И стены рухнут

Вечернюю тишину маленького города нарушил громкий рев моторов. Колонна мотоциклов пронеслась по главной улице и остановилась возле двухэтажного здания бара с незамысловатой вывеской «У Тайлера». Байкеры заглушили моторы, и из дверей заведения вышел хозяин — мужчина средних лет с длинными седеющими волосами, забранными в неряшливый хвост, и трехдневной щетиной. Он был одет в клетчатую рубашку и джинсы, а на голове красовалась рыжеватая ковбойская шляпа. Завидев байкеров, он улыбнулся и произнес: — Здорово, парни! Вы, как всегда, по расписанию. Главарь, здоровенный детина устрашающего вида с наголо обритой головой и густой бородой, которого собратья называли не иначе как Зверь, скривился и ответил низким хриплым голосом: — А то! Готовь выпивку, Тайлер, мы не прочь поразвлечься. — Само собой, — кивнул тот, приглашая гостей пройти внутрь. Интерьер был простым и ненавязчивым, но очень уютным: прочная деревянная мебель, удобная барная стойка с высокими стульями, несколько бильярдных столов и мягкие диванчики по краям довольно просторной комнаты. За стойкой пили пиво не более дюжины человек, остальные посетители разместились за столиками. Байкеры расположились поближе к небольшой сцене с шестом, где скоро должно было начаться главное пятничное действо Форта Райли. — Нам как обычно, — бросил Зверь, проходя мимо стойки. Тайлер, предусмотрительно занявший место бармена, молча потянулся за виски, приготовленным для постоянных клиентов еще с утра. — Ну, выкладывайте, как ваши дела, — сказал он, выставляя на стол бутылки, стаканы и ведерки со льдом. — Зомби пошаливают? — Пошаливают шлюхи в борделе, а зомби людей жрут, — ответил один из байкеров, крепкого сложения мужчина с короткой стрижкой и забитыми татуировками предплечьями. Его звали Хантером, и никто не мог с уверенностью сказать, имя это или прозвище. Доподлинно знали лишь то, что Хантер занимал второе по важности место в банде и с ним нельзя было не считаться. — Активно жрут-то? — спросил ничуть не смущенный Тайлер. — Раз обглоданные у дорог попадаются — значит, не голодают, — пробасил Зверь. — Когда ехали сюда, наткнулись на стаю — штук пятнадцать или двадцать — и отправили их к чертям собачьим, где им самое место. — Между прочим, твари разгуливали всего в часе езды от Форта Райли, — добавил Хантер. — Вашим людям стоило бы получше зачищать территорию. — Военные охраняют только город и крупные фермы поблизости, а мы с шерифом и дружиной регулярно выбираемся в рейды и делаем все, что в наших силах, — раздался голос со стороны двери. — Не можем же мы каждый день патрулировать участок в несколько десятков миль по всему периметру. К байкерам приблизился рослый, хорошо сложенный парень, загорелая кожа которого была украшена многочисленными татуировками в полинезийском стиле, выглядывавшими из-под воротника кожаной куртки. Это был Макс Хейл, бывший член банды, полгода назад ставший помощником шерифа и перебравшийся в город. Он сел за стол и потянулся к стакану, щедро наливая себе виски. — О, Макс, ты сегодня без папочки? — насмешливо поинтересовался лысый тип с неприятным лицом, известный как Череп. — Можешь в кои-то веки оторваться на полную катушку? — Что, еще не просидел штаны в офисе? — подхватил байкер по прозвищу Крэнк. — Ты с этим бюрократом скоро совсем стрелять разучишься. Макс, только что сделавший глоток из стакана, нахмурился и закашлялся, едва не подавившись виски. Тайлер похлопал его по спине и от души расхохотался. — Шериф — вовсе не такой зануда, как вы думаете, — буркнул Макс. — Отвалите уже от него и расскажите мне, что у вас нового. — Да ничего, — отозвался бомжеватого вида субъект по кличке Бродяга. — Все так же мотаемся по дорогам и делаем свое дело. На днях была крупная поставка, так что сегодня гуляем! — Если бы ты не свалил, как последний идиот, то имел бы сейчас неплохую выручку, а не те копейки, что платит тебе твой обожаемый шериф, — съехидничал Череп. — Все лучше, чем рисковать своей задницей, горбатясь на этого скрягу Бена Фаулера, — парировал Макс. — Когда кто-нибудь продырявит твою лысую башку, деньги тебе вряд ли пригодятся. Череп ощерился, придав своему худому лицу угрожающее выражение, и сжал пальцы в кулак, целясь в челюсть помощника шерифа. — Парни, будете бить друг другу рожи, выйдите на задний двор, ладно? — лениво заметил Тайлер. — Здесь нельзя, сами знаете, а у переднего входа вас шериф может увидеть, и тогда еще долго не подеретесь. Особенно ты! — Он с похабной ухмылкой ткнул пальцем в Макса. — Пойду-ка потороплю Мэдисон, а то Флэш в ожидании слюной захлебнется. Макс и Череп успокоились, не желая пропускать выступление из-за обычной для них перепалки, и в ожидании уставились на сцену. Под громкий хохот байкеров и смущенное бормотание Флэша, слегка раскосого молодого брюнета, прозванного так за любовь к скорости и отличную реакцию, Тайлер направился вглубь бара к неприметной дверце с надписью «Только для персонала». Через пару минут почти весь свет в зале погас, остались только небольшие светильники вдоль стен, а над маленькой сценой с шестом, наоборот, зажегся софит. Кто-то нетерпеливо свистнул, и на него раздраженно зашикали. Заиграла старая, но горячо любимая Тайлером песня «After dark», и из-за пурпурной бархатной кулисы