Комплексы и споры

      Сегодня вызвали его просто потому, чтобы тот позаботился об режиссёре, и очевидно — он устроил очередную истерику. В то время Азриел был занят, но знал, что без него тому стало бы только хуже. Сигнал был прерван после того, как на экране появился дым. Вздохнув, он подошёл к двери злополучного кабинета.       Он тихонько ворчал, ему очень не нравились такие моменты. И все же он прекрасно осознавал ответственность за такие моменты. В его голове послышался шум, он не хотел делать это снова. Но он ничего не мог с этим поделать. Резко выдохнув, он вошел в кабинет, где находился. Все в комнате пахло розовым дымом. После некоторого колебания он подошёл к нему, сохраняя дистанцию.       Эйрис откинулся на спинку сиденья, повернув лицо и откинув голову на стул. Выражение его лица было нечитаемым. По крайней мере на какое-то время гнев, казалось, отсутствовал. Но это только потому, что его заменил голос его собственного разума. Это был лишь вопрос времени, когда он снова начнет на кого-то кричать или ругаться. Однако то, как он действовал, не дало об этом знать. Что касается комнаты, воздух был пропитан розовым дымом, который, можно предположить, исходил от розовой сигареты, которую он держал в руках.       Азриел устало вздохнул, ему действительно надоело возиться с ним, как с маленьким ребенком. Но все же это был его негласный долг. Он слегка вздрогнул от запаха сигаретного дыма; в этой комнате было почти невозможно дышать. Оглядевшись вокруг, он заметил, сколько там сломанных вещей. Судя по всему, это была благородная истерика. Присев на ближайший стул, он посмотрел на него слегка раздраженно. Наконец он спокойно спросил его: — Так что у тебя истерика на этот раз?       Как только он заговорил, все спокойствие мужчины тут же исчезло. Его голова мгновенно рванулась вперед, повернувшись и взглянув прямо на него. Выражение его лица из нечитаемого превратилось в простой гнев и раздражение, и он пристально посмотрел на него. — Не говори со мной как с ребенком.       Азриел закатил глаза; это был не первый раз, когда он видел такую ​​реакцию. Это его уже не удивляло и даже не раздражало. Это была просто часть жизни. Просто потому что он, будучи ведущим директором канала для показа порнофильмов, имел с ним связь. Внимательно глядя на него, он даже не вздрогнул при виде мгновенного взрыва гнева. После небольшого колебания он также спокойно сказал ему: — Конечно, ты не ребенок. Но тогда должна быть веская причина, почему ты разрушил всю комнату.       Его лицо оставалось неподвижным, но голос звучал так, словно он был готов наброситься. Взгляд, которым он наградил его, говорил об этом. Эйрис определенно злился, но, похоже, все это было внутренним. Его сигарета была поднесена к губам, и он сделал несколько затяжек, прежде чем ответить. — Причина — не твоё дело.       Азриел устало вздохнул и тихо проворчал себе под нос. Теперь он как будто разговаривал со стеной; это вовсе не побудило его сделать правильный выбор. Хотя он еще не понимал, почему его вообще это волнует. А если и понимал, то это раздражало его еще больше. Скрестив руки на груди, он отвернулся от него. — Ты здесь, потому что тебя волнует мой гнев? Или это просто потому, что Кэтрин заставила тебя это сделать?       Эйрис поднял бровь, его взгляд устремился в сторону, когда он скрестил руки в ответ. Выражение его лица оставалось злым, а в голосе слышался намек на закатывание глаз. Похоже, он осознавал, что ответ, скорее всего, будет последним. Он просто хотел протестировать и посмотреть, что у него получится.       Азриел глубоко вздохнул и выдохнул, в этой ситуации именно он должен сохранять трезвость ума. Хотя сама ситуация отвратительная. Он взглянул на него еще раз, уже более спокойно и даже холодно. Как будто это случилось не в первый раз, и так оно и было. Он ответил ему нейтрально: — Обе, все эти причины. — Значит, тебя волнует, что я чувствую. — Легкая ухмылка тронула угол его рта, и мужчина не мог не почувствовать удивление от того, что собирался сделать. Он собирался перевернуть все это и посмотреть, какой будет реальная реакция, когда он поймет, что попался на удочку.       Азриел слегка нахмурился, в чем он не мог признаться даже самому себе. Но он не убежит от правды. Вероятно, было бы легче, если бы он не заботился о нем. Слегка прищурившись, он заметил его ухмылку. Словно преодолев себя, он ответил прямо: — К сожалению, да.       