***
Я как будто вернулась в самое начало этой истории, потому что вновь прорывалась сквозь тайфун, и вновь ехала по району Дэнъэнтёфу. Только на этот раз мой путь пролегал мимо особняка Майки. Я ехала прямиком к Хайтани. Он жил недалеко от Сано, в этом же районе, но дом Рана отличался от огромной резиденции его босса. Однако в такой ливень увидеть хоть что-то было невероятно сложно, поэтому я с трудом различала таблички с названиями улиц. И наконец, притормозив у открытых ворот, увидела нужный мне номер дома. Сразу повернула во двор и прибавила газу. Почти влетев на парковку, я выскочила под дождь и выставила вперед руки, как бы защищаясь от охранников, которые подобно дрессированным псам, бежали ровненько ко мне. — Госпожа! — выкрикнул один из них, но я перебила его, поклонившись, и сквозь шум ливня, громко представилась: — Тайри Кэтсуми! Господин дома? Прошу, доложите ему обо мне! — Госпожа Тайри? — уточнил тот же мужчина, и я закивала, в считанные секунды промокая до нитки. Подол платья прилип к ногам, а ремешки босоножек тут же стали натирать, ведь я нервно переминалась с ноги на ногу, при этом к груди прижимала сумочку — боялась, что мой телефон намокнет. Охранник и двое других вернулись под козырек крыльца, после чего, позвонив, видимо, Рану, вновь один из них побежал ко мне с зонтом. — Не нужно, — попросила я и с его позволения поторопилась к дому. В холл красивого белого коттеджа, с широкой смотровой площадкой на втором этаже, которая еще раньше привлекла мое внимание кованым ограждением, увитым плющом, я вошла полностью мокрая. Тут же подо мной образовалась лужа. Я бросила сумочку на пол и, присев, принялась дрожащими пальцами расстегивать ремешки. Справилась с большим трудом. Вновь схватила сумочку и выпрямилась. Замерла. Ко мне шел Хайтани. В домашнем джемпере и свободных брюках — уютный и наверняка теплый Хайтани. Однако вид его был озадаченным. Разумеется, не понимая, что я здесь делаю, да еще в таком виде, Ран оглянулся на вышедшую к нам горничную и приказал: — Немедленно набери ванну воды в моей комнате и приготовь горячий чай. Девушка поклонилась и поспешила наверх. — Не стоило, — выдавила я, но Хайтани ничего не сказал. Он просто подал мне руку, позволяя выбрать: взяться за нее или отказать. И когда я все же взялась, повел на второй этаж. — Прости за это внезапное вторжение, — вымолвила я, стараясь быть вежливой. Мои босые ноги шлепали по темному паркету, а вода все стекала с платья и волос, оставляя на полу мокрые следы. — Садись, — указал на кресло Ран, когда мы вошли в просторную спальню. — Нет, что ты. Я намочу обивку. — Кэт, сядь, — попросил он сухо, даже раздраженно, а потом, стоило мне только подчиниться, Хайтани, совсем как тогда в беседке, присел передо мной на колено и снова взял в руки заледеневшие ступни. Да что же это такое? Этот его жест сводил меня с ума похлеще любой интимной ласки. Поэтому я не могла расслабиться рядом с ним, несмотря даже на то, как приятно он массировал мои ноги. — А теперь говори. Почему ты здесь? Сегодня его глаза отливали аметистовым. Каждый раз что-то новенькое. — Да, я объяснюсь… — провела языком по пересохшим губам: — Прежде всего, прошу прощения за то, что… — Кэтти, — покачал головой Хайтани. — К делу. — Извини. Я не знала… То есть думала поначалу поехать с этой проблемой к Майки, но не решилась. Поэтому я здесь. Дело в том, что мою подругу Тачибану Хинату — ты ведь ее помнишь? — укусил оборотень. — Хайтани, перестав гладить мои ступни, застыл. Его