницы по воскресенье вообще были самым любимым временем в ещё короткой жизни Питера. В эти пару часов, которые оставались до того момента, как пора уже будет идти готовиться спать, вся семья перебиралась в гостиную. Каждую пятницу они вместе приносили тарелки с горячим ужином к большому столу из очень крепкого дерева, что стоял ровно посреди гостинной, и туда же выгружали из антресоли горячо любимые, но уже немного потрёпанные жизнью настольные игры. Самыми любимыми из них для Питера были и остаются Монополия и деревянные тяжелые шахматы, доставшиеся им по наследству от дедушки дяди Бена. Можно даже сказать, что те времена, когда в маленьком теле во всю мощь вспыхивал азарт от победы и решения головоломок с загадками, а так же просыпалась тяга к просчитыванию ходов и адреналин от борьбы против оппонента сильнее него, затронули какие-то доселе тщательно спрятанные струны в сердце ребёнка, а позже и вовсе стали твёрдой опорой его будущих махинаций. Вечера субботы и воскресенья же, в свою очередь, отводились полностью книгам. Хотя семейная библиотека почти не содержала детских рассказов или сказок, Питер больше любил листать что-то о строении техники, научные журналы или учебники биологии. Длинные слова были сложными, и многие предложения были ещё непонятны для мозга ребёнка, но с помощью толстого тяжелого словаря и фамильного упрямства Паркеров в достижении поставленных целей, Питер с течением времени всё легче и легче пробирался сквозь цветистые фразы и нагромождения терминов. Нередко тёплый свет ламп, горячее молоко или какао в любимой чашке с единорогом и тихий шелест страниц убаюкивали его прямо на месте, заставляя сонно утыкаться лицом в книгу в уютном гнездышке между двумя любимыми фигурами его семьи. На некоторых пожелтевших от времени страницах годы спустя всё ещё можно было кое-где найти поплывшие от слюны ребёнка буквы, как напоминание о тех счастливых временах. Теперь же, прямо в тот памятный четверг, место на дубовом столе в гостиной занял телевизор. Рядом стал проигрыватель и несколько выкупленных на барахолке кассет с мультфильмами и фильмами. Пока дядя Бен, с чрезвычайно важным для процесса руководством Питера, устанавливал всю технику, раз в пару минут щурясь в рукописный текст инструкции по установке и включению, написанный лично Мартином на обратной стороне куска какой-то старой квитанции, с кухни выплыла Мей. — С днём рождения тебя, дорогой Питер, с днём рождения тебя! — весело напевала она, держа в руках шоколадный торт, на котором гордо красовалась немного кривоватая, но видно что сделанная с любовью, надпись «Любимому Питеру» и 6 свечей ярких синего и красного цветов. Снимая очки с переносицы и убирая их в кармашек рубашки на груди, Бен также подхватил песню, хлопая в ладоши в такт, незатейливым образом заменяя этим воображаемую музыку. — Спасибо, спасибо, спасибо! — взвизгнул ребёнок во всю мощь своих лёгких, хватая руками обоих взрослых в меру своих возможностей. По красным щёчкам потекли слёзы счастья, моментально вытираемые тонкими нежными пальцами тёти, пока сильные и тёплые руки дяди с любовью приглаживали всё ещё торчащие после сна и насыщенного событиями утра пряди волос. Питер тихо себе поклялся никогда не забывать свой теперь лучший день рождения. Так день и прошёл мирно в тесном кругу семьи. К своему основному подарку Питер получил упаковку цветных карандашей и толстый альбом для рисования с фотографией щенка на обложке, которого сразу же со всей своей детской непосредственностью и фантазией назвал Мистер Пёс, не заметив за спиной смешки и мысленный диалог своих опекунов о запрете для него на название каких-либо вещей. С весельем покачав головой, те, сами того не подозревая, одновременно пообещали себе чуть реже оставлять свою мышку пожилой соседке живущей этажом ниже. Первыми в очереди импровизированного семейного киномарафона оказались «Геркулес», «Малефисента», «Похождения императора» и «Алладин». Искреннее детское непонимание на лице Питера, усиливающееся с каждой минутой проигрывания мультфильмов, так сильно рассмешило Бэна и Мэй, что они ещё долго не могли успокоиться. И та мощь переживания на сосредоточенном детском личике в моментах кульминации каждого мультфильма согревала сердца опекунов. Их малыш был так озабочен судьбой главных героев! Действительно, их