invisible.

за годы спокойной совместной работы с честером майк успевает забыть о том, с чего начиналась их дружба. нет, конечно, он помнит пьяного или обдолбанного мальчишку, которого своими руками вытаскивал едва ли не с того света, помнит вспышки ярости честера и то, как он ненавидел себя после каждой из них. помнит страх честера перед той любовью, которую шинода с самого начала хотел дарить ему. всё это прошло, осталось в начале двухтысячных, и майку кажется, что честер на верном пути. до выхода седьмого студийного альбома всё и правда было так. с релизом "one more light" накатывает одним девятым валом волна презрения от слушателей и критиков. это не нравится всей группе, майк сам не в восторге от того, что читает о себе и товарищах в каждой соцсети, но честер... в какой-то момент шинода ловит себя на мысли, что вокалист его по-настоящему пугает. честер, такой всегда весёлый и улыбчивый честер... превращается в совершенно другого человека. знай майк его чуть хуже - заподозрил бы, что тот снова подсел на наркотики, но эмси слишком хорошо чувствует беннингтона, и ему ясно: вещества тут не при чём. на этот раз вокалистом движет нечто абсолютно другое - эта деталь всегда присутствовала где-то в его образе, но никогда не бросалась в глаза настолько, чтобы её можно было как следует разглядеть и как-либо охарактеризовать. майк смотрит на честера - на репетициях, на интервью, на концертах, - и видит его словно через разбитое стекло. изображение ломается, разрывается на несколько полупрозрачных копий, которые накладываются друг на друга и размывают ранее чёткий силуэт практически до неузнаваемости. честер смеётся над шуткой брэда; честер бросает в стену свой телефон с утробным рычанием; честер кричит фанатам "спасибо" со сцены; честер угрожает разбить лицо любому, кто скажет, что группа продалась; честер играет со своими детьми; честер колотит кулаком по столу, едва не ломая несчастный предмет мебели; честер хвалит киару после съёмок клипа к "heavy"; честер желает всем, кто считает новый альбом недостойным внимания провалом, получить нож под рёбра; честер плачет за микрофоном, думая, что никто не слышит... у майка постоянно болит голова. голос лучшего друга становится практически ненавистным - настолько часто он слышит, как этим голосом произносятся те вещи, что эмси хотел навсегда оставить в прошлом. он пытается поговорить с беннингтоном, но тот словно бы не слышит, и шиноде остаётся только молиться, чтобы его терпения хватило ещё хотя бы на день. *** майк срывается как-то внезапно. просто понимает, что его достало. достал честер, не желающий послушать его ни минуты, достала собственная мягкость в отношении этого татуированного придурка, достало то, что остальные ничерта не делают, чтобы усмирить вокалиста, когда он перегибает палку - а случается это всё чаще. очередная тирада честера прерывается звонкой пощёчиной. летят на пол и разбиваются очки с прямоугольными стёклами. беннингтон хватается за щёку, прикрывая дрожащей рукой красный отпечаток от широкой ладони майка. а тот кричит не хуже него самого, и не останавливается, пока не иссякает воздух в лёгких и словарный запас. шинода даже не думает, что именно говорит. ему плевать. если уж честер может позволить себе подобное, то чем он хуже? беннингтон делает шаг назад. под его ногой хрустит оправа забытых на полу очков. он бросает быстрый взгляд вниз, поспешно поднимает ставший бесполезным аксессуар, и, глянув на майка затравленно, убегает из студии, задев его плечом. только тогда шинода окончательно приходит в себя. осознание того, что сделал, наваливается на него не сразу и как-то медленно, постепенно обвивая мерзким холодным канатом шею, мешая дышать. он оглядывается - ребята попрятались по углам от его внезапного срыва, - и ноги перестают держать. он тяжело оседает на пол и закрывает лицо руками. *** желание извиниться приходит сразу же. шинода давит его в себе - сначала по той причине, что честер и сам был не ангелом в последнее время, и осадить его было необходимо; затем потому, что честер просто не приходит на репетиции и отказывается от большинства интервью; потом просто потому, что боится. он знает, насколько тяжело честеру доверять людям, и насколько хрупкое его доверие. майк почти уверен, что теперь потерял его безвозвратно. а у честера депрессия всю жизнь. и друг у него умер недавно. а ещё он с детства подвергался