***
Своим "ранним подъёмом" вожатую парень удивил, но Ирина лишь подумала, что он раньше всех лёг. В столовой как всегда была овсянка, варёное яйцо, бутерброд с сыром и чай. Юрка смог через силу взять бутерброд и съесть его с чаем. Володя, хоть и заставлял кушать октябрят, на Конева тоже обратил внимание. – Юра, а ты почему не ешь? Одного бутерброда мало, – Володя подошёл к парню сзади, а он, летая в облаках, даже не услышал его. Хотя, абсолютный слух не зависит от того, с какой громкостью говорит человек. Не услышав и не увидев никакой реакции, Давыдов обошёл столик Юрки и сказал чуть громче: – Юр, у тебя всё хорошо? – спросил вожатый и только сейчас на него обратил внимание Конев. Он посмотрел прямо в глаза парню и увидел беспокойство. – А, да, – Юрка уже и забыл, что ночью позади и сейчас у них будет линейка по каким-то организационным вопросам. – Ты почему не ешь? – сразу же задал вопрос Давыдов, после чего Юра начал думать над ответом. – Володь, я не голодный, правда, – пытался убедить Юрка, но вожатый стал непреклонным. – Ты вчера и на ужине ничего не поел. А завтрак – это самая важная часть приёмов пищи за день, – Конев уже не раз это слышал и всё же ему это повторяют. – Мне бутерброда до обеда хватит, – завершив диалог, Юрка почему-то начал вспоминать дни, когда Вишнёвский только начал с ними учиться. Все как по щелчку пальцев начали его презирать. Относя посуду, Юра с силой сжал тарелку и пустой стакан, при этом сжимая зубы. Чёрт, снова этот... Ублюдок.***
Все отряды уже стояли на линейке. Конев медленно подходил к этой толпе. Да ладно, и без него начнут. Не беда. Все так красиво стояли, очень ровно и на удивление тихо. Неужели что-то произошло? Парень решил всё-таки поторопиться и не прогадал. Как раз искали его. И не абы кто, а сама Ольга Леонидовна. – КОНЕВ! БЕЗДАРЬ, СЮДА ЖИВО! – Такой злой Ольгу Леонидовну ещё не видел никто. Ирина Петровна тоже выглядела недоброжелательной. Что Юрка снова сделал? – Ольга Леонидовна, что произошло? – Конев вправду непонимал, что происходит, но краем глаза заметил Володю, который смотрел на него как-то не так. – За старое взялся?! Да ещё и притворяешься, что не делал ничего! Как тебе не стыдно?! Фамилию свою позоришь, – Снова его вписали в какую-то группу хулиганов. Он чисто физически не успел бы что-то сделать. Он помогает Володьке с детьми и постановкой. – Юр, зачем ты Машу ударил? – Машу? Что за бред? Ирина Петровна, разве вы уверены? Юрка в целом не дрался, кроме случая с Вишнёвским, а ударить девочку? Это слишком низко для него. – Что? Я этого не делал, – Парень был на пределе. Ещё чу-чуть и гнев разорвёт его на части. Конев начал глазами искать Машу и увидел её, стоящей с ПУКами. Девочки вроде как её поддерживали, но зачем? Маша же явно улыбалась. А где ссадина или синяк? Они ей на слово поверили? А почему Юрка? Взгляд перешёл на Володю, который стал подходить ближе и не было понятно, он верит Коневу или нет. – Ну, да, не делал! А Машка просто так прибежала заплаканная! – слушать это парень больше не смог. Дрожащие руки пришлось сжать, чтобы успокоить себя хоть как-то. – Конев то! Конев сё! Конев один раз ударил задиру Вишневского, который жизнь у него забрал, и уже стал хулиганом! ТАК ПУСТЬ ВО ВСЕХ БЕДАХ БУДЕТ ВИНОВАТ КОНЕВ! ДАВАЙТЕ КОНЕВ БУДЕТ ВИНОВАТ И В ТОМ, ЧТО ДОЖДЬ ИДЁТ! – на крики обернулись все отряды. Ольга Леонидовна конечно тоже кричала и не слабо, но Юрка её тут превзошёл. Парня начало трясти. Голос срывался на крик и одновременно дрожал. Ирина Петровна и Ольга Леонидовна удивились и глаза их с копейку стали. Конев смотрел на людей вокруг и понимал, что они смотрят на него, как на животное. Они не считали его таким же человеком. Он для них монстр. Глаза парня заслезились, а самому Юре хотелось что-то сломать или сделать себе больно. Так бы и произошло, если бы не голос среди толпы. – Ирина Петровна, Ольга Леонидовна, вы переборщили. Мы ещё не разобрались в ситуации, а уже обвинили Юрку только из-за слов Маши, – Володька подошёл к Юре и когда их взгляды пересеклись, Давыдов немог больше терпеть. – Я отведу Конева в медпункт. Начинайте линейку без нас. Ирина Петровна, последите за моим отрядом и скажите, что без вас они ни ногой, – не дожидаясь ответа, вожатый приобнял Юрку и начал вести его в медпункт. Конев это очень смутно помнил. Дрожь во всём теле. Какие-то обрывки пути. Голова кружится. Кажется, Юрка теряет сознание.***
