Красочность души

      Проснувшись от непредвиденных касания и слов, поднимает веки, правда, единственное, что встречает – тьма. Ох, чёрт. Темнота, серьезно? Что это значит? Уверен, открыл глаза, тогда почему ничего не видно? Тот же сумрак ночи не даёт схожий эффект. Закрывает ладонью лицо, проверяя, нет ли чего, перекрывающего обзор, потирает глаза снова и снова. Ничего не меняется, за исключением еле пробегающей ряби по подразумеваемой тьме, напоминая круги на поверхности водной глади; только лёгкая мигрень, подкравшись, атаковала растерянного. Оставив покрасневшие от трения очи, потёр виски. Испытывал неожиданно крайнюю сумбурность бытия, давящую на него немалым весом.       — Молодой господин? На дворе утро. Удивлён, что сегодня вы проснулись так быстро.       Ким Рок Су помнит: заснул во время чтения. Может, кто-то пришёл его разбудить? Но кто? Не узнаёт бас человека и не видит внешности, голос мни́тся чу́ждым, зато отчётливо чует на себе тень, которую отбрасывает обладатель спокойного и в какой-то мере жуткого тембра; фигура изрядно близко стоит, судя по ощущениям. Забудьте о внешности! Лидер группы – или позволительно наименоваться бывшим? – не способен увидеть ни места, где находится, ни окружающее пространство, и это не говоря уже о собственном теле. Не могло же за ночь зрение настолько испортиться? Всё происходящее остаточно ненормально и абсурдно. Что за «Молодой господин», кто это? Похоже, зовут именно его, Ким Рок Су… Кто его мог звать подобным образом в Корее? Ответ: никто. Вот и зацепка.       — Молодой господин? С вами всё в порядке? Мне сделать что-нибудь от похмелья? — Что до дворецкого, то старый мужчина недоумевал, отчего щенок-господин выглядит потерянным и то и дело возвращает ладони к лицу, в частности – глазам. Взор убийцы подмечает и запоминает все проявленные подозрительные детали.       Ладно, хорошо. Доступные органы восприятия – слух, обоняние, осязание, – прямо сейчас нужно положиться на них.       Первое: он в закрытом просторе, ведь нет того свежего воздуха улицы, шелеста листвы, треска веток, жужжания насекомых и перекличек птиц с шумом людей, вообще нет никакого движения, кроме двух личностей внутри помещения. Второе: то, на чем лежит мягкое и тёплое, будто простынь и подушка, укрыт, вероятно, одеялом; значит, кровать. Третье: «собеседник», придя будить и предлагая обслуживание, ранее назвал его «Молодым господином», получается, первый ниже по статусу; семья обычно не называет друг друга столь официально, а из книг стратег знает, что данное обращение присвоено дворянам. Последнее: слуга, как пока что нарёк его парень, упомянул похмелье, тем не менее, Ким Рок Су более чем непоколебим, что не пил на днях. Вдобавок наблюдатель не казался по-настоящему удивлённым или взволнованным. Голос, кстати, сего «наблюдателя» схож с пожилым звучанием. То есть этот мужчина, очевидно, – старик.       — Молодой господин Кейл? — в очередной раз вопрошает подчинённый с малюсенькой ноткой беспокойства. В конце концов, поведение щенка больше напоминает состояние после пьянки, нечего переживать.       В итоге всё пришло к тому, что Рок Су, скорее всего, с кем-то спутали. Это было бы верно, кабы не множество иных факторов, опровергающих предыдущие утверждение. Обращавшийся к нему явно убеждён в своей правоте, а лежащий не тот, кто отрицает действительность и паникует зазря.       Кейл. Очень напоминает имя из новеллы, которую читал накануне. Звенья начинают соединяться.       «Наверное, я вёл себя нелепо перед этим стариком». — Впрочем, когда Лидеру было не плевать на мнения других?       Однако проблема со зрением не решена, с остальным – тоже, не совсем. Кейл. Хм, следует попробовать, всё равно не в силах увидеть свою внешность или осмотреть тело. Ежели он сейчас тот самый Кейл, выходит…       — … Кейл Хенитьюз? — задаёт глупый вопрос догадывающийся.       — Да. Таково ваше имя, Молодой господин. — Забавляется замешательством юнца, вряд ли что-то серьезнее похмелья случилось.       — … Бикрокс… Шеф…       — Речь о моём сыне? Вы правы, мой сын – шеф-повар. Вам что-нибудь нужно от него? — Ситуация поистине занимательная, Рон улыбается уникальной добродушной улыбкой. Не то чтобы наречённый Кейл мог её видеть или вкусить, занят раздумьями.       