Не нужно

Шум людских ног заполняли маленькую крепость. Вжавшись в стену, мальчик испуганно смотрел по сторонам, стараясь найти выход из помещения. Голоса параллельно с криками заполняли пространство, заставляя малыша содрогаться от новой волны ужаса. Наверху он находился один, никого рядом не было. Поспешно вытирая слезы, которые градом лились из его глаз, он лишь крепче сжимал небольшой топорик, который вряд ли бы помог ему. Но как же так, ему ведь обещали, что спрячут его вместе со всеми, они не должны были уехать без него, почему?  Звук ломающийся двери заглушил его мысли. Мальчик лишь хотел исчезнуть из этого места, но реальность не давала ему это сделать. Через пару минут дверь окончательно сломалась, и в небольшую крепостную комнату ворвалась толпа мужчин, желающих лишь окончательно расправиться со всеми обитателями крепости. Нет, нет не нужно. Он лежал неподвижно, боясь пошевелиться и спровоцировать своими действиями новые удары. Он научился беззвучно плакать, подавляя в себе крики, потому что чаще всего это вызывало агрессию со стороны его захватчиков. Тело болезненно ныло от последних событий, но он не имел права двигаться, пока ему не разрешат. Перед глазами вновь появились людские ноги, и он непроизвольно всхлипнул, прекрасно осознавая, что ждет его дальше. Мужская рука провела по его плечам, жестко массируя, из-за чего маленькое тело отдалось дрожью. Он услышал приближающие шаги еще и сзади, отчего понял, что в этот раз будет дольше и больнее. Его волосы грубо схватили и, наматывая немного отросшие коричневые пряди на кулак, заставили его приподнять лицо от пола и вновь посмотреть заплаканными глазами, полными ужаса, в лицо своему страху. Я обещаю быль очень послушной Незнакомый говор резал слух маленькому городу, навевая неприятные воспоминания. Он надеялся, что это только его очередные галлюцинации, поскольку опасность миновала уже несколько лет назад. Шрамы начали затягиваться, а внутренний страх потихоньку стал сходить на нет. В душе ребенка все еще таилась надежда, что несмотря на весь тот ужас из прошлого, впереди его ждет только светлое будущее и интересное настоящее. Он подавлял в себе последствия вторжения, игнорируя собственные эмоции после пережитых событий, словно их и нет. Как же удобно, представить жестокую реальность в собственном свете, где нет места пережитой боли и мучениям. Однако такая защитная стена может рухнуть в любой момент, и вот к этому он себя подготовить не успел. Недалеко от него раздался оглушающий взрыв, поваливший ребенка на землю. Нет, это была не иллюзия. Сквозь многочисленный шум и крики своих горожан он явно услышал колокольный звон, предупреждающий о новом нападении. Он быстро встал, игнорируя звон в ушах после падения, и побежал, будто бы у него была возможность сбежать от своей судьбы. Однако болезненный удар плетью, который сбил его с ног, заставил вернуться в тот кошмар, от которого он старался спрятаться. Второй удар рассек ему спину, после чего разрывающий детский крик разнесся по всей окружающей местности .  Боль режет душу. Он вновь лежал один в комнате. Пустота в кромешной темноте давила на юный город. Его коричневые короткие волосы были небрежно рассыпаны по полу, прикрывая изувеченное лицо. Он не знал, когда этот кошмар сможет закончится: он давно начал числиться полноценным городом, сильно поменялся внешне, став фактически подростком, но выбраться из этого своеобразного ада он не мог. В очередной раз его недоохранники упустили момент нападения. В который раз его тело было покрыто рубцами и ожогами от разоренных территорий , а его горожане были вынуждены терпеть новый урон их жизнедеятельности. Но страшнее было другое: во всей этой ужасающей атмосфере никому не было дело до подростка, которого тащили за волосы в первую попавшуюся каморку. Никто не пытался остановить захватчиков, слыша крики о помощи, доносящиеся за дверью. Его людям было все равно на чувство и эмоции города. Они лишь пеклись о сохранности собственной шкуры, не желая навлечь и на себя гнев нападавших.