Туз кубков

Продрогшая земля была белой после недавно выпавшего снега. Время, которое наступало с первыми заморозками, Берт переносил особенно тяжело. Всё его жизнеутверждающее существо в принципе отвергало холод в любых проявлениях, но дело было не только в этом: уже вторая по счету зима приносила с собой болезненные воспоминания о девочке, которую он, будучи слишком самонадеянным, не смог спасти. Та декабрьская ночь навсегда изменила размеренный, безмятежный ход жизни мужчины. С тех пор он почти не брал сверхурочную работу и не подпускал себя к операционной, чувствуя даже малейшую неуверенность в своем физическом состоянии. Комиссия не выявила никакой врачебной ошибки, но Берт упрямо занимался самокопанием, мучаясь чувством вины. Он посещал терапию, разбирал свои чувства на атомы с хирургической точностью. Однако, в последние месяцы к уже известным терзаниям души прибавилось еще одно, новое, природу которого он силился понять, из раза в раз теряя тонкую нить ответа, едва приближаясь к нему. — Вы хорошо спите? — монотонным голосом спросил психотерапевт, вырывая мужчину из гнетущих размышлений. Сон мужчины почти никогда не был спокойным, но это не мешало ему быть, что говорится, на ногах. 5-6 часов отдыха вполне хватало для того, чтобы уверенно работать и чувствовать себя комфортно. Сейчас же что-то изменилось: вот уже два месяца каждое утро открывая глаза он тонет в пустоте квартиры, чувствуя себя абсолютно разбитым. Будто всё важное оставалось там, в подсознании, где он живет полноценной жизнью, а реальность потеряла свой вес и краски, которые он когда-то так любил. — Я не уверен, что сплю, когда закрываю глаза. — Хотите сказать, вас мучает бессонница? — Нет, — отрезал мужчина, пытаясь собраться с мыслями, — не знаю, как объяснить. Просто иногда мне кажется, что сон — это та реальность, в которой я нахожусь, а реальность — это сюжеты, которые я вижу во… сне. — Возможно, таким способом, подменяя понятия, вы пытаетесь избежать отголосков не до конца пережитой боли. Не думали об этом? — Но я не чувствую, что все это связано с… Я хочу сказать, что сны вызывают во мне светлые, приятные чувства. И, просыпаясь, я вспоминаю не о том случае, а о чем-то другом, но тоже очень важном, возможно, даже самом важном. Понимаете? Точнее, пытаюсь вспомнить, увидеть полную картину, но не выходит… — О чем пытаетесь вспомнить? Какие вы видите образы? — Декорации каждый раз разные, но я не могу назвать их как-то конкретно. Звучит дико, но они стираются из памяти моментально, стоит только открыть глаза! Однако… Есть кое-что, вернее, кое-кто. Один образ, который прорывается отчетливее других. Это девушка, я уверен. — Как она выглядит? Опишите её. *** — Шатенка, среднего роста, поступила к вам с пулевым ранением два месяца назад. У неё еще гетерохромия! Почему вы не можете найти по имени? — Извините, у нас сегодня база барахлит по всей сети клиник. Говорите, вам звонили час назад? — Да-да, сказали, что она пришла в себя. — Сейчас свяжусь с интенсивной терапией, подождите минутку, пожалуйста. Амели удивилась, когда позвонили именно ей. Не сегодня, еще тогда, два месяца назад. Бывшая начальница оставила её номер в своей медицинской карте для экстренных случаев. Номер той, которую Селена безжалостно уволила, едва ли моргнув глазом. Эта мысль заставляла секретаршу жалеть свою жестокую начальницу, ведь это означало, что она была крайне одинокой и даже несчастной женщиной. Гораздо более несчастной, чем она сама. *** Вернувшись в офис, в свое привычное место силы, Селена не могла избавиться от ноющего ощущения пустоты внутри. То, что всегда наполняло её — работа, чертежи, проекты — наполняло, как и раньше. Вот только глубина будто бы ощутимо стала больше, поэтому с момента, как она вышла из комы, стакан всегда заполнялся лишь наполовину. Ей не хотелось общаться ни с кем, а может, в её жизни просто не было того, с кем хотелось бы общаться, а особенно, смеяться. Боже, как же ей хотелось смеяться! Пару раз, стоя на балконе своего офиса, она даже поймала себя на безумном желании скинуть горстку строительного щебня вниз на охранника. В этот момент она почувствовала себя невероятно счастливой, а в следующий — самой несчастной на свете. Оттого, что