насилию, от мыслей о котором сбегал при помощи наркоты. а ещё он вырос с установкой, что не заслужил любви в свой адрес, что годится только чтобы вымещать на него злобу. он ведь потому такой агрессивный - это всего лишь эмоции сотен людей, ненавидящих новый альбом, которые беннингтон пропускает через себя и возвращает, когда задерживать в себе сил не остаётся. он ведь прекрасно отражает поведение окружающих в свой адрес. он как... зеркало. майк стоит в ванной, уставившись на гладкую зеркальную поверхность. проводит по ней пальцами - холодно. и в мгновение до него доходит. это и чувствовал от него честер. он ведь никогда не направлял свою ярость непосредственно на майка, с ним он наоборот был как-то неестественно спокоен и холоден. "не пытайся сделать из меня свою копию, шинизл. не получится. я слишком поломанный, чтобы хотя бы немного приблизиться к тебе." - сказал как-то честер после того, как майк отчитал его за пристрастие к наркотикам. а когда он бросил всю эту дрянь - он ведь изменился. стал совершенно другим. майка это радовало - конечно, ведь его друг наконец смог завязать с саморазрушением, смог выбраться из ямы зависимости, и работать им стало намного легче. да и сам честер стал намного счастливее... а ведь это было лишь отражение счастья самого шиноды. и ведь он остепенился, завёл семью и ещё несколько проектов, стал выкладываться на полную и даже больше.... но всё это не то. честер просто растворился. стал как майк. не более. а настоящего счастья к этому образу не прилагалось. - боже мой, чез... майк поспешно умывается ледяной водой, хватает ключи от машины и несётся к дому честера, зная, что тот один сейчас и тяжёлому разговору ничего не помешает. *** дверь в дом честера оказывается не заперта. нехорошо, подмечает про себя майк, проходя в прихожую. он приехал вечером, свет в доме выключен, и он едва не спотыкается о стоящую в коридоре обувь беннингтона. значит, он дома. эмси вздыхает с облегчением, припомнив, как раньше мог целые сутки бегать по городу в поисках этого безумца, и проходит на второй этаж, не обнаружив на первом признаков жизни. вокалист обнаруживается в своей комнате. поначалу майк не на шутку пугается, застав его лежащим на полу, но стоит глазам окончательно привыкнуть к почти полному отсутствию освещения, заметным становится неравномерное какое-то, но всё же присутствующее дыхание. затем и полупустая бутылка, выкатившаяся из пальцев. и общий беспорядок в комнате. и кровь на костяшках. и связанная в морской узел верёвка на люстре. "твою мать." шинода быстрым движением избавляется от верёвки - слишком уж не хочется, чтобы честер, придя в себя, снова увидел напоминание о том, что, вероятно, собирался сделать незадолго до появления эмси. устранив потенциальную опасность для жизни беннингтона, он опускается на колени рядом с ним самим. вернуть певца к реальности оказывается просто - майк встряхивает его за плечо и отшатывается от неожиданности, когда честер дёргается и принимает сидячее положение. он оглядывается испуганно, невидяще - шинода подмечает отсутствие на нём очков, - и наконец фокусируется на лице товарища по группе. тут страх сменяется злостью. - что ты забыл в моём доме?! голос хриплый. сорванный. честер морщится, потирает горло и, не дав шиноде и рта раскрыть, продолжает: - убирайся сейчас же. тут майк отмирает. - никуда я не поеду. объясни сейчас же, какого хрена?! - он жестом обводит разгромленное помещение. - не твоё дело. - честер щурится и вновь оглядывается, словно ища что-то. - как раз моё. не забыл ещё, что мы работаем вместе? что у нас завтра фотосессия? что мы... - плевать я хотел на эту фотосессию, ясно?! и на работу нашу совместную тоже. посмотри, как приняли "one more light", майк. вспомни, что творится на концертах, стоит нам начать играть новые песни. это ты работой называешь, да? или работа для тебя это рот мне затыкать? что ж, с последним ты справился, можешь радоваться. - что?.. смысл последней фразы доходит до майка долго, непозволительно в такой ситуации долго. его заминка даёт слабо видящему без очков честеру время осмотреться и заметить нужный предмет - верёвку, которую эмси отшвырнул за дверь комнаты от греха подальше. резкий рывок в сторону двери. нечленораздельный возглас майка. падение. честер прижат к полу телом шиноды, его рука протянута в сторону верёвки, до которой остались считанные сантиметры. по