Контроль

Мою голову нежно поглаживала матушка, пока я смирно сидела на стуле и ожидала, когда она завяжет мне хвостики. — Больше не развязывай их, Эйка! — Мать говорила строго, пыталась запугать меня, но я знала, что она лишь делала вид, что злится. — Но это не я! — Настойчиво повторила я, обиженно надув свои губки. — Тогда кто? — Две мымры с песочницы, — Пылко ответила я. — Как-как, прости? — Белокурая женщина в тот момент опешила. Её глаза раскрылись от удивления и в них отразился проблеск злости: она знала, откуда идут истоки моей хамской речи. Я не успела ей ответить. Матушка повернула меня к себе и обхватила мои щеки руками, грубо стиснув их. Она изучала моё лицо и остановилась на голубых глазах с пигментом розового. Мы пересеклись с ней взглядами и она глубоко вздохнула, наморщив лоб. Мои глаза всегда были центром похвалы для детей и взрослых, ими всегда всеми восхищались, но матушка считала их уродливыми. Они ей напоминали женщину, которую она ненавидела. Эту даму моя мать пыталась вычеркнуть из своей жизни много раз, но она всегда возвращалась, притаив за спиной новый заточенный кинжал. С появлением меня на свет, эта женщина стала появляться у порога нашего дома чаще. Матушка, охваченнся больной паранойей, часто сравнивала меня с ней. Я хотела бы не брать это в голову, но не получалось. Слова сами заедали в голове, я думала о них и самостоятельно пробовала выявить сходства, чтобы поработать над их устранением. Я не хотела вызывать у матери это грустное, опустошенное выражение лица. — Бездушный взгляд, грубая лексика.. — Мама стала говорить медленнее, вдыхая в грудь все больше и больше воздуха. Только сейчас я заметила, какими широкими были её зрачки Я не осознавала коим образом положила начало её новому срыву и сидела в недоумении, наблюдая за тем, как ежесекундно темнеет её выражение лица. Из омертвелых глаз женщины полились горячие слезы, которые она поспешно вытерла рукавом кофточки. Я нагнулась вперед и собралась встать со стула. Я очень хотела её утешить, но не решилась. Передумала в последний момент, так как испугалась её реакции. Я не заметила, как подхватила её манеру поведения. Находясь в забвении, я неподвижно сидела и смотрела на матушку испуганными глазами, опасаясь сделать что-то не так. Я не хотела спускать крючок, но моего присутствия рядом было достаточно, чтобы разозлить её. — Когда она вновь тебя заберет.. Пожалуйста, не возвращайся. Я не хочу вас обеих больше видеть, — Матушка шмыгнула покрасневшим носом, развернулась и ушла вглубь дома, положив конец нашему последнему диалогу. Мои маленькие руки обхватили голову, а глаза намокли. Слезы не заставили долго ждать, я их вытерла также быстро и небрежно, как мать. Спустя время я услышала грохот и вздрогнула от того, насколько он был громким. За грохотом – гробовая тишина. — Мам?.. — Дрожащим голосом выдавила я, но никому и в голову не пришло мне ответить. — Мама! — Повторила я, срывая горло. Клянусь, этот громкий крик мог бы оглушить любого. Неприятная горечь подступила к горлу и побежала за мамой. Я передвигалась, не чувствуя своих ног. Очень трудно ступать на свои конечности, когда чувство тревоги и страха полностью охватывает тебя. Ты почти не можешь контролировать ноги: они гнутся под тобой, как дешёвый пластик. Спустя секунды поисков, длившихся как целая вечность, я нашла комнату, где так тщательно скрывалась моя родительница. Ванная комната была тесной и бедной. Туалет, раковина и ванная стояли друг к другу чуть ли не впритык и расстояние от двери от ванной тоже было небольшое. Моя мама поскользнулась об коврик и упала. Она находилась в полусидячем положении и опиралась рукой об ванную. Ее длинные соломенные волосы свисали вниз, прикрывая заплаканное лицо. Тонкие и худые плечи больше не дрожали, наоборот – намертво застыли в одном положении. Я прикрыла рот рукой, опасаясь того, что с ней могло произойти. Ступила ближе первый шаг, второй, далее застыла. Мои губы дрогнули и плотно сжались Я очень любила матушку. Её нежные руки успокаивали меня и приводили мысли в покой. Ничье тёплое слово так не мотивировало меня, как её. Когда она хвалила меня, я ощущала себя же восторженно ровно настолько, как если бы выиграла в лотерею. Я очень нуждалась в её любви и одобрении, потому всегда старалась заставить её гордиться