Улыбка усилилась, когда режиссёр понял, что получил от него честный ответ. Как он и подозревал, он попался на удочку. Тот действительно заботился о нем, хотя и отрицал это. Это было все, что он мог сделать, чтобы не рассмеяться. Вскоре после этого его улыбка исчезла, лицо снова стало стоическим, когда он снова посмотрел на него. Но несмотря на то, что он показал внешне, это было все, о чем он мог думать прямо сейчас.       Азриел тихо проворчал; он сразу понял, к чему ведёт их разговор. И у него не было желания участвовать в этой дурацкой игре. Он отлично справился со своей задачей. Ему не хотелось оставаться здесь больше всего на свете. Поднявшись со стула, он нарочито небрежно стряхнул с куртки несуществующую пыль. Он строго посмотрел на него. — Я вижу, ты уже успокоился. Ну, тогда я уйду.       Развернувшись, он начал идти в сторону выхода из комнаты. — О, тебя это волнует, но как только ты видишь, что мне становится лучше, тебе внезапно нужно уйти.       Слова Эйриса раздались в комнате, ясно указывая на чужие действия. Они были немного резче, чем его обычный тон, но он не мог не чувствовать раздражения. Он не признавал этого, но хотел, чтобы тот остался с ним. Казалось, он только сейчас осознал, что становится зависимым от другого мужчины. Он был единственным, кто мог его успокоить, и он собирался уйти? Его гнев снова начал возрастать.       Азриел шумно выдохнул, он действительно ненавидел это горькое чувство вины. Однако у него не было причин для этого чувства. Он на секунду замер, едва прикоснувшись к дверной ручке. Эти слова ожидаемо расстроили его. Он не мог каждый раз его слушать до такой степени, что его самого тошнило. Кроме того, у него было так много дел. Он тихо пробормотал сквозь зубы: — Ты не маленький ребенок, и тебе не нужно, чтобы я каждый раз тебя успокаивал. Но каждый раз находишь причины для таких ссор. Разве тебе самому это не надоело?       Это было каплей в море. — Думаешь, я выбираю все время злиться? Думаешь, я хочу, чтобы каждый раз это доходило до такой степени? — Голос режиссёра значительно повысился от вспышки гнева.       Его кулаки теперь были крепко сжаты, и он обнаружил, что встаёт, что сделало его гнев еще более очевидным. Он был разочарован тем, что тот постоянно предпочитал избегать его вместо того, чтобы утешать дальше. Он не понимал, как тяжело ему было просто подойти и обнять его, но он пытался это скрыть. Это не означало, что ему не было больно.       Азриел, нахмурившись, следил за ним взглядом; это произошло не в первый раз. Он немного напрягся, но не показал этого. Как будто он всегда, всегда должен чувствовать горькую вину по этому поводу. И все эти попытки помочь были такими незначительными. Он спокойно ответил ему: — Я пытаюсь понять тебя, пытаюсь помочь тебе, но... ты даже не можешь мне ответить, почему ты злишься. И мне плохо, будто это моя вина. — Он тихо проглотил комок в горле. Это было слишком большим откровением для него. Он громко выдохнул. — Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя сейчас? — Почему я должен говорить тебе, почему я злюсь? Разве мне не разрешено злиться, если у меня нет оправдания? — теперь Эйрис кричал, и его кулаки были сжаты так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он все больше и больше злился из-за того, что тот не предлагал ему никакого утешения. Он не хотел злиться, но его разум словно взял над ним контроль. Все, что ему хотелось, это немного понимания, но, похоже, он этого не получил. Он чувствовал, что выходит из-под контроля.       Азриел судорожно выдохнул, он зашел в тупик, пытаясь объяснить свои эмоции и позицию. Просто потому, что сейчас это не имело смысла. Это было иронично. Чувство вины захлестнуло его с головой. Против своей воли он направился обратно к нему. В этом не было никакого смысла, и это, вероятно, только навредило бы ему. Но он устал, просто устал. Он снова сел в кресло и тяжело выдохнул. Посмотрев на него немного устало, он тихо ответил ему: — Можно злиться, можно расстраиваться. Никто не запрещает. Но хватит уже вымещать гнев на всех.       