маленький невинный ангелочек, чью чистую душу они должны беречь изо всех сил. Детские кулачки, скрытые широкими пижамными штанами от позабавленных взглядов взрослых, сжались до побеления костяшек, оставляя на нежных ладошках ямки от ногтей. Без сведения тёти и дяди, Питер на самом деле тихо кипел от несправедливости показываемого сюжета. Он искренне не понимал, почему, — ну почему же?! , — такие умные, харизматичные, хитрые и сильные персонажи под конец оказываются побеждены чистой удачей, глупостью или «силой дружбы» «главных героев». Возможно, если бы выбор мультфильмов был другим; возможно, если бы у Питера в тот момент были настоящие друзья, которые показали бы ему эту проклинаемую малышом «силу дружбы»; возможно, если бы слишком умный для своего же блага ребёнок уже в тот момент не смотрел на мир через призму зачатков цинизма, всё прошло бы хорошо. Вечер бы закончился на хорошей ноте, а вера в героев посеяла бы семечко в сердце мальчика, распускаясь и расцветая в подростковом возрасте, чтобы позже подтолкнуть Питера Паркера к мечте стать героем. Возможно так бы и было, но уже явно не в этой Вселенной. В солнечный четверг жаркого лета 2006 года в маленькой квартирке Квинса пятилетний Питер Бенджамин Паркер пообещал себе восстановить справедливость, которую заслуживает такой чудесный титул — Злодей. Когда тётя Мэй и дядя Бэн пошли готовить ужин, Питер был оставлен один на диване тихо вариться в своих мыслях. Переведя взгляд со сжатых на коленях кулаках на потухший экран телевизора, он встретился глазами с собственным отражением. Решимость горела в глазах напротив. Ему нужно узнать больше, ему нужно стать лучше, чтобы добиться своей мечты. Нет, мечта — это слишком мелко. Мечта — это что-то эфимерное, что-то недосягаемое. Ему нужна Цель. Сползая с дивана, он прихватил с собой подушку, потер кулаком глаза, пока в серо-чёрном отражении телевизора они не станут на пару тонов темнее, и решительно зашагал на кухню. — Тётушка Мэй, дядюшка Бэн? — тихо позвал он из-за угла, стараясь посильнее прижать к груди диванную подушку, пытаясь на её фоне выглядеть меньше, чем есть на самом деле. Взрослые моментально обернулись, остановившись в середине того, что делали, и обменялись испуганными взглядами. Они не могут вспомнить последний раз, когда слышали такой голос у их ребёнка, тем более — в день рождения, когда их маленькое солнышко буквально пятнадцать минут назад было в полном порядке. Но никто кроме родительской фигуры не может лучше всего знать тот факт, что и за ту минуту, когда вы выпустили ребенка из поля своего зрения, что-то катастрофическое может произойти. Тётя Мэй приглушила огонь под кастрюлей и, вытерев о фартук руки, моментально опустилась на колени перед малышом. Дядя Бэн отложил нож на край разделочной доски и подошёл ближе, положа руку на плечо Питера. — Что, мой сладкий? Что-то болит? — проверяя запястьем лоб ребёнка на температуру поинтересовалась Мэй. — Нет-нет, ничего не болит! — быстро замотал головой Питер, из-за чего и так пушистые волосы растрепались ещё сильнее. Несколько прядей у лица прилипли к щечкам, а на макушке топорщились как перышки у птенчика. В тёплом освещении кухни в пушистой немного великоватой пижаме, с красным носом и сверкающими от слезинок в уголках глазами, он для своих опекунов был похож на невинного херувима. Тихо переводя дыхание после столь шустрого заверения в отсутствии боли, и почувствовав, словно с плеч упал булыжник, Бэн усмехнулся в попытке скрыть всю ту панику, которая завладевала им всего пару секунд назад: — Тогда что случилось, зайчонок? — Я знаю, что мы уже много чего сегодня посмотрели… — начиная громко, но с каждым словом говоря всё тише, Питер продолжил, — но дети на детской площадке так часто меня дразнят из-за того, что я не знаю игр, так что я очень-очень, сильно-сильно хочу вас попросить… Питер поднял к ушам плечи, сжал пальчиками подушку, на пару секунд со всей силы зажмурил глаза, а после, будто бы собравшись с мыслями, резко расслабил позу и, решительно посмотрев вверх, встретившись глазами сначала с тётей, потом с дядей: — ...