Конев открыл глаза и его ослепил яркий свет из окна. Через пару секунд, привыкнув ко свету, Юрка приподнялся и пытался понять, где он. – Юр, лежи. Тебе сейчас вставать нежелательно. Ты устал, – знакомый голос. Кажется, это... – Володя? – схватившись рукой за голову, которая болела, Конев лёг обратно, из-за настойчивой вожатской руки. Давыдов положил руку ему на плечо, заставив обессиленного Юрку упасть обратно на кровать. – Да, это я. Маша призналась, что это не ты и её вообще никто не бил. У тебя случился нервный срыв и ещё сильное переутомление. Ты уснул на 3 часа, – сначала до Юрки не доходили слова вожатого. Они превращались в набор букв и звуков, которые невозможно разобрать. Но спустя пару секунд, до Конева слова доходят. – Как 3 часа? Почему ты ещё тут? А как же твой отряд? Что произошло? – Юра вскочил как умалишённый, даже перестал замечать боль и усталость. – Юр, скажи честно, ты сегодня спал? И почему ты не ел вчера и сегодня? – проигнорировав вопросы пионера, Володя задал свои, боясь услышать подтверждения его догадкам. Конев не знал с чего начать, но, кажется, рассказать стоит. Иначе он так себя измучает до смерти. – Я не смог уснуть. Да и в целом я практически не сплю. Есть не хочется даже сейчас. Вообще ничего не хотелось. Я устал, Володь. Почему всегда виноват во всём я? Я же ничего не сделал. А пришёл Вишневский и... – Юрка замолчал. Ему было плохо от этой фамилии. Человек, носивший эту фамилию, забрал самое дорогое, что было в жизни Юрки. Смысл его жизни, его отдушину. Музыку. – Так, объясни мне. Чем тебе так Вишневский насолил? – Давыдову наверное такое не понять, но раз начал, надо закончить. – Я раньше учился в музыкальной школе при консерватории, хотел пианистом быть. Кроме обычных школьных предметов там преподавали музыкальные. Так вот, первые экзамены после четвертого класса я сдал на отлично, но с восьмого всё пошло под откос. В конце восьмого всегда проводится экзамен, и на него помимо наших учителей пришли преподаватели из консерватории. Они смотрели и заранее выбирали музыкантов, которых возьмут после окончания в консерваторию, – Юрка рассказывал это с горечью в голосе. Сам он опять начал дрожать и вожатый не смог на это мирно смотреть. Во время рассказа, он молча подошёл и взял Юрочку за руку. – И как? – Володя понимал, что ничего хорошего ожидать не стоит. Раз он рассказывает это через силу и держал всё в себе. – Я провалился. Юрка не стал продолжать. В его глазах не было ничего. Пустота и безразличие. Словно он уже закопал все надежды и смерился с этим. Володе стало больно. Сердце кольнулось и он не знал, что сказать. Пару минут тишины убивали обоих и Юрка преодолел неловкость первым. – Остальные полгода меня мешали с грязью, гадости говорили. А когда окончательно вбили в голову, что я ничтожество, я ушёл. Сам. Бросил всё. С тех пор к инструменту не прикасаюсь, – так безразлично говорить о себе. Володя не понимал, почему? Неужели ему так всё равно на себя? – А Вишневский? – Володя болся переспрашивать, но всё равно это сделал. Юрка заметно сжал руку Давыдова и послышался скрип стиснутых зубов. – Учился у нас Вишневский, сынок главы горисполкома. Школу прогуливал, но в консерваторию поступить хотел. Вот его и продвинули на моё место. Он же талант! Хотя какой там талант? Он даже не понимает, что играет, – прилив гнева резко остановился из-за Володи, который начал гладить руку парня. На удивление, Юрка от этого успокоился. – А провалился тогда чего? Ты же, я думаю, лучше него играешь и в целом... – Володе не пришлось завершать мысль, Юрка понял, что он хотел спросить. – Мне сказали «средненько». – Так не неуд же. Тогда почему с тобой так...? – Володь, ты не понимаешь. В музыке «Среднячков» терпеть не будут. Ты либо лучший, либо никто, – Юрка пытался держаться, но до истерики ему было недалеко. Искать слова в такой момент лучше не стоит и Давыдов это понимал. Владимир лишь подошёл ближе к Юре и обнял его, нежно прижав к себе. Что это за чувство? Неужели он всё-таки влюбился? Снова... Ну и ладно. Главное сейчас помочь Юрке. Ему и так очень тяжело. А остальное оставим на потом.