Сахарная любовь: взаимность!

Чон У с легким отвращением смотрит на свою девушку. — Ну что ты, оппа, — умоляет она. — Это будет хорошая практика! Чон У вздыхает и недовольно морщит нос. Его взгляд скользит по экрану компьютера. Когда она привела его в свою квартиру под предлогом «исследования», он и так чувствовал себя не в своей тарелке, но осознание того, что исходным материалом будет не порно, а отомэ, еще больше задело его гордость. С каких это пор Джи Ын увлекается подобными вещами? И что еще важнее, как она думает, какая практика ему нужна? Чон У — вполне компетентный парень. Он не назойлив, не навязчив, не требователен, и ему нравится воображать, что его «техника» не оставляет желать лучшего. Так что да, он был бы оскорблен, если бы Джи Ын велела ему смотреть откровенное порно, как будто это документальный фильм, но учиться на буквальном симуляторе свиданий? Он бы меньше обиделся, если бы она просто бросила его. — Ты часто играешь в это? — Чон У наконец спрашивает, и она краснеет. Признаться, это мило, и выражение его лица смягчается, но затем он вспоминает ситуацию и хмурится. — Я что, недостаточно парень для тебя? — В его голосе нет грубого, мужественного, охотничье-собирательского тона, к которому он стремился. Скорее, он звучит раздраженно. — Дело не в этом, — протестует Джи Ын. Она берет его руку в свою (ту, что не крепко сжимает мышь) и пристально смотрит ему в глаза. И хотя это странно похоже на двуличие — зачем она так гладит колесико прокрутки? — она все же колебалась. — Не будь смешным, оппа. Они двухмерные. И их гениталии подвергаются цензуре. Это заставляет его отпрянуть назад. — В играх для девочек есть сцены секса? — Он не гордится тем, что его голос ломается. — Разве эти вещи не должны быть ориентированы на детей? Её взгляд становится острым, как бритва. — Нет, это строго для взрослых, — холодно сообщает ему Джи Ын. — Взрослых, которые ценят романтику и секс. Чон У, вспотев, пытается вспомнить, как они с Джиён впервые провели ночь вместе. Конечно, он не использовал ароматические свечи и сказочные огни, но ведь это было достаточно романтично, верно? Он все глубже и глубже погружается в воспоминания, пока наконец не добирается до того самого события… ох. О, черт. Возможно, она права. — Да, я согласилась тогда, и да, я не жалею об этом, и да… — было довольно много «да» для такого отвратительного воспоминания, — это было… волнующе, но так неловко! Это был наш первый раз вместе, и мы отнеслись к этому с серьезностью интрижки! Я все время пытаюсь забыть об этом или хотя бы немного переписать впечатления, но ты никогда не даешь мне покоя! — Когда я… — На прошлой неделе! Когда я писала резюме, они хотели узнать мою историю, и я попросила тебя напомнить мне, в каких группах я состояла в колледже. Чон У смирился и принялся рыть могилу поглубже, — И я попросил тебя записать…? — The Mile. High. Club, — процедила она. Ее левый глаз подергивается. — Это была наша первая поездка, наш первый раз и наша первая гребаная ошибка. Надолго воцаряется тишина. — Мне жаль, — говорит Чон У торжественным тоном. — Для меня это приятное воспоминание, — кашляет он, едва не сплевывая кровь от кинжалов, которые она ему посылает. — Но! Я понимаю, что ты заслуживала лучшего, и мне следовало быть более внимательным к твоим чувствам. Если подумать, разве не он был смущен в тот момент? Только что вышедшая в свет книга с репутацией, которую нужно было поддерживать, не предполагала, что он потеряет девственность во время полета домой после своего первого большого книжного турне. Но он впервые увидел, что Джи Ын так гордится им… так рада быть его партнером. Зажав его руку во время взлета, она прислонилась головой к его плечу на протяжении первых тридцати минут полета. Одной этой близости оказалось достаточно, чтобы у него произошло короткое замыкание, и, ошеломленный необычной привязанностью своей девушки, Чон У отлучился в туалет. Вскоре за ним последовала и Джи Ын, сославшись на то, что еда в самолете могла расстроить