Sitz mit mir

      Ржавая вода по каплям стекала со старого крана, а плитка неприятно морозила стопы. Непривычно. Выделенная государством квартира в родном городе совсем не внушала того чувства уюта или спокойствия, хотя бы защищённости. Кажется, он даже и не знает как выглядит сейчас его город. Просто не выходит с квартиры. Страх. По телу льётся струёй противное чувство, что морозит душу и заставляет учащённо дышать, глядя на собственное, усталое отражение. Скрип. Закрывает кран с противным звуком, неприятный капль заканчивается. Грохот. Гремит костылями, выходя с ванной комнаты, на стенах которой плёнкой лежит плесень. Хотел умыться, не вышло. Ковыляет, старается, идёт до кухни, волоча за собою парализованную ногу. Руки скользят по костылям. Скользят. Скользят. Не удерживает. Тело мёртвым грузом валится на пол застеленный старым, выцветшим линолеумом. С губ срывается хриплое шипение. Остаётся лежать на полу и кажется даже не собирается подниматься. Нету сил. Слышится стук закрывшейся двери, несколько проворотов ключа, шорох пакетов, или пакета, и шаги. Шаги. Шаги. Близкие шаги. —Ну и чего разлёгся тут, фриц? - доносится над головой. Совсем близкое шебуршание пакета и опять шаги. Стук упаковок и пакетов с фруктами, овощами о стол. Фриц поднимает устало веки, бродит глазами, цепляется за массивную спину с плечами у стола. Опять. - Молчишь? Ну и правильно, бойся. - будто сам себе кивает мужчина, продолжая выкладывать продукты.       Немец только и делает в ответ, что похрипывает, ели поднимаясь на локти и падая обратно. Высокий мужчина хмыкнет, довыкладывает продукты, скомкывает пакет, укладывая в карман тёмного пальто. Идёт к фрицу. Шаги совсем близко. —Поблагодарил бы хотя бы за продукты. - мужчина хмурит брови, садясь на корты и глядит. Глядит пугающими бордовыми болотами. - Ну или за то что время своё трачу. - тянет большую ладонь, поднимаясь. Немец ухватывается подрагивающей рукой. Тянут наверх. Встаёт, шатается, чувствует тепло чужого тела. - Ц, удивительно, ты один из самых уцелевших. - говорит сам себе, но немец слышит. Слышит и понимает, что ему говорят.       "Спасибо" – хрипло и с акцентом. Головой падает на плечо, устало косясь на проход в кухню. Всё, что слышет – усмешку. —Ладно. Донесу тебя до кровати. Думаю с неё подняться сам ты в состоянии. - опять кивает, теперь вслушиваясь в усталые, болезнено тихие хрипы.       "Спасибо, Григорий." – единственное, что из хрипов распознаёт совет. Хватает, поднимает, перекидывая через плечо. Немец чувствует как болтается, как чужие руки обволакивают его тело, прижимая к плечу, как русский опускается, слышит как он гремит костылями, ухватывая поудобнее их в другой руке, поднимается и идёт. Фриц только и болтается.       Скрип двери рвёт установленную тишину. Русский осматривает комнату, оценивает не очень довольно, фыркает. —Ну и жуть. - Гриша глядит на одиноко стоящую кровать и единственный стол с маленькими полочками и дверцами. Нет даже стула, зато шатающаяся мебель начищена до самого настоящего блеска. Единственная комната, что настолько хорошо вымыта.       А ещё единственная, что застелена не линолеумом, а настоящими досками, что скрипят при каждом шаге, прогинаясь под тяжким весом двух мужчин. Немец чувствует под своей спиной твёрдый матрас, куда его уложили, слышит неприятный, но звонкий звук пружин в кровати. Григорий Волжский выпрямляется, встряхивая со своих ладоней всю "грязь". Развернётся, начиная топать к выходу, а немец только и глядит в спину. И так почти всегда. —Стой. Останься пожалуйста. - хриплая, еле понятная фраза, что всполыхнула огнём, вынуждая русского остановиться. Оборачивается, глядя как фриц лежит, упокоив свои руки на груди. —Зачем? —Пожалуйста. - короткий диалог обрывается очередным скрипом половицы. Матрас прогибается под весом. Гриша опустится на кровать, совсем рядом, свесив руки с ног и наклоняясь чуть вперёд.       Наступает тишина, бьющая по ушам то-ли отрезвляющим звуком, то-ли удущающим. Но бьёт. Бьют и стрелки часов. Отчётливо и звонко, в каком-то смысле пугающе. Эта гулкая тишина и нахождение кого-то рядом было необходимо как воздух для немца. Или это он так хочет думать?       С приоткрытого окна сквозит ветерком, задувающим с Балтики и неприятно морозившего душу. Пусть это сидение друг рядом с другом в тишине станет их первым шагом.