мной. Я знала, чем чревато мое невежественное поведение по отношению к ней и старалась избегать ситуаций, которые могли бы расстроить её. Но к сожалению, маленький ребенок непосилен контролировать эмоции взрослых. Иногда её накатывало так, что мне приходилось прятаться, чтобы она хоть немножко успокоилась. Этот случай стал финальным. Я представить не могла, что конфликт из-за пустяка приведет к тому, что я больше её не увижу. Скрип входной двери вернул меня в реальность и я моментально обернулась назад, чтобы оглядеть пришедшего гостя. В дверном проёме стояла она – императрица самосуда, отнявшая жизнь у множества людей и не очень. Женщина, которая напрямую никого не убивала, но обеспечила себе клеймо убийцы. Облегающее черное платье, на котором осел шлейф табака, смешанного со свежей вишней, подчеркивало её худую фигуру. Её бледное лицо прикрывала занавесой темная сетка, крепившаяся к экзотичной шляпке. Губы, окрашенные алой помадой, растянулись в самодовольном оскале. Дама протянула руку в черной перчатке вперед, выделив указательный и большой палец. — Бам, ха-ха! — Женщина по-ребячески рассмеялась и взглянула на меня. — Вы чем-то накачали её? — Спросила я, безэмоционально глядя на свою тётю. Меня ничто сейчас настолько не волновало, как этот вопрос. Сузуму-сама занималась преступными делами и я информирована о них была лучше всех. Каждый раз, когда она выхватывала меня из рук матушки, она открыто делилась всеми своими планами со мной, как с самой близкой подругой. Её не волновал ни мой возраст, ни то, что я могла легко разболтать все кому-то. Как « особенному » рёбенку, она говорила мне слишком много, отчего с детства я знала о многих взрослых вещах. — Она сама виновата, что на это подсела, – Ответила женщина, держа на лице хищную, но уже менее широкую улыбку, — В этом мире выживают наиболее крепкие. От этой информации  у меня сердце замерло. Она не щадила даже собственных родственников. — Сузуму-сама.. Я теперь буду жить у вас? —  Я не могла это никак прокомментировать и хладнокровно задала следующий вопрос, повернувшись спиной к матушке. В моих глазах ранее бушевал океан, но с приходом моей тёти сюда, этот океан застыл и превратился в холодный лёд. Мне не было трудно переключаться с одной эмоции на другую, если того потребует ситуация. — Ну конечно, куда ты от меня денешься, — Выглядя очарованной моим безразличием, Сузуму-сама сощурила глаза, одинаковые с моими, и взяла меня на руки, — Пойдем, Эйка! — У-угх! — Я была удивлена, но не возражала. Всякий раз, когда она касалась меня, я чувствовала себя очень.. необычно? Руки женщины были холодными, как у мертвеца, но их прикосновения меня согревали. Мне нравилось, что Сузуму-сама говорила и вела себя со мной откровенно, невзирая ни на что. Я ощущала себя рядом с ней намного свободнее, но любви к ней у меня не было. Эта женщина возилась со мной только из-за того, что была одержима идеей сделать меня продолжательницей её грязных дел. Как заедшая пластинка, она постоянно мне твердила о нашей схожести и это ненароком мне напоминало о матушке. Только вот беда, у одной случались из-за этого припадки, а вторая неимоверно этим гордилась. А каково мое мнение? Я просто персонаж обстоятельств, у меня изначально не было альтернативных вариантов стать другой. Мой характер поступеньчато переписан Сузуму-самой и я не могу отрицать нашей схожести. Иногда, как подумаю насчет того, что я буквально её копия, так в моей голове вновь начинает царить беспорядок. Мерзость. *** Я сидела перед зеркалом и расчёсывала свои нежно-голубые волосы, которые рассыпались как блестящий дождик, стоило расческе оставить их. Собиралась на подработку, ведь деньги мне брать откуда-то надо, а погрязать по уши в преступном болоте не вариант. Быстро ухватив флакон с ежевичными духами, я распылила их на себя и направилась к выходу из дома. Я переступила порог огромного заведения и мой нос сразу же уловил родной запах, который отличал этот ресторан от сотни остальных. Здесь вовсе не пахло едой: теплый воздух был наполнен милыми разговорами, душистыми растениями и звуками телевизора, по которому крутили музыкальную программу. Сегодня было много посетителей. Непривычно, учитывая то, насколько их ничтожно мало в будние дни. Я лениво взяла свою рабочую жилетку с вешалки, накинула