***
— Весна тревожит не только природу, но и сердца. Юноша, чьи волосы можно было сравнить с выцветшими лепестками сакуры, невольно нахмурил брови. Сказать, что он солидарен с мнением своего знакомого, что выдыхает едкие клубы дыма из своих лёгких, — не сказать ничего. В сердце Сону на самом деле не было ни единого намёка на волнующую и трепетную весну, наполненную светлыми и яркими чувствами. Там больше царствовала холодная, пробирающая до дрожи зима, которая совершенно не хотела отпускать юного парня, привыкшему к той прохладе, что поселилась внутри него. — Не думал, что ты романтичная натура, хён, — лёгкая усмешка искривляет пухлые розоватые губы на пару секунд, а после так же быстро исчезает из поля зрения кофейных глаз, которые не могли не следить за лисьими. — Не думал, что ты такой чёрствый, хубэ, — хмыкает в ответ Хисын, снова затягиваясь последней сигаретой, которую надо бы растянуть на весь день, да только что-то пошло не так. А что именно, брюнет и не помнит уже. — Весна пахнет влюблённостью и глупыми любовными ошибками. Разве не так? Тёплый ветерок ласкал двоих парней, чьи глаза были устремлены куда-то вдаль, они терялись среди величественных многоэтажных зданий и между яркими лучиками солнца, которое не скупилось, нежно прикасаясь к юным щекам, оставляя на них мягкий румянец. А Сону всё ещё не торопился соглашаться со своим старшим, который, как кажется, прожил больше девятнадцати лет. Казалось, Хисын знал обо всём в этом таинственном и непонятном для Кима мире. Но и розоволосый не был таким уж глупым, чтобы не понять, что именно пытается донести Ли этими словами. Только нужно ли Сону всё это? — А ещё весна — прекрасное время для того, чтобы отказаться от старого и быть готовым к чему-то новому. — Хисын всё не унимался, а Ким на его слова лишь закатывал свои красивые глаза, которые в солнечных лучах переливались горячей карамелью. — Не для всех весна что-то прекрасное, хён, — вздыхает Сону, поднявшись с цементного покрытия. — Я пошёл, у меня следующим алгебра. Если пропущу и её, меня учитель Пак изобьёт своей огромнейшей линейкой. Младший даже не старается расслышать слова Хисына, которые тот кидает на прощание. Ли хоть и привык к такому поведению Кима, только вот сердце всё равно сжимается больно, провожая удаляющуюся спину. Ему много чего хочется сказать Сону, который слышать, конечно же, эти слова не захочет. Брюнет прикусывает свои тонкие губы, но всё кое-что вырывается наружу: — Было бы хорошо, если бы весна и на тебя подействовала. Едкие клубы дыма кружились на территории одинокой крыши. Хисын продолжал вглядываться в незнакомые здания, пока в голове крутились совершенно хаотичные мысли, словно разноцветный запутанный клубок ниток. Ему совершенно неизвестно, почему в сердце младшего поселилась та суровая зима, не дающая юноше полюбить снова. Почему же в сердце Сону не приходит весна?***
Длинные коридоры с протяжными лестничными пролётами не всегда вызывали у Сону такие негативные эмоции. Когда-то он любил лениво ступать по ним, чтобы побольше растянуть время, которое, как казалось, совершенно никуда не спешит, наполняя жизнь Кима маленькими счастливыми моментами, которые накрепко вцепились в его сердце. Когда-то и в сердце Кима жила та самая весна, о которой так часто заводит разговор Хисын. Вместе с этим чувственным временем года приходит любовь, вместе с ней же и уходит. Сону, однажды сильно влюбившись, уже не мог отказаться от этих искренних чувств, что бились ключом из него. И не важно, была ли на улице весна или зима, в его юношеском сердце расцветали лепестки сакуры. Но наступило время, когда эти нежные лепестки начали чахнуть прямо на глазах