Клятва

Мог ли я за все столетия, проведенные в темнице Шепфамалума, хотя бы подумать о свадьбе? Мог ли представить, что не только выберусь из его оков достаточно, чтобы сойденится с Бонтом, но и чтобы.. любить. Вики, да и никто другой, никогда не сможет избавить меня ни от тьмы, что стала частью меня и моей силы, ни от ненависти, которой я жил все эти годы, но она затронула самые потаенные и неизвестные даже мне самому эмоции. Мне все еще непривычно признаватся в любви даже мысленно, хотя в своих чувствах я не сомниваюсь ни на секунду. Она подарила мне жизнь, хотя бы немного похожую на ту, что имели и имеют все бессмертные. И сейчас была рядом, засыпая в моих обьятиях после свадьбы, такая счастливая и будто бы беззаботная. Я знаю, что с восходом солнца мир больше никогда не вернется, не восстановится. Даже когда мы избавимся от Матери, нам прийдется строить новый, совершенной иной мир, который будет лишь отдаленно напоминать тот, в котором мы жили всегда. Намного больше чем судьба мира меня волнует Ее жизнь. Вики была готова умереть ради остальных, отдав свою жизнь и жизни метисов открывших печати. Никогда, даже в раннем детстве, я не испытывал большего страха, чем в тот момент, когда лезвие ножа коснулось ее руки. Я боюсь потерять ее. Рассвет. Алые лучи залили небо оповещая все живое о приходе Создательницы. Матерь жизни сделала свой выбор, еще неделюназад озвучив решение. Как бы ни старался Эрагон и Люцифер у них не получилось ее переубедить. Боги слишком упрямы. Даже если матерь не испытывает тех же чувств, что питал Шепфа по отношению к своим творениям, она все еще богиня. И все еще не воспринимает жизни бессмертных как что-то имебщее хоть небольшое значение. Но мне ли говорить, что богам нечего противопоставить? Мне ли заявлять о безвыходности ситуации, если сама Матерь намеревается стереть землю и небеса с адом? Бессмертные надеятся на меня. Члены ордена сопротивления, кто в тайне, кто в открытую, возлагают надежды на меня. Даже люди не зная о моем существовании могут ожидать спасения только с моей помощью. Я смотрю вдаль, там Эрагон собирает свою армию ангелов и демонов. большинство из них сейчас проживают свои последние часы, а может даже минуты. Есть ли среди них хоть один, кто действительно верит в свои силы против Матери? Хорошо, если так. Иначе просто повернут назад перед лицом опастности. Чувствую. Как Вики прижимается ко мне сзади, уткнувшись лбом в основание крыльев. Я тоже не хочу смотреть на стремительными шагами приближающийся апокалипсис. Она прервала гнетущую тишену: - Мальбонте?, - и я поварачиваюсь лицом к ней, кладя руки на плечи и заглядывая в глаза. Я хочу запомнить каждую ее черту, предстоит сложная битва. Битва с судьбой. Сколько раз мыужевыигрывали подобные? Но сейчас счет обнулился, прошлые достижения не имеют ни грамма веса перед Создательницей. - мне страшно. За тебя и за себя. – Вики говорит это почти со слезами на глазах. И я могу ее понять. Земля начинает содрагатся от шагов Матери, приближающейся к нам. Эрагон дает последние наставления воинам, и я знаю, насколько он полагается на сдерживающую силу Вики. И она это понимает. Матерь, безусловно, главная опастность, но нам приходится ожидать нападения с обих сторон. Вдруг ордену взбредет в голову использовать ее силы на максимум, несмортя на губительность для ее тела использования силы? Не хочу клеветать, но всем дано известно, что идеи ордена у меня никогда не вызывали доверия. - Вики, если они посмеют убить тебя, я помогу Матери уничтожить всех выживших. – я говорю это серьезно. И я сделаю это. Несколькими днями ранее