Вафли

Вафли. Она пахла вафлями. Растянутая огромная мужская майка, прилипшая к тельцу девочки, стоящей прямо перед ними меж деревьев, промокшая насквозь, она испуганно и грустно смотрела на трех мальчишек, вышедших искать своего друга, даже не на всех троих, на одного. Это было случайностью? Нет. Это было божественным даром, но они еще не подозревали об этом. Они оба еще не знали, что будет дальше. Но понимали, где-то глубоко внутри их сердец. Вафли. Это единственное, что осталось от него, проводник, который был и у него и у нее, но они оба не знали об этом. Ради этих круглых кусков сладкого теста она обворовала магазин, сама не зная, что ей нужно, она инстинктивно пошла именно к Eggots, потому что именно они напоминали ей что-то родное, знакомое, милое душе, но так плохо помнящееся ей. Вафли. Сладкий аромат вафель наполнял старый подвал, некогда покрытый сумраком. Где-то в маленьком городке, в маленьком доме, под небольшим столом сидел маленький мальчик и звал свою большую любовь. Эта любовь была больше стола, больше дома, больше города, штата, страны... Всё, что вы бы смогли назвать, было бы меньше его любви к ней. К девочке, у которой было странное имя, сбритые волосы, ободранные колени и глаза, светлее чем солнце, глубже чем мир и роднее, чем всё на свете. Странно... Ведь они познакомились так внезапно, так неожиданно, как ничто в его жизни. И он запомнил этот день навсегда. Быть может, это и казалось глупостью, подростковой любовью, которая увянет через пару месяцев, но нет. Это была та самая искра, дзынь, солумейт, и прочие глупые слова, которыми люди называли ту самую настоящую любовь. Вафли. Сладкий вкус вафель на ее губах оставался на его, и это было хорошо. Пусть Хоппер был против, пусть Уилл и остальные ныли, что их это бесит, двоим было наплевать. Он вел себя ужасно глупо, а ей это нравилось, хоть она и утверждала, что это не так. Казалось, эти мгновения никогда не закончатся и, наконец, есть шанс на светлое будущее. Вафли. Единственное, что осталось напоминанием - сладкий запах вафель на одежде, сводящий с ума, убивающий его своей привлекательностью, как, казалось, никогда прежде. Их разлучила глупость, страшная глупость, недоразумение, но это недоразумение убивало и его и ее, не давая думать ни о чем другом, кроме друг друга. Ужаснее чувства у него не было никогда прежде. Она еще никогда не скучала по кому-то столь близкому, что можно было добежать. Вафли. Они стояли на столе в кухне, приходилось лишь ждать. Ей нужно было узнать, где чертов братец Макс, ему было наплевать на это, она могла погибнуть. Он любил ее и не хотел снова потерять. Не хотел, нет, просто не мог. Почему все хотят использовать ее как оружие, не думая о ней самой? Он говорил слишком много, но лишь она пришла, вновь замолчал и сделал вид, что ничего и не говорил, а она - что ничего не слышала. Вафли. Холодильник с вафлями был открыт, чтобы дать ей сосредоточиться. Кровоточащая нога, давление, ситуация - все давило на них обоих, но оба пытались делать вид, что ничего не происходит. Но всё резко изменилось. Страх охватил обоих, она обхватив его руками, еще и еще раз называя его по имени, закрыла глаза, а он, прижимая ее к сердцу, успокаивал ее, хотя сам боялся до дрожи в коленях. Но с ней его колени не дрожали. И ее с ним тоже. Вафли. Запах вафель - последнее, что осталось после уезжающей с ней машины. Он вновь чувствовал сладость ее губ на своих губах, и хоть она отдалялась миля за милей, он знал, что скоро узнает от нее что-то, что они скоро увидятся, что всё будет наконец хорошо. Вафли. Рисунок вафельки, пришедший к ней на письме грел ей душу. Но ей казалось, что он постепенно отдаляется от нее. Где его любовь, которой раньше было хоть отбавляй? Ее сил нет, ее отца нет, потеряв еще и его у нее ничего бы не осталось. Он боялся не меньше. Он боялся, что она пропадет навсегда, если ее силы вновь вернутся, но боялся это сказать. Супергероиня, с улыбкой прекрасней, чем все остальные вместе взятые, остроумная и красивая, просто богиня, девушка из его снов и он - просто кретин, не достойный и ее взгляда: он боялся потерять девушку, которую любил больше жизни, боялся, по этому молчал. И она тоже молчала. Вафли. Он найдет ей эти вафли, он привезет ей их в тюрьму, он станет преступником, умрет, раскрошит весь город в щепки, если она этого захочет. А теперь ее увозят. Он сделает всё, обзвонит всех адвокатов мира, найдет ее и заберет. Он не мог потерять ее еще раз. Только не снова. Вафли. Он приносил ей их тогда, когда она жила в старом подвале его дома, это было самое приятное воспоминание из всех существующих. По этому она и пыталась его закопать куда поглубже, чтобы вернуть свои силы, сбежать от этих мучителей и вернуться к нему. Вафли. Она чувствовала его, он ее, они были вместе, хоть и в опасности, зато вместе, их больше ничего не волновало, они были друг для друга, он для нее, а она для него. Майк и Оди. Вафли и карамель. Чарующее сочетание, подходящее друг другу больше, чем инь и янь.