показалась женская нога в серебристой туфельке на высоченной шпильке. Теперь все байкеры дружно засвистели, и нога пропала. Потом появилась рука с широким браслетом на запястье, за ней — плечо с вытатуированным на нем затейливым цветочным орнаментом, несколько прядей длинных вьющихся каштановых волос с медным отливом, и наконец вышла Мэдисон Дэвенпорт — главное украшение бара «У Тайлера». Второстепенным украшением бара, по его собственному выражению, был, конечно же, сам Тайлер. Девушка ловко зацепилась ногой за шест, невероятным образом изогнула спину и провела пальцем по щеке Флэша, который по обыкновению сидел вплотную к сцене. Парень вцепился в край стола, а сидевший рядом с ним Макс только хмыкнул и подмигнул стриптизерше. Та подмигнула в ответ, вернулась к шесту и начала танцевать, понемногу избавляясь от крохотных, но многочисленных деталей одежды. Мэдисон была исключительно хороша собой. Длинные ноги, аппетитные бедра, тонкая талия, пышная грудь и милое личико делали ее неотразимой для большинства мужчин, и она умело пользовалась этим, капризно надувая пухлые губы и стреляя большими глазами цвета янтаря. Когда ее пальцы отводили назад выбившийся из прически локон, парни готовы были потратить все свои сбережения, чтобы только прикоснуться к ней. Однако обожание клиентов, как правило, не доставляло Мэдисон беспокойства. Несмотря на поглощаемый в убийственных дозах алкоголь, Тайлер всегда старательно следил за порядком и никому не позволял лишнего. Когда Мэдисон закончила первый танец и под восторженные вопли байкеров собирала по сцене детали туалета, Тайлер вздохнул, подошел к Флэшу, отобрал у него подвязку и отдал ее девушке. — На тебя реквизита не напасешься, — строго сказал он. — Я ей новую подарю, — с отчаянием в голосе пообещал байкер. — Себе подари и представляй, что это ее, — неумолимо отрезал хозяин бара. — Перестань уже маяться дурью, Флэш, не будет она с тобой. Знаешь ведь, от кого она без ума. Он мотнул головой в направлении дальнего столика, на диване за которым развалился стройный молодой человек с темно-рыжими волосами до плеч и азартно поблескивающими зелеными глазами. Флэш бросил на него неприязненный взгляд и пробормотал: — Не понимаю, что она в нем нашла… — А тебе и не нужно понимать, просто смирись. В этот момент к улыбающемуся, как Чеширский Кот, рыжему подсел Зверь, и они о чем-то тихо заговорили. Тайлер некоторое время постоял, прислушиваясь к разговору, но когда на диван опустился и Хантер, не выдержал и двинулся к ним. — Эрик, — обратился он к парню с легкой угрозой в голосе, — надеюсь, ты помнишь уговор. Здесь не барыжить, а не то отправишься прямиком в офис к шерифу. — Конечно, помню, — откликнулся тот, растянув губы в еще более широкой улыбке. — Разговоры и не более того. Тайлер нахмурился, но все же промолчал. Байкеры крышевали плантацию конопли и завод по производству биотоплива, принадлежавшие Эрику и его дяде Бенджамину Фаулеру. Он прекрасно знал, что выращиваемые там сомнительные растения использовались не только в промышленных целях, а байкеры сопровождали готовую продукцию во время дальних перевозок и присматривали за дилерами. Согласно договоренности, город был территорией Эрика, который время от времени обсуждал со Зверем и его парнями дела, связанные с продажей марихуаны. Пока они не торговали травкой в его баре, повода выставить барыгу не было. К тому же Мэдисон могла всерьез обидеться, поступи он так с ее парнем, а Тайлер и сам был не дурак немного нарушить городские законы при помощи тех же байкеров. Это служило еще одной причиной не вмешиваться в их разговоры, тем более что, несмотря на заметно увеличившееся число посетителей, сегодня здесь не было шерифа, периодически заглядывавшего в бар по вечерам. Над сценой снова зажегся свет, и заиграла «Sweet dreams» — еще одна песня из обширной музыкальной коллекции Тайлера. Начинался второй танец, байкеры оторвались от стаканов и уставились на бархатный занавес, а Эрик замахал руками на своих собеседников, призывая их к молчанию. Когда появилась переодевшаяся Мэдисон, он отсалютовал ей стаканом с виски, и она послала ему воздушный поцелуй. Стриптизерша легко и грациозно двигалась в такт музыке, демонстрируя потрясающую гибкость. Ее волосы рассыпались по плечам, а глаза призывно сверкали, заставляя каждого из зрителей поверить в то, что танец предназначен ему, но Эрик знал, для кого она танцует на самом деле. Отношения с этой шикарной девушкой тешили его самолюбие, и его нисколько не напрягал тот факт, что она демонстрирует свои прелести всем желающим. Напротив, Эрику льстило, что при всей популярности Мэдисон он один мог не только лицезреть ее красоту, но и прикасаться к ней, и повышенное внимание к ее персоне лишь усиливало его интерес. Вопреки распространенному мнению, работа Мэдисон ограничивалась обязанностями барменши в будни и откровенными танцами по выходным, а все остальное принадлежало исключительно ему. Закончив с Эриком, Зверь и Хантер переместились в дальний угол бара, чтобы поговорить с Тайлером. Пока Мэдисон исполняла танец, они успели перекинуться парой слов, не предназначенных для посторонних ушей. — У нас есть товар, — сообщил Зверь. — Проверенный? — спросил Тайлер. — Разумеется! Есть, конечно, небольшая недоделка, но