Обречённые

      – Наша задача на сегодня – преодолеть лесополосу, что граничит с Ле-Блан, и дойти до деревушки Пенье. Там и заночуем, – наметила план Алья.       Маринетт, по долгу службы лучше других знавшая и общепризнанные маршруты, и тайные тропинки, добровольно отдала бразды правления лучшей подруге и исподлобья поглядывала на Адриана с безопасного расстояния. Становиться рядом с ним значило пустить сердце галопом и выдохнуться уже через пару километров, поэтому она предпочитала держаться в стороне и на всякий случай поближе к Луке, чтобы в совсем уж нервной ситуации вцепиться в его руку.       – Первый привал через пару часов, – добавила Алья. – А до этого шагаем и не расслабляемся. Если кому-то станет плохо или увидите нечто опасное…       Голос утонул в протяжном автомобильном гудке. Пришлось замолчать.       – Это ещё что? – Лука заозирался по сторонам.       – Кажется, я знаю, – Хлоя потянула Адриана за рукав. – И нам стоит вернуться.       – Да что ты будешь делать!!! – Алья обречённо застонала и махнула рукой с призывом вернуться на исходную точку.       На выкошенной площадке возле дома Луки бликовал на солнце чуть обшарпанный, но в целом неплохо сохранившийся кузов пикапа. Машин в Ле-Блан было чуть больше, чем огнестрельного оружия, но всё равно достаточно мало, чтобы знать каждого счастливчика на колёсах в лицо.       – О боги, Феликс! – Адриан спрятал лицо в ладонях. – Ну ты то куда?       Но Феликс Фатом, ещё один представитель повзрослевших детей успешных родителей, интересовал собравшихся мало. Гораздо больше эмоций вызвала девушка, что от души хлопнула дверцей и уже выбежала на дорожку.       – Это же… – Маринетт чуть покачнулась и коснулась ладони Луки.       – Джулека? Джулека! – он, не обращая внимания на тяжёлый груз за плечами, бросился навстречу сестре. – Джулека…       Это была одна из самых красивых семейных историй Ле-Блан. Джулека Куффен росла непохожей на остальных. Слишком высокая, слишком худая, слишком мрачная на вид девчонка, к тому же молчаливая и несколько меланхоличная, легко могла стать объектом насмешек, если бы не брат. Лука филигранно, без принуждения, угроз и насилия, доходчиво объяснял особо язвительным, как следует относиться к его сестре. Дети давно выросли, и каждый научился самостоятельно отстаивать свои права, но Лука для Джулеки так и остался негласным покровителем – человеком, к которому всегда можно обратиться за помощью. И прямо сейчас он крепко сжимал её в объятиях.       – Ты почему не дома? – Лука отстранился, пригладил растрепавшиеся от бега пряди сестры и сурово свёл брови.       – Ты серьёзно решил, что я тебя отпущу?       – Джул, – Лука сжал плечи сестры и чуть присел, чтобы заглянуть ей прямо в глаза. – Я уже дал обещание Маринетт. Я должен идти, понимаешь? Я не имею права отсиживаться дома.       – Не понял, да? – Джулека потрепала брата за щеку. – Я с тобой иду.       Маринетт растерянно разглядывала, как менялось выражение лица Луки, но заметив теплоту вместо суровости, перевела взгляд на Алью. Та усиленно тёрла виски, словно пытаясь очнуться от творящегося беспредела.       – Человеком больше, человеком меньше, – пробубнил Нино. – Какая, в принципе, разница?       Его попытка вернуть прежний настрой провалилась бы с треском, но ситуацию спас подошедший Феликс.       – До Пенье есть дорога. Залезайте! Подброшу.       – В объезд лесополосы! – напомнила Алья. – Это крюк. Пешком напрямую быстрее дойдём.       – И потеряете силы, – стоял на своём Феликс. – Не спорь, командирша!       Алья устало махнула рукой, пуская дело на самотёк. Маринетт не добавила ни слова. Тратить нервы и время, чтобы выяснить, кто прав, в её планы не входило. А Феликса всегда было сложно переспорить и тем более переубедить. Зато Адриан и Хлоя, не скрывая улыбок, забросили вещи в пикап. Остальные последовали их примеру, благо на собственноручно сколоченных скамейках в просторном кузове места хватило всем.       – Роуз хотя бы знает, что ты здесь? – спросил у Джулеки Лука, помогая ей забраться в пикап.       – Нет, – она отряхнула колени от пыли и виновато отвела глаза. – Но я маму попросила, чтобы она ей как-нибудь поделикатнее сообщила.       – Маму? Поделикатнее? – Лука вскинул брови. – Должно быть, Роуз уже тебя оплакивает.       Маринетт, пытаясь мысленно переварить перемены, уселась в уголке и прижала к себе рюкзак. Тайные планы летели к чертям. Спокойствие тоже. Вряд ли разношёрстная компания сможет быстро найти общий язык в условиях, приближенных к экстремальным. Масла в огонь подлила Алья, с размаху плюхнувшаяся рядом.       – Я что-то упустила, а когда тайная экспедиция превратилась вот в этот балаган? – иронично фыркнула она, обводя рукой собравшихся.       Маринетт покосилась на Хлою, которая увлечённо шептала что-то на ухо Адриану. Путешествие грозилось быть как минимум непредсказуемым.       – Раз начало такое премерзкое, то какого итога мы ждём? – тихо, чтобы никто, кроме Маринетт, не услышал, спросила Алья.       – Может, наоборот, мы уже исчерпали лимит неожиданностей, и дальше всё пойдёт гладко? – предположила Маринетт, успокаивая и подругу, и саму себя.       Но Алья от осторожно-оптимистичного прогноза лишь отмахнулась.       – Клянусь, я сломаю ногу тому, кто будет нас замедлять или отвлекать от цели! – рявкнула она, уже не скрывая ноток недовольства в голосе.       – Это же шутка? – Адриан отвлёкся от болтовни Хлои и оглядел остальных.       Все верили, что пошутила. И лишь безрадостный взгляд Нино говорил, что шутить Алья Сезар закончила ещё вчера.       Феликс лихо давил на педаль газа. Пикап потряхивало на обилии кочек и мелких ямок, но Маринетт поймала себя на мысли, что тряска и дребезжание её даже успокаивали. Спустя десяток километров и вовсе начало клонить в сон. Прекратив разглядывать сидящего напротив Адриана, она прислонилась к плечу Альи и прикрыла веки. Провалиться в царство безмятежных сновидений она не рассчитывала, поэтому просто радовалась возможности хоть немного причесать мысли и проанализировать исход сборов.       Если бы Маринетт спросили, что она ненавидит сильнее всего на свете, она назвала бы ссоры. Привыкшая к семейной идиллии, она долго училась существовать в мире, где многие внешне были до зубного скрежета приветливы, но обязательно преследовали собственные цели и искали личную выгоду. Пришлось не раз обжечься, пока не сформировался круг общения, где Маринетт могла расслабиться и не искать подвоха. Сегодня равновесие нарушилось. Смешались все возможные страхи – ядовитых насмешек Хлои, своей неуклюжести в обществе Адриана, бытовых трудностей, неудачи в целом.       Прощание с родителями вышло волнительным, но не лишило правильного настроя, а вот сборы, прошедшие совершенно не по плану, окончательно выбили из колеи. Из организатора, готового крепкой рукой направлять группу, Маринетт превратилась в дрожащую тень, способную лишь время от времени вклиниваться в общий разговор. Ей определённо стоило исправляться. Но как?       Вопреки словам Альи, Лука точно не виделся проблемой. Он тоже попадал в поле зрения Маринетт, но никаких волнений в сердце не вызывал. Глядя на него она чувствовала лишь разливающейся приятным теплом уют. Весь образ Луки отчего-то напоминал ей о доме.       «Чёрт! Мамин подарок!»       Маринетт сообразила, что за всей этой суетой напрочь позабыла о свёртке, полученном от родителей. Пальцы споро зашуршали бумагой, а стоило увидеть содержимое, как грудь сдавило от нахлынувших чувств. В руках Маринетт держала цветные карандаши в добротном металлическом футляре, чтобы точно не промокли. На лице засияла улыбка. Мама как никто другой понимала, насколько важно увлечение рисованием и насколько велико желание совершенствовать навыки. Маринетт же порадовалась, что прихватила с собой и новенький блокнот в нежно-розовой кожаной обложке. Теперь она знала, что заполнит долгие вечера или ночные дежурства не неловким молчанием да скрупулёзным записыванием в дневник всех важных событий и собственных эмоций, а любимым делом. И дышать стало чуточку проще.       