Кима, который вместе с ними потихоньку превращался в того самого Сону, в душе которого поселилась вечная зима. Разбитое сердце в начале осени казалось чем-то символичным для Сону, который ни разу не проливал слёзы после тяжёлого расставания. Пока не пришла прохладная зима. Она будто поселила Сону в ту ностальгию о прошлом, которое так сильно хотелось вернуть. Киму казалось, будто причина расставания крылась именно в нём, а не в исчезнувших чувствах своего партнёра. И с приходом весны ему с каждым днём становилось тошно. Особенно от счастливых и влюблённых улыбок, окружавших его. — Спешишь, хён? Мягкий, словно нежное плюшевое покрывало, голос раздался где-то за спиной, заставляя Сону обернуться. Его розоволосый мог узнать среди тысячи других, но каждый раз выражение лица Кима никак не менялось, хоть и внутри поселялся непонятный хаос. И сейчас ничего не поменялось — Сону с пустотой в глазах посматривает на парнишку, что не страшится этого, а на его лице расцветает еле заметная улыбка, которую старший игнорирует. — Можно и так сказать, — отвечает спокойно Ким, умостив свою руку на перилле. — Что-то случилось? — Не то чтобы, — длинные пальцы зарываются в каштановые прядки, стараясь уложить их назад. Сону следит за этим действием, пока шоколадные кошачьи глазки устремляются в ступени, что разделяют их друг от друга, — но мне нужно кое-что рассказать тебе. — Это не подождёт до конца занятий, Чонвон? — Ты снова убежишь от меня, хён, — усмехается по-доброму младший, резко оказываясь рядом. Его прекрасные шоколадные глазки перебирают в который раз длинные ресницы Сону, словно пересчитывая. Чонвон даже слегка наклоняется, чтобы на пухлых розовых устах ощущалось его тёплое дыхание, заставляющее Кима слегка подрагивать. Старший старается не показывать волнение, которое ощущается в дрожащих пальцах, а делает лишь глубокий и, как кажется Чонвону, разочарованный выдох. А после в лёгких Сону оседает чарующий аромат лаванды, который исходит от Яна. Приятно. Длинные пальцы шатена аккуратно окольцовывают запястье Кима, заставляя его повиноваться желанию Чонвона. Перед глазами сменялись этажи, пристройки и коридоры, а сердце бешено стучало о грудную клетку, пытаясь вырваться наружу и убежать подальше от этого мальчишки, что тянет в пустующий давненько кабинет. Ян прикрывает за собой дверь, стараясь не отходить от неё, лишь бы человек, находящийся напротив, не убежал. Он прикусывает свои припухлые губки, пытаясь скрыть лёгкое волнение, пока лисьи глазки бегают по кабинету. Яркие лучики весеннего солнца без разрешения вторгаются в помещение, наполняя его приятным светом и теплом, которое вызывает мягкие волны мурашек, накрывающие оба заставших тела. — Так о чём ты хотел рассказать? Сону устало присаживается на парту, находящуюся неподалёку. Его не волнует толстый слой пыли, которая останется на его тёмных брюках. Волнует лишь парень, молча стоящий у двери. Или он всё же не беспокоил Сону так сильно? Непонятно. — О многом на самом деле, — вздыхает Ян, резко присев на корточки. Старший слегка вздрагивает, но приближаться пока не намерен — незачем ему это делать. — Но я не знаю, с чего мне начать…. — Хоть с чего-нибудь, — закатывает глаза Ким, скрестив показательно свои руки, — иначе мне придётся покинуть тебя. И розоволосого совершенно не заботит то, что его поведение совершенно не выглядит дружелюбно со стороны. Нежная внешность Сону и его взрывной характер создавали яркий контраст, к которому не каждый был готов. Его грубость и холодное отношение частенько воспринимали в штыки, ведь Ким Сону никого не жаловал вокруг себя. Казалось, ему не нужен был никто рядом с собой. Однако Ли Хисына он