вечер в комнате.

– Катсуки... – М? – У тебя руки холодные, – это единственная связная мысль среди множества ощущений. Киришима не может сосредоточиться на чем-то одном. Горячий язык, обжигающий шею, но при этом холодные и шершавые подушечки пальцев, которые скользят вдоль позвоночника, заставляя выгнуть спину от прохлады, сводили с ума. Видимо, Бакуго каким-то чудесным образом, уж точно не из игры "Случайные факты", узнал, что у Эйджиро довольно чувствительная спина. Казалось бы, он же всегда держит ее открытой: и на тренировках, и на всех заданиях вне Академии, поэтому Бакуго и удивился, ведь думал, что чувствительное место у Киришимы будет другим, скрытым и не выставленным на обозрение. – Убрать их? - хрипит он, что добавляло третий, отвлекающий фактор. Эйджиро безумно нравится, когда у Катсуки появляется эта хрипота и он не пытается ее скрыть. Конечно, у кого же еще не будет хрипеть голос, когда ты кричишь на всех и вся в течение дня? Киришима только хотел дать ответ, но его прервали - укус за мочку уха был неожиданным, отчего тот вновь сбился с мысли. – Нет, не убирай. – А сказал так, будто не нравится. – Нет-нет, просто... - руки начали перемещаться по телу, не давая закончить предложение, а взгляд был направлен в чужие глаза, которые просто не могли посмотреть в ответ. – Что "просто"? - ладони, без капли стыда, оглаживали выпирающие ребра и медленно переходили на живот. – Закончи предложение, Кири. А Кири сейчас взорвется. Буквально. В голове не мысли, а сплошной крик, лицо уже слилось с алыми волосами, язык вообще не слушается и не хочет что-либо говорить дальше. И Кири это до жути нравится. Ему нравится, что именно с ним Бакуго превращается в своевольного, но моментами ласкового кота, который после укуса залижет свежую рану в качестве извинения. Нравится, что только он слышит этот уставший тихий голос. Нравится, что только с ним тот такой другой. Нравится, что Катсуки, может специально, или нет, находит его слабые места и нагло использует их. Потому что Катсуки знает, насколько сильно это нравится Киришиме. – ... просто... - он отворачивает голову в сторону, – Не могу сосредоточиться.. на чём-то одном. – И не нужно. Ты слишком напряжен из-за этого, - пальцы оглаживают рельеф мышц живота и поднимаются выше. – Кири, я могу.. – Можешь. Я скажу, если не понравится. Подушечки пальцев скользят по упругой мужской груди, как бы невзначай задевая соски. Катсуки изучает, наблюдает за реакцией. Приближается к уголку чужих губ, после затягивая в поцелуй. Убирает руки из-под майки, оставляя ее смятой и поднятой на половину тела, заводит пальцы в окрашенные волосы на затылке. У обоих начинает сбиваться дыхание, ведь опыта в поцелуях у них мало. Они не знают, как правильно, но их это не волнует. Главное, что оба от этого заводятся. Бакуго налегает на него всем телом, а тот не может устоять на локтях и валится на подушки. – ... дверь закрыта? - блондин отрывается от поцелуя, тяжело дыша. – Хах, да, я закрывал.. Хочешь что-то попробовать? – У нас обоих стояк, Эйджиро. Как ты думаешь? – Э-э-э, подожди-подожди-подожди, Катсу!! - тот машинально начинает махать руками и пытается провалиться еще глубже в кровать от мыслей, которые, как пуля, начали проноситься в его голове. - Я-я, конечно, понимаю, я в-все понимаю, но, Бакуго, мы же.. – ему не дают договорить и, кладя руку на щеку, целуют, поглаживая скулу большим пальцем. – Я не имел ввиду... секс, - ему тоже довольно тяжело говорить об интимной составляющей отношений, не смущаясь этого. – Мы можем попробовать другое. Помочь друг другу руками, - Бакуго видит немой вопрос в глазах напротив. – Если ты не хочешь, то я могу перестать и уйти в свою комнату. Но я не хочу снова просыпаться ночью от того, что ты мастурбируешь, произнося мое имя. – Чего?.. - на лице снова появляется румянец, но теперь в глазах жажда получить ответы. – Не отнекивайся. Такое было, - Катсуки привстал с тела Эйджиро, сев тому между ног. – Стены тонкие, а у нас кровати только она и разделяет. Да и через розетку все слышно, каким бы "тихим" ты не был, - он выделяет это слово, показывая кавычки в воздухе. – Оу... я, эм.. как бы сказать... - Киришима закрывает ладонями лицо от нахлынувшего