чего-то важного не достает в пазле этого момента. Кого-то важного. *** Прошло больше полугода с того времени, как Берт перестал видеть сны, будоражащие сознание и вызывающие тоску при пробуждении. Но последняя никуда не делась, а стала верным другом, который преследовал его, куда бы он ни пошел и что бы ни делал. Психотерапевт списывал это на глубокое депрессивное расстройство, но Берт упорно избегал прописанных ему препаратов. Как и любой врач, он был худшим из пациентов. А может, просто знал, что это не то лекарство, которое вернет его из точки невозврата. Зеленые лужайки возле клиники, в которой он работал крайнюю смену перед отпуском, казались особенно живописными на фоне бетона и стекла. Нью-Йорк был родным, любимым городом Берта. Они были похожи, ведь в них обоих кипела жизнь, настоящая, порой неприглядная, пугающая своей суетой и разносторонностью, но от этого не менее прекрасная. Здесь он чувствовал себя легко и свободно, однако, все чаще ощущал поверхностность жизни, возвращаясь домой по ночным улицам столицы. Своей или города — он понять не мог, и очень надеялся найти ответы, сменив обстановку. Мужчину невообразимо тянуло в горы, поэтому, едва завидев из ниоткуда всплывшую рекламу отдыха в Ирландии, он не раздумывая купил билеты. Берт был не из тех, кто долго собирает чемодан. Он в принципе был не из тех, кто вообще берет его с собой. Поэтому по прилету он был, наверное, первым со своего рейса, кто покинул аэропорт, с небольшой ручной кладью в руке. Непривычно свежий воздух сразу ударил в нос, заставив мужчину вдохнуть полной грудью. Да, природа работает лучше любого психоаналитика! Усмехнувшись своим мыслям, совсем нехарактерным для человека науки, он сел в авто, которое его уже ждало. Скалы Слив Лиг считаются одними из самых высоких гор Ирландии. Возвышающиеся над побережьем Атлантики, они, казалось, вылеплены умелыми руками талантливого творца, который знает толк в природной красоте. Глядя из окна едущего автомобиля Берт почему-то отчетливо поймал себя на мысли, что на пике гор не хватает высокого дворца, в котором заседали бы король с королевой. Но он не представлял себя в роли короля, ведь тогда его шалопайству, которое всегда было с ним, пришлось бы туго. Скорее, он был бы почти беззаботным братом королевы и до беспамятства влюбился бы в самую прекрасную девушку из живущих во дворце… Он выбрал номер с видом на те самые горы, о которых фантазировал в пути, и это показалось ему самым правильным на свете. Бросив сумку, не чувствуя усталости от долгого перелета, он взял местный путеводитель и отправился на прогулку. Солнце вошло в зенит, придавая зеленым скалам неоднородный пятнистый вид. Ему подумалось, что, если бы он был художником, то непременно бы взял холст и масляные краски, и, смешав все возможные оттенки зеленого, запечатлел бы лучший вид, который видел в этой жизни, а может, и не только в этой. Берт всегда считал, что он дитя города, который знает толк в бесконечной работе и положенной для нее дисциплине. Но, взойдя на одну из смотровых площадок Слив Лиг, он обескураженно понял, насколько ошибался. Сейчас он — совершенно точно стихийное в своем проявлении дитя природы, на пути к обретению важной части себя. Если бы мужчина только знал, насколько близок к этой части. Если бы только судьба не играла двумя душами, отчаянно стремящимися воссоединиться, идущими одними и теми же тропами, но в разное время. Именно здесь, на этом месте с разницей в пару недель оказалась Селена. Амели, которую она вернула в штат фирмы, по запросу начальницы нашла тур, обещающий великолепные горные виды и свежий атлантический воздух, который, несомненно, должен был пойти Селене на пользу. Ей нужно было набраться сил перед запуском, пожалуй, самого грандиозного проекта за всю историю существования фирмы. Он казался девушке воплощением личного пережитого опыта, потерь и счастливых находок, которые будто бы происходили в другой ее жизни, но от того не становились менее реальными. Она упрямо верила, что, если этот мост и не станет связующим звеном между ее прошлым и будущим, то, по крайней мере, предзнаменует это событие. Если бы еще полгода назад ей сказали, что она будет стоять на утесе, думая о таких глупостях, она бы