нам она не помешает. — Какая такая недоделка? — нахмурился хозяин бара. — Сущий пустяк, — отмахнулся Хантер. — Осталось только этикетки подготовить. Сам понимаешь, людям за городом все равно, что на бутылке написано, была бы побольше. Да и большинству твоих посетителей вообще-то тоже… — Ну да, — согласился Тайлер. — Так мы и не для них стараемся, а для шерифа, он же цепляется к каждой мелочи. Кстати, мэр очень оценил виски из предыдущей партии, сказал, что чувствуется выдержка в настоящей дубовой бочке. Видать, не зря ваши знакомые в самогонный аппарат жареные желуди подсыпают! Так что вы уж постарайтесь и сделайте этикетки убедительными, а то он просил отложить пару бутылок лично для него. — Не волнуйся, — зубасто улыбнулся Зверь. — Наши этикетки будут непогрешимы. Привезем тебе столько вискаря, что на полгода хватит. — Здорово! — обрадовался Тайлер. — Приятно иметь дело с профи! К счастью для него, суровые законы города, запрещавшие торговлю наркотиками и проституцию, не распространялись на алкоголь, который дозволялось приобретать всем гражданам, достигшим двадцати одного года, и Тайлер один из немногих обладал лицензией на его продажу. Большая часть спиртного производилась в цехе, расположенном по соседству с баром, из поставляемого фермерами сырья, но в Форте Райли находились люди, готовые дорого заплатить за напитки многолетней выдержки, изготовленные еще до начала эпидемии. Члены городского совета и другие высокопоставленные особы с удовольствием покупали вино, коньяк и виски с известными из прежней жизни названиями, но они ни за что не стали бы связываться с типами вроде Зверя, и Тайлер ловко пользовался этим, выступая в качестве посредника. Байкеры сбывали ему элитный алкоголь, добытый теми из них, кто участвовал в вылазках на заброшенные территории, продавая найденное втридорога и зачастую выдавая самодельную брагу в бутылках с переклеенными ярлыками за настоящее сокровище. Так или иначе, бизнес приносил Тайлеру неплохую прибыль, его бар процветал, став самым популярным местом отдыха в Форте Райли и ближайшей округе, и он даже выбил себе разрешение работать до последнего посетителя по пятницам и субботам. — Если что, ваш клоповник уже готов, — сказал Тайлер. — Будете срубаться — добро пожаловать. Клоповником он любовно называл примыкавшую к бару гостиницу, где нередко ночевали байкеры. Клопов там, конечно же, не было, но название закрепилось за местом, и гости не возражали. — Какое там срубаться, до утра еще долго, а стриптиз в самом разгаре! — хором возмутились оба байкера. — Когда вы сможете доставить товар? — деловым тоном поинтересовался хозяин бара. — Да хоть в понедельник, — ответил Зверь. — Так и договоримся, — кивнул Тайлер. — Бабло сразу, — уточнил Хантер. — Само собой, — согласился Тайлер. Сочтя переговоры оконченными, он откинулся на спинку стула. Мэдисон как раз начинала свой третий танец, атмосфера в баре была донельзя расслабляющей, и приятный вечер плавно перетекал в не менее приятную ночь.

+++

Неделя пролетела незаметно. Алекс была занята учебой, работой по дому и на огороде, и перспектива отдыха в субботу и воскресенье казалась ей весьма заманчивой. Однако Джейми был наказан, и она добровольно вызвалась помогать ему, чтобы скрасить унылое отбывание трудовой повинности и заодно предотвратить возможную стычку с Джастином. Алекс привыкла вставать рано и работать без выходных, но она никак не ожидала, что ей придется провести воскресное утро в церкви. Выяснилось, что раз в неделю Стефани водила туда мужа и детей, которые давно смирились с таким положением дел и воспринимали предстоящий поход как нечто само собой разумеющееся. Алекс, напротив, была далека от религии. Она повидала слишком много такого, что не укладывалось в доктрину о всепрощающем боге, и не испытывала желания молиться тому, в чье существование попросту не верила. И все же она умолчала о своих взглядах, решив посмотреть, что происходит в церкви, прежде чем нарушать устоявшиеся правила. Впрочем, она оказалась не единственной, кто подвергал сомнению необходимость данного мероприятия. — Вы не имеете права заставлять меня идти туда, — возмутился Джастин, когда все собрались в прихожей. — Я атеист, и это противоречит моим убеждениям. — Ты еще недостаточно взрослый, чтобы рассуждать о Боге, — ответила Стефани. — Со временем ты поймешь, а Он простит тебе твою самонадеянность и юношеский максимализм. Но, пока за тебя отвечаю я, ты будешь делать то же, что и все, а свои возражения можешь держать при себе. — Скажите это Энтони! Он же такой замечательный, прям ходячая добродетель, если не считать того, что каждое воскресенье отсыпается у себя дома, в то время как мы вынуждены терпеть зануду-пастора и слушать его скучные речи. — Это не твоего ума дело, — отрезала Стефани. — Энтони слишком много общается с Айзеком Голдштейном, и тот запудрил ему мозги своими псевдонаучными теориями, но это не значит, что вы тоже должны стать атеистами. К сожалению, я не могу повлиять на решение Энтони, но ваше религиозное воспитание не входит в его обязанности, и он обещал мне не вмешиваться. — А он и не вмешивается, — сказал Шон. — Просто недавно мы проходили известные мировые религии, было очень интересно и познавательно. — Энтони никогда не навязывает нам