Диалог

      Яркое свечение портала озарило мягким голубоватым цветом тусклую комнатку в доме на дереве. Любимое место, в прошлом, принцессы. Её личный секретный уголок, где она может побыть одна и подумать. Тихая колыбель одиночества и воспоминаний, в которую посмели вторгнуться.       Амалия не повернулась на звук. Она его и не услышала, погружённая в свои мысли. Королева смотрела на чёрную линию умерших деревьев, которая больше никогда не сможет стать зелёной. Большая часть леса выжила и малахитовым морем покрывала землю, но этот кусок портил весь вид, словно смертельная опухоль, что грозилась разрастись ещё больше. Но такого не будет. В горячем воздухе всё ещё летали частички пыли и пепла, отчего дышать было сложно. Сколько бы девушка не вдыхала, кислород будто не заполнял лёгкие полностью.       Юго стоял посреди комнатки, не спеша подходить или подать голос. Карие глаза с удивлением прошлись по маленькой обители. Он уже был здесь, но сейчас всё выглядит по-другому. Она казалась ещё меньше, чем была. И потолок, оказывается, тут такой низкий, что парень даже не сможет выпрямить руку, чтобы его достать. Взгляд его упёрся в большое неровное зеркало на стене. А, ну да… Удивление как рукой смело. Он же ж теперь не тот маленький мальчик, что прежде.       Смотреть в зеркало было трудно. Оно показывало, что он получил в страшном некромире. Элиатроп быстро напомнил себе, зачем он пришёл и преодолел домик в три шага, что мало его обрадовало. Он хотел оттянуть момент, насколько только можно.       Король долго сверлил взглядом грациозный силуэт на фоне горячего заката. Стеснялся нарушать её личную тишину. Сейчас, после очередной битвы за Мир Двенадцати, у них всех появился момент, чтобы просто выдохнуть. Выдохнуть перед тем, чтобы снова вздохнуть и продолжать жить. Впереди их ждёт очень много работы.       Решив и дальше хранить молчание, Юго приблизился к сидящей на толстой ветке фигуре и просто сел рядом. В грудь ударил противный укол обиды и стыда, когда садида в миг сжалась и немного отсела в сторону.       Амалии было максимально неловко. Напряжение между ними можно было ножом резать и его струны мигом закручивались бы в разные стороны. В голове проскользнула саркастическая мысль: «Куда же делась твоя королевская уверенность?..» Глаза забегали, сердце сжалось, лицо вспыхнуло девичьим румянцем, дыхание участилось. Хотя дышать и так было тяжело. Уж больно душным выдался закат.       Каждый думал о своём. Было много недосказанности, вопросов, нерешённых обид. Но начинать разговор никто не спешил. Не повезло, наверное, быть в паре, где оба умеют выражать свои чувства только действиями, а не словами. Но в данный момент они нуждались именно в словах. Поцелуй, объятия или даже близость ничего не решат. Будет хорошо лишь на мгновение. А что дальше?.. Так и продолжат копить всё в себе всю жизнь?       Оба это понимали. Так что этот диалог был жизненно необходим, хотя не то что разговаривать, даже сидеть в такой непозволительной близости было неловко до ужаса.       — Так и… Мы можем поговорить сейчас?..       Низкий мягкий, но такой неуверенный и дрожащий голос пробрал до костей. Чужой абсолютно, но в то же время по-родному нежный.       — А… Да, конечно.       Она всё-таки осмелилась на него взглянуть, но голос сразу куда-то пропал. Видимо, чтобы хоть как-то поддерживать будущий диалог, ей придётся и дальше пусто глядеть в лес.       — Извини, если я не вовремя. Но я думаю нам обоим хотелось бы выговориться.       Точнее ему хотелось. Впервые, настолько сильно. Ему было бы гораздо проще молчать и дальше держать всё в себе. Но не сейчас. Элиатроп не стал бы спрашивать у девушки, хочет ли она. Он просто ткнул наугад, надеясь попасть и в её желание того же. Хотела ли Амалия? Ей было бы легко высказать тому Юго всё, что на сердце. А теперь… Может она потом была бы готова. Когда привыкнет к этому высокому красивому парню. А сейчас он эгоистически застал её врасплох. Снова…       — Почему не с Адамаем? Он же вроде единственный, кто может тебя понять…       Последняя фраза ущипнула обоих из-за не самых приятных воспоминаний.       — В какой-то степени… Но я думаю у него с семейкой Грови, есть неразрешённые вопросы. Не хочу вмешиваться в их разборки.       Это не то, что Амалия хотела услышать. Но молчаливо приняла этот натянутый ответ.       — И по какому поводу разговор?       — Столько всего произошло… Просто хотелось выговориться.       Девушка заметила, как тяжело ему было дышать в своём новом костюме. Объёмный капюшон явно мешал какому никакому ветерку попадать на лицо. И скрывал явное желание Юго начать первым. Снова эгоистичное желание, а надо ли ей его выслушивать, он не думает. Конечно, она выслушает. Как, она надеется, самый близкий человек. Не ближе родного брата, конечно, но в другом плане.       — Давай. Ты первый. Только… — обнаружив в себе прилив уверенности и смелости, юная королева быстро стаскивает с него капюшон. Теперь она застала его врасплох. — Не прячься от меня. Раз уж захотел выговориться, то говори всё. Не скрывайся.       Мягкий голубой свет обливал смуглое лицо и отражался в её глазах. Он не воспротивился. В последнее время Элиатроп вообще не стесняется показываться с непокрытой головой. Если этот безобидный акт позволит им стать ещё ближе, то он только за. Наконец, она смотрела ему в лицо. Садида сидела в позе явно не предназначенной для молодой королевы великого королевства: согнувшись, обняв колени и уткнувшись в них носом. Да, не по-королевски, но так по-домашнему, по-родному. Сердце ёкнуло под её нежным взглядом. Кончики пальцев закололо от волнения. Было тяжело контролировать глупую улыбку и предательский румянец. Его собеседнице явно повезло в этом вопросе: румяные щёчки не так сильно видны на смуглой коже.       Однако вместе с тяжёлым вздохом ушла и вся радость.       — Амалия, что мне теперь делать? То есть… Хорошо, что всё закончилось. Но теперь… У меня столько вопросов осталось. Мы с Адамаем могли бы последовать за нашей матерью, но что мы будем делать. Мы действительно короли без народа и без дома. Всё что у нас есть, это дети элиатропы, и что с ними делать?.. Правители Мира Двенадцати нас точно не примут. Особенно теперь. Нам не дадут построить своё королевство, да и как бы мы это сделали? — тяжёлый вздох прорезал секундную паузу. — Я не хочу, чтобы мать возвращалась сюда. Этому миру лучше без её гиперопеки. У нас и братьев не осталось. Килби умер у меня на руках, Нора и Эфрим остались в некромире. Я не чувствую, чтобы их вакфу вернулось в дофус. Я не могу вернуться в Емельку к Альберту и жить дальше как ни в чём не бывало. Что-то внутри меня подсказывает, что это уже не та жизнь, которая мне нужна. У меня нет цели, и некуда идти…       Амалия слушала, не смея перебивать. Было очевидно, что в конце концов Юго действительно упрётся в стену. Раньше никто об этом не думал. У них были путешествия с великими целями. У них были враги, которых они сражали. А сейчас ничего нет. Может ещё будет. Но жить в прострации, ожидая лишь нового боя — это не жизнь.       — Вы можете остаться в королевстве Садида. Пусть оно будет вашим домом. Я обещаю, что всем элиатропам хватит места здесь.       В ответ лишь горький смешок, скрывающий настоящее отчаяние.       — Спасибо большое, Амалия. Но я боюсь правители других стран не будут в восторге от того, что на территории влиятельного королевства без причины живёт народ, виновный во всех бедах этого мира. И твоего королевства. Народ Садида многого натерпелся из-за меня…       — Не говори так! — Девушка схватила короля за руку и сердито посмотрела прямо в глаза. — Ты всегда спасал нас всех. Моя благодарность к тебе безгранична.       Воцарилась тишина. Солнце почти спряталось за верхушками высоких елей, стараясь последними лучиками хвататься за них. Кровавое небо потихоньку являло миру первые звёзды. Только редкий ветерок будоражил листву, заставляя шуметь.       Юго лишь благодарно улыбнулся. Это он в огромном долгу перед ней за то, что она до сих пор терпит всё, что устраивают элиатропы. Пусть и не по своей воле. Ещё и умудрилась в него влюбиться.       После такой пламенной речи, с души словно валун свалился.       — А что насчёт тебя, Амалия? Пока я был некромире, я многое пропустил.       На последней фразе он покосился на её опалённые стазисом руки, которые она до этого старалась не показывать. Заметив его беспокойство, королева убрала их, пряча в сгибах локтей. Но такой расклад Юго не устроил. Он взял её ладони в свои. Амалия же поддалась, обескураженная его непривычно большими и сильными руками.       Параллельно с мыслями о том, как он может это исправить, элиатропу приходилось контролировать силу хватки, чтобы, не дай Богиня, сделать ей больно. Закрыв глаза, он делился с ней своим вакфу, восполняя то, что забрала элиасфера. Скверна испарилась, как и не бывало. Амалия почувствовала ту бодрость, которой была лишена после битвы. Расцвела, как подснежник под тающим снегом.       Даже закончив, он не хотел отпускать её тёплые пальцы, нежно поглаживая.       — Что ж. Теперь твоя очередь. Только… — одной рукой он аккуратно распустил мягкие волосы, что легли на открытые плечи. — Ты тоже не скрывайся.       Садида посмотрела на собеседника, колеблясь в сомнениях. Он так просто открыл ей душу.       — У меня брат умер. У меня… — Именно этого она и боялась. Разрыдаться. Она весь день держала этот ком в горле, сдерживая слёзы на людях. А тут… Мало того, что открыла душу, так ещё и разревелась, как ребёнок, закрывая лицо руками. Парень стремительно сократил то расстояние, которое она сама установила и заключил девушку в объятия. Она уткнулась в сильное плечо. Синяя ткань темнела от нескончаемого потока слёз. — У меня брат умер! И отец! А меня не было рядом! Папа! Арманд…       Юго молчал. В голову, словно надоедливая капля, что тяжело падала в одно и то же место, била одна мысль: он в этом виноват. Снова из-за его слепого желания девушке пришлось оставить больного отца. И опять же, у неё не было даже мысли его винить. Что ж… Значит элиатроп будет делать это сам.       Садида плакала долго. Безудержно. Последние дни выходили вместе со слезами. Чуть только она успокоилась, продолжила делиться своим беспокойством:       — Мне нужно будет самой восстанавливать королевство и связи с другими. Но мне никто не поможет, никто не наставит. Я привыкла быть принцессой, которая ничего этого не решает. Я воспринимала правление отца, а потом и Арманда, как должное. С самого детства меня учили быть той самой принцессой из сказок, которой суждено выйти замуж по расчёту и быть лишь дополнением короля, помогая что-то решать. Меня не готовили быть королевой своего народа. И мне страшно. Мне страшно брать такой огромный груз ответственности. Принимать решения. А что, если я совершу ошибку? Мне тогда никто не поможет.       В наступившей тишине были слышны лишь редкие тихие девичьи всхлипы. Юго лишь думал, что может сказать в данной ситуации. Однако слова поддержки складывались сложно. Вот так обнимать её в тишине гораздо проще.       — Они не оставили тебя. Я уверен, что король Садида и оттуда будет тебя наставлять. Да и Арманд защитит, я его знаю.       Королева переваривала, сказанные им слова. Да, их больше нет здесь и сейчас, но они есть в её сердце, а значит будут жить вечно. Да и точно, король Садида найдёт способ и с того света помочь своей любимой дочурке. На лице расцвела улыбка, слабая и робкая, но искренняя.       — Ещё и ты теперь, со своими внезапными изменениями. — Сказала девушка, посмеиваясь, и шуточно ударив кулачком по его груди.       — Честно сказать, я думал тебе понравиться больше всех. — Сказал юный король с улыбкой без всякой обиды.       Напряжение между ними всё больше растворялось, как тот вечерний туман, что клубился у подножия толстых стволов. Садида заключила лицо элиатропа в свои ладони, прямо как тогда, перед самой битвой.       — Я рада. Правда мне понадобится время, чтобы привыкнуть смотреть на тебя снизу вверх.       В этот раз на её милый смешок он не ответил тем же.       — Теперь наконец я не выгляжу смехотворно рядом с тобой.       Молодая королева будто почувствовала всю горечь его слов у себя на языке. Вроде, казалось бы, уже нет этой проблемы. Так к чему о ней вспоминать? Но видимо старые комплексы не искоренились полностью.       — А я так не считала. Я не смотрела на твой рост. Я всегда смотрела на тебя. — на последнем слове её ладонь медленно съехала с щеки на грудь.       Вся эта сцена, как она смотрела на него снизу вверх, повторяла тот момент в башне Оропо. Помнится, тогда он сделал ей очень больно.       — Тебе ведь есть ещё, что сказать…       Нежная улыбка спала с девичьего лица. Глаза её забегали. Она долго думала, стоит ли начинать эту тему. Та ситуация оставила между ними, если не пропасть, то яму точно. Если не скажет сейчас, то потом не скажет никогда.       — Я ведь слышала ваш разговор с Руэлем… Или кто это был. Не важно.       Юго только громко выдохнул. Ну да. Мог бы догадаться, это было очевидно.       — Ты сказал, что не уверен, любовь ли это вообще. Так что изменилось сейчас?       Садида старалась говорить спокойно. Будто она холоднокровно пережила это и ей ни капельки не больно. Однако голос всё-таки дрогнул: последствие недавних слёз.       — Многое. Это знаешь ли первый раз, когда я чувствую подобное. До этого мне не приходилось влюбляться. А потом, когда понял… Я сам хотел поверить в свои слова. Чем больше я тебя отталкивал, тем больше убеждал себя, что защищаю. От косых взглядов и насмешек. И чтобы не было так больно терять тебя, пытался убедить самого себя, что это не любовь. Но… Не вышло.       — Терять меня?.. Ты первый меня поцеловал. Назвал эгоисткой. У меня это тоже первая любовь. А потом ты даже ничего не сказал! Ты не хотел, чтобы мы были вместе, но при этом устранял других, кто хотел быть со мной! И после всего, ты просто делаешь вид, будто ничего не произошло! Так может это ты не определившийся ревнивый эгоист?!