я уже клялся Вики, что сделаю все, чтобы не дать ей погибнуть, и никакой другой исход меня не устроит. Она смотрит на меня со смесью страха и любви. Жестокие слова, произнесенные мной, а на деле особый вид заботы, как бы странно она не звучала. Шаги остановились и мы, стоя на обрыве, почувствовали невероятную силу. Аура исходила от Матри, природа вокруг нее на много тысяч миль сходила с ума, радуясь приходу создательницы и не выдерживая ее мощи. Я лишь на мгновение задерживаю взгляд на вики, и сжимаю ее ладонь своей. В следующий миг сотни мечей с лязгом ударяются о броню, вспышки энергии заполняют все поле боя, выжигая до тла тела врагов, союзников, землю под ногами. Смерть ударяет мечом по земле, и с бессмертными смешивается нежить. Скелеты нападают по двое-трое на одного, стоит уложить первую волну, из под ног появляется вторая, в два раза больше. Кровь омывает мир рекой, а Матерь с абсолютным безразличием смотрит на кровавое месиво развернувшееся в окружении древних скал. Я чувствую нарастающий в душе гнев: также смотрел шепфа. И на битву, и на меня. В какой-то степени так смотрел и я, отправляясь на самые первые битвы. Слышу голос того, в чьих глазах никогда небыло ни капли того спокойствия, что в переизбытке имел его брат. Шепфамалум действуй, мальчик мой. я знаю, что время пришло. И я не хочу прощаться, прыгая в бой со скалы. Ветер глотает встревоженный вскрик Вики за моей спиной, но он отдается в сознании. Связанные. Эрагон и остальные члены ордена уже тоже по локоть в крови. Вики ставит защитные купола на всех нас, это спасает, но многие все же лишаются жизни. Орден знал. Они отправляли ангелов и демонов на смерть как пушечное мясо. Ослабить Голода и Смерть. Имеют ли смысл все эти жертвы? Бой идет не больше десяти минут, но земли под ногами не видно: мы ходим по трупам. Я не обращаю внимание на скелетов отбрасывая их в стороны, и пробираясь к их покровителю. Смерть это моя задача. Никто другой не сможет. мне физически больно пускать Его в свое тело. Я ощущаю как каждая вена пропитывается тьмой. Я бы сказал, что никогда от нее не избавлюсь, но мое тело и до этого было насквозь пропитано ней. Смерть силен и быстр, но ему приходится сражаться не только со мной, но и с Шепфамалумом. Можно было бы сказать, что я впервые рад присутствию темного бога, но думая чуточку глубже легко осознать что без него апокалипсис не начался бы. Всадник задевает меня острием лезвия, по ребрам стекает дорожка крови. Чушь по сравнению с теми ранениями, что наносил Шепфамалум. Основное оружие Смерти – страх. Страх за свою жизнь. но я столько раз молил о смерти в темнице, и столько раз умирал, к своему огромному сожалению воскресая вновь, что меня пугала скорее перспектива вечной жизни, чем небытие. Единственное оружие против меня стояло сейчас на горе сдерживая энергию Матери Смерти и Голода. Но как четвертый всадник мог догадаться о том, что я отступлю стоит взять Вики в заложники? глаза застилает черная пелена, я практически не вижу происходящего, действуя на слух и с помощью поразительно обострившейся реакции, готовый нанести решающий удар. Кости сломаны в нескольких местах, мое тело разрушается от присутствия Шепфамалума, но такова цена за мир. И я готов ее заплатить. Сам не осознаю насколько быстро Смерть прижимает меня к земле умирая острие лезвия в горло, и пытается выудить в моих не человеческих глазах хоть намек на страх, мольбу о пощаде. Но их нет. Я не жду пока он успеет произнести хоть слово, не жду пока его меч заставит меня задохнутся в крови. Хотя мне не в первой. Мы замираем на долю секунды. я не вижу