Можем ли мы сегодня ещё посмотреть фильмы про Супермена и Бэтмена? В помещении воцарилась тишина. Вся тревожная атмосфера, опять нагнетавшаяся по мере того, как Питер говорил, рассеялась без следа. Мэй выдохнула, даже не заметив, что раньше задерживала дыхание. Дядя Бэн расслабил напряженные до этого плечи и спину, поправил очки на переносице и тепло улыбнулся. — Конечно, крольчонок. Конечно, можем. Тётя Мэй тихо хихикнула, провела в последний раз кончиками пальцев по мягкой щеке племянника, и встала, отряхивая подол фартука на пути к плите. — Как только приготовим ужин, так сразу включим всё, что захочешь, Пит, — всё ещё улыбаясь подхватил Бэн, возвращаясь к кухонной стойке. Тихо бормоча под нос о ранних седых волосах и с любовью покачивая головой. — А пока беги, найди нужные кассеты. Уже почти всё готово. Облегчение и счастье, вновь воцарившееся в кухне, было практически физически ощутимым. Когда оба взрослых снова повернулись спиной, на прежде ангельском личике засияла хитрая улыбка. Ужин и время до сна прошли в компании фильмов. Если раньше, во время мультфильмов, Питер старался вникнуть в сюжет, эмоционально понять действия главных героев, то теперь он внимательно следил за планами и действиями как героев, так и злодеев. Глаза бегали по экрану, всматриваясь и анализируя происходящее, особенное внимание уделяя планам злодеев и слабостям героев. Иногда он даже забывал моргать, чем очень веселил сидящих по бокам членов семьи. Те всё ещё были уверены в преувеличенную историю своего племянника, потому решили не мешать ребёнку, чтобы тот завтра смог влиться в игры своих сверстников с новоприобретёнными знаниями сюжета фильмов. Хотя поддразнивания действительно имели место быть, это были скорее несколько подшучиваний и комментариев от детей, которые ещё не знали, что Питера не трогает и не обижает незнание. После полного осознания безразличия оппонента к попыткам запугивания, недо-хулиганы быстро забывали повод своих подшучиваний и уже через десять минут весело прыгали и бегали в компании несостоявшейся «жертвы», чтобы уже через полчаса даже преувеличенно звать Питера «другом». На что тот явно не соглашался, но и не отказывался. Всё таки затевать спор на площадке, где проводишь все каникулы и выходные, по такому незначительному поводу было бы нецелесообразно. А если пару раз после этого те, кто так хотел его дразнить, спотыкались о мистическим образом развязанные шнурки, то это уже им самим стоит быть внимательнее и чаще смотреть под ноги. После того, как экран погас по завершению титров, тётя Мэй шутливо погнала мальчика в ванную чистить зубы, пока дядя Бэн мыл посуду. Подвинув стульчик к раковине, чтобы доставать до зеркала и ручки умывальника, Питер немного агрессивно выдавил зубную пасту на щетку. Пока рука на автомате чистила зубы, разум мальчика был занят десятками мыслей. Уже ополаскивая рот тёплой проточной водой, он внезапно понял, что сегодня ему явно не будет спаться спокойно. Устраиваясь в кровати и получив обязательные поцелуи в лоб и щёки от тёти Мэй и дяди Бена, Питер, с высоты своего немногочисленного жизненного опыта, мог официально заявить, что фильмы про супергероев ему совсем не понравились. И хотя теперь выпучивание глаз, принимание странных поз и разговоры крякающим голосом, — который слишком уж напоминал ему тот случай, когда он где-то год назад сильно заболел гриппом и кашлем сорвал горло, — в исполнении одногодок теперь приобрели для него сакральный смысл… Вопрос о том, почему ребята в группе решили пародировать этих чудаков в боксёрах поверх лосинов, — что, по ему скромному мнению, всё ещё было самым худшим модным выбором, который он видел за всю свою жизнь, — оставался для него открытым. Но хотя бы себе он готов признать, что злодеи из этих фильмов понравились ему почти так же сильно, как злодеи мультфильмов. Загадочник* и Лекс Лютор были многосторонними и интересными персонажами, за планами которых следить на экране было увлекательно. Мысли о головоломках и загадках, от которых зависит жизнь противника, а также о возможностях, которые открываются перед тобой, если у тебя есть много денег, вскружили голову ребенка. Единственным сожалением вечера для пятилетнего мальчика всё ещё оставались концовки всех просмотренных кинокартин, где так тщательно выстроенные планы и увлекательные диалоги харизматичных злодеев были сорваны взрослыми мужчинами в уродливых трусах поверх колготок. В голову сами собой хлынули воспоминания о том несправедливом летнем дне пару недель назад, когда вся его семья выехала на