холодно

саше просто больно. черт возьми, это невыносимо. это сводит с ума, выбивает из всех реальностей, просто... просто все сложно. просто, как заметил кто-то из фандома — александр казьмин и ярослав баярунас снова хайпят на том, что они — александр казьмин и ярослав баярунас. просто саша не хочет его даже видеть. просто саше больно улыбаться на совместных — концертах, гастролях, спектаклях, — просто... пошёл к черту, ярослав баярунас. они разругались в один вечер — в пух и прах, наговорили друг другу... слишком многое, — и решили разойтись, как корабли в море. решили остаться друзьями — для фанатов, знакомых, всех остальных — просто чтобы быть теми самыми александром казьминым и ярославом баярунасом. саша даже уже не помнит, из-за чего — говорят, психика удаляет травмирующие воспоминания, — он предпочитает думать, что сам выбрал забыть. выбрал — как всегда — завалить себя работой, свалить в питер, потом на гастроли — только подальше от этого имени, от двух раскаскатистых "р" и неправильной фамилии. саше от себя — тошно. тошно от этой постоянной игры — как с яриком? все хорошо, конечно, а почему вы спрашиваете? — тошно от постоянной "и", будто без этого хвостика он ни на что не способен. будто без этого хвостика он — неправильно написанная буква, ужасное предложение, пешка, так и не ставшая королевой. пустышка. и саша скалит зубы на чужие упоминания — будто цепной пес, готовый защищать хозяина, — только готовый защищать самого себя. яр улыбается в камеру, читая заученный текст — они анонсируют эти чертовы карточки, зачем-то кем-то придуманные, — и саша косо смотрит на него, — а потом на появившегося себя. саша-на-экране смеётся, как идиот, жестикулирует и несёт какую-то чушь, — и хочется проклясть себя за такую реакцию, но получается наоборот, и саша успокаивается — в конце концов, он хороший актёр, этого не отнять. в конце концов, лучше пусть все думают, что они друзья. *** — как ты, саш? — ярик усмехается — ядовито, нагло, двусмысленно — но никто не обращает внимания. это же ярик — ярик умеет в тысячу эмоций за две секунды, одна важнее другой, — и он тут же меняется в лице, подтверждая это впечатление. смотрит на сашу с интересом — но он видит яд на самом дне радужки. саша улыбается — зеркалит, как может, — и отвечает: — прекрасно. прекрасно — без тебя, без твоих постоянных касаний, без голосовых в три часа ночи, без кружочков в пять утра, без коротких волнующихся взглядов, без… саша прекрасно. он отходит к режу — уточняет некоторые детали, снова обсуждает персонажа — и радуется, что они с яром всего лишь на одной роли и что вместе им — не играть. заново проходит сцены с дашей — кажется, с первого раза попадает в химию. в химию того самого мудака, который отвратительно относится к нынешней своего бывше… неважно. просто в химию мудака. играется просто отлично, — даша выглядит уставшей и разбитой, и ему ее даже немного жаль. ему — совсем чуть-чуть — злорадно. просто хочется, чтобы кто-то чувствовал то же, что и он. чтобы кому-то тоже было… прекрасно. он усмехается, когда реж объявляет перерыв — и сбегает из зала в кофейню напротив. как минимум — за кофе, как максимум — за завтраком. как бесконечность — просто чтобы сбежать. после нормального завтрака становится лучше — проспал, летел на репетицию, как сумасшедший, — и хочется даже извиниться. в конце концов, даша не виновата, что ярик такой мудак. он покупает ей чай — почему-то помнит, какой она любит — об этом яр рассказывал — и возвращается назад. всовывает стакан в чужие ладони — и бубнит: — прости. даша смотрит на него своим пронзительно умным взглядом — и саше хочется провалиться куда-то под землю. она же понимает, все понимает — и от этого только хуже. — поговорите, — просит. саша улыбается криво — и качает головой. наговорились на вечность вперед. больше не о чем — и больше нечего. *** яр на этом видео выглядит… счастливо. саше хочется уничтожить свой телефон, хочется разбить свой экран о столешницу — но вместо этого он снова и снова пересматривает чужую историю — снова и снова позволяет последним осколкам себя осыпаться в пустоту грудной клетки. саше хочется уничтожить себя — за то что не отболело, не смог отпустить, за то что… он криво улыбается, гася экран. вот же идиот — ему тридцать четыре, уже пиздец взрослый дядька, может себе позволить охуенную машину, концерты раз в полгода, но… вот он здесь, страдает по отвратительно не-случившемуся, до безумия ранящему, и ведет себя, как тот стремный бывший, который мониторит соцсети. от самого себя тошнит. хочется обрубить все связи и уехать в какой-нибудь богом забытый поселок, где нет интернета и он уж точно не сможет следить за чужими обновлениями. где-то внутри шипит злой голос — тот, что напоминает, — ты без него никто и звать тебя никак, так что лучше беги за ним, пока не поздно. беги и падай на колени, только бы он с тобой снова общался, только бы… саша наливает себе еще кофе. напоминает самому себе — и послужной список, и стримы, и донаты, и концерты, и любовь и… напоминает себе — он — без яра — справится. *** саша меняет график репетиций — и почему-то снова сталкивается с дашей нос к носу, когда оказывается совсем к этому не готов. когда ночи становятся короче, а противный московский снег успевает стаять лишь наполовину. когда морозы зачем-то возвращаются, и с неба падают мелкие мягкие хлопья. даша стоит в своем красном пальто — не холодно? — и читает его слишком просто. и повторяет недавнее: — поговорите. — саша чувствует дежавю — потому что он также мотает головой, отказываясь. потому что также возвращается мыслями к тому вечеру — повышенные тона, кажется, пара разбитых стаканов. но — даша берет его за руку и заставляет посмотреть в глаза. — поговорите, саш. вы же оба мучаетесь. он улыбается еле заметно — наверняка выглядит скорее болезненно, чем искренне, но он благодарен. правда. — мы все отговорили, даш, спасибо. мне этого хватит. с лихвой. тебя подвезти? даша кивает понятливо — но от машины отказывается. и саша тут же сбегает, пользуясь — он бы не выдержал ее внимательного взгляда, не справился бы… вдруг осознается — он и не справляется. осознается — зябкой дрожью по спине и чужим ненарочным касанием. осознается — дрожащими руками и сжатой челюстью. осознается — отрешенным взглядом в боковое зеркало. саше впервые за долгое время хочется курить. он ненавидит март. он заезжает в первую табачку — спрашивает про красный винстон, — и едко и долго курит на улице, пока пальцы не замерзают настолько, что почти не двигаются, а часы не сменяются двенадцатым часом. никуда не хочется.