свое мнение, мама, — добавил Джейми. — Он считает, что это личное дело каждого — во что верить. — Ему легко говорить об этом, ведь вся его деятельность сводится к пустому трепу, — усмехнулся Джастин. — Ни тебе работы на огороде, ни обязательных походов в церковь — живи себе в свое удовольствие и разглагольствуй о свободе вероисповедания и праве личности на самоопределение! — Вот окончишь школу, будешь сам себя содержать — тогда и поговорим о правах, — охладила его пыл Стефани. — Мне порядком надоели твои воскресные бунты и неуважительные высказывания в адрес Энтони. В отличие от тебя, он прекрасно выполняет свою работу и помогает людям, даже не являясь частью церковной общины. Бог милостив, и я надеюсь, что рано или поздно Энтони вернется к нам, а ты, Джастин, осознаешь, как сильно заблуждался. Судя по его виду, Джастин и не думал признавать, что в принципе способен заблуждаться, но Стефани сочла разговор оконченным и переключила свое внимание на Элис, отчитав ее за чересчур откровенный наряд и отправив наверх переодеваться. Когда со сборами и спорами было покончено, все вышли из дома и отправились на службу. — Честно говоря, я не особо верю в бога, да и папа тоже, — прошептал Джейми, шедший позади рядом с Алекс. — Он ходит в церковь вместе с нами и дремлет большую часть службы, чтобы не ссориться с мамой. Но я не могу сказать, что это бессмысленно. Пастор Нолан — очень хороший человек. Они с общиной регулярно делают пожертвования в пользу нашего приюта. Городские власти нас не жалуют и даже пытались прикрыть, но он выступил в защиту родителей, а прихожане его поддержали. Мы благодарны этим людям, хоть и не полностью разделяем их взгляды. — Понятно, — кивнула Алекс. — Идем быстрее, а то отстанем. В отличие от учителя, местный священник оказался примерно таким, каким Алекс его себе и представляла, — мужчина лет шестидесяти с простым открытым лицом и добрыми глазами. Воскресная служба проходила в дружеской, неформальной обстановке, прихожане читали молитвы и тексты из священного писания, слушали орган и пели гимны, а пастор в своей проповеди обращался к ним напрямую, избегая заумных слов, пафоса и чрезмерного морализаторства. Прежде чем распрощаться, люди делали добровольные пожертвования, немалая часть которых сразу же передавалась приюту. — Как тебе служба? — спросил Джейми, когда они вернулись из церкви, перекусили и снова пошли на огород. — Неплохо. Не сказала бы, что мне было скучно. Орган — просто супер, в жизни не слышала ничего подобного! И пастор Нолан очень милый. Вот только… — Алекс запнулась. — Что? — Джейми оторвался от грядки и посмотрел на нее. — Если что-то непонятно, можно всегда спросить у пастора, он не кусается. Алекс продолжала молчать. Будучи весьма наблюдательной, в детстве она то и дело смущала взрослых, ставя их в тупик своими откровенными вопросами и смелыми высказываниями, но потом обуздала свое любопытство и научилась держать язык за зубами. Возможно, именно поэтому ей и удалось уцелеть в мире, где за дерзкие слова можно было поплатиться жизнью. В Форте Райли Алекс чувствовала себя в безопасности, однако по-прежнему вела себя осторожно и старалась не говорить лишнего, но не потому, что боялась. Она испытывала благодарность к Биллу и Стефани и не хотела портить отношения с ними, уподобляясь Джастину. — Ну так что? — не отставал Джейми. — Говори уже. — У меня сложилось впечатление, что люди тут живут как ни в чем не бывало, словно и не было никакой эпидемии. Они верят в бога и ходят в церковь, пастор говорит о доброте и милосердии, а у меня перед глазами кровь, зомби и отморозки, готовые убить за кусок хлеба, а то и просто так, забавы ради. — У нас здесь тоже полно говнюков. Собственно, городской совет в основном из них и состоит, — возразил Джейми. — Зато шериф и дружина уничтожают зомби, а пастор время от времени выбирается за стену помогать бедным и нуждающимся. Мы не питаем иллюзий, но пытаемся оставаться людьми и вести себя по-человечески, насколько это возможно. — Интересно, а кем ваш пастор считает зомби, — задумчиво протянула Алекс. — По сути, они все еще живы: вирус Z изменил их, но не убил. Есть ли у них душа? Можно ли ее спасти? Считается ли убийство зомби грехом? — Я задал ему все эти вопросы в тот же день, когда впервые оказался в этой дурацкой церкви, — подал голос Джастин, о присутствии которого Алекс и Джейми успели благополучно забыть. — И что он ответил? — полюбопытствовала Алекс. — Ну, в Библии о зомби ни слова не говорится, так что пришлось старине Стиву импровизировать. «Они не виноваты в своих злодеяниях, и я верю, что господь пощадит их несчастные души, где бы они ни находились. — Джастин довольно похоже изобразил пастора Нолана, придав своему лицу одухотворенное выражение. — Мы не хотим убивать их, но иногда приходится жертвовать чистотой ради спасения ближних». А когда я спросил, почему бог вообще допускает существование зомби, в ответ услышал, что неисповедимы пути господни! При этих словах он громко рассмеялся, а Джейми скорчил недовольную физиономию, но ничего не сказал. Алекс тоже молча вернулась к работе. Сарказм Джастина был ей понятен, однако это не оправдывало его вызывающего поведения, а споры по поводу религии казались мелким недоразумением и не стоили внимания.