…......

      — Полегчало?       Амалия всё ещё тяжело дышала, распалённая своей речью. Но ей действительно полегчало. Прохладный ночной ветерок словно снёс тот самый груз невысказанных обид, который она тащила всё это время. Девушка удивлённо посмотрела на собеседника. И что… Он ничего не ответит?.. Так и будет волновать сердце милой снисходительной улыбкой?       —… Да.       — Хорошо. У меня было время подумать над ситуацией. Ты права. Я просто ревнивый дурак, скованный страхом чужого мнения, посмевший оттолкнуть ту, которую искренне люблю.       Королева зарделась. Слышать от Юго слово «люблю» было непривычно. Они никогда не говорили друг другу этих заветных слов. Наверное, именно поэтому не понимали, что конкретно происходит между ними.       Элиатроп замолчал. Поперёк горла застряли извинения, которые он так хотел произнести. Не зря говорят, что извиняться сложнее всего. Им уже надо дать медаль за то, что в принципе решились поговорить и затронуть не самую приятную тему. Но тем не менее надо поставить красивую точку.       — П… Кхм… Прости меня, Амалия…       Парень отвернулся. Она видела, как тяжело даются ему эти слова. Но тем не менее, он это сделал. Перешагнул через свою гордость ради неё. Что ж, она тогда тоже так сделает.       — Я люблю тебя.       Юная королева была счастлива. В каком-то смысле даже горда собой, ведь они оба смогли перейти порог и повзрослеть. Элиатроп тоже улыбался, переплетая пальцы их рук.       — Да… И я тебя.       Ночь тёмной синей волной закрыла небо, покрывая его пеной блестящих звёзд. Над чёрными верхушками деревьев косо висел растущий месяц.       — Что ж, если мы наконец всё прояснили, то может вернёмся к проблемам, которые у нас есть на данный момент? К сожалению, они никуда не исчезли.       Рука девушки ловко улизнула, чтобы завязать полюбившейся короткий хвостик.       — Тебя правда учили быть принцессой из сказки для маленьких девочек?.. Даже представить не могу тебя за чьей-то спиной. Ты всегда сражалась наравне со всеми. Ты совсем не похожа на принцесс из сказок. У тебя обязательно всё получится. Не забывай, ты не одна. Если захочешь, мы с Адамаем задержимся в Королевстве Садида. И если будем совершать ошибки, то вместе.       — Мне воспринимать это в качестве комплимента? — Саркастично ответила девушка, однако в голове промелькнула грустная мысль: она хотела бы, чтобы он остался навсегда.       — Это я сегодня такой болтливый, так что пользуйся, пока можешь.       Ночную тишину нарушил искренний смех парочки вместе с шорохом листвы. Как будто лес смеялся вместе с ними.       — А насчёт твоей цели. Если у тебя её нет, найди новую. Любую. Пусть самую незначительную, но пусть она тебя ведёт дальше.       Элиатроп задумался, разглядывая прекрасную садида. Только он хотел сказать, что это очень тяжело, как решение нашлось само собой.       — Тогда… Ты будешь моей следующей целью!       Юго выпрямился, вновь ощущая прилив сил, от столь будоражащей идеи.       — А… Что ты имеешь в виду?..       Король встал, накинув капюшон. Его глаза горели решимостью прийти к новой цели и заполучить в конце главный приз.       — Так вышло, что мы проскочили конфетно-букетный период. Да и вообще мы как-то неправильно начали. Поэтому… Как ты смотришь на то, чтобы начать сначала? Хотя бы недолго.       Он протянул ей руку и девушка приняла её, тоже поднимаясь с жёсткой ветки. В сияющих карих глазах она увидела того самого смелого воина, которого полюбила.       — Хорошо. Только если недолго.       Хитрый саркастический тон, напомнил Юго ту самую беззаботную неуловимую принцессу, которая заняла все его мысли. Он хотел было наклониться, чтобы поцеловать её, но маленькая ладошка легла на его губы, держа дистанцию.       — А а а, ваше величество, вы сами хотели начать сначала.       Юго лишь покорно отстранился, принимая новые правила игры. Ничего. Они ещё успеют распробовать всё, что им дадут их новые отношения.