его желудок. По крайней мере, это было ее оправдание. Он сказал через дверь, что только что освежился (считай: ошарашенно смотрел в зеркало), и она спросила, можно ли ей присоединиться к нему. На что он, конечно же, заикаясь, с красным лицом ответил утвердительно. И дальше все пошло по накатанной. Честно говоря, это был решающий момент в их отношениях, и Чон У был на 99% уверен, что они склоняются к «разрыву». Джи Ын постоянно разочаровывалась в нем, не интересовалась его увлечениями и с отвращением относилась к его несбыточным мечтам. Писательская деятельность не может быть карьерным ростом, твердила она. Ему нужно повзрослеть. Каким бы хорошим ни был его роман, он не будет продаваться. Но он продался. С большим успехом. И они не расстались. И теперь, как хлопанье крыльев бабочки перед ураганом, будущее их сексуальной жизни зависит от того, сможет ли он соблазнить четырех сгенерированных компьютером мужчин. Действительно ли это того стоит? Достаточно ли он любит Джи Ын, чтобы пожертвовать своим достоинством, своей несокрушимой мужской гордостью? Она целует его в щеку — пахнущую кофе и ванилью, с мягкими губами и нежным взглядом, — а затем откидывается назад. Он неосознанно подается вперед, но она уже сует ему что-то в руки. Игру в яркой коробке в розово-пурпурно-желтой обложке. — Пожалуйста, оппа? Он уступает. Отомэ называется «Сахарная любовь: взаимность!», и в ней речь идет о неудачливой героине, которая пытается обеспечить свою семью. Оказавшись на дне, она встречает четырех крепких мужчин, готовых помочь, но только в обмен на одну вещь: ее любовь (шалалала~). Или, как обманным путем утверждают сами мужчины, ее «труд». Естественно, это лишь предлог, чтобы накормить героиню явным фаворитизмом, а то и откровенным кумовством, но Чон У считает, что этика в любом случае не очень хороша. Динамика власти перекошена, все главные герои — старшеклассники главной героини, а Джи Ын охотно сообщает ему, что, если он пойдет по пути друга детства, любовный интерес засунет его в клетку. Он старается не задумываться о том, что она, как видно, падает в обморок и признается, что Джэ Хо «вполне подходит на роль мужа». Он — генеральный директор, — уточняет она, как будто это компенсирует ситуацию с клеткой. В общем, игра сводится к выбору между квартетом сахарных папочек, по крайней мере один из которых может оказаться сексуальным преступником. Он смотрит в сторону своей девушки. Она улыбается, открывая для него новый файл, называя играбельного персонажа «Чон У» и меняя настройки текста на более быструю. Джэ Хо выглядит как мудак, — первая мысль, которую он подумал, когда на экране промелькнули три условно привлекательных лица. «Это что, проверка на то, что я гей?» — подумал он, когда последний герой нахмурился и посмотрел на игрока. Его портрет имеет самую неровную подкладку, а также самый темный градиент вокруг нее. — Это дантист, — незаинтересованно говорит Джи Ын. — Я никогда не играла на его маршруте, но думаю, что он может быть кудере. Не мой тип. — А, — говорит Чон У, как будто эта классификация ему что-то объясняет. Он пытается вспомнить остальные три варианта, но в итоге ничего не получается. Генеральный директор Джэ Хо похож на сноба, идол Сок Юн — на нахала, а адвокат Ки хёк — на мошенника. Ни одна из них его не прельщает. «И это хорошо,» — напоминает он себе, мысленно откладывая в сторону свою тягу к дантисту. — Так когда же я смогу выбрать? — Ты не выбираешь. Он моргнул. — Но… но разве смысл не в том, чтобы я выбрал парня, который мне интересен? — Он старается не обдумывать слова, вылетающие изо рта, потому что начинает паниковать. Неужели игра автоматически поставит его на путь траха с Джэ Хо? Придется ли ему терпеть сцены секса с Джэ Хо? И будут ли эти сцены происходить в клетке? Чон У закрывает лицо руками, расстроенный. — Не волнуйся, оппа, — утешает его Чжиён, как будто полностью понимает его переживания. Как ветеран отомэ, он полагает, что, возможно, так оно и есть. — Получить маршрут, который