+++

За три недели, проведенные в городе, Алекс узнала много нового об этом месте и его жителях. Форт Райли был военной базой, постепенно разросшейся до размеров небольшого городка, где жили военнослужащие и их семьи. За несколько лет до начала эпидемии Командование медицинских исследований и разработок армии США открыло здесь научно-исследовательский институт, который занимался изучением опасных вирусов и созданием вакцин, а еще, как поговаривали, разработкой биологического оружия. Лаборатории были оснащены новейшим по тем временам оборудованием, в них трудились блестящие ученые, приглашенные со всех концов страны, и те из них, кому посчастливилось дожить до этих дней, по-прежнему работали в НИИ. Простым людям мало что было известно об их деятельности, а сами ученые соблюдали подписку о неразглашении секретной информации, но ходили слухи, что в НИИ до сих пор пытаются найти способ победить вирус Z, хотя спустя столько лет народ не особо верил, что это возможно. Большая часть лабораторий была переделана под насущные нужды вроде производства лекарств, необходимых не только для выживания, но и для торговли, а также работы с техникой, от которой напрямую зависело качество жизни горожан. Здешние власти поддерживали взаимовыгодное сотрудничество с рядом крупных ферм, находившихся поблизости и поставлявших продукты и сырье для биотоплива в обмен на обслуживание в больнице, медикаменты, патроны и промышленные товары, а также защиту от зомби и бандитов. Жители Форта Райли в основном были заняты на производстве, некоторые работали в исследовательской части НИИ, больнице и школе, а те, кому повезло меньше, выполняли роль обслуживающего персонала. Помимо медицинской страховки, все они получали зарплату в виде местной валюты, которой могли распоряжаться по своему усмотрению. Рейды по зачистке территории, не охраняемой военными на постоянной основе, оплачивались дополнительно, и участие в них считалось одновременно прибыльным и престижным делом. Впрочем, для того чтобы быть принятым в дружину, требовалось пройти физическую подготовку, а потом сдать экзамен самому шерифу, возглавлявшему эти операции. Алекс ошибалась в своем предположении, что городская молодежь в жизни не сталкивалась с зомби. Все подростки, начиная с четырнадцати лет, обучались навыкам стрельбы, обращению с холодным оружием и азам рукопашного боя. На учениях в качестве мишеней использовались самые настоящие зомби, правда, предварительно лишенные зубов и фаланг пальцев и посаженные на цепи. Учения проводили инструкторы из числа военных. Те, кому удавалось показать неплохой результат, получали от них предложение пройти усиленный курс тренировок и по достижении совершеннолетия могли присоединиться к регулярной армии. Джейми не лгал, когда называл себя одним из лучших, а вот его младший брат Шон стрелял и дрался посредственно, зато обладал склонностью к наукам и мечтал о карьере в НИИ. Помимо боевых учений, дети в обязательном порядке проходили курсы по оказанию первой медицинской помощи, которые вела жена шерифа Кэтрин Морган и другие действующие медсестры. Хоть приютские и посещали эти мероприятия вместе с остальными подростками, они держались обособленно и общались в основном между собой. Алекс заметила, что их слишком традиционный для города образ жизни порой служил поводом для насмешек и вызывал протесты, но оспаривать установленные приемными родителями правила было бесполезно. Они не только усыновляли детей, спасенных во время рейдов и оставшихся сиротами, но и прикладывали немало усилий, чтобы вырастить их достойными людьми. В свободное от работы и рейдов время Билл обучал воспитанников мелкому ремонту и прочим бытовым навыкам, а Стефани занималась с ними домоводством, следила за порядком и организовывала семейный досуг, в котором разговоры и вечерние посиделки за столом играли куда большую роль, чем просмотр фильмов. Старшие возились с младшими, никто не отлынивал от помощи по дому и на огороде, и даже вечно всем недовольный ворчливый Джастин выполнял свою долю работы. При всей своей замкнутости и настороженности Алекс стала потихоньку привыкать к семье Роквуд и делала все, чтобы Билл и Стефани не пожалели о том, что приютили ее. Она без проблем справлялась с любыми задачами, начиная от тренировок с зомби до готовки и физического труда, но, к сожалению, того же нельзя было сказать и про учебу. Несмотря на хорошую память и природную сообразительность, во многих вопросах Алекс была гораздо более невежественна, чем ее одноклассники, и заметно отставала от них по большинству предметов. В ее голове сохранились лишь отдельные фрагменты рассказов старших об устройстве мира и событиях минувших лет, не говоря уже о математических формулах и уравнениях. И все же слова Энтони пробуждали обрывки полученных в детстве знаний, а простые примеры, на которых он объяснял законы природы, позволяли понять хоть что-то. Решив всерьез заняться своим образованием, Алекс тратила почти все свободное время на чтение. Однако в книгах, написанных до эпидемии, было много неясного, так что, если бы не дополнительные занятия с Энтони, а также помощь Джейми и Лили, ей бы пришлось несладко. Не ожидая мгновенных результатов и набравшись терпения, девушка очень старалась и радовалась любым, даже самым скромным успехам, а Энтони никогда не забывал хвалить ее, что придавало ей уверенности и усиливало вернувшуюся тягу к знаниям. Алекс до сих пор с трудом верилось, что жизнь может быть настолько легкой и приятной, ведь Форт Райли единственный в штате обладал таким высоким уровнем развития и благосостояния. Она слыхала, что