Quaedam memoriae

Расскажи мне, мой брат, каково сыном быть нелюбимым, Каково слушать матери нашей безумные, злые слова? …Я тебе помогу, заберу все, что память твою тяготило, Начерчу на своей руке магии проклятой черное имя, Той, что прочих из нас лишь напрасно сводила с ума. Не страшись же, близнец, ты навечно в потоке останешься чистым, Смелым рыцарем, светлым портретом среди обгоревших страниц. Моим белым листом на кровавых потеках записок, Тех, что я оставлял на других, волей Лун оказавшихся близко Лишь затем, чтобы ты был как прежде безвинен вдали. Жрица в оберег верит любви, но любовь к магу станет оружьем. И когда во тьме бога забыв, как молитву рискнет прошептать Мое имя ей истинным храмом, где гордая жрица послужит, …Впрочем, так и не поняв, кому в этом мире подлунном Связью света и тьмы своей волей дано управлять. Так уж вышло, любовь для возлюбленных, а не влюбленных, — Только вечные боги способны законы Трех Лун поменять. Может быть, мне удастся однажды приблизиться к тайным основам, Саму вечность навеки сковать, ослепить или просто понять То, что было всю жизнь моих истинных смыслов истоком …что быть может, я делал и делаю все это лишь для тебя. Не жалей, мой герой, ни о них, ни о проклятом мире, Он не дал нам ничто, мы с рождения сами сражались за нас. Жили только вдвоем на войне, пусть иные в боях защитили, Ты меня уберег в пустоте, от кошмаров страшнее, чем было И проклятие призрачной вечности в наш Испытания час. Улыбнись, Карамон, тот старик слеп, он даже отныне не понял, — Я глазами его вижу то, чего раньше, по правде, не знал. То, чего архимаг не учел, и зачем сам слугу мне (напрасно) и отдал, — Все на свете гниет, нет бессмертия, цепи, закона Чтобы смог удержать даже в Бездне мальчишку-волчонка, Что в ночи новым богом кому-нибудь все таки стал. Я ведь знаю, он предан, быть может, там ждет и поныне. Может быть и за шрам, и за то, что был лучшим со мною простил — Эльф ценил штрихи рун, тонкость магии, сущности силы, Но лишь первыми став, мы смогли приоткрыть слов границы, Те Врата, за которыми власть, что в заклятьях иных не найти. …Расскажи же, мой брат, как в Утехе горят нынче осенью клены. Спой о том, как мы в юности были всегда друг за друга горой. Только имя хранит меня, даже в забвении вечном я вспомню… Из бесцветного пламени есть лишь один путь, как прежде наша дорога с тобою домой