пляж к реке в счастливый день общего отпуска от работы, так удачно совпавший с каникулами самого Питера и жаркой солнечной летней погодой. В тот день он несколько часов посвятил строительству песочного замка, украшая его найденными у воды ракушками и разноцветными камушками. Чтобы, когда он тем вечером вернулся на то же место после обеденного сна, его радость и гордость, его прекрасный песочный замок оказался зверски растоптан. А самая большая и красивая ракушка, которую он увидел за всё это лето, была жестоко украдена с верхушки башни. Большие отпечатки ног, сравнимые разуму расстроенного ребёнка по масштабу только с размером стопы йети или особенно мерзкого высокого подростка в пубертате, быстро подстроились под мыслеобраз, и перед глазами Питер сразу стала картина того, как те же Бэтмен и Супермен без зазрения совести топчут и пинают все тщательно выстроенные песочные замки трудолюбивых злодеев. Из-за несправедливости жизни защипало глаза. Да, только злодеи достойны его сопереживания. Отряхнувшись от наплыва воспоминаний, Питер откинул одеяло в сторону, раскрывая заранее спрятанные от бдительных глаз опекунов подаренные в тот день канцтовары: коробку карандашей и толстый альбом для рисования. Подтянувшись к спинке кровати, он сел, скрестив ноги и положив альбом на колени. Рука сама потянулась к карандашу любимого цвета. Сморгнув слёзы и скосив глаза к потолку, он постучал по подбородку кончиком новенького красного карандаша, абсолютно не замечая оставшихся после этого на лице отпечатков грифеля, и нехотя себе тихо признался, что приставка «бэт» к изобретениям Бэтмена, несмотря на нелепость самого персонажа, всё же была гениальна. Кивнув своим мыслям, он приступил к придумыванию Плана. На горизонте маячило грядущее начало нового года заключения за высоким кованым забором в тюрьме под названием Детский сад Квинса №2. Каждый новый учебный год группы составлялись с нуля. И хотя были шансы, что пару человек он узнает с прошлых годов, большинство детей не будут ему знакомы. Да и наполнение младших групп было раз в пять раз меньше старших. То ли из-за того, что в таком возрасте им нужно меньше присмотра от воспитателей, чем раньше, то ли из-за коррупции в высших эшелонах власти детского сада сокращались старшие группы. Выходило так, что в новом году ему придётся иметь дело не только с новыми знакомствами, но и с большим количеством людей, но Питер не жаловался. Меньший присмотр от взрослых был ему только на руку. Через ещё нескольких секунд раздумий План назвался «ПитПлан по захватыванию старшей группы Солнышко». Коротко и со вкусом. Теперь дело за малым — придумать, как он собирается это сделать. Зажав в кулачке карандаш и высунув от стараний кончик языка, вверху бумаги Питер очень тщательно нацарапал название Плана, допустив всего-навсего пять грамматических ошибок, и чуть ниже гордо вывел большую цифру «1». Ещё немного поразмышляв, он вписал в свой первый пункт «Сила, Деньги, Власть». Зачем они ему он, на самом деле, ещё не очень понимал, но никакой гениальный Злодейский План не мог обойтись без этих трёх составляющих. И хотя с первым он пока что ничего не мог поделать: его конечности-веточки; самый маленький рост в группе как среди мальчиков, так и среди девочек; а также очень быстрый метаболизм, из-за которого набрать на кости хоть немного жирка не представляется возможным как бы его ни закармливала тётушка, пока что становились непреодолимым препятствием на его пути к Величию, он не отчаивался. Ведь сегодня, благодаря всем просмотренным фильмам, он научился очень важному уроку — перекладыванию сложных и скучных задач на других. Как написано в его любимом словаре — делегирование полномочий, и теперь это его любимое словосочетание недели. Проблема денег тоже была вынесена на повестку дня, правда она была не такой острой, как вопрос силы. Хотя большого количества финансов у Питера в достаточном возрасте пяти лет не водилось, даже сейчас хомячьи наклонности и любовь к собирательству, что позднее прогрессируют с течением жизни в нечто невообразимое, гарантировали несколько спрятанных на чёрный день монеток в карманах зимней курточки. Этих финансов будет достаточно на первое время для подкупа разноцветными круглыми жвачками, в которые собирался вложиться Питер. Мысль о вкусностях с разнообразными