смущения и стыда. – ... прости, пожалуйста, - Эйджиро готов был похоронить себя в данный момент. Да, такое было: тогда был один из первых вечеров, когда они стали закрывать дверь, потому что боялись, что их застукают целующимися. Но тот вечер не обошелся, как несколько встреч до этого, парой поцелуев. Тогда Бакуго начал проявлять инициативу и расцеловал шею так, что на ней не было ни сантиметра кожи, который бы не был задет чужими губами. От жара в паху простым отвлечением на то же домашнее задание избавиться не удалось, кожа еще хранила тепло чужих губ, поэтому пришлось самостоятельно с ним разбираться. Напрочь позабыв о том, что за стенкой лежал Катсуки. – Так что, Эйджиро? - Бакуго протягивает руку, чтобы увидеть хотя бы часть лица другого. – Не хочешь попробовать? – ... давай. Только говори, что надо делать, - он тоже поднимается с подушек, садясь напротив. – Повторяй за мной. Если слишком смущаешься, то можешь положить голлву мне на плечо и не смотреть. И нам стоит вести себя и правда тихо, - Катсуки чуть привстал и начал стягивать с себя шорты, захватывая боксёры. – Повторяй и пододвигайся ближе ко мне, - Эйджиро делает все, что ему говорят. – Садись так, чтобы мы касались друг друга, - Он находит удобную позу, и упирается лбом в изгиб шеи Бакуго, наблюдая за процессом, хоть и смущаясь. – Хочешь, попробуем еще кое-что? - да он точно хочет сегодня его свести с ума. Киришима кивает. – Славно. Тогда побудь послушным, Эйджи. Не шуми. - хрипло шепчет на ухо тот, зная, как это заводит. – Выполнишь мою просьбу? – .. да, - он заводит руки за спину блондина и сжимает футболку. Тепло и грубость ткани заземляют, позволяя хоть немного трезво мыслить. Тот лишь еле слышно хмыкает и опускает взгляд, следя за чужой ладонью на собственной руке. – Хах, так возбудился от моего шепота? - Катсуки кладет руку, обхватывая оба члена. – Многовато предэякулята, не находишь? - он начинает растирать его по всей длине, медленными движениями двигаясь вверх и вниз. Киришима может лишь тяжело дышать, стараясь делать это тихо, прерывисто выдыхая. Хочется ощутить кожу под ладонями. Бакуго же начинает ускорять темп, пытаясь безуспешно сдерживать стоны. Большим пальцем останавливается у головки, чуть давя на нее, и снова опускается. – Ближе, Эйджиро, - снова шепчет на ухо, а тот слушается. – Да, вот так.. хах... молодец, - губы касаются шеи, зная о слабости, язык изредка сменяет поцелуи. Киришима не отстает от темпа руки, но сдерживать стоны становится все сложнее. – Катсу, я.. хах, можно..? - он поднимает голову и его увлекают в поцелуй. Смазанный, со сбитым дыханием у обоих и проскакивающими тихими стонами. Катсуки тоже начинает двигаться, в то же время чуть сильнее сжимая руку. – укусить...? – .. нет.. След останется... хах.. Спина в твоем распоряжении... - два раза повторять не надо, оба знают, как слаб Эйджиро к чужой спине. Но от этого легче не становится, и его снова утягивают в поцелуй. Руки блуждают по широкой спине, пытаясь ухватиться, но безрезультатно, лишь оставляют красные полосы. А темп только ускоряется. – Я.. я уже... – Я тоже... - дыхание ускоряется, и через пару движений рука замирает, наполняясь белой жидкостью. Оба пытаются привести дыхание в норму. – Молодец, Эйджиро.. - шепчет он и снова начинает целовать шею. – Есть салфетки?.. – Во втором ящике, - Катсуки достает несколько штук и аккуратно вытирает ладонь, прежде чем сесть обратно. Бакуго обращает внимание на часы лишь когда в сознание чуть проясняется, а приятная истома покидает тело. – Долго мы. Надо уже расходиться, - Киришима словно смагривает оцепенение. – Катсу, - он останавливает его, хватая за край футболки. – Останься у меня. С ночёвкой. Завтра всё равно в корпус только к часу дня, поэтому заведем будильник. Пожалуйста, - у Бакуго принципы и странное извращенное соблюдение правил в крови, из-за которых тот так много раз отказывал оставаться на ночь в другой комнате. Да и потом терпеть выговор от старосты не хочется. Но Киришима смотрит так умоляюще и трогательно, что хочется согласиться. – Хорошо, – сдаётся Катсуки. – Тогда я пойду в душ первым. Заодно выброшу, - тот подхватывает использованные салфетки. – Жду тебя! – Ага, давай.