взгляд стал мрачным. — Это один из «Вальхаллы» — Кисаки Тетта. — Ублюдок… — процедил Ран, вставая в полный рост. — Да. Я думала, у нее простуда, но сегодня поехала к ней и увидела след от укуса на шее. Кажется, это случилось в Полнолуние. Меня порадовало лишь то, что она выжила в первые дни, когда опасность больше всего велика. Но все равно я дала ей снотворное, потом позвонила Футабе, и мы с вместе с ним отвезли Хинату в больницу, так что… — Позвонила Футабе? — уставился на меня Хайтани. — Твой начальник из редакции? — Да. Коу тут же приехал… — Коу, — кивнул Ран. — Перестань. Он ведь помог. — И ты обратилась именно к нему? Не ко мне. — Ран. — Я встала. — Прошу, не говори так. Господин Футаба действительно хороший человек. Он сразу отозвался на просьбу. Я не могла решиться и позвонить тебе. Неужели непонятно? — возмущенно развела я руками. Скользнув темно-лиловыми глазами по моему декольте, Хайтани отвернулся и кивнул. — Ты права, извини. Ванна, кажется, готова. Тебе нужно согреться, — сказал он и скрылся за дверью, и уже из ванной комнаты добавил: — Позже обсудим, почему в итоге ты приехала ко мне, а сейчас просто приди немного в себя: ты вся посинела от холода. Я понимала, что Ран борется с собой, и хотя ему наверняка не нравилась мысль о том, что помощь мне оказал другой мужчина, по итогу он все равно источал некоторую радость: я ведь была здесь. Хайтани хорошо знал, что мне нужно, так что послушно сняв одежду и забравшись в горячую воду, я блаженно вздохнула и закрыла глаза. Тело почти сразу расслабилось, сбросив напряжение, и пусть в голове роились тяжелые мысли, я хотя бы смогла все обдумать. Хината была в больнице. Футаба ничем не мог помочь, потому что являлся полукровкой. Он мало что знал о том, как следует переживать укус оборотня. По его словам, из тех, с кем он общался, никто не говорил о своем происхождении. Поэтому по факту Коу и сам не знал, кто из его друзей — обращенный оборотень, а кто рожденный. Это его даже словно расстроило, но мне было немного не до того. Я боялась за Тачибану. Врач в больнице заверила меня, что с ней все будет в полном порядке, что критическое состояние, которое Хина прожила в одиночку, уже позади, и теперь остается ждать, когда ее человеческое тело начнет превращаться в волчье. Не в полном смысле этого слова, нет, новообращенный, по словам доктора, не покроется шерстью и не побежит по крышам. Просто мышцы в теле Хинаты сделаются твердыми, как сталь, все органы чувств станут реагировать остро на звуки, запахи и окружающую картинку. Но боль от этой внутренней «трансформации» будет невыносимой, ведь яд должен окончательно прижиться и стать одним целым с кровью Хины. Вот так мне все разъяснила врач в больнице. Я надеялась, что сердце и разум подруги справятся с этим стрессом, ведь на самом деле врачи часто смягчают правду. — Кэт, я оставил сухую одежду на кровати, — вдруг за дверью раздался голос Хайтани. — Как закончишь, жду тебя в гостиной внизу. — Да, — сипло отозвалась я, — спасибо. Сильное смущение окатило меня, как кипятком. Пусть Ран стоял не прямо передо мной, но его присутствие оказывало на меня сильное влияние даже на куда большем расстоянии. Что уж тогда говорить о какой-то двери, разделяющей нас? Вот я и краснела, погрузившись в воду по самый подбородок. После ванны однозначно стало легче. Я заглянула в комнату, увидела стопку одежды и, быстро сбросив полотенце, схватила футболку Рана. Чистая, выглаженная, пропахшая кондиционером для белья. Еще