как-то к себе подпустил, да и этого резко появившегося в его жизни Ян Чонвона тоже не отторгал так, как других, пытавшихся завести «дружбу» с привлекательным парнем. — Слышал, что у Джэхёна девушка появилась? Ян не смотрел в лисьи глаза, потому что не хотел увидеть в них то, что давно скрывается в глубине карих очей. Он смиренно ждал хоть какой-то реакции от Сону, которого как будто оглушили этими словами. Боль? Да. Это была именно она. Боль приходит тогда, когда её совершенно не ждут. Остались ли у Сону чувства к тому, кто неожиданно отказался от его любви? Уже нет. Он давно вычеркнул этого человека из своей жизни, только вот моменты, связанные с ним… Они глубоко засели в его сердце, совсем не желая оттуда выезжать. И лишь эти воспоминания приносили в будние дни Кима покалывающую боль. Прямо как сейчас. — И зачем мне это знать? — голос у Сону слегка дрожит, а глаза устремились вглядываться в носы своих чёрных лакированных туфель. — Просто мне стало интересно, — тихо произносит Чонвон, отлипнув от пола. Его неторопливые шаги эхом отдавались по забытому кабинету, пока Ким плавал в своих мыслях, стараясь выпутаться из своеобразной паутины, — а ты не готов к чему-то новому? — Ты о чём? Сону поднимает свою голову и тут же встречается с глубокими шоколадными глазами напротив. Взгляд у Чонвона любопытный, но в то же время в меру тёплый, давая понять, что шатен совершенно не собирается давить на Кима. Эти кошачьи очи скользили по пушистым ресничкам, которые раскрылись чёрным веером, обрамляя лисьи карие глазки, всматривались во вздёрнутый слегка носик, который время от времени морщит, когда лучики играются с его белоснежными щёчками и пухлыми губами, оставляя на них свои тёплые невидимые следы. Чонвон очарованно смотрел на Сону, именно таким взглядом, которого давно не ощущал на себе. — Ты мне нравишься, хён. — Чонвон роняет свою голову на сильное плечо старшего, стараясь скрыть подкравшийся в ненужный момент румянец. — Очень сильно нравишься. — И что ты хочешь от меня? — шёпотом спрашивает Сону, вовсе не понимая, что делать с этим признанием. — Честно? — слегка усмехается Ян, пока его руки аккуратно хватаются за края чужого пиджака. — Хочу быть с тобой. — Тебе будет больно, — тихо молвит розоволосый, всё же обняв юношу, что словно котёнок, ласкался к нему. — Чонвон, любить меня и быть со мной — две разные вещи. — Но ведь в будущем их можно будет объединить, не так ли? Чонвон отрывается от сильного плеча, встречаясь с глазами, в которых когда-то давно потонул. По собственному желанию. И теперь, вглядываясь в них, Ян почему-то не видит никаких преград, которые когда-то не давали ему приблизиться к Сону. — Всё возможно, — шепчет Сону. — Верно, хён, — улыбается Чонвон, приблизившись к любимому личику, — и в твоём сердце наступит весна, я обещаю. Эти слова остаются на пухлых розовых губах, пока чужие начинают их нежно ласкать. Длинные пальцы Чонвона аккуратно устраиваются на пухлых щеках старшего, а сам Сону хватается за талию младшего, пододвигая к себе ближе. Громкие звуки наполняют кабинет, заставляя розоволосого слегка краснеть, однако отрываться от губ Чонвона он совершенно не хочет. Сону, словно ведомый, тянется ближе, получая всё больше и больше желанных прикосновений и тепла, которыми так запросто делиться Ян. Ведь его чувства цвели лишь для Сону. Ким Сону не знает, что движет им, когда он рядом с этим улыбчивым и тёплым мальчишкой. Однако одно он знает точно — отпускать Чонвона он не намерен. Во всяком случае не в этой жизни. Пора. Наконец пришло время для весны и в сердце Сону. И Чонвон обязательно поможет ей укорениться в сердце старшего навсегда вместе с поцелуями Яна.