химическими фруктовыми красителями, с приятно лопающимся на языке кислым шипучим порошком внутри, взволновали его аппетит, несмотря на то, что за день он уже съел много сладкого. — Да, — мечтательно вздохнул Питер, — торт был особенно вкусным. Инвестиция в запрещённые для проноса в детский сад товары, чтобы позднее использовать их в качестве подкупа, шантажа или обмена на важные для Плана услуги, показалась малышу такой гениальной, что он не сдержал тихого хихиканья и потирания рук. Мысленно при этом сделав заметку в свободное время попрактиковаться над настоящим жутким злодейским смехом перед зеркалом. Он не мог в первые же дни упасть лицом в грязь перед своими будущими подчинёнными. Ведь сначала ты работаешь на авторитет, а потом авторитет работает на тебя. Для остальных транзакций у него были менее ценные вещи: наклейки и временные переводные татуировки, найденные в упаковках жвачки, а также еженедельно выдаваемые тётушкой запасы конфет, которые хранились в секретном внутреннем кармане его любимого рюкзачка. Хотя в этом случае количество и превышало качество, по сравнению с элитными круглыми жвачками, широкий ассортимент гарантировал не менее оглушительный успех. Для нужного количества конфет ещё придётся временно на пару месяцев урезать поглощаемые конфеты с 70% недельной нормы до 50%, откладывая уже половину выдаваемых сокровищ — для достижения цели он был готов поступиться и таким. Никакой план не мог исключать превозмогания и жертвы, но он был согласен даже на такие уступки. Питер червячком скатился с кровати, почти бесшумно приземляясь лицом прямо в пушистый и мягкий ворс ковра, специально для этого застеленный прямо у кровати. Полежав с минуту, прислушиваясь к храпу дяди Бэна за стеной и не скрипнула ли кровать, на случай, если Мэй проснулась и решила проверить шум, он встал. Берег чист. Быстро шмыгнув к столу и открыв нижнюю полку, он аккуратно вытащил толстую тетрадь в клеточку на 96 листов. На немного примятых по краям страницах прозрачным скотчем, чтобы не приклеивать наклейки их липкой стороной на сами листы и не портить этим ценность, была закреплена вся немаленькая коллекция Питера. Практически все страницы были заполнены, и от пухлости тетради начал немного надрываться корешок. Не все наклейки и переводные татуировки изначально принадлежали Питеру. Где-то две трети из них были даны ему Кирой, его соседкой сверху. Она была высокой и красивой, носила колечки в ушах и в носу, а также очень любила неудобную тяжелую обувь на высокой платформе, из-за которой ещё сильнее возвышалась над Питером. Она была из тех весёлых взрослых, которые любили громкую музыку и мультфильмы, хотя сама уже заканчивала старшую школу. Время от времени, когда у неё было хорошее настроение, она вместо Миссис Долли, — старушки живущей этажом ниже, — присматривала за ним до тех пор, пока тётя и дядя не возвращались домой с работы. И хотя он любил оставаться с Миссис Долли, те дни, которые он проводил с Кирой, были его любимыми. В особенно удачливые для него дни, которые бывали не больше пары раз в месяц, вместо квартиры подростка они шли в магазин на углу, в котором Кира подрабатывала в выходные и время от времени среди недели по вечерам. Было весело делать уроки за стойкой или рассматривать большое разнообразие вереницы покупателей. Те загруженные часы, когда большинство взрослых возвращались с работы, были самыми интересными моментами для ребёнка. Уникальность лиц, стиля одежды или даже акцентов увлекал любопытный мозг. Питер, как настоящий начинающий детектив, которым он себя считал в такие моменты, любил угадывать по внешности и продуктовой корзине покупателей их профессии, хобби или то, что они собираются готовить вечером на ужин. И хотя он не был уверен в правильности всех своих предположений, ему нравилось думать, что как минимум половину он угадывает правильно. Иногда ему даже поручалась работа по выдаче сдачи покупателям. Для того, чтобы достать до стойки кассы приходилось балансировать на стуле на носочках, но великая ответственность за передачу купюр, которые Кира отсчитывала лично и высыпала ему в ладошки, заставляла в гордости выпячивать грудь. Рядом с кассой стояли несколько стендов с журналами, жвачками и прочими яркими безделушками, рассчитанными зацепить взгляд покупателя около кассы цветастыми упаковками