«Око за око, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу. Обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб»
Ветхозаветный закон
Все началось с того, что, выйдя из дома, Шикамару обнаружил на пороге маленький оранжевый цветок. У него не было стебля и листьев, только яркие вытянутые лепестки с коричневыми вкраплениями у сердцевины и длинные тычинки, оканчивавшиеся горизонтально лежащими пыльниками. Шикамару не придал находке особого значения. Все-таки в послевоенное время голову занимали совсем другие мысли, не позволявшие отвлекаться на всякие мелочи. Однако, и забыть об этом у Шикамару не получилось, потому что цветы стали появляться на пороге его дома ежедневно. Каждое утро он отодвигал сёзди, опускал глаза и видел один маленький оранжевый бутон, покрытый блестящими на солнце каплями росы. Шикамару поднимал его и складывал в пепельницу, где вместо окурков постепенно скапливались сухие раскрошившиеся лепестки. Спустя месяц, обедая с товарищами в закусочной, Шикамару вскользь упомянул, что кто-то приносит ему цветы. Ино тут же завела разговор о тайных поклонницах и реакции Темари на ситуацию, но, увидев слегка помятый бутон, который Шикамару в спешке сунул в карман перед уходом на работу, заволновалась. – Это оранжевая лилия, – объяснила она. – Обычно ее дарят тому, кому хотят отомстить. Слова Ино насторожили Шикамару. Если раньше он списывал все на чью-то невинную попытку привлечь его внимание, то теперь задумался о враждебных намерениях неизвестного дарителя лилий. Он допускал, что человек мог и не знать язык цветов и руководствоваться при выборе чисто эстетическими соображениями. И тем не менее какое-то нехорошее предчувствие не давало Шикамару успокоиться. Он даже установил во дворе камеры, чтобы узнать наверняка, кто приносит лилии, однако на следующее утро обнаружил, что записи просто не сохранились. Проведя весь рабочий день в размышлениях и догадках, Шикамару вернулся домой. Он отодвинул сёдзи и, едва переступив порог, застыл на месте. Было очень холодно. Даже для ночного часа температура понизилась слишком резко. Шикамару щелкнул выключателем. Маленькая круглая лампа робко мигнула и сразу же погасла. По спине Шикамару пробежали мурашки. Почему-то захотелось все бросить и уйти как можно дальше от дома. Под любым предлогом напроситься на ночь к кому-нибудь из товарищей, или вернуться к матери, или снять номер в гостинице. Или вообще спать на улице. Главное не задерживаться дома ни на секунду. Шикамару энергично встряхнул головой. Что с ним такое? Что за необоснованный страх? Куда делись рассудительность и спокойствие, которые всегда были его главными союзниками и в боях, и в обычной жизни? Он ведь шиноби Конохи, защитник будущего поколения! Он участвовал в Войне, он успешно командовал отрядами, он сражался с противниками, которые превосходили его по силе и побеждал. Он справился даже с бессмертным убийцей Асумы... «Культ Джашина придет по твою ду-у-шу! Понял?!» Кап. Тихий звук, донесшийся с кухни, показался Шикамару оглушающим. Он вздрогнул, напряженно вслушиваясь в каждый шорох. Кап. Было ощущение, что из плохо закрученного крана капала вода. Проблема заключалась лишь в том, что утром Шикамару не пользовался той раковиной. Он вообще ее редко трогал, предпочитая мыть посуду в посудомоечной машине. Но ведь никто не отменял разного рода поломки и протечки труб. Кап. Шикамару взял кунай, и держа его перед собой, на цыпочках отправился на кухню, старательно игнорируя усиливающийся холод и нарастающую тревогу. Он не уходил не только потому, что любой ценой должен был соответствовать надеждам и ожиданиям, возложенным на него покойным сэнсэем. Он чувствовал, что бегство – лишь временная мера. Однако, то, что Шикамару увидел на кухне, заставило его моментально пожалеть о решении остаться дома. На залитом кровью столе лежала огромная, изъеденная червями оленья голова. Из дыр, где раньше находились ее уши, выглядывали жирные белые личинки, а на паутине, сплетенной между поломанных рогов, как маятник раскачивался