тебе не нужен, довольно сложно, если только ты не хронически вежлив. Теперь настала очередь Чон У так смотреть на нее. С таким же успехом она может пустить стрелу в его ахиллесову пяту. Остается только надеяться, что слабости реальной жизни не распространяются на сценарные диалоги. Как только игра запускается, Чон У удивляется отсутствию выбора. Джи Ын объясняет ему, что в игре 'Сахарная любовь: взаимность! " имеет бесславно длинный общий маршрут, и примерно до двух часов в игре нет никакого реального развития сюжета. У Чон У отпадает челюсть, а Джи Ын, похоже, сжалилась над ним и вернула мышь, чтобы включить режим пропуска. — Ты можешь это сделать? — спрашивает Чон У. Его облегчение безмерно, и он, конечно, не собирается просить восстановить исходные настройки, но цель этой функции его смущает. — Разве диалоги не важны в такой игре? Для него это звучит как прочтение классической литературы — сравнение, о котором он и не мечтал, но Джи Ын лишь качает головой. — Я разблокировала эту опцию после прохождения всей игры, — говорит она ему. — Предполагается, что это поощряет повторы. — И как часто ты переигрываешь…"Сахарную любовь»?» — Не задавай вопросов, на которые не хочешь получить ответы. Как только они достигли тридцатиминутной отметки, большинство любовных интересов были представлены. Героиня впервые (в буквальном смысле) сталкивается с Джэ Хо, чей вступительный диалог звучит так: «Ого! Уже влюбилась в меня, милая? — После этого они узнают друг друга в одноклассниках и устраивают слезливое воссоединение. Джэ Хо просит пригласить ее на ужин, но она объясняет, что у нее собеседование, поэтому вместо этого они идут пить кофе. Помня о том, что героиня любит выпечку, Джэ Хо покупает в кафе все десерты, из которых героиня съедает один. Пищевые отходы плачевны, но, взглянув на Джи Ын, Чон У вынужден признать, что этот жест хотя бы кого-то покорил. Следующая глава общего маршрута начинается с того, что героиня спешит на собеседование, сумочка у нее отвисает от пирожных. У нее в запасе всего несколько минут, и она бежит к лифту. Дверь закрывается, но чудесным образом рука успевает ее открыть. Героиня задыхается от благодарности, а заботливый незнакомец искренне смеется. Подняв голову, героиня с изумлением видит, что это никто иной, как уважаемый идол Кан Сок Юн. Они болтают все время поездки в лифте, а затем расходятся по своим делам. Сок Юн, не зная, что делать, прижимает палец к кнопке «открыть», наблюдая за тем, как героиня исчезает из поля зрения. Ему явно не хочется, чтобы она уходила. На его щеках красуются три красные линии, а в руках он держит кекс, который она ему дала. — Он покраснел, — без обиняков замечает Джи Ын, сама немного розовея. На ответную гримасу Чон У она реагирует защитой: — В Дередах нет ничего плохого!. — В реальной жизни эта слякоть вызвала бы у тебя отвращение, — утверждает Чон У и фыркает. — Хорошо, что это не реальная жизнь. От этого признания ему хочется взять ее за плечи и встряхнуть, потому что она абсолютно права, это выдумка, и ему не нужны советы по свиданиям от выдуманного трахальщика. Но вместо этого он берет себя в руки и делает глубокий вдох. А потом еще несколько. Медленно, медитативно. Он почти проспал знакомство с Ки Хёком, так как режим пропусков не терпит отлагательств. Исполнитель главной роли № 3, Ки Хёк, утешает героиню после того, как она покидает собеседование. Они встречаются в холле здания, где она необъяснимым образом держит чашку кофе (Чон У, видимо, пропустил контекст), которая, естественно, пропитывает белую рубашку мужчины примерно через три кадра. — Ки Хёк немного суховат для меня, — комментирует Джи Ын. — Но у него красивая грудь. — Так вот почему она пролила на него свой кофе? — Они и впрямь устраивают настоящее шоу. Это его соски? Они выглядят достаточно острыми, как бриллианты. — И чтобы он мог получить ваш номер телефона для химчистки, — мудрено говорит она. — Это и подстрекательский инцидент, и фансервис, и гениальный макгаффин. Чон У не