скептически махнула рукой. Ведь прошлая она не верила в сказки, чего уже нельзя сказать о настоящей. Легкое платье, коих в гардеробе Селены теперь было бесчисленное множество, развевалось от легкого океанского бриза, вселяя в сердце надежду на то, что ее история пишется правильной рукой, и что счастливый финал — ближе, чем когда-либо. *** Едва на улицах Нью-Йорка стало рассветать, дорожные рабочие начали суетливо размещать анонсы скорого открытия стратегически важного для градостроительства города моста. Красущееся в самом верху название фирмы “Bridge Corporation” привлекло внимание врача, возвращающегося домой с ночной смены. Он, конечно, уже ни раз слышал это название, но никогда не интересовался темой строительства, потому что был далек от этой темы. Однако что-то в этой вывеске зацепило Берта. Возможно, имя владелицы фирмы, указанное внизу? Он произнес его, как бы смакуя на языке, пытаясь ухватиться за чувство, возникающее внутри, но усталость после тяжелой смены взяла свое, не подпуская вымотанный разум докопаться до истины. *** За него это сделала Селена. Подумать только, по воле случая какой-то ярмарочный шатер с женщиной, гадающей по таро, вернул в памяти все самое ценное, что с ней когда-либо происходило, и утраченное после выхода из комы! Берт, ее дорогой Берт, все воплощения которого из миров Таролога она полюбила без остатка, наконец-то заполнил стакан, выплескивая чувства Селены за его край. Но что же ей делать? Существует ли ее любимый в реальном мире? И, если да, то как ей его найти? Она помнила историю Берта, поэтому отчаянно искала его в списках врачей каждой больницы города, упрямо веря, что они вот-вот встретятся. *** Ярмарка, на которую Берта затащили коллеги по работе, пестрила шатрами. — Тебе нужно чаще бывать на людях, Берт, веселиться, в конце концов! — улыбаясь, твердили коллеги. Ему не хотелось тратить единственный выходной на неделе на эту вылазку, поэтому, вскоре после прихода он незаметно скрылся из виду, чтобы удрать домой, поддаваясь своенравной натуре. Он почти вышел из всей этой пестрящей процессии, как его окликнул голос. — Молодой человек, не хотите погадать? Он обернулся и, завидев добродушную приятную женщину, как джентльмен, просто не смог уйти. Завидев, что мужчина направляется к ней, торговка искренне улыбнулась и, словно предвидя, что он скажет, ответила: — Не обязательно верить, чтобы узнать будущее. Для этого важно помнить прошлое. Берт слегка растерялся, однако, кивнул и улыбнулся. — И что же мне нужно делать? — Выбери карту, к которой лежит душа. Он вытянул карту, лежащую поодаль от основной колоды. — Туз кубков, — произнесла гадалка на улыбке. Но, едва переведя взгляд с карты на мужчину, она резко сменила выражение лица, а ее губы прервались на полуслове. — Что-то не так? — с сомнением спросил Берт. — Нет, мой дорогой, теперь все так, — мягко, почти отечески ответила женщина, что ее словам захотелось верить, — эта карта символизирует чувство свободы и новое начало. Твоя дорога была трудной, душа искала покоя, но не находила его в этом мире, поэтому вышла за пределы и нашла его в других. В ней. — Что вы имеете в виду? — почти требовательно, но осторожно произнес мужчина. В этот момент в сердце что-то кольнуло, и он машинально поднес руку к груди. Гадалка указала на туда же. — Здесь есть все ответы. Сердце помнит ту, чье имя не помнят губы. Она тоже ищет тебя, и обязательно найдет. Возьми эту карту с собой, это мой подарок тебе. Не найдя слов, Берт взял в руки карту, как самое драгоценное, что было в его жизни. Наскоро попрощался с гадалкой и ушел прочь. Уже дома его охватила сильнейшая головная боль. Таблетки не помогали, и, ворочаясь всю ночь, Берт уснул только под утро. Всю смену он не мог выбросить из головы слова женщины с ярмарки. Прокручивая их раз за разом в голове, он будто пытался вывести формулу, комбинацию, которая поможет ему решить уравнение. Но в нем не доставало важной переменной, и это сводило его с ума. День пролетел незаметно. Череда пациентов иногда выбивала его из мыслей, за что он был безмерно благодарен работе. Однако под вечер снова разыгралась мигрень. Хорошо, что смена уже подошла к концу. Не переодеваясь, Берт вышел на крыльцо больницы, чтобы