ничего, кроме двух горящих жадностью глаз над собой, но уверен в том, что матерь приступила к задуманному. Времени. Больше. Нет. Почти полностью отдаю свое тело Шепфамалуму, отчего силы прибавляется в двойне. И теперь поражение и страх у самого Смерти. Я заставляю и его рухнуть на землю, без промедления хватаясь за рукоять меча всадника. Он боится меня. Попал в капкан своей же силы. Без промедления вставляю лезвие в сердце. Интересно, оно у него есть? Я оборачиваюсь и вижу как Голод отступает дальше. Он открывает проход к Матери. Я не понимаю причин его поступков, но меня вполне устраивает бездействие последнего всадника. Если это не ловушка, конечно, доверять было бы опрометчиво, зная, насколько он силен. А в следующую секунду мое сердце остановилось. Время растянулось, будто проходят сотни лет. На самом деле я стоял не больше нескольких мгновений. В битве со Смертью я не видел ни того, как Матерь начала уничтожать наш мир, словно по кусочкам разбирая давно собранный пазл, ни того, как Вики оказалась среди бессмертных в битве. Эрагон и Ребекка держали ее за обе руки, пока сама она стояла на коленях. На щеках две полоски кровавых слез, вся одежда пропитана ее кровью. Земли до горизонта лишились любых сил. Вики уничтожает мир не хуже матери, безжалостно впитывая всю энергию даже с самого маленького росточка, с самой маленькой букашки. Она ослабляет Матерь. успешно, краем глаза замечаю, как Кира и Голод подбираются к Создательнице нанося ей раны мечами всадников. но время играет не в нашу пользу. «Маль..» ее голос совсем слабый, но он прорывается сквозь контроль Темного бога и я незамедлительно бросаюсь к ней. Первый шок прошел и я раскрыв крылья несусь по трупам, отталкиваю бессмертных в стороны. Никто не встаёт у меня на пути. Голова Вики сколянется все ниже, ее всю трясет, она прижимается ближе к земле. и я мгновенно понимаю, что она перешла на свою энергию, чтобы заглушать силу матери. Падаю на колени рядом с ней ровно в ту секунду, когда у нее уже не осталось сил держать себя. Хватаю ее руку, у меня много силы, ее хватит на какое-то время, ее хватит, чтоб восстановится. Отдаю все без остатка, и не скоро до меня доходит… что силу никто не принимает. Я подхватываю ее голову, укладывая лицом вверх на свои колени. Нет, она жива! Я знаю, что жива! Я слышу ее дыхание, как она тихо зовет меня. Ее руки все еще источают тепло, а аура до сих пор пропитана моей энергией. Я успел ее спасти. Мне казалось, будто кто-то разбил огромный камень, что вот-вот должен был обрушится на меня, полностью убив остаток жизни. Она открывает глаза… И не помню, что происходит дальше. Ее безжизненный взгляд устремлен в небо, мимо меня. Я не знаю, был ли хоть один бессмертный кто не слышал моего крика. Мне было все равно. Я не могу поверить, я не хочу верить! Но она не дышала. С самого начала на моих руках лежало ее мертвое тело, я чувствовал лишь свое дыхание, а «аура» оказалась лишь остаточным следом уходящей души. У меня никогда в жизни до этого момента не тряслись руки. Последний раз я плакал настолько, что слезы не дают увидеть собственные ладони в тот день, когда погибли родители. Но то, что я чувствовал сейчас не шло ни в какое сравнение с той болью. Мне вырывали сердце в прямом смысле, меня убивали и пытали, но ни что из этого не могло хотя бы подобраться к ее смерти. Я согласен прожить свою жизнь заново, чтобы еще хоть раз сказать ей как люблю ее. Я готов молить Шепфу на коленях о прощении, лишь бы еще раз услышать ее голос. Я ненавижу себя за ту секунду, что стоял без дела. Я мог успеть. От счастья нас отделяла одна чертова