стал бы называть это гениальным. По крайней мере, Ки Хёк не кажется таким уж плохим. Он нежен с героиней и говорит ей, что лучше бы она провалила собеседование (*перевод Чон У), потому что компания коррумпирована и известна жестоким обращением с работниками. У нее даже есть репутация компании, которая задерживает зарплату идолам, находящимся под ее руководством. Ки Хёк здесь только для того, чтобы представлять интересы своего клиента, бывшего стажера, чтобы уладить один из многочисленных споров, возникших из-за неправомерных действий Paradise Corp. С ослепительно яркой ухмылкой — должно быть, его стоматология на высоте — он предлагает героине посетить его офис, если она заинтересована в более стабильном месте работы. «Если вы будете работать на меня, я буду оказывать вам уважение, которого вы заслуживаете.» — обещает он, что можно читать как в профессиональном, так и в порнографическом смысле. — Какой у него маршрут? — спрашивает Чон У. Его не очень прельщает этот парень, но пока что он кажется самым нейтральным из всех троих. Хотя что-то в его глазах настораживает Чон У. Видимо, недостаток анимации, потому что это похоже на неискренность. — Скучно, — говорит Джи Ын, не обращая внимания на то, что грудь Ки Хёка утратила свою новизну. — Что бы я ни делала, у меня всегда был плохой конец. Чон У заинтересовался и спросил, — Что за плохой конец? — Полная чушь. Он расстается с тобой по смс: «Прости, я больше не хочу причинять тебе боль». Подразумевается, что он встретил другую, и тогда… игра окончена. Они снова поворачиваются к экрану, где диалоговое окно Ки Хёка сообщает: «Теперь, когда у меня есть твой номер, я думаю, что буду звонить тебе часто! С общим презрением и кивком солидарности со стороны подруги, Чон У выбирает вариант №2: «Пожалуйста, не надо». — И когда куд уже появится? — задается он вопросом несколько минут спустя, когда текст продолжает летать по экрану с ограниченным участием его персонажа. — Кудере, — поправляет его Джи Ын, немного надменно. — Он представлен последним, и его маршрут открывается только после того, как вы пройдете остальные три. К счастью для тебя и твоих странных вкусов, я его уже прошел. — Но ты не играл в его маршрут раньше? — Нет. Я пытался посмотреть прохождение из любопытства, но там было всего один или два эпизода. Наверное, стримеру стало скучно. Это о многом говорит. — А ведь он красавчик, — странно возражает Чон У. — И если ты должна открыть его маршрут, разве это не делает его… особенным? Ведь его нужно заслужить так, как не получается с другими. Джи Ын смотрит на него так, будто он предлагает секс втроем со снежным человеком. Он так же догадывался, что кудере действительно казался довольно высоким. — Он красив, — медленно соглашается она. — Но личность тоже важна, оппа. Внешность — это еще не все, ты же знаешь. А? — Я знаю! — прорычал Чон У. Как он стал злодеем за то, что поддерживает отстающего? — Просто мне кажется странным, что ты не даешь ему шанса. Может, у него есть другая сторона, — он роет себе гомосексуальную яму, — которую он раскрывает только тогда, когда чувствует, что может доверять тебе. Может быть, он боится быть непонятым. Он единственный, кто выглядит грустным на этом портрете. Джи Ын надолго замолчала. — Я не думал, что ты из тех, кто «может его исправить». — Ты вообще не подходишь мне по характеру. — Расслабься, твой скучный, но сексуальный дантист появится с минуты на минуту. Как по заказу, включается короткая анимация, изображающая героиню, идущую по улице со склоненной головой. Несмотря на то, что она была рада воссоединиться с Джэ Хо, встретить знаменитость и получить предложение о работе от престижной фирмы (и все это за один день?), в ее монологе выражается разочарование от собеседования. Хотя в оригинале неумелость героини была разыграна ради смеха, теперь она выглядит откровенно мрачной. И, чтобы засыпать рану солью, в последнем кадре она врезается лицом в уличный фонарь. «Нет, мой зуб!» — восклицает текстовое окно. — А, — понял Чон У. На его губах заиграла улыбка. — Это сигнал для нашего сексуального дантиста? Джи Ын отмахнулась от него. — Утонченности здесь не ждут и не желают. Экран перезагружается, и героиня оказывается в тихой комнате ожидания. «Доктор Со сейчас подойдет», — говорит безликая секретарша, приглашая ее присесть. Проходит несколько мгновений, и текстовое поле заполняется текстом '...........' после '...........'