“Средь пустынных долин...” (История Китаны)

Средь пустынных долин, полных серы зловонной тумана, Раскалённых камней и удушливых вихрей песка, Повстречала однажды я дочь Внешнемирского Кана, Лик был мертвенно-бледен, в глазах же застыла тоска. Я немногое знала — лишь пару иль троечку слухов, Мол, жила, умерла — вечность в муках теперь коротать. Мне бы мимо пройти — что за дело до низменных духов? Всё равно, скажем прямо, мне в общем и целом плевать. Так ли в целом плевать? Вдруг сознание пронзило сомнение, Когда взгляд подняла та — пустой, но печальный до слëз. «Отчего же ты здесь? В чëм, принцесса, твоё преступление?» Лишь одно с моих губ, на неё поглядев, сорвалось. Та в ответ промолчала – затем, упорядочив мысли, Мне спокойно и тихо дала долгожданный ответ: «Преступлением моим называть то деяние нет смысла; Преступления здесь, коли так глянуть, вовсе и нет. Я Эдении дочь — родом из легендарного царства, Что в руинах; а было тогда царством вечной весны. Мой отец – король Джеррод — однажды пал жертвой коварства, Когда враг, Шао Кан, нанёс подло удар со спины. Мою мать он забрал и меня, что была лишь младенцем, Та с ним жить не смогла — отравившись, ушла на тот свет. Я осталась одна — было некуда, в общем-то деться, И служила ему верно многие тысячи лет. Но внезапно глаза мне открыл некий Рейден, бог грома, Словно с глаз пелена — после многих так прожитых лет! Я, всю правду узнав, прочь бежать собиралась из дома, Но не в силах была удержать свой надолго секрет. Тут и смерть бы пришла, но спасение нежданно явилось — Он Лю Кангом звался, и на вид был обычный монах. Такова, знать, судьба. Я в итоге, конечно, влюбилась, Правда, в будущем ждал наш роман неминуемый крах. Над поверженным трупом "отца" я, не скрыв, ликовала, Может, в этом в итоге и был самый главный мой грех. Но ответь мне сама — разве можно сказать, что "предáла", Я, покинув того, что отнял у меня всё и всех?» Замолчала Китана. Лишь выл над долинами ветер. Как тоскливо и как ожидаемо. Сколько веков Всё дерутся, влюбляются, мрут, как все люди на свете, Убивают, интриги плетут, наживают врагов. Но а можно ль предать того, кто и так уже предал, Кто отнял всё и всех — разве так уж ли это грешно? И узреть, как подлец своей собственной крови отведал — Она в чëм-то права — это радостно, даже смешно. «Значит, он был повержен. Но кем же тогда ты убита? Ты довольно сильна — без проблем бы могла дать отпор.» Показалось, в ответ промелькнула в том взгляде обида. «Всё непросто. Тот день не забуду никак до сих пор. От руки моей матери мёртвой ждала меня гибель — Буду честной, последнее, что я могла ожидать. Пусть та куклой была, оболочкою, что оживили, Не смогла пересилить себя я и руку поднять.» «Ну а что ж твой герой? Не успел?» Та, подумав, кивнула. Я презрительно фыркнула, честных эмоций не скрыв. «Подарив мне надежду, жестоко судьба обманула, Где теперь он, что с ним — я не знаю, иль мëртв, или жив.» Вновь замолкнув и встав, та исчезла за дымкой тумана, Я осталась одна. Но засела та мысль в мозгу — Может быть, мне судьба своего тоже бросить тирана, Как когда-то давно. Рано или же поздно — смогу.