Он же напротив стремился дать отпор, не готовый смириться с варварским террором, за что его вольную душу вновь запирали в клетке собственных страхов, которые и зарождались в подобной нынешней комнате. Он прижимал ноги ближе к груди и сбито дышал. На шее красовались новые синяки от недавней жесткой хватки, которая перекрывала ему доступ к кислороду, подавляя тем самым крик мальчика.Запястья были покрыты рубцами от чужих ногтей, который насильно удерживали их на одном месте. Он не видел ни одного лица, но запомнил образы, которые сливались воедино и отпечатывались очередным шрамом на сердце юного города. Проходят мимо люди, равнодушно. Насколько же хотелось сейчас хоть ненадолго почувствовать себя любимым, увидеть рядом человека, который смог бы о тебе позаботиться и поддержать, вытерев все горькие слезы и по-теплому прижав к себе. Но в этом мире он был один, брошенный на произвол жестокой судьбы. Поэтому вновь, собрав себя по кусочкам после очередной бессонной ночи, он поправил свой костюм, зачесал назад волосы и посмотрел в зеркало. Все синяки были скрыты, а под множеством слоев одежды прятались раны и порезы, любезно оставленные еще с тех времен. Кто-то ему говорил, что у городов заживают их увечья только если город сам морально отпустил эту ситуацию . И он старался. Каждый день направлял он свои силы, что б его город расцветал. Он набирал силы, стремясь больше никогда не столкнуться с подобными нападениями, как в начале своего пути. Он пытался простить людей, продолжая тесно взаимодействовать с ними, старался заглушить мерзкие воспоминания, пряча их за миловидной улыбкой, но всеми подобными действиями он больше обманывал себя. Сознательно он так и остался в том кошмаре, брошенный утопать в собственной крови с рассеченной плетями спиной и сорванными от криков связками. И если он мог создать иллюзию нормального состояния для окружающих, его тело, как олицетворение города, всегда напоминало ему о том, что он действительно чувствует.  Я совсем одна и никого рядом  Прохладный воздух чуть трепал его волосы. Опираясь на подоконник, он внимательно смотрел вдаль, стараясь собрать бушующий поток мыслей. Ночное небо придавало ему спокойствие, но вместо с ним и навевало воспоминания о пугающей темноте, в которой бродили образы прошлого. Не сумев больше смотреть в кромешную пустоту, он вышел с балкона и направился в ванну, стремясь убрать остатки неприятного сна холодной водой, нежели уличным ветром. Тишина в его квартире его убивала: как это глупо, пережить столько событий, быть одним из древнейших городов, знать множество наук, а самому пугаться пустых темных коридоров своей квартиры. Он встал в проем и посмотрел вглубь. Казалось бы, какая мелочь: необходимо пройти квартирный коридор и включить свет в ванной. Но он не мог сдвинуться с места. Жгучий комок страха накатил с новой силой, подкашивая ноги и перекрывая доступ к воздух. Я все помню. Он медленно сполз по стене, стараясь ощутить под собой твердый пол. Перед глазами снова начали мелькать огненные снаряды, металический блеск мячей и разукрашенные лица захватчиков, которые дико рассматривали его. В ушах вновь раздавался собственный детский крик, просящий прекратить, а тело вновь пробило такой же крупной дрожью.  Нет, нет не надо.  Он ничего не забыл. Каждая его клеточка тела даже спустя несколько веков помнила те ощущения и эмоции, которые испытывал молодой город. Настоящая паника наказывала его, разрушая всю созданную маску непроницательности. Он никогда не сотрет это из памяти, никогда не залечит синяки со своего детства, никогда не сможет подавить в себе самостоятельно эту панику. Он стремился все держать под своим контролем что бы быть точно уверенным, что подобные ситуации, как в детстве уже не повторятся. Он воздвиг вокруг себя непробиваемую броню, заставив окружающих его и уважать, и бояться, исключив все риски потери своего авторитета и возвращение его в жалкий маленький городок, не способный постоять за себя. Да только находясь один в собственной квартире он мог снять с себя эту непроницательную уверенность, поскольку был неспособен преодолеть страх, накрывавший его время от времени. Эта травма останется с ним навсегда, сделав его таким стойким городом, но и убив часть его жизни, обрекая на будущие мучения.  Сказала бы, как страшно, но лучше промолчу