. На самом деле эта задержка — лишь декорация, чтобы показать, как любят доктора Со, поскольку в следующей сцене силуэт матери и сына покидает стоматологический кабинет, распевая ему дифирамбы и выражая свое небывалое восхищение администратору. — Такой красивый, — говорит мать. — Такие нежные руки, говорит сын (что на самом деле звучит весьма озабоченно). — Что-то они перегибают палку, — замечает Чон У. Джи Ын фыркает. — Это неважно, отдачи не будет. У него харизма как у тостера. — Так ты говорила, что он сексуальный, — говорит он, многозначительно приподнимая бровь, но Джи Ын только закатывает глаза. — Мы уже выяснили, что он жеребец, — напомнила она ему. — Но это не значит, что он личность. То, что у тостера есть свое применение, не означает, что я хочу делить с ним ванну. Чон У не может представить, что за личность она видит в парне из клетки. — Откуда тебе знать? — бросает он ей вызов. — Ты никогда не пыталась познакомиться с дантистом. Она закатывает глаза. — Да, да. Я понимаю. Ты потерялся в его глазах, как только увидел его во вступительном ролике. Его красивые, пустые глаза. — Они не были пустыми! В них было гораздо больше экспрессии, чем в глазах других героев. — Пфф, — фыркнула Джи Ын, а затем ласково взъерошила его волосы. Она уже стоит, а он сосредоточен на игре, ожидая появления сексуального стоматолога. — Джэ Хо выглядит намного сострадательнее. — Это не то, что я… — начал он, но экран замер. Он поворачивается, чтобы поискать Джиён, но она уже вышла из комнаты, предположительно, чтобы наполнить бокал вином, из которого потягивала вино. - Я совсем не это имел в виду, — хотел сказать он. Он не выглядит более сострадательным, Со Мунчжо просто не выглядит сострадательным в первую очередь. Он — единственный исполнитель главной роли, в выражении лица которого есть что-то поразительное. Презрение. Чон У возвращается к экрану и видит, что он больше не застыл. На экране появился дантист. На нем очки в тонкой оправе и аккуратный белый халат, руки сложены за спиной. У него узкая талия, но рост высокий и внушительный, а улыбка практичная и уверенная. Доктор Со выглядит как заветная мечта библиотекаря, а Чон У — писатель, что, естественно, подразумевает, как он чувствует себя. Поерзав в кресле, Чон У напоминает себе, что это всего лишь двухмерный человек. Вымышленный персонаж, который не считается. Его гетеросексуальность остается нетронутой. По экрану бежит строка текста, причем медленнее, чем Чон настроил. — «Вы новый игрок?» Чон У моргает. Он первый исполнитель главной мужской роли, который сломал четвертую стену. С точки зрения повествования, это кажется немного неуместным. Больше диалогов не появляется, как и выбора. Это заставляет Чон У задуматься о том, не испорчен ли файл игры, не спровоцировал ли он сбой — в этом случае он опасается за свою жизнь, ведь Джи Ын никогда его не простит. — «Тебе здесь нравится? В этой комнате, наверное, душно. С ней.» — Джи Ын, — зовет Чон У, смущаясь того, как срывается его голос. Он возится с мышкой, решаясь выйти из игры, но кнопка для выбора главного меню не работает. Он пытается выключить компьютер, но и это не удается. А в это время ему улыбается красавец с тёмными волосами, грубыми линиями и так же темным градиентом. — «Вам станет немного легче, если вы присоединитесь ко мне сейчас.» В глазах дантиста мелькает что-то хуже, чем презрение, а тени за его спиной, кажется, разрастаются. — Э-э… Кажется, я сломал игру… — Я убью тебя, Юн Чон У! — Джи Ын врывается в комнату с быстрой скоростью, с бокалом вина в руках, но тут же замирает. — Юн Чон У? Ее парень исчез.