Дорога петляла вдоль леса, казавшегося непроходимым и таинственным. Маринетт всматривалась в косые лучи солнца, то и дело мелькавшие меж чернеющих верхушек елей, и продолжала думать о своём. Об оставленном доме, о возможном раскрытии лжи касаемо их экспедиции, о перспективах Ле-Блан в случае их удачи или неудачи. Когда собственные мысли затихали, она прислушивалась к чужим разговорам, но почти сразу теряла интерес. Действительно животрепещущие вопросы никем не обсуждались.       За семь часов дороги до окраины Пенье пересохло в горле и затекли ноги, поэтому, завидев крохотные домики, Маринетт облегчённо выдохнула. Первый этап их пути подходил к логическому завершению. Дальше им предстояло распрощаться с Феликсом, разбить лагерь, приготовить на скорую руку ужин и, набравшись за ночь сил, выдвинуться в дорогу, на сей раз пешком. Времени на рефлексию и пустую болтовню ни о чём в этом круговороте дел точно не найдётся.       Подъезжать вплотную к границе Пенье и будоражить местных жителей, привыкших к размеренной и степенной жизни, Феликс не стал, а заглушил натруженный за день двигатель в стороне от деревни. Маринетт выбралась из кузова одной из первых и с нескрываемым наслаждением потянулась. Остальные последовали её примеру, и только Феликс, очевидно устав жать на педали, сразу упал в траву и раскинул руки в стороны. Рядом с ним присел Адриан, по-детски зажав меж губ длинный полусухой колосок. Так уж вышло, что Маринетт прогуливалась поблизости. Специально в разговор она не вслушивалась, но суть уловила безошибочно.       – Не стоит тебе сразу обратно катить, – Адриан качнул колоском, зажатым во рту, и пригладил чёлку на бок. – Стемнеет скоро. У меня в палатке места предостаточно для двоих.       – Планировал в машине перекантоваться, но раз уж ты сам предложил, – Феликс хохотнул, – отказываться не стану. Хоть ноги вытяну.       Маринетт спешно свернула в сторону и мысленно прикинула расклад. Состав группы расширился весьма значительно, но условия всё ещё оставались сносными. В одной палатке Лука и Нино, в другой она сама, Алья и Джулека. Хлоя и Адриан прихватили свои персональные. Слишком уж тесниться не придётся. Хорошо бы, конечно, иметь возможность улизнуть от всех и составить компанию Адриану… Глядишь, разговоры ни о чём и сделали бы своё дело.       Маринетт тут же одёрнула себя за наивные мечтания. Какая могла быть компания, если добрая половина её попыток обсудить хоть что-то с Агрестом заканчивалась одинаково? Маринетт попеременно то краснела, то бледнела, с идиотской улыбкой пялилась в зелень его глаз, нечленораздельно мычала, а потом с позором убегала. И если едва не падающая от волнения в обморок школьница имела хоть какое-то право на существование, то заикающаяся дама двадцати двух лет отроду вызывала вопросы. Особенно если учесть, что узкий круг людей не считал её совсем уж забитой скромницей. И на то были причины. Маринетт не стеснялась отстаивать собственное мнение, заступалась за приятелей в спорах, искромётно шутила и смело бросалась в авантюры вроде этой экспедиции. Но всё менялось, когда в поле зрения появлялся Адриан Агрест. Слишком прекрасный и слишком недосягаемый.       – Так и будешь бродить кругами?       Голос Альи заставил вздрогнуть от неожиданности. Маринетт под хихиканье подруги припустила вперёд, подальше от Адриана и Феликса, но, не разобрав дороги, наступила на упавшую еловую шишку и с трудом удержалась на ногах.       – Да расслабься ты уже! – Алья придержала Маринетт за руку. – Весь день как на иголках! Ты так изведёшь себя и выгоришь раньше времени.       – Легко тебе говорить!       Маринетт выглянула из-за плеча Альи и успела заметить, как заходящее солнце раскрасило золотыми бликами светлую макушку Адриана.       – Так дело не пойдёт, – проворчала Алья. – Давай я подсяду к ним и заведу разговор. А ты вливайся потихоньку.       – Но ты же была против нашего общения, – Маринетт сощурилась и буравила подругу недоверчивым взглядом.       – Ох, – Алья тряхнула волосами и приложила ладонь к груди, – мне проще потратить немного времени, чтобы вас свести, или хотя бы научить тебя говорить в его присутствии, чем мучиться всю дорогу от твоей неспособности сгрести мысли в кучу.       Маринетт бросила все силы на срочное придумывание отговорок, но Алья уже рвалась в бой. Оставив подругу в полной растерянности, она присела между Феликсом и Адрианом и весьма панибратски хлопнула их обоих по плечам, наглядно демонстрируя, что на негласные социальные неравенства ей глубоко плевать. В конце концов Адриан стал лучшим другом её парня и никакой высокий забор их дружбе не помешал.       Но Маринетт испытывала по отношению к Адриану чувства, выходящие за рамки дружеских, потому и стояла в нескольких метрах от непринуждённо веселящейся компании, слушая пульсацию в ушах. Что такого рассказала парням Алья, что они беспрерывно хохотали, Маринетт не понимала, а улыбки и радостные выкрики и вовсе склоняли к мысли, что до её существования уже никому не было дела. Но Алья слов на ветер не бросала. Уличив удобный момент, она коротко махнула рукой. Маринетт, завидев приглашающий знак, на ватных ногах приблизилась к компании.       – Давай, садись к нам, – Феликс с добродушной улыбкой похлопал по траве. – Должно быть ты смелая, раз решилась на этот путь. Расскажешь, что тобой движет?       Маринетт кое-как уселась возле Альи, вынудив Феликса чуть потесниться, и старалась смотреть куда угодно, но только не на Адриана. Получалось плохо, потому что она всей кожей чувствовала на себе его изучающий взгляд. Ответа на свой вопрос Феликс предсказуемо не получил.       – Она и впрямь смелая, – пришла на выручку Алья. – Но хвастаться достижениями не любит. Так что бахвальства вы здесь не услышите ни грамма.       – Чудесные качества, – прокомментировал Адриан.       У Маринетт от его чуть приглушённого голоса окончательно потемнело в глазах, а по телу поползли колючие мурашки. Нет, она не в первый раз оказалась на расстоянии вытянутой руки от объекта воздыханий, и не первый раз они общались в едином кругу на будничные темы, и даже наедине прежде пару раз оставались, но всё это не шло ни в какое сравнение с похвалой из его уст. Алье пришлось в очередной раз спасать положение незаметным тычком в спину подруги. Говорить Маринетт не начала, но хотя бы прекратила таращиться в одну точку.       – Слушай, Феликс, – Алья решила не медлить и принялась воплощать в реальность все свои задумки, – там, кажется, Нино надо помочь с вещами. Лука ушёл раздобыть дров, а нам пора разбивать лагерь.       Нино и впрямь сгибался под тяжестью двух рюкзаков сразу. Маринетт едва не подорвалась с места сама, но вовремя одумалась. Феликс же послушно поднялся, отряхнулся и зашагал к куче вещей.       – Я тоже могу помочь, – с готовностью продемонстрировать свою пользу проговорил Адриан.       Он резво поднялся на ноги следом за Феликсом. Маринетт разочарованно вздохнула. Если Алья и вынашивала в голове хитроумный план, то сейчас он явно дал сбой. Следующий её шаг выглядел грубым и неотёсанным.       – Нет, не нужно. Вон Лука возвращается, – Алья махнула рукой куда-то в сторону леса и почти что силой усадила Адриана обратно. – Справимся. А вы пока поберегите силы. Дел ещё по горло.       Алья упорхнула догонять Феликса, а Маринетт, как ни всматривалась в зелень листвы, знакомого силуэта Луки не видела.       – Ты молодец. Большое дело для Ле-Блан делаешь.       Осознание, что Адриан обращался к ней и снова отмечал её заслуги, пришло не сразу. Но как только Маринетт обрела способность слышать и понимать, о чём речь, а не только мысленно проклинать коварную Алью, что лихо вжилась в роль свахи, а времени на раздумья своей подопечной не оставила, залилась румянцем до кончиков ногтей.       – Я… не… не уверена… – Маринетт едва не взвыла от собственного бессилия, – любой бы… тоже…       «Это фиаско», – мелькнуло в мыслях.       На Адриана смотреть было страшно. Наверняка он в этот момент понял, что ораторским искусством, да и интеллектом его собеседница не блещет, и окончательно разочаровался. Маринетт предпочла к нему даже не поворачиваться, а разглядывала Алью, Нино и Феликса, суетившихся в стороне. Было даже удивительно, что Адриан из невнятных обрывков фраз сложил верную мысль.       – Но те любые, все остальные жители, сейчас в своих домах, а ведёшь нас ты.       В этом Маринетт очень сильно сомневалась.       – Алья… нас ведёт…       – Брось стесняться, – Адриан пододвинулся чуть ближе. – Я же знаю, чья была идея.       – Что?       Маринетт спрятала за спину дрожащие руки и всеми силами старалась держать маску невозмутимости, но мысли, роящиеся в голове, грозились выдать бурю не самых приятных эмоций. Что ещё знал Адриан? Откуда в его распоряжении оказалась информация, которая не должна была распространяться дальше кабинета Уны? Возможно, стоило поплотнее захлопнуть дверь и убедиться, что в коридоре не было случайных свидетелей, когда они рассуждали о судьбе Ле-Блан и грядущих тяжёлых временах? Незамеченным активный мыслительный процесс не остался.       – Не бойся. Мне нет резона болтать. Да и не с кем.       Адриан коснулся предплечья Маринетт. Она от теплоты мужской ладони вздрогнула. Мысли о возможной утечке информации отошли на второй план. Тело сотрясла волна мелкой дрожи, но Адриан истинную причину столь странной реакции не понимал.       – Я не враг тебе, – он по-прежнему старался внушить уверенность своими словами. – Я ценю дружбу с Нино. И с Альей мы хорошо ладим. Уверен, и с тобой за это маленькое путешествие станем ближе.       Воздух вокруг стал невыносимо густым и жарким. Каждый новый вдох давался Маринетт тяжелее предыдущего. Уж слишком щедр был Адриан на добрые слова в её адрес. Он и представления не имел, насколько глубоко они отпечатывались в сердце и насколько были ценны.       – Знаю, что… что не враг.       Многое их разделяло. Маринетт знала, что жизнь за высоким забором куда более предсказуема и проста. Адриану повезло родиться в семье, которая не страдала от дефицита физических благ. Вся деятельность Уны и её подчинённых обходила их стороной. Габриэль Агрест мог раздобыть для себя и сына всё, что угодно, лишь щёлкнув пальцами. Лекарства вряд ли входили в список недосягаемых исключений. И положа руку на сердце, Маринетт не до конца понимала желание Адриана присоединиться к экспедиции.       – Гадаешь, почему я здесь?       Маринетт кивнула, радуясь, что Адриан понял её без слов. Немногие обладали этой способностью: Алья, Лука, родители само собой. Так Маринетт определяла круг родственных душ – тех, на кого можно положиться и с кем уютно молчать.       – Услышал кое-что, не предназначенное для чужих ушей. Связанное с Кюми и препаратами. Прости, – Адриан неловко почесал затылок, – подробности я обязан оставить при себе. Да и ты ведь хочешь, чтобы несведущие таковыми и остались. Официально же мы идем… за какими-нибудь рядовыми вещами, так?       – Т-так… наверное…       Дальнейший порыв Адриана смыл последние крохи собранности и стойкости Маринетт точно цунами. Он обхватил её ладони, чуть притянул к себе, вынуждая повернуться к нему и смотреть прямо, а не отвлекаться от главной темы разговора, продираясь сквозь тернии собственных умозаключений.       – Да, моя фамилия для каждого в Ле-Блан не пустой звук, – горячо и торопливо зашептал Адриан. – Да, ты вправе думать, что таким как я и как Хлоя не место среди вас. Да, ты можешь опасаться за свои тайные замыслы. Я всё это понимаю. Но, клянусь, я пришёл помочь. Я… устал сидеть в золотой клетке, окружённый притворной заботой. Слухи поползли мгновенно – это правда. Многие знали, что ты куда-то собралась. Многих смутило, что идёшь именно ты. Не те люди, кто обычно тягает рюкзаки с ценным грузом. И я… решился.       – Н-на что? – Маринетт растерянно хлопнула ресницами.       – Сбежать.       – Как?       – Просто, как выяснилось, – с заметной долей грусти проговорил Адриан. – Проще, чем убедить отца позволить мне учиться среди других детей.       Слухи о Габриэле Агресте ходили разные. Его знали как человека нелюдимого, сурового и чрезмерно строгого, но назвать одного из самых влиятельных жителей поселения злобным отшельником язык не поворачивался. Прямых доказательств жестокости Габриэля не находилось, но эту черту характера прекрасно подтверждали слишком уж редкие выходы его сына в общество. Даже с Нино он общался тайком. Разве мог Габриэль спокойно отпустить сына в экспедицию?       – Отец не знает, где я, – подтвердил правоту Маринетт Адриан. – И не узнает.       Сохранять самообладание становилось всё сложнее. Мысли о реальном шансе сблизиться с Адрианом уже не мельтешили, уступив место растущей тревоге. Ему влетит. Совершенно точно влетит по возвращению домой. И всем причастным, втянувшим его в опасную авантюру, тоже. И пусть прямой вины Маринетт в побеге Адриана не было, она чувствовала ответственность. И признавала страх перед Габриэлем Агрестом. А тот факт, что личного общения с этим человеком она до сих пор не удостаивалась, этот страх только подогревал.       – Думаешь, что я не справлюсь? – Адриан явно трактовал задумчивость Маринетт по-своему. – Что буду только под ногами мешаться?       – Нет, – она мотнула головой. – Нет.       Не хватало ещё, чтобы Адриан решил, что она считала его недостойным этой экспедиции, чужим и откровенно лишним. Но ни капли уверенности в голосе не звучало.       – Я не настолько тепличное растение, каким вы меня считаете.       Если реакция Маринетт и вызвала негатив, то Адриан мастерски скрыл раздражение. Вместо попыток доказать что-то словами, он просто улыбнулся, и Маринетт снова пришлось умолять собственное сердце биться чуть медленнее. Но она вбила себе в голову, что там, за этой до щемящей боли в груди открытой улыбкой, спряталась обида – неизбежный плод недоверия. Захотелось отмотать весь этот нескладный разговор назад и пустить его в другое русло, а ещё лучше успеть шепнуть Алье, что затея остаться с Адрианом наедине крайне неудачная.       Маринетт зажмурилась, но чуда не произошло. Реальность с каждой секундой всё сильнее впечатывала в землю, лишая возможности двигаться и даже говорить. Улыбка Адриана угасла.       – Кажется, помощь им всё-таки нужна, – пробормотал он, поднимаясь на ноги.       Адриан поспешил вперёд, где Алья, изо всех сил противясь поднявшемуся под вечер ветру, воевала с тентом. Маринетт осталось проводить его взглядом и отчитать себя за полную неспособность вести внятный диалог.       – Не раскисай ты! Будет ещё сотня возможностей.       Голос Альи заставил встрепенуться.       – Ты как подкралась ко мне? Только что же вон там была, – Маринетт махнула рукой вперёд.       – Была, – Алья заставила её подняться и, взяв под руку, потянула за собой. – Но ты минут десять смотрела сквозь пространство. Пришлось идти и возвращать тебя к жизни.       – Ох, Алья, – Маринетт на ходу ткнулась в плечо подруги. – Я вела себя как дурочка.       – А мне со стороны так не показалось, – Сезар подмигнула. – Вы мило болтали… И он даже за руку тебя держал…       Маринетт с сомнением покосилась на свою ладонь и постаралась вспомнить хоть какое-то ощущение, вызванное прикосновениями Адриана. Но едва зародившийся трепет перекрывался волнением даже сейчас, когда сам Агрест в обществе Луки чуть поодаль от неё проверял, крепко ли вошли в землю колышки палатки.       – Что-то я сомневаюсь, – задумчиво протянула Маринетт.       – А ты не сомневайся! Доверься мне, – шепнула Алья. – И пойдём уже. Надо отдохнуть как следует. Завтра сложный день.