есть и другие безопасные и цивилизованные места, но они были разбросаны по обширной территории страны, и в условиях отсутствия федерального правительства, мобильных телефонов и интернета каждый город был сам по себе. Они контактировали между собой по дальней радиосвязи, а также обменивались товарами с помощью независимой гильдии перевозчиков, использовавшей железные дороги для доставки грузов по всему континенту, но не вмешивались в дела друг друга и крайне неохотно принимали чужаков. Правительство Форта Райли в лице городского совета строго контролировало численность населения и доступ на территорию. Получить гражданство можно было лишь по праву рождения или через брак, а при наличии нужной профессии давали вид на жительство. Приемные дети Билла и Стефани, за одним исключением, находились на птичьих правах, и их пребывание в городе вызывало недовольство властей и некоторых законных граждан, считавших, что ресурсов не так много, чтобы делиться ими с кем-то еще. Однако, благодаря поддержке избранного народом шерифа и имевшей немалый вес церковной общины, членам совета приходилось мириться с существованием приюта. Конечно, выпускники приютской школы в будущем едва ли могли рассчитывать на большее, чем обслуживающий труд, что сильно возмущало Энтони, но его попытки убедить власть имущих дать этим детям право на полноценное образование не увенчались успехом. Алекс уже слышала от Джейми, что когда-то они с Шоном, Лили, Элис, Брэйденом и Саммер учились в городской школе, и однажды он рассказал ей подробности этой истории. Дети из более обеспеченных семей дразнили и задирали их, что приводило к частым конфликтам и стычкам. После особенно крупной драки, в которой приютские во главе с Джейми одержали победу, их выставили виноватыми и исключили, а тех, кого усыновили позже, отказались зачислить в школу во избежание новых инцидентов. С тех пор все дети Билла и Стефани, в том числе и родные, учились отдельно, и никто из них, кроме разве что Джастина, не выказывал недовольства по этому поводу. Алекс же и вовсе была рада, что оказалась в окружении щедрых и добрых людей, принимавших ее без всяких условностей, и прониклась глубоким уважением к приемным родителям и Энтони. Перспектива остаться в городе и получить работу, пусть даже самую простую, была гораздо лучше того, что светило ей за его пределами, и она каждый день благодарила судьбу за предоставленную возможность.

+++

— Ребята, не спешите расходиться, — сказал Энтони, когда последний урок подошел к концу. — Вы ведь помните, что сегодня у нас лекция в библиотеке? Шон резво подскочил, всем своим видом показывая, что ждал этого события как праздника, однако остальные не разделяли его энтузиазма. — Блин, а я так надеялся, что Энтони забудет, — тихо простонал Джейми, когда ученики, грохоча стульями, выстроились у выхода из класса. — Целых два часа сидеть в пропахшем бумажной пылью зале и слушать этого зануду Айзека Голдштейна! — Все лучше, чем дурацкие походы в церковь, — тут же встрял Джастин. — А кто такой Айзек Голдштейн? — поинтересовалась Алекс по пути в библиотеку. — Кажется, я уже слышала это имя. — Друг Энтони, ученый из НИИ, — пояснил Джейми. — Он занимается вирусами, и недавно ему приспичило устроить курс лекций для всех желающих. Сегодня вроде как его первое выступление, а мы идем туда для массовки. — Скука будет смертная, — добавила Элис. — У этого Айзека на лице написано, что он ни о чем другом и думать не может, кроме как о своих вирусах. Типичный ботаник! — А ты попроси Мэдисон Дэвенпорт дать тебе пару уроков стриптиза вместо лекции, — съязвил Джастин. — Уверен, они пригодятся тебе гораздо больше, чем какая-то там теория эволюции. — Тебя спросить забыла! — огрызнулась Элис. — Строишь из себя умника, а сам пошел с нами только для того, чтобы откосить от наказания! — Если не хотите идти на лекцию, я вас не заставляю, — вмешался Энтони. — Кому не интересно, может хоть сейчас вернуться домой. Не сомневаюсь, что там для вас быстро найдется более подходящее занятие. Несмотря на недавние жалобы и нытье, никто так и не решился последовать его совету, и подростки нестройной толпой добрались до общественной библиотеки Форта Райли. Она представляла собой небольшое кирпичное здание c треугольным фронтоном, украшенным ионическими колоннами в неогреческом стиле. Лекция проходила в просторном читальном зале с двумя входами на противоположных концах. Все столы были убраны, а со стороны одной из дверей, ведущей вглубь библиотеки, установлена трибуна. Большая часть зала была заставлена стульями, и посетители могли заходить через вторую дверь, не мешая тем, кто уже занял места. У входа в зал они столкнулись с невысокой изящной девушкой, одетой в строгом деловом стиле и сжимавшей в руке блокнот и карандаш. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не угрюмое выражение бледного лица, обрамленного длинными черными волосами, отстраненный взгляд холодных серо-голубых глаз и опущенные вниз уголки губ. — Здравствуй, Ванесса! — Энтони приветливо улыбнулся девушке. — Как дела? — Добрый день, — без тени улыбки ответила та. — Спасибо, не жалуюсь. — Как работа? Айзек говорит, ты отлично справляешься со своими новыми обязанностями. — Рада слышать это, — выдавила из себя Ванесса, глядя на Энтони и его учеников с какой-то странной неприязнью. — Билл и Стефани передавали тебе привет и приглашали как-нибудь зайти к ним повидаться. — Боюсь, работа занимает все мое время, — отрезала Ванесса. — Прошу прощения, но мне пора. Лекция вот-вот начнется. Когда она прошла вперед, девочки проводили ее полными неодобрения взглядами. — Вот ведь свинья неблагодарная! — возмутилась Элис. — Билл и Стефани терпели эту выскочку со всеми ее закидонами, пока она сама не свалила, а ей, видите ли, некогда навестить их хотя бы разок! Работа у нее, как же! Да если бы Энтони не замолвил за нее словечко перед Айзеком, Ванесса так и осталась бы уборщицей, а большего она и не заслуживает! — И то правда, — согласилась Саммер. — Бедняжка Лили, как ты только не свихнулась, живя с ней в одной комнате? — С трудом, — призналась Лили. — Если бы не вы, девчонки, я бы точно спятила. Поведение Ванессы весьма удивило Алекс, зато теперь ей стало понятно, почему Лили так радушно приняла ее. На фоне этой мрачной неразговорчивой девушки даже она казалась воплощением дружелюбия. Разместившись посередине зала рядом с Джейми, Лили и другими воспитанниками приюта, Алекс приготовилась слушать лекцию. Шон и Джастин сели впереди, а Энтони — сзади, чтобы следить за своими подопечными. Вскоре к ним присоединилась группа городских старшеклассников в сопровождении пожилой учительницы, тепло поздоровавшейся с Энтони. Алекс знала кое-кого из этих ребят по учениям и предположила, что их присутствие здесь вряд ли могло быть добровольным. Кроме школьников и Ванессы, в зале было всего несколько человек, и больше половины мест так и остались свободными. В положенное время передняя дверь открылась и появился лектор — темноволосый мужчина среднего роста и сложения, облаченный в унылый серый костюм, больше подходящий престарелому профессору. Этот костюм, очки с толстыми линзами и козлиная бородка вводили в заблуждение относительно его возраста, однако, приглядевшись, Алекс решила, что, скорее всего, ему не больше тридцати. — Добрый день всем, кто пришел на сегодняшнюю лекцию. — Заняв место за трибуной, мужчина улыбнулся посетителям и поправил очки, за которыми скрывались внимательные ореховые глаза. — Как большинству из вас уже известно, меня зовут Айзек Голдштейн, и я рад, что здесь собралось так много людей, разделяющих мой интерес к процессу эволюции. Среди подростков раздалось несколько скептических смешков. Лектор, впрочем, не смутился — наоборот, они его, кажется, воодушевили. — А если вы его еще не разделяете, тем лучше. Сегодня я сделаю все возможное, чтобы заинтересовать вас, открыть вам новое. Помните, что все это непосредственно касается именно вас. Эволюция происходит прямо на наших глазах, это невероятное, захватывающее действо, тайна, которую нам только предстоит раскрыть… Обведя аудиторию пристальным взглядом, Айзек снова улыбнулся и поведал: — Эволюция — это постепенное и направленное необратимое развитие окружающей нас живой природы. Существует множество теорий эволюции видов. Эти теории объясняют происхождение, изменение, вымирание, адаптацию и популяцию как отдельно взятых форм жизни, так и происхождение и существование всех форм жизни в целом. Начало лекции показалось Алекс весьма интригующим, однако спустя какое-то время школьники заскучали. Помимо общеупотребительной лексики, Айзек использовал непонятные им слова, порой забываясь и переходя на сухой научный язык, и до них не всегда доходил смысл сказанного. Многие зевали и с тоской поглядывали на часы, а не замечавший этого лектор вдохновенно вещал: — Основным механизмом эволюции является естественный отбор. Это процесс, при котором выживают сильнейшие. Определенные наследственные признаки, которые являются благоприятными для выживания вида и его размножения, распространяются с течением времени у потомков, а слабые, неблагоприятные, становятся редкостью или исчезают. Алекс изо всех сил старалась записывать за Айзеком, чтобы потом перечитать и разобрать материал, но тот говорил так быстро, что она ничего не успевала. Джейми недоумевающе покосился на нее, но воздержался от ехидных замечаний. Другие давно уже оставили попытки конспектировать, и только Шон заинтересованно внимал лектору и делал записи, да Ванесса периодически черкала что-то в своем блокноте. Городские старшеклассники откровенно скучали и перешептывались, то и дело пихая друг друга локтями, а учительница мирно клевала носом, вместо того чтобы урезонить их. Когда при словах Айзека «Хомо Эректус» несколько парней громко заржали, Энтони приподнялся и хотел было что-то сказать, но ему помешал внезапный приступ кашля. Он поспешно вышел из зала, прикрывая рот ладонью, а очнувшаяся учительница проводила его обеспокоенным взглядом и принялась возмущенно шикать на смеявшихся, призывая их к молчанию. Айзек же оторвал глаза от листочка, лежавшего перед ним на трибуне, строго посмотрел на нарушителей дисциплины и вновь обратился к слушателям: — А теперь я хотел бы рассказать вам о компенсаторных модификациях и их влиянии на ход эволюции. Живые организмы способны к изменениям, которые компенсируют эффекты различных травм, — например, к регенерации. Эта способность, возникающая в ходе эволюции, сама может влиять на дальнейшую эволюцию, поскольку компенсаторные модификации возникают не только в ответ на травмы, но и в ответ на мутации, нарушающие нормальный ход развития организма. Компенсаторные модификации могут способствовать закреплению таких мутаций, что ведет к быстрым эволюционным преобразованиям. Услышав последние слова лектора, притихшие было школьники резко оживились. Со всех сторон раздалось с трудом сдерживаемое хихиканье, которое быстро переросло в полноценный смех. Не обращая внимания на учительницу и Айзека, обнаглевшие подростки принялись вертеться, тыкать друг в друга пальцами и обмениваться нелестными эпитетами. — Эй, Джейми, а твоя мамаша случаем не мутант? — давясь от