секунда! Одна секунда! И я не смог. Только держа ее остывающее тело я понимал, насколько бессмысленной была вся эта битва. насколько ничтожно неважен мой план. Насколько все мои прежние цели были ничем по сравнению с ней, с ее жизнью. Даже в темноте мира шепфамалума я думал о ней, вспоминал ее образ, на каждой битве сам того не осознавая я находил ее взглядом. Каждый день возвращался мыслями к ней. С ней умер тот, кого не знал больше ни один бессмертный. Бонт. Ему незачем больше существовать, если нет Вики. И шепот, неизменный шепот. На этот раз мой. Мой и только мой. месть. Месть. МЕСТЬ. Я готов избавится от мира. Я обещал ей спасти ее, но вторую часть своей клятвы я помню не хуже. Вокруг меня и без того множество мертвых тел, похоже я убил их криком. Мне плевать. Все и каждый умрут, и если не из-за метри, так из-за меня. Возвожу руки к небу и из под груды тел вырываются десятки и сотни черных щупалец. Они душат, пропитывают ненавистью и болью, такой какая бушует во мне сейчас, каждого бессмертного. Я смотрю без грамма сожаления на реки крови текущие к моим ногам. Меня не задевает страх в глазах членов ордена. Я едва различаю их друг от дурга. Кто-то подбегает ко мне в надежде остановить, но его голова разлетается на десятки маленьких кусочков. Все бессмертные в страхе падают на колени, склоняя перед о мной головы, но я не чувствую ни наслаждения и удовлетворения. Боль неисчерпаема. Монстра из трактата-о-Мальбонте от воплощения в реальность сдерживало бьющееся сердце вики. Замерло оно и эта ограда исчезла, позволяя самому страшному кошмару бессмертных вырваться наружу. Я убивал. Много. Бесконечно много. И только крик в небо - этого бы ожидал?! – . в голове ничего. Я не слышал Шепфамалума, но я помню, что обещал ему. Все захлебнутся в крови. И я исполнял это. Я уничтожал мир. Ко мне подбегали еще и еще, кто-то наоборот пытался убраться с острова куда подальше. Но им было неизвестно, что те не малочисленные жители небес, кто остался за перелом поя боя и все люди на земле уже мертвы. И мертвы будут ВСЕ. Я почувствовал, как меня попытался становить всадник. Он впервые воспользовался своей силой на полню, но едва смог заглушить и половину моей мощи. Я откинул его далеко в сторону, услышал его голос, действительно напуганный - Мальбонте! Мальбонте, остановись! – но я не мог терпеть, что мое имя произносит не Она. Я не мог терпеть, что слышу не ее голос. Всадник был убит. Я не заметил как и практически не приложил к этому усилий. Слез давно небыло, я полностью отдался во власть ненависти и боли, позволяя себе заставить захлебнутся в страданиях не только себя но и всех остальных. не осталось ни одного бессмертного. Друзья вики пытались хотя бы взглянуть на ее тело, пытались сбежать, как и орден, пользуясь положением думали, что смогут усмирить меня. Их сердца замерли вместе. Наверное они с самого начала ожидали этого от меня. Я продолжал уничтожать землю, разрушал скалы, даже когда никого живого больше не осталось. - ты справился быстрее меня, Мальбонте. – это была Матерь. Она просто смотрела как я в своем отчаянии уничтожаю ее творения вместо нее. Это немного вернуло меня в мир. Лишь немного. мне было все равно. Я оглянул поле – смесь пепла и сожженных тел. - убей меня. – говорю я матери. Если не сделает она, то найду способ убить себя сам. Она игнорирует мою просьбу. Возможно хочет посмотреть, что будет дальше? Но я не хочу. И я не готов мириться. Подношу руку к груди выпуская сгусток тьмы в себя. С четким намерением навсегда прекратить существование. Может в небытие наши с Вики души навсегда рассеяться вместе.