бледным, запавшим щекам вокалиста катятся слёзы. он дёргается снова, толкает шиноду ногой, спихивает с себя и тянется к проклятой верёвке вновь, но майк опять оказывается быстрее - заламывает его руку, затем разворачивает лицом к себе, игнорируя попытки вырваться, и притискивает к себе как можно крепче. тяжело дышит в попытках хоть немного успокоиться. честер силён физически, и не так уж и пьян, бороться с ним - задача нелёгкая. - пусти! отпусти меня, блять! отпусти! - вопит беннингтон, отчаянно дёргаясь в его руках, но эмси держит крепко. слегка сдвинувшись, майк меняет позу на более удобную - садится, опираясь на стену, и затаскивает не перестающего брыкаться вокалиста к себе на колени. отмечает, что честер опять похудел, ведь вес его практически не ощущается. "что же было с тобой, пока я не приехал?..." майк хочет, чтобы честер успокоился. чтобы хотя бы перестал дёргаться, ведь эмси не железный и долго удерживать его не сможет. а тот продолжает биться в истерике, крича, чтобы шинода его отпустил и вообще чтобы проваливал к чёртовой матери. майк перебирает в голове известные ему способы успокаивать людей, и большинство из них в этой ситуации очевидно бесполезны. у него тоже нервы на пределе, и он почти готов разрыдаться на пару с честером, чьи слёзы чувствует через ткань футболки. в конце концов шинода слегка отклоняется назад, насколько позволяет его поза, перехватывает поудобнее не оставляющего попытки вырваться беннингтона, и начинает напевать. i've got an aching head, echoes and buzzing noises. I know the words we said, but wish i could've turned our voices down. this is not black and white, only organized confusion. i'm just trying to get it right, and in spite of all i should've done... эти строки он изначально посвятил собственным детям. несмотря на сложившееся у фанатов мнение, майк не считал себя идеальным отцом, хоть и безумно хотел им быть. но нервы предательски сдавали в самые неподходящие моменты, и временами это приводило к серьёзным конфликтам. естественно, шинода быстро заглаживал вину, он всегда извинялся и давал понять детям, что на самом деле не хотел никогда причинять им боль, что осознал, как плохо поступил... так почему же честеру он никогда того же не говорил? в чём разница между его собственными детьми и этим парнем? i was not mad at you, i was not trying to tear you down. the words that i could've used, i was too scared to say out loud. if i cannot break your fall i'll pick you up right off the ground. if you felt invisible i won't let you feel that now. сколько ещё времени это могло продолжаться? сколько ещё выдержал бы честер? а может, если бы майк не взял себя в руки сейчас, возможности извиниться бы и не представилось? честер... его лучший друг, один из самых дорогих майку людей, сейчас мог бы... исчезнуть. в буквальном смысле исчезнуть, полностью, и всё потому, что долгое время он растворялся морально, подавлял все задатки собственной личности - всё ради его, майка, счастья. честер ему лучшей жизни желал, блять, потому и уничтожал самого себя. майк ведь и правда хотел приструнить этого безумного мальчишку, да так, что забыл совсем, что у того были причины так разительно выбиваться из его картины мира. это же честер, чёрт возьми. you didn't get your way and it's an empty feeling. you've got a lot to say, and you just wanna know you're being heard. but this is not black and white, there are no clear solutions. i'm just trying to get it right, and in spite of all i should've done... честер колотит кулаками по его груди, что-то крича. майк прислушивается и различает слова "замолчи", "не надо" и "умоляю". i was not mad at you, i was not trying to tear you down. the words that i could've used, i was too scared to say out loud. if i cannot break your fall i'll pick you up right off the ground. if you felt invisible i won't let you feel that now. шинода не замолкает, пока песня не подходит к концу. постепенно руки беннингтона опускаются, голос пропадает окончательно, и краем уха майк улавливает лишь сиплое, повторяющееся "прости" куда-то в плечо. в ответ он просто гладит вокалиста по голове и находит его руку. поглаживает кончиками пальцев сбитые костяшки, сжимает в ладони тонкую кисть, чувствуя мозоли от гитары на подрагивающих пальцах. оглядев комнату, сам дёргается от страха и понимает, что честеру тут находиться уж точно не стоит. как и в этом