её и так же неторопливо застегнула жёлтые пуговицы у себя на груди. Настроя работать сегодня не было, как и сил в прочем. Чужие дети бегали по ресторану и едва ли не сбили меня с ног, когда я направлялась к столику, чтобы взять заказ. — А-ай! — Вырвалось из моих уст. Я повернулась назад, чтобы отчитать бегунов, но пока я приходила в себя, маленькие проказники уже успели удрать. Ладно, плевать на них. Я взяла несколько заказов и вовлеклась в процесс работы. Я упорно и решительно относила и приносила заказы, совсем позабыв о собственной усталости, что на меня совсем не похоже. Казалось, если продолжу плыть по течению, то смена пройдёт быстро. Так и произошло. Под конец моей смены людей в ресторане стало намного меньше и я нашла время, чтобы отдохнуть. Ноги подкашивало, а голова от постоянных хождений туда-сюда кружилась, но это пустяки. Я хорошо поработала и самое главное – осталась с хорошим настроением. Даже дополнительные чаевые от нескольким клиентов получила. Вытирая лоб от пота, второй рукой я опиралась о дубовую стойку у входа. На ней лежала стопка меню, которое мне не было надобности изучать. До тошноты знала его. Голубыми с розовым пигментом глазами я оглядывала опустевшее помещение и приметила чернявого парня, который сидел и прямо пялил в стол, не отводя своего взгляда. Я сильно не следила за ним, но он, кажись, сидел тут еще с самого начала смены. Оглядевшись вокруг, я подошла к тому и решила выяснить, в чем дело. — Эй, все нормально? — Поинтересовалась я, вздёрнув правую бровь вверх. Но он мне не ответил. Не показал ни единого признака, что услышал меня. Я аккуратно коснулась плеча парня и только тогда он обратил на меня внимание. Юноша повернулся лицом ко мне и я словила себя на мысли, что он был довольно симпатичен. Его резкие очертания бледного лица очень хорошо гармонировали с пронзительными темно-голубыми глазами, в омуте которых читалась безысходность. Мое сердце пропустило удар, эти глаза я точно где-то видела. Нет, мы не знакомы. Но тогда откуда взялось это странное ощущение? Я застыла и мои плечи слегка напряглись. Я пыталась вспомнить, где мы могли бы видеться, но все тщетно. Ни одной подсказки. — М? — Заказывать будешь что-то? —  Я выпрямилась в полный рост и поправила жилетку, пытаясь скрыть свое нараставшее волнение. Я почувствовала странную тяжесть в солнечном сплетении. Это же вообще не то, что я хотела сказать! — Латте, — На автомате выдал парень с растрепанными волосами, замешкавшись на долю секунды. — И все? Парень покачнул своей головой. Скромный заказ.. Без лишних вопросов я пошла относить его и вернулась уже с подносом в руках, на котором стояла кружка латте и небольшая тарелочка с закусками. Положив содержимое подноса на стол, я села на бархатное кресло перед парнем и вздохнула. — Эти закуски.. — Начал брюнет, недоуменно глядя на тарелку. — Комплимент от официанта. В твой счёт не входит, — уверенно перебила я, дружелюбно улыбаясь. — Спасибо, но не нужно было, — Парень нешироко улыбнулся в ответ, внимательно изучая меня. Вскоре он взялся за латте и отпил несколько глотков. Я внимательно наблюдала за каждым его движением, подперев свой подбородок руками. Поводов для переживаний никаких не было, но по какой-то причине мое сердце продолжало очень быстро биться. Между нами повисло молчание. Я хотела вставить словечко, но мой изнурённый собеседник опередил меня. — Выглядишь уставшей. Эта смена далась тебе трудно? — Парень отодвинул от себя чашку и с любопытством посмотрел в мои глаза, а потом и на тело. Я сгруппировалась и демонстративно поправила именной значок на груди. — Да, такой приток людей здесь впервые, — Не задумываясь ответила я, читая выражение лица парня, — Спать захотелось. — В такую пасмурную погоду и мне спать хочется, — Обладатель темных волос посмотрел в широкое окно. На улице моросил пронизывающий дождь. Маленькие дождевые капли скатывались вниз по стеклу и размывали вид за окном, не давали насладиться чёткой картиной. Осенний вечер наступил неожиданно: жёлтые фонари как по команде освещали дороги, люди под трепетной защитой зонтов шли по своим делам, но ни один из них больше не заскакивал в ресторан. — Но это явно не причина твоего плохого настроения, — Я слегка прищурила глаза, обрамлённые ресницами в цвет моих волос, — Расскажи, что с