проиграли.

в сердце таилась тишина, в голове не роились мысли. пустота. всё подошло к своему логическому концу. субин сидел на окрашенном белом подоконнике, заставленном мамиными цветами, и вдыхал аромат зимнего вечера. лёгкие покалывал приятный морозец, напоминая, что он ещё жив. возможно, завтра субин сляжет с температурой, но так ему будет даже легче. не придётся видеть всех тех, кто доставляет ему бесконечные проблемы. с каждым днём всё чаще хочется забиться в угол, потеряться, сбежать от всей суматохи и обрести наконец покой. субин не верит, что однажды его жизнь потечёт в спокойное русло, и он будет лететь по ней, как по ветру, он не верит, что для кого-то значим. ну а как же поверить, если родная мать говорит, что не любит? его сердце давным-давно изранено, истыкано кухонными ножами и швейными иглами. субину не нужно сожаление. всё, чего он хочет – вернуться в прошлое и окунуться в тёплые объятия бомгю, который ушёл из его жизни так же быстро, как появился. внезапное целебное знакомство нанесло лишь больше шрамов на избитом теле. хотелось бы навечно забыть его миловидное лицо, но субин не мог. он собирал осколки совместных воспоминаний повсюду. они не давали зажить кровоточащим ранам, порождая новые. больно не должно быть. чхве знал исход с самого начала, но в груди щемит, дышать становится всё сложнее, а по щекам текут слёзы, полные горечи. оба знали, что это не больше, чем сладкое притворство, за которое один цеплялся, пытаясь достичь закрытой от него души, пока другой был готов отпустить в любой момент. ни больше ни меньше. тлеющая сигарета летит в открытое окно. субин направляется к холодной постели, надеясь, получить тепло в мирах сноведений. голова тяжестью падает на пуховую подушку и порождает единственную мысль: «хоть бы не проснуться». он жил ради погони за чувствами, но разве это имеет смысл, если в нём не осталось ничего, кроме пустоты? дверь со скрипом открывается, наполняя комнату светом. это мама, она никогда не любила стучаться. – не знаю, что нужно твоему другу, но пусть он проваливает. время не то, чтоб по гостям ходить, – прорычала сквозь зубы женщина средних лет, стоящая в дверном проёме. за её спиной виднелся знакомый силуэт. тело в мгновение пронзило током, в глазах засияла куча немых вопросов. – он скоро уйдёт, всё в порядке. бомгю вошёл в комнату, скинув с себя чехол с музыкальным инструментом внутри. дверь закрылась. они снова одни. нежданный гость вёл себя так, как и всегда. из его рта выливался бесконечный поток мыслей, направленный куда-то в пустоту, он взял со стола измятую пачку сигарет и попросил закурить. – гю, тебе не кажется это странным? – а почему должно? – он сел рядом с субином и смотрел ему прямо в глаза своим по-детски недоумевающим взглядом. похожий на потерянного котёнка, будто даже не догадывается, что делает больно лишь одним упоминанием о себе, – ты говорил приходить, когда будешь нужен, говорил, что будешь рядом. – ты тоже многое говорил мне, гю. но почему-то твои слова оказались лишь пустышкой, – осознавать это вновь было больно, субин никак не мог отпустить и продолжал надеяться услышать слова о любви. он так хотел, чтобы его любили..., – назови хоть одну причину, по которой я должен вновь помогать тебе? – я никак не смогу без тебя. руки котёночного трясутся, а в глазах сгорает последняя надежда. внутри что-то сломалось. субин ему поверил. на душе гадко и сладко, тело теплится в таких желанных объятиях. совсем скоро его сердце вновь разобьют. он понимал, что никогда не станет кем-то значимым, но продолжал надеяться. «в этот раз всё будет точно по-другому.» сердце отчаянно продолжало верить в сладкую ложь, так было легче. – я не люблю тебя, субин, не люблю. но только с тобой я чувствую себя человеком. живым человеком..., – еле шепчет такой крохотный и разбитый бомгю, укрываясь в знакомых руках. он был похож на котёнка, потерявшего свою маму, беспомощно пытающегося найти её в беспробудной тьме. слова разрезают тишину. они заходили всё глубже в зазеркалье своего сознания, бродили, теряясь в самих себе. за окном мерцали мириады звёзд, а лунный свет пробирался, словно подглядывал, через полупрозрачные шторы в крохотную комнатку, наполненную отчаянием двух разбитых сердец. эта ночь положит начало новому концу. болезненному и такому очевидному.