подышать свежим воздухом — что еще делать, раз чертовы таблетки не помогают. Он задышал полной грудью, прикрыв глаза. Через пару минут полегчало, и он разлепил уставшие веки. Сквозь толпу сотрудников, выходивших из больницы после смены, Берт разглядел силуэт девушки. Она стояла к нему спиной, смотря на вывеску больницы, и дрожала от холода. Повинуясь неожиданному порыву, он проводил взглядом толпу коллег, и обратился к ней. — Девушка, вам помочь? Вы не замерзли? Она обернулась, и, казалось, на их лицах замерло одинаково нелепое выражение лица. Как будто они играют в незнакомцев, знающих друг друга слишком хорошо. — Привет, — на выдохе произнесла девушка. Ее каштановые локоны обрамляли аккуратный овал лица, струились по плечам. Красота девушки была саркастичной, но такой настоящей, родной. Однако, прагматичный склад ума мужчины сразу же перекрыл эти мысли другими: она слишком легко одета для сегодняшней прохладной ночи! — Привет. — Откуда у тебя шрам? — внезапно спросила незнакомка. — Я… Мне снилось, что я дрался с какой-то девушкой, и, когда резко проснулся, ударился об угол прикроватной тумбочки, — слегка растерявшись, ответил Берт, и, глядя на озадаченное лицо девушки, заливисто рассмеялся, должно быть, впервые за долгое время. — Ты будешь первая, кто поверит в эту историю. Конечно, если поверишь. — Я верю, — ни на секунду не задумавшись, ответила девушка, улыбаясь дрожащими губами. Берт заметил, что она хочет ему что-то сказать, может, обратиться за помощью, но не решается произнести ни слова. Ему вдруг невыносимо захотелось сократить дистанцию, поэтому он сделал несколько шагов в сторону собеседницы. — Тебе идет халат, — как бы невзначай произнесла девушка. Казалось, несмотря на форму, она видела в нем не врача, а кого-то другого. Нет, не кого-то — а другого его. Ему понравилось это странное ощущение. — Знаешь, был период, когда мне хотелось снять его навсегда. Но я не смог, вернее сказать, смог и не сдался. Видя, что девушка смотрит на него практически не мигая, будто бы пытаясь ни то оценить, ни то поверить в происходящее, он спросил: — А ты почему такая грустная? Я могу чем-нибудь помочь? Раз я все еще врач, могу вылечить практически все, что угодно, — произнес Берт в шутливой манере, за что тут же захотел себя ударить. — Даже разбитое сердце? — Особенно разбитое сердце, — выдохнув оттого, что девушка поддержала тон беседы, ответил мужчина. *** Октябрь обещал быть теплым, а может, Берту так казалось после случайной встречи с незнакомкой на крыльце больницы. Случайной ли? Этот эпитет он каждый раз подвергал сомнению, прокручивая ту судьбоносную ночь в голове, потому что просто не мог поверить, что это всего лишь стечение обстоятельств. Мало того, он чувствовал, знал, что это не так. Третье свидание с Селеной он отчего-то хотел провести совершенно сумасбродно, ведь у него сегодня День рождения. Раньше он никогда бы не решился на подобное — показать всю свою дурость уже в начале знакомства. Но сердце подсказывало ему, что выделываться и строить из себя какого-нибудь чопорного англичанина по имени, скажем, Роб вообще не имело смысла. Он даже был рад тому, что его жизнерадостность выплескивается из краев, и, впервые за долгое время у него сводит скулы от общения с девушкой, словно он влюбленный подросток. Она волновала его сердце, разум и тело, захватила их с самой первой встречи. И, если к третьей он уже не представляет без нее своего будущего, то что же ждет его дальше? Предвкушение счастья и любви захлестывало его с головой, возвращая краски на обретенную палитру жизни. Звук нового сообщения отвлек его от размышлений. Селена. “Я буду в красном” Он улыбнулся, придумав ответ, но не успел его допечатать, как получил второе смс вдогонку. Селена. “Да, как помидор” Все удивительные совпадения, подобно этому, при общении с Селеной казались ему странно-восхитительными, от них его каждый раз подбрасывало выше, хотя, казалось, что выше уже некуда. Достав Туз кубков из той самой прикроватной тумбочки, которая стала виной его шрама, он подумал о том, что эта девушка — та, к которой он будет находить дорогу снова и снова, где бы ни очутился. И в любом мире он будет вспоминать, кто он есть на самом деле, если рядом будет Она.