доме. - чез, поднимайся... тот слушается сразу. едва не падает, но подскочивший следом майк спасает его от встречи с полом. затем и вовсе вытаскивает в коридор, помогает одеться, накидывает собственную куртку и тащит вокалиста к машине. - куда?.. - только и мажет выдавить из себя беннингтон. - ко мне. здесь ночевать ты не будешь. - а анна? - сгребла детей и к родственникам своим уехала сегодня утром. вернётся недели через две, говорит, что давно с семьёй не виделась. больше за всю поездку они не разговаривают. майк затаскивает еле держащегося на ногах честера в дом, стягивает с него обувь и кожаную куртку. ведёт в душ, даёт свою одежду на смену, ловя себя на мысли, что они сейчас совсем как в старые добрые времена. только честер состриг волосы и пирсинг снял. когда вокалист выходит из ванной, майк предлагает поесть, но тот лишь мотает головой, давая понять, что от еды его сейчас воротит. шинода вздыхает и, обняв его за плечи, ведёт в свою спальню. беннингтон неловко переминается с ноги на ногу на пороге, пока эмси звонит брэду, извиняется за беспокойство посреди ночи и просит срочно перенести фотосессию на несколько дней. гитарист не задаёт лишних вопросов, за что шинода ему искренне благодарен. положив телефон на прикроватный столик, майк оборачивается к застывшему в дверях честеру. - иди сюда. тот послушно приближается, взглядом буравя пол под своими ногами. уловив жест шиноды, ложится на самый край двуспальной кровати, стремясь занять как можно меньше места и едва не падая на пол. майк вздыхает и обходит постель, на ходу расстёгивая и сбрасывая рубашку. честер напрягается и ждёт - они уже спали так когда-то давно, и майк всегда придвигался вплотную, закидывал на него руку, или вообще заставлял развернуться и прижимал к себе. тогда это помогало беннингтону не сойти с ума от ночных кошмаров, и он уверен, что эмси делал это всё просто потому, что несколько часов сна ему казались перспективой поприятнее ночной истерики товарища по группе. он никогда об этом не просил, но майка почему-то просить и не требовалось. беннингтон шокировано распахивает глаза, когда чувствует, как его настойчиво тянут от края кровати назад. и только в тот момент, когда шинода снова крепко прижимает его к себе, честер осознаёт, насколько же ему это сейчас нужно. - прости, что столько времени не слышал тебя. - тихо говорит эмси. - я далеко не идеален, чез, и только сейчас смог признаться себе же, что мне просто... было страшно. я хотел помочь тебе тогда, конечно, но... я боялся того, что может прийти на смену вечно обдолбанному придурку. тебя настоящего я не знал и боялся этой неизвестности. поэтому всё время пытался... сделать из тебя то, что сам хотел видеть. а тебя игнорировал. и вот к чему это привело... чез, я обещаю, что этого больше не повторится. мне жаль, что ты жил так столько лет, и да, я не могу вернуться в прошлое и изменить это, но я могу пообещать, что больше так не будет. я не хотел причинять тебе боль, я хотел сделать всё лучше, но... я ошибся и долго не мог это принять. мне жаль. и я надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня за всё это простить. честеру говорить больно, голосовые связки словно наждачкой стёрли. он находит в темноте руку майка, сплетая пальцы в один нерушимый замок. - уже. - шепчет в ответ. - я понимаю. все ошибаются. ты признал... а я уже простил. майк вздыхает тяжело, поражаясь в очередной раз тому, как этот побитый жизнью парень умудряется сохранять в себе столько света и распространять его даже на таких, как он, шинода, придурков. - не говори пока. голос тебе ещё пригодится. честер кивает и удобнее устраивается рядом с ним. и лишь спустя несколько минут тишины произносит отрывисто: - не вини себя. ты слишком громко думаешь, шинизл. я слишком тебя люблю, чтобы не простить. майк давится воздухом - на глаза слёзы наворачиваются. от счастья. от осознания, что он успел, в последний момент успел, и что сейчас этот невероятный человек с ним рядом взаправду, и что даже несмотря на то, какой майк идиот, честер его всё равно каким-то образом любит. - ты не идиот. - беннингтон поднимает на него тёмные, серьёзные глаза. - будь ты идиотом, я бы тебе тут в светлых чувствах не признавался. шинода тихо смеётся, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает и его, и вокалиста. - я тоже люблю тебя, чез. как бы хуёво я себя не вёл раньше, но это правда.