и громкими названиями, и заставить купить то, что не планировал. Маркетинговый ход и правильное расположение товара в магазине, где дорогое, яркое или ненужное находится на уровне глаз в легко замечаемом месте, а за чем-то полезным нужно ещё погоняться, — как говорит Кира, — являются важными составляющими любого магазина, который хочет увеличить свою месячную прибыль, а чем выше доход — тем выше её зарплата. Питер ещё не до конца понимал всё, что говорила подросток, но обязательно ловил каждое слово, чтобы потом записать это в блокнот на будущее. Нет лишней информации, есть только та, которую вы можете использовать сейчас и та, которая пригодится позже, уверен он. Любимым времяпрепровождением Киры в тихие часы работы было листание новеньких журналов с новостной стойки и надувание пузырей из жвачек. Дешевая жевательная резинка была доступна работникам бесплатно практически в любой момент, и иногда даже использовалась как сдача детям и подросткам на покупки, если в кассе не хватало мелочи. И так как сама девушка была совсем не заинтересована в накопительстве ненужных для неё бумажек на рабочем месте или дома, все наклейки и переводные татуировки вместо того, чтобы полететь в мусорное ведро, были отданы самому Питеру для пополнения коллекции. Взамен в дни, когда Пит собирался к соседке, он всегда брал с собой пакет, полный знаменитого сахарного печенья тёти Мэй. Взаимовыгодное сотрудничество между ребёнком и подростком позволило Питеру не волноваться о поставке новых товаров для обмена с другими детьми на детской площадке в ближайшие годы. Значит, осталась только Власть. Почесав всё тем же красным карандашом висок и не замечая ещё большего количества ярких полос на лице, малыш тихо шмыгнул обратно под одеяло, крепко прижав тетрадь к груди. Сегодня ночью, на волне нервов от продумывания будущего, он не хотел расставаться с сокровищами, предпочитая держать накопленное в пределах досягаемости, а именно — под подушкой. Несмотря на свои же мысленные доводы в пользу того, что за ночь исчезнуть из его комнаты тетрадь с наклейками явно не может, поднявший голову в глубине души пока еще маленький хомячок (который с годами эволюционирует в огромную клыкастую двухметровую внутреннюю чупакабру) не хотел выпускать из поля зрения и длины загребущих ручек свою прелесть. Разгладив чуть помявшийся от его передвижений по комнате листочек с планом, Пит замер в раздумьях. У каждого уважающего себя влиятельного человека есть целый штаб людей, которые выполняют разнообразные функции. Как говорил дядя Бен, он в полицейском участке — часть большой бюрократической машины, некого, как можно выразиться, организма, в котором каждый, словно винтик, исполняет призначенную ему роль. Он даже привёл пример часов, которые тикают на запястье только потому, что каждая деталь на месте и делает свою работу хорошо. Питер потом сам убедился в достоверности данных, раскрутив все болтики в наручных часах дядюшки (по неосторожности случайно оставленных на тумбочке в прихожей) остро наточенным перочинным ножом из чемодана с инструментами, за что потом лишился сладкого на целую неделю. После этого чемодан был надёжно спрятан в шкаф, запирающийся на массивный ключ, местонахождение которого Питер, несмотря на все попытки взрослых скрыть от него эту информацию, всё же знал. Но пока что придерживал при себе и умалчивал знание до того момента, пока ему снова срочно не понадобятся инструменты. Быть умным — это вовремя притвориться глупым. Питер провёл красивую стрелочку вниз от первого пункта плана. Не менее красивая гордая цифра «2» и умозаключение «Поиск союзников и подчиненных» завершили его подготовку к развёртыванию операции, начало которой назначено на великую дату — 1 сентября. Они не узнают, что их поразило. Веки, после столь долгого напряженного планирования, норовили закрыться сами собой. Волнение спало и теперь ничего не могло удержать его желание спать. Зевая и потирая кулаком глаза, он только и успел запихнуть под подушку блокнот и альбом, как моментально выключился, как свет, даже не донеся голову до поверхности кровати. Пришедшая утром будить Мэй только тихо усмехнулась исписанному красным грифелем личику и всё ещё крепко зажатому в кулачке карандашу. Возможно, после вчерашнего полного событий дня стоит дать малышу поспать чуть подольше.