"ra(-id, -pe) me"

честеру нравится нирвана. майк знает это ещё с первых дней знакомства с ним. честер говорит, что кобейн вдохновляет его, что он находит себя во многих его песнях, что среди них всегда найдётся та, что соответствует его состоянию. майка это напрягает - он знает историю кобейна и осведомлён о подтекстах, заложенных в его музыку, - но он старается не задумываться об этом. всё же честер разительно выбивается из картины мира большинства людей, и нет ничего удивительного в том, что он находит успокоение в подобных сюжетах. о любимой песне честера майк узнаёт абсолютно случайно. беннингтон остаётся у него ночевать из-за напряжённой обстановки дома, и выйдя ночью на кухню попить воды, шинода застаёт его там. вокалист сидит на подоконнике, прикрыв глаза. меж пальцев зажата и забыта догорающая сигарета. губы шевелятся в тихом пении. "rape me. rape me, my friend. rape me. rape me again." шинода замирает с протянутой к крану рукой, не решаясь нарушить почти полную тишину и своеобразную медитацию честера лишним шумом. "i'm not the only one, ah..." затяжка. второй куплет сопровождается выпущенной в окно струёй дыма. "hate me, do it and do it again. waste me. rape me, my friend. i'm not the only one, ah..." пауза. – я знаю, что ты тут, майк. чего застыл? - голос чеза спокоен, словно это не он только что пел об изнасиловании. "изнасилование" майк вздрагивает. – чез, это же... – моя любимая песня нирваны. *** снова ночь. снова квартира шиноды, бессонница и честер. на сей раз последний стоит в ванной, склонившись над умывальником и выплёскивая в белое, как мел, лицо холодную воду. руки у него дрожат, колени подгибаются. майк отклеивается от дверного косяка, который всё это время подпирал плечом, и подходит вплотную, касаясь острого плеча товарища по группе. честера пробирает лихорадочная дрожь, он вцепляется тонкими пальцами в края умывальника и сдавленно всхлипывает. – расскажешь, что снилось? несколькими минутами ранее майк выдернул его из ночного кошмара. беннингтон размышляет какое-то время, а затем кивает, даже не глядя в его сторону. эмси понимает, что вот-вот услышит те вещи, которые вокалист мечтает и вовсе забыть. – "rape me" для меня не просто песня. – наконец проговаривает чез, не поднимая головы. – это моя история, майки. шинода гладит его по спине, думая, что почти не удивлён такого рода откровению - он всегда замечал настороженность честера в присутствии многих мужчин. чёрт, да он даже его и ребят поначалу побаивался, что уж о других говорить. – это закончилось давно, но я до сих пор чувствую себя грязным и использованным. – продолжает тем временем вокалист. – в зеркало смотреть страшно - чувство такое, будто сейчас глаза подниму и в отражении эту грязь увижу. пауза. синхронная попытка выровнять сбившиеся дыхание. – эта грязь... она как бы живая. постепенно ползёт вверх, покрывая всё тело медленно, издевательски. забивает уши, оставляя только давящую на мозг тишину. в нос и рот лезет, дыхание сбивает, глаза покрывает полупрозрачной отвратительной плёнкой, которую ни разорвать, ни стряхнуть. шинода едва не отдёргивает руку, но сдерживается. оглядывает беннингтона с ног до головы - ничего необычного. ничего постороннего. просто в момент, когда тот сказал про грязь, майк отчётливо ощутил прикосновения чего-то холодного. он уверен, что так себя честер и чувствует. слишком уж хорошо умеет этот парень передавать собственные ощущения другим людям... а тот поднимает голову, взглядом утыкаясь в зеркало и встречаясь с тёмными глазами майка. – конечно, я всё ещё вижу, но стоит столкнуться взглядом с собственным отражением, как мне остаётся только мечтать о слепоте. даже в собственном блядском отражении вижу то ли насмешку, то ли просьбу закончить всё это поскорее, то ли всё вместе. зеркало разбить хочется. разбить и осколками срезать с себя эту грязь вместе с кожей, ведь отсутствие кожи будет означать отсутствие ощущения ползущей по всему телу мерзкой массы, которую я даже не могу никак охарактеризовать. честер прикрывает глаза и отклоняется назад, упираясь спиной в грудь майка. эмси обхватывает его обеими руками за талию. – я устал, майк. – чез разворачивается и смотрит прямо ему в глаза. – устал просыпаться каждую ночь от того, что эта тварь не оставляет меня в покое даже во сне. устал вглядываться в лица людей в попытках понять, есть ли у них такие же намерения... майки, мне страшно. скажи... это повторится, ведь так? рано или поздно это случится снова, верно? майк мотает головой и порывисто прижимает его к себе. – нет... нет, не случится. никогда больше. беннингтон в ответ обнимает его всё ещё немного дрожащими руками. спустя несколько минут майк помогает ему ещё раз умыться и ведёт в свою спальню, решив, что комната для гостей - абсолютно не подходящее место для вокалиста. он давно не просто гость в этом доме, да и если разобраться, никогда им и не был. – я понимаю, как это странно... - нарушает тишину голос честера. - но мне сложно находиться дома. это даже не предчувствие, и мне кажется, я схожу с ума... боже, я понимаю, что там я в безопасности, но я просто... не знаю, майк. эмси придвигается к нему вплотную, позволяет обвить себя руками и ногами. гладит вокалиста по голове. – живи здесь... хочешь? – хочу. с тобой спокойно. майк не может сдержать улыбку. не "спокойнее", а именно что "спокойно". он знает, что честер никогда не разбрасывается словами. – никто не тронет тебя, чез, поверь. я не позволю. – майк... спасибо. в ту ночь кошмары честера впервые отступают.