широкие спортивные штаны. И то, что надеть это пришлось на голое тело, меня вовсе не напрягло. Я утонула в одежде Хайтани с особым благоговением, еще раз понюхала футболку и… Внезапно вспомнила слова Виктора о том, что у Рана были иные мотивы для нашего расставания. Это взволновало меня, и более или менее успокоившиеся нервы снова принялись шалить. Расстроено вздохнув, я вышла из комнаты. Мои влажные волосы рассыпались по плечам, но это не мешало. Напротив, я чувствовала себя так, будто мое тело сбросило с себя лишнее, и то, что даже от волос пахло шампунем Рана — вызывало трепет. Ужасно, по правде говоря, ведь сегодня я была слишком расстроена, а потому и чувствительна ко всему: к этому теплу, окутавшему меня в доме Хайтани; к его запаху, который, как всегда, обволакивал. Даже к непогоде за окном, приведшей меня в это место. Все тревожило, но и сладко сбивалось комком в животе. Это были… «бабочки». Те самые. Однако я все для себя решила. Поэтому, когда пришла в гостиную, где на диване сидел Ран и смотрел в окно, мое поведение было близко к тому, как я вела себя с ним всегда. — Теперь поговорим? — спросил Хайтани, наполнив чашку горячим чаем, после подал ее мне на блюдце и, откинувшись на спинку, посмотрел в глаза. Я устроилась в кресле. — Футаба не помог тебе советом? — спросил он и, несмотря на то, что его тон был обычным, я все равно уловила эти тонкие нотки ревности. — Он не чистокровный. Ты об этом знаешь. Поэтому… — Я смотрела в свою чашку, вновь избегая прожигающего взгляда. — Поэтому я пришла к тебе. — Пришлось все же встретиться с ним глазами. — Ран, я не знаю, что мне сделать для Хинаты. Как ей помочь? Может, есть что-то, что облегчит ее страдания? Я буду работать еще усерднее, если это какой-то дорогой препарат. Но ведь должно быть хоть что-то! Хайтани молчал. Его глаза не выглядели бездушными и жестокими. На самом деле он смотрел внимательно и словно размышлял над чем-то. А потом, может, и не желая разочаровывать меня, подался вперед и, поставив локти на колени, заговорил спокойно, но строго: — Кэт, ты умная девушка. Сама хорошо владеешь информацией. К тому же тебе наверняка объяснили в больнице все нюансы обращения. Да, тебе придется смириться и ждать, ведь никаких пилюль от волчьей крови нет. Прими этот факт и жди. Знаю, звучит паршиво, но тебе больше ничего не остается — только ждать. Что касается Тетты, — Ран вновь откинулся на спинку, — я позвонил Майки. Мы решим этот вопрос. — Нет! Ты спятил? — взъелась я, едва не уронив чашку с горячим напитком прямо себе на колени. В итоге поставила ее на стол от греха подальше. — Ни в коем случае, Ран. Это развяжет между вами нешуточную войну. — Она давно развязана… — Нет, пожалуйста, Ран! — вскочила я, до смерти испугавшись. — Не трогайте его! Я напишу статью, и планы Сано осуществятся! Не глупите! Вы только и рветесь вцепиться друг другу в глотки! Прошу, не надо! — Для начала успокойся, — поднял руку Хайтани, призывая меня сесть на место, я так и сделала. — Хорошо. Если ты так боишься, мы пока подождем. Но это в любом случае мерзкая ситуация. Кисаки мог убить Хину… — Как и ты меня в ту же ночь, — жестоко выпалила я, и мы оба замолчали. Мимолетное выражение, пробежавшее по лицу Хайтани, было похоже на боль или страдание, вот я и отвернулась, чтобы не видеть этого. Впрочем, Ран был уже в полном порядке. — Ты не обязан помогать мне. Я лишь надеялась, что есть какое-то особое средство. — Вновь молчание в ответ. Тогда я и задала вопрос, мучивший меня