тобой? — Не думаю, что тебе нужно это знать, — Брюнет повернулся ко мне сразу после реплики и его лицо вновь обрело то нахмуренное выражение. Ему не нравилось, что я лезла не в своё дело, но я продолжила настоять на своём. — Мы вряд ли еще увидимся, так почему бы не высказать все то, что на душе накопилось? — Я улыбнулась, пытаясь своей улыбкой вызвать доверие у парня. — Я не хочу изливать свои мысли незнакомой мне девушке. Я не понимаю, почему ты так интересуешься, — Собеседник ухмыльнулся, вообще не в попад к собственным словам. Мне было приятно наблюдать за его выражением лица. Я смотрела на незнакомца, словно на самого обаятельного человека, хотя у иной девушки его диалоги не вызвали бы восторга. Парень замечал мой заинтересованный взгляд на себе и отвечал практически тем же. Его лазурные глаза, зацикленные на моем лице, были полны спокойствия. В них едва можно было заметить тревогу, фальшивую ноту среди ряда верных нот. Он боится открываться кому-то и предпочитает держать все чувства в себе, скрывать их, заменять другими. Прямо как я. —  Может, в следующий раз, — Темновласый юноша достал кошелёк из кармана чёрной кофты, положил нужную сумму в счетницу и встал из-за стола. — Уже уходишь? — Я посмотрела на собеседника с расстроенным выражением лица. Мне не хотелось, чтобы он покидал меня так рано. — Пора, пожалуй — Заметив мою реакцию, голубоглазый помедлил и несколько секунд смотрел на меня в размышлении. Следом брюнет выхватил у меня из рук блокнот с ручкой и оставил там свои контакты, вернул мне все обратно и вышел из ресторана. Я провожала его взглядом ровно до того момента, пока он не скрылся за поворотом. Хоть бы капюшон накинул.. Дождь идет громоздкий, а тому море по колено. Я тяжело вздохнула и тут же посмотрела в блокнот. Имя и номер телефона юноши был выведен корявым и небрежным почерком, вызвавшим на моём лице небольшую улыбку. Катагири Юичи.. Я повторила несколько раз у себя в голове имя нового знакомого, сжала в руках блокнот и залилась алым румянцем, который был вызван от накатившей волны возбуждения. *** — Нет, ты все правильно поняла! — Сузуму-сама вытирала помытый нож тряпкой, стоя спиной ко мне, — Наш род тем и особен, что все его представители.. На кухне ужасно несло металлом, да так, что мне пришлось прикрывать нос, чтобы не чувствовать этого мерзкого запаха. Я не могла слушать тетушку и нормально воспринимать информацию, когда здесь настолько сильно воняло. — Фу! — Я вытащила язык и сморщила нос. — Ой! Так сильно воняет? —  Яркая реакция Сузуму-самы объясняется тем, что запахов, даже самых сильных, она не чувствовала. У неё отсутствовало обоняние,— Ничего, скоро выветрится все. Женщина тут же открыла форточку на проветривание и свободной рукой погладила меня по голове, встрепав мои тогда ещё короткие волосы цвета льда. Этим жестом она показывала, что просит у меня прощения. Я же, под навесом ее руки, прикрыла свои глаза и с непривычки чутка пригнулась. — Так вот, Эйка, — Сузуму-сама повернулась ко мне и с безумным блеском в глазах продолжила, — Род Окадзаки – это не просто люди с одной и той же фамилией. Это жестокие люди, объединеные безумной любовью, которая влечёт за собою жертвы. — Именно поэтому ты увела у больной женщины мужчину? — Тц, это я сделала не из-за любви,  — Тётушка фыркнула, — Деньги, Эйка! Не думай, что это неправильно. Своя рубашка к телу ближе и ты должна это знать. Брюнетка посмотрела на помытый нож, который держала в правой руке, а после, расширив свои глаза, направила его на меня. — Возможно, из-за своей любви, тебе придется безжалостно направить этот нож на кого-нибудь другого, — Тётушка искоса смотрела на меня взглядом, из-за которого застывала кровь в жилах. Это был один из случаев, когда она теряла над собой контроль и её сумасшедшая натура брала вверх, — Это может быть родственница, близкая подруга или одноклассница.. Тебе станет плевать, кем она тебе приходится. Тобой будет править лишь кровожадное желание. Холодное лезвие концом касалось моего лба и случайно сделало надрез, из которого алой линией побежала свежая кровь. Я смотрела на Сузуму-саму в недоумении, анализируя все то, что она мне сказала. Эти слова, определенно, стоило взять на заметку. Кто же знал, что первой женщиной, к горлу которой я приставлю нож, станет сама тётушка?