Он не сказал, на кого именно, но это было очевидно. Видимо, только он один думал о том, что обращаться так с персоналом и актёрами отвратительно. — Ну тогда тебе следует перестать все время пытаться заставить меня успокоиться! — после этих слов в его глазах загорелся новый огонь, и теперь он кипел. Эйрис явно все еще был зол, но он направлял все это только на него, и не было никакого способа, чтобы тому сошло с рук такое небрежное отношение к этому. Это только усиливало его гнев, потому что он вел себя так, как будто он не был неправ, хотя он и был неправ. Челюсть его теперь была сжата.       Азриел закрыл лицо руками, это была полная ерунда, он даже не понимал, как его теперь успокоить. Хотя он понимал, что в этом нет необходимости. Его попытки только усугубят ситуацию. Поэтому он сидел тихо, слушая все, что он говорил. — Ты вообще слушаешь все, что я говорю? — Эйрис продолжал ругать его, и теперь его слова были пронизаны гневом. Он кричал достаточно громко и настойчиво, и ему было все равно, услышит ли его весь офис. По его мнению, он по праву вымещал весь гнев и разочарование, которые он чувствовал за последние несколько месяцев, на том человеке, которого считал нужным. И прямо сейчас это был его партнёр.       Азриел, к сожалению, все это слушал, по своей инициативе, насколько это было возможно, он был в курсе. Он глубоко вздохнул и выдохнул. Теперь он смутно помнил, что произошло в самом начале разговора. И его попытка сдержать свои эмоции не окупилась. Он тихо пробормотал: — Я слушаю тебя... — Ага, так и есть? Тогда ты знаешь, что я не сержусь без причины и что ты несправедлив. — Эйрис говорил ложь и знал это. Он просто пытался оправдать свои действия и выставить себя жертвой в данной ситуации. Для любого было очевидно, что у него есть проблема с контролем гнева, но он отказывался это видеть. Он хотел найти ошибку в нём. Это был единственный способ, которым он знал, как избежать наказания за свои вспышки гнева.       Азриел почувствовал сильную головную боль, он чувствовал себя так странно. Он дышал прерывисто, словно эти слова ударили его обухом по голове. Вот как это было. Вот как это произошло. Он слушал его, пока его гнев не утих и не наступил мир. И так раз за разом. Он посмотрел на него. Если бы он только мог что-то сделать. Он спокойно сказал ему: — Ты прав, ладно? Ты прав. — А? Подожди… что? — Эйрис замер на полуслове, и выражение его лица изменилось на нечто гораздо более растерянное. Партнёр был с ним согласен, но он все же ожидал, что тот будет сопротивляться. По крайней мере, он к этому привык, но поскольку тот внезапно перестал этого делать, он понятия не имел, как с этим справиться. Он не мог поверить, что это все, что нужно, но он не собирался позволять смущению взять верх. — …Ты не собираешься спорить?       Азриел обхватил голову руками, как будто это имело смысл и как будто это могло облегчить его боль. Никуда нет смысла. Он устало кивнул ему, как будто это была его вина. Хотя тот с самого начала пытался ему помочь. Он прошептал с трудом: — Я устал от этого, правда. Ты можешь сколько угодно злиться на меня и искать во мне ошибки. Я просто устал...       Эйрис не ожидал, что его слова действительно подействуют, и теперь, когда они это сделали, он не мог не чувствовать себя странно. Трудоголик устал? Устал всё время пытаться ему помочь? Это еще больше усилило незнакомое чувство до такой степени, что его стало тошнить от этого. — Ты… ты устал… — тихо пробормотал он, гнев снова начал подниматься, но только внутри него. Похоже, все, что нужно было сделать, это извиниться. Но он был слишком сердит, чтобы пойти по правильному пути. Поэтому вместо слов он подошёл и обнял его.       Самая проверенная тактика.       Азриел устало застонал, он был на грани эмоций. У него даже не было сил обнять его в ответ. Из него словно высосали все жизненные соки. Он просто позволил себя обнять. Его тело слегка дрожало.       Эйрис молчал, крепко обнимая другого мужчину. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел его в таком подавленном состоянии. Неделю назад? Или три дня назад? Гнев сменился чувством недоумения. Он думал только о том, что именно он довел его до такого состояния полного эмоционального истощения. И не то чтобы он не видел что-то подобное у своих актёров. Но видеть это в столь собранном мужчине было даже как-то странно. В новинку, как ни крути. И это... его заинтересовало.       Он погладил его по голове, как ребёнка, страдающего от лихорадки. — Ну-ну, мы с тобой немного перешли черту. Обещаю, малыш, это больше не повторится.