с момента разговора с Виктором. — Ран, почему ты ушел? Молчание. Опять молчание. Только молчание. — Потому что ты — человек, — как по написанному ответил Хайтани. Я посмотрела на него. Ни единой эмоции, которая могла бы его выдать. — Я ведь уже говорил тебе. — Ложь. Не понимаю, почему ты скрываешь правду. Так сложно быть со мной честным? Ран не реагировал. Продолжал смотреть. — Почему ты ушел тогда? — упрямо повторила я. — Мне казалось, ты меня любил. Вновь этот едва заметный огонек боли в глазах. — Ран, почему ты… — Замолчи, Кэтти, — резанул он мрачно и сжал челюсти. Отвернулся, подумал немного, а потом, прикрыв глаза, вздохнул. — Не спрашивай меня. Я уже ответил. — Я пришла к тебе за помощью, но напрасно, не так ли? Поднявшись из-за стола, я собралась уйти наверх. Конечно, в такую ночь уже не покинула бы этот дом, но хотела скрыться с глаз Хайтани. Однако внезапно он встал передо мной и, буквально впившись мерцающими глазами в лицо, спросил: — Ты здесь, и это правильно. Помнишь, о чем ты меня попросила? — Я изумленно моргнула, не понимая, о чем идет речь. А взгляд Рана скользнул к моим губам, вынуждая в ту же секунду затаить дыхание. — Китти, вспомни, о чем ты меня попросила…***
Четыре года назад — Пожалуйста, Ран, если я когда-нибудь приду к тебе за помощью, обещай, что не бросишь меня. Обещай. В этой комнате было ужасно темно. Все из-за меня. Я попросила его не включать свет. Это был мой первый опыт с мужчиной. С парнем, которого я любила. И сейчас, лежа в его постели, мы прижимались друг к другу, потому что места было мало, или потому, что мы хотели быть еще ближе друг к другу. Я не знаю. Мы просто томились и плавились от чувств, которые проживали в эту ночь. Однако темноту вдруг рассеял свет огня. Ран прикурил сигарету и тихо выдохнул дым. И вновь тьма спрятала нас. Но Ран почему-то опять щелкнул зажигалкой и, посмотрев на меня, улыбнулся. Я, наверняка чудовищно растрепанная и сонная, уткнулась ему в шею и засмеялась. — Дурак. Я же просила без света. — Не могу. Хочу тебя увидеть. — Ты и без того все видел, боже. Твои глаза светились красноватым. — Испугалась? — Немного, — честно призналась, и Хайтани положил зажигалку на тумбочку. Я думала, он нарочно перевел разговор в иное русло, как вдруг услышала: — Обещаю. Тогда и ты дай слово, что попросишь о помощи именно меня. — Конечно. Я тоже обещаю тебе, что не стану искать кого-то другого. — О-о, как интересно, — рассмеявшись, проговорил Ран, ведь я выразилась немного неоднозначно. — Отдаешь мне себя навеки? Звучит круто. Я ткнула его пальцами в ребра, и Хайтани засмеялся ее громче, но, в конце концов, подавился дымом. Я ворчала о том, что ему следует быть бережнее со своим здоровьем, а он все посмеивался надо мной. Это была волшебная ночь.***
Наши дни Растерянно оглядевшись по сторонам, я прервала зрительный контакт с Хайтани. — Мы сдержали данные друг другу обещания, — вымолвила тихо и отошла в сторону. — Жаль только, ты продолжаешь лгать мне. — Кэтсуми… — Все нормально, я ведь говорила, — прервала я Рана. — В любом случае теперь меня это не касается. Только вот твои поступки каждый раз противоречат словам. Это утомляет. Закончив, я хотела выйти из гостиной, но, кажется, само провидение было против этого, потому что едва над крышей громыхнуло, как в ту же секунду во всем доме погас свет. — Невероятно, — прошептала я и вздрогнула, поскольку на мою талию легли руки. — Эй… — Я помогу, — мягко и вдруг с улыбкой проговорил Ран. — Отведу тебя в спальню.