По крайней мере, на текущий момент есть от чего отталкиваться и на что опираться. Ким Рок Су взаправду стал Кейлом Хенитьюз. Всё это время рядом с ним стоял никто иной, как личный дворецкий отброса Кейла и по совместительству убийца Рон. Жуть. Кейла пробрал озноб, незаметно поёжился. Этот порочный человек лишь притворяется добрым и заботливым, с позиции переселённого. Прогнал оседающую свежей влажной росой хмурость, готовящуюся опуститься ниже, искажая лик, и, подумав, рискнул на ещё один шаг. Медленно простирая руку вверх к голове, коснулся прядей волос.       — М-м, огненно-красные…       — Так и есть. Ваши волосы глубокого красного или огненно-красного цвета, на усмотрение. — Кейлу нравятся оперативные смекалка и понятливость дворецкого. С аналогичными людьми удобно работать.       Отлично, пазл сложился, а вместе с ним накатила усталость на бедного переселенца.       Он попал в новеллу «Рождение героя», в отброса Графской семьи, промежуточного недо-злодея, которого изобьёт Главный Герой кореец «во имя справедливости и урока», а шеф-повар и дворецкий дворянина отправятся в путешествие с Чхве Ханом.       Лучше и быть не может, конечно, уровень удачи зашкаливает не в положительную сторону, как всегда. Учитывая, что Кейл не видит абсолютно ничего и категорически не удаётся вспомнить хоть какое-то упоминание проблем со зрением у первенца семьи в новелле, назойливый вопрос до сих пор не разрешился. Стоит ли ему позаботиться о том, чтобы просто прогнать будущую Команду Героев? Или игнорировать? Быть избитым, смирно принимая участь, не в стиле бывшего Командира, лучше попытается изменить ситуацию при возможности. Кто вообще станет терпеть боль? Кейл, нет, Ким Рок Су стремится жить без боли и в богатстве, будучи бездельником. Жизнь лучше смерти. И впредь девиза менять не намерен.       — Ха-а, холодная вода. Пожалуйста, принеси мне выпить немного холодной воды, Рон, — с тяжким вздохом попросил воды, нужно освежиться, остудить разум и собраться. Кажись, самочувствие ухудшилось, не осознаёт, с чем связано, но это не касается Главного Героя. Почему-то уверен, что ещё не был избит, сомнения отринул напрочь.       — Я сейчас же всё исполню. — Поклонился, разворачиваясь к выходу, отсылая слабый поток ветерка персоне в ложе. Кейл старался засечь все движения и звуки, дабы примерно ориентироваться, где что располагается.       — Благодарю, — небрежно бросил. Изменённого выражения и вздрагивания убийцы не усёк бы и при отменном зрении.       Жаль, Рон слишком профессионально перемещается: ни шагов, ни хлопка двери, ни дыхания. Ничегошеньки, как и та прохладная одинокая пустота, застылая перед зеницами. Честно говоря, устрашает, особенно включая нынешнюю слепоту. Неизвестное место и время дня, Запись мало чем поможет, ужасное состояние, – Кейл впервые ощутил незначительную беспомощность, которую не примет до конца, отшвырнув подальше. Понять, что ты не знаешь, ушёл ли человек на самом деле или доселе в комнате, необычно настораживает, мелко пугая. В груди расцветают удушливые тревога и обречение. С навыками наёмного убийцы Рону затаиться проще простого. К тому же Кейл и сам не привык полностью полагаться на разные органы чувств, как, например, слух. Не в таком смысле и не настолько часто, оттого не развиты достаточно, доверять им тотчас – напрасно и жалко. На лице равнодушие, вот только в душе по-прежнему неспокойно: обороты набирает неласковый шторм, приводя ненастья в роли буйных волн с грозами и заводя игру ветров. Заместо стихийных бедствий – ощущения, размышления и эмоции.       Всё смешалось полностью, надлежит выбраться из охарактеризованного «циклона».       Глубоко вдохнув, задержал дыхание, после долго выдыхая для успокоения, главное – не думать об этом. Ближе к делу.       Задрав пижамную рубашку, ладонью погладил бока – никаких изъянов. Сделал вывод: стычки в баре до встречи с попаданцем не было. Соответственно, шрама тоже нет. А вот тело богатого аристократа-отброса весьма приличное, опять-таки, это в каком-то смысле безосновательные рассуждения слепца. Если сюжет идёт без переменных, то Чхве Хан не прибывал на территорию Графства Хенитьюз на данный момент. Надо выяснить сегодняшнюю дату.       