хохота, поинтересовался парень по имени Райан. — У нее вдвое больше подбородков, чем у нормальных людей! — Заткнись! — отмахнулся тот. — Сам ты мутировавшая обезьяна! — Тупиковая ветвь эволюции, обреченная на вымирание из-за полного отсутствия мозга! — добавил Шон. — А ты вообще молчи, ботан яйцеголовый! — влез друг Райана Мейсон. — Да в вашей семейке все дети мутанты, даже приемные, — усмехнулся их приятель Дэнни. — Посмотрите хотя бы на Элис: таких сисек просто не бывает в природе! — Я тебе сейчас так врежу, что сам мутируешь, причем необратимо, — скрипя зубами, пригрозил Джейми. Он еле сдерживался, чтобы не наброситься на Райана и его дружков, и Алекс машинально схватила его за руку. Лили отреагировала точно так же, вцепившись в Джейми с другой стороны и не давая ему встать. Саммер пыталась успокоить Брэйдена, а Шон покраснел от гнева, готовый в любой момент вступиться за честь Элис. Последняя, впрочем, выглядела скорее не рассерженной, а озадаченной, словно не могла решить, стоит ли ей обидеться на Дэнни или же счесть его слова за комплимент. — Ребята, угомонитесь! Хватит обзываться! — всплеснув руками, взмолилась учительница, не ожидавшая столь бурной вспышки эмоций и успевшая горько пожалеть о том, что притащила сюда старшеклассников, которым не было никакого дела до ее кудахтанья. Посреди всеобщего смятения только Джастин сидел с крайне довольным видом и в кои-то веки молчал и не вмешивался. Стычки между приютскими и городскими, неизменно сопровождавшиеся взаимными оскорблениями, были для него чем-то вроде забавы, и его прямо-таки распирало от осознания собственной исключительности и превосходства. Лекция была на грани срыва, но Айзек и бровью не повел. — А сейчас вы можете наблюдать проявление деградации человека разумного, — с нотками сарказма в голосе прокомментировал он. — Этот процесс в какой-то мере можно назвать противоположным эволюции, поскольку деградация личности сопровождается снижением интеллекта, сужением круга интересов, утратой психической уравновешенности и способности концентрировать внимание на чем-либо. Одним из наиболее тяжелых типов деградации считается слабоумие, а самое прискорбное, что порой признаки деменции начинают проявляться в совсем молодом возрасте. Для таких больных характерно, в частности, социально неприемлемое поведение, выходящее за рамки приличия. Подростки резко замолчали, дружно повернув головы в сторону лектора. Выражение его лица не изменилось, однако презрительный взгляд слегка прищуренных глаз буквально пронизывал насквозь. Через несколько секунд в зале воцарилась мертвая тишина, и Айзек как ни в чем не бывало продолжил свой рассказ. Алекс впечатлили выдержка и находчивость этого с виду неприметного и невзрачного человека. Она не ожидала, что ему удастся так легко взять ситуацию под контроль и даже обернуть ее в свою пользу, при том что от городской учительницы было мало толку, а Энтони куда-то запропастился и вернулся вскоре после окончания перепалки. — Вы в порядке? — участливо спросила Лили, когда он снова занял свое место. — Да, спасибо. — Энтони смущенно улыбнулся и кивнул, явно не желая привлекать к себе лишнее внимание. — В свете изменившихся условий жизни после эпидемии особый интерес представляет вирусологическая теория эволюции, считающая главным фактором наследственной изменчивости заражение вирусом, изменяющим наследственность зараженного организма, — сообщил слушателям Айзек. — Вирус, как известно, способен переносить значительное количество генетического материала и тем самым вызывать резкое изменение сразу многих признаков того или иного вида. Данная теория позволяет лучше объяснить одновременное возникновение достаточного числа особей нового вида из старого и подчеркивает ведущее значение подобного переноса генов в эволюционном процессе. Оставшаяся часть лекции прошла без эксцессов. Когда она закончилась, городские школьники с видимым облегчением встали со своих мест и поспешили убраться из библиотеки. Энтони направился к Айзеку, который собирал с трибуны исписанные аккуратным почерком листы бумаги, но его опередила Ванесса, сидевшая в первом ряду. — Большое спасибо за лекцию, — сказала она. — Надеюсь, продолжение будет не менее увлекательным. — Благодарю за внимание, — вежливо ответил ученый. — В следующий раз я планирую чуть подробнее остановиться на моих собственных исследованиях. Если интересует влияние вирусов на эволюцию — милости прошу. — Я обязательно приду, — пообещала Ванесса. — До свидания, Айзек, увидимся на работе. Торопливо попрощавшись с прочими знакомыми, она удалилась, а Энтони отпустил учеников и остался в библиотеке, чтобы обсудить с Айзеком его лекцию. — Ушам своим не верю! — воскликнула Элис по дороге домой. — Наша неприступная Ванесса так любезничала с этим очкариком, будто запала на него. Никогда бы не подумала, что у нее настолько дурной вкус! — Зато он очень умный, — возразил Шон. — А уж как красиво поставил на место этих придурков из городской школы! Я был готов аплодировать стоя. — Вообще-то Айзек вас всех опустил, а не только их, — заметил Джастин. — Так, может, попросишь его дать тебе пару уроков? — передразнил его Джейми. — Тебе не помешало бы побольше упражняться в остроумии. Алекс тяжело вздохнула. Непрекращающиеся словесные баталии и поддевки, даже вполне безобидные, вызывали у нее куда большее раздражение, чем обычно. Она предпочитала игнорировать их, воспринимая как фоновый шум, но сегодня школьники побили все рекорды по части глупых шуток, и девушка ускорила шаг, мечтая поскорее оказаться в уютной тишине своей комнаты с какой-нибудь книгой в руках.