черный мертвый паук. Шикамару выронил кунай и, едва сдерживая подкатившую к горлу рвоту, зажал нос. Трупная вонь в сочетании со стойким запахом железа были невыносимыми. – Че, не нравится?! А знаешь, сколько я дышал этим дерьмом, а, урод?! Сердце в груди Шикамару бешено заколотилось, когда он увидел, как вспыхнули глазные провалы оленьей головы. Две яркие и вместе с тем обжигающе ледяные малиновые искры неотрывно смотрели ему прямо в душу. И в них читалось лишь одно нестерпимое желание – убить. – Че, обоссался уже от страха, да?! – вновь заговорила голова. – Зарыл меня в яму и думал, что я тебя не достану?! Думал, что не найдется человек, который поможет мне отомстить?! Думал, что я нахер никому не сдался?! Отсоси, козлина! Слишком поздно! Черт... Черт... Черт... Шикамару слишком поздно почувствовал чужую, совершенно незнакомую чакру. Слишком поздно подобрал кунай. Слишком поздно увидел выскочившую из ниоткуда фигуру с двухлезвенной косой. Маленькая царапина, оставшаяся на щеке, неприятно саднила. А ведь этот парень легко мог нанести рану посерьезнее и добить вторым ударом. Значит, ему было важно другое. Глядя, как он медленно провел кончиком языка по лезвию, Шикамару невольно вспомнил ритуальные манипуляции Хидана. – Проклятая техника: кровавое подчинение! – радостно-волнительным голосом произнес парень. На руках Шикамару появились черно-белые узоры – почти такие же, какие окрашивали кожу Хидана, когда тот стоял в центре круга с вписанными треугольником. Шикамару попытался сделать шаг и, когда нога не сдвинулась ни на сантиметр, с ужасом понял, что больше не контролирует собственное тело. Внезапно все вокруг заволокло густым туманом, но уже через секунду Шикамару увидел, что с кухни своего дома переместился на поляну в лес Нара, где много лет назад заживо похоронил Хидана. Перед ним, освещаемый огромной полной луной, стоял все тот же парень с двухлезвенной косой. Теперь он мог рассмотреть его получше. Парень был под два метра ростом, с сильно выпирающими ребрами, болезненно-бледной кожей и белыми, как снег волосами. В левой протезированной руке он держал страшную тряпичную куклу. Шикамару сразу догадался, что это не просто случайная игрушка – она ключ к способностям парня. – На колени! – скомандовал он, вытянув руку с куклой вперед. Шикамару незамедлительно выполнил приказ. – Охеренная у моего мелкого техника, а! Рядом с парнем появился призрак Хидана. Это был именно призрак, а не человек, которого вернули нечестивым воскрешением. Сквозь полупрозрачную фигуру, окруженную парящими голубоватыми огоньками, Шикамару видел дорогу и с опаской выглядывающих из-за деревьев оленей. – Его зовут Рюки. Больше тебе нихера знать не надо. Просто сдохни, урод! Просто сдохни! Хидан кивнул Рюки, и тот неторопливо зашагал в сторону Шикамару, ритмично постукивая пальцами по животу куклы. – Хидан-сэмпай обещал, что однажды культ Джашина придет за тобой, – проговорил Рюки, сверля его жуткими красными глазами. – И вот он попросил меня о помощи. Я сразу же согласился, потому что уважаю Хидана-сэмпая и полностью разделяю его мировоззрение, его мнение, касаемо сраного миролюбия нашей Страны, которое, как раковая опухоль уничтожает и весь остальной мир. Ну, тебе-то этого не понять. Уже никогда, – по-кошачьи сощурившись, Рюки гаденько улыбнулся и продолжил: – Жаль только, что, в отличие от Хидана-сэмпая, ты умрешь быстро. Ты не узнаешь, каково это, когда от голода съезжает крыша, когда тебя жрут черви, когда из всех чувств остаются лишь отчаяние и страх... Но ничего... Перед смертью я заставлю тебя помучаться, мразь! Так что все будет по справедливости. А теперь приступай. Рой себе могилу. Шикамару не оставалось ничего, кроме как подчиниться.***
Спустя неделю на поляне в лесу Нара рядом с притоптанной и поросшей травой ямой, где когда-то давно был похоронен Хидан – отступник Страны Пара и член Акацуки, отряд во главе с Ино Яманака нашел земляной холм, на котором лежали четыре оранжевые лилии, покрытые блестящей в лучах утреннего солнца росой.