Ведает ли семья настоящего Кейла о слепоте их старшего сына? Как бы, не привлекая внимания, разузнать об этом? Может ли болезнь оказаться временной побочной реакцией от чего-то? Рон не был похож на того, кто осведомлён, между тем стопроцентной вероятности нет. Коли предыдущий владелец тела слеп, как же не давал никому предлога сообразить? Недавно ослеп? Расхождение с книгой? Как вести себя отныне Ким Рок Су, переместившемуся в Кейла Хенитьюз? Вопросы без ответа накапливаются.       Лишён зрения или нет, надобно что-то делать ради благополучного обеспечения своего будущего. Будет разгребать проблемы по ходу событий, откладывая в памяти основные пункты. Сей забавный парень опорочил чистую репутацию наследника, заклеймив её отбросом общества, ничтожеством семьи, что переселенцу на руку, потому что нет нужды в этикете и приличии, с которыми малознаком.       Слуга не вернулся; Кейл, усмирив внутренний иллюзорный наплыв, целится попытать везение и добраться до ванной, где бы она ни находилась, чтобы привести себя в порядок, умыться не помешает, будет полезно избавиться от наваждений, начисто смывая остатки сна и прошлого, принимая новые мир и жизнь. Поразмыслив, неподатливые моральные устои не затронет, едва основные подправит для освоения, ежели придётся.       Садясь на кровати и скидывая одеяло, ногтевыми фалангами кисти двигается по покрывалу, ища обрыв ложа в том направлении, откуда ранее слышался старик. Нашёл. Осторожно опускает ступни на пол, там приветствует приятный бархатистый ковёр, не оставляя следом грубость покалываний, зато даруя тепло и безмятежность благодаря, как ни крути, крохе усиленного восприятия. Вскидывает предплечья на уровне груди – создаёт выдуманную точку старта, – выпрямляет, порой сгибая, и обследует околицу, не хотелось бы споткнуться о какой-нибудь предмет; встаёт, вытягивая ноги и исполняя то же самое. Делает успешный первый шаг. Ну, маленькое начало положено, не густо. Сносно.       Пошёл бы напролом, однако удара и боли избегает, словно лесные звери – огня. Поспешив – навернётся быстрее. Безопасно и уверенно, хотя и медленно, пусть уж так. Проверяя территорию конечностями, продвигается вперёд. Куда? Хотел бы знать…       Первая преграда – незамещённый стол, удалось не налететь на него, неспешное передвижение спасло. Прочесав его на ощупь, обошёл, идя далее. Следующая – стена, на ней нет чего-то особенного, привлёкшее бы чужое внимание, за вычетом некоторых полок с фигурками и книгами. Какие бы книги мог содержать настоящий старший сын? Наверное, не узнает, пока что. Вновь двинулся, только в этот раз касаясь стены одними пальцами, другая рука продолжает исследовать местность рядом. Возможно, за отпрыском никто и не наблюдает, Рон без лживых разглагольствований взял и ушёл выполнять просьбу. Прекрасно. Кейл молится, что тот постучится, вернувшись.       Гладким путь не вышел: с отсутствием ви́дения и в собственных ногах путается, вечно спотыкаясь, почему замедляется. Никогда не задумывался, что это может быть настолько сложно. Невыносимое рвущее чувство неумолимо напало на юношу, когтями пронзая покладистое нутро, колко нежась в глубинах сознания и души. Не выдать себя – полный провал с его-то навыками. На что вообще рассчитывал? Бред. В груди периодами становится душно, Кейл упрекает свою ничтожную душонку и её мини панику, алкающую поглотить нервы целиком.       Вскоре по маршруту появилось вроде окно, а за ним – тумбочка. Попадались шкафы, полки и иная мебель с предметами, которые замечал, к сожалению, не сразу и много раз зацеплялся, чуть ли не сбивая и сам не падая. Открытый центр спальни осматривать не решался, запутается там ещё больше, ведь не на что положиться, стена надёжней. Поначалу Кейл предполагал задействовать Запись, тем не менее, откровенно говоря, идея изначально обреклась на крушение. Будем честны: Запись для ориентира слепого бесполезна. От записанных звуков и осязания проку нет, стоя в темноте в случайной части комнаты ты просто не видишь, где именно стоишь, дабы прийти туда, где можно спасти ситуацию касаниями, не видишь то, куда нужно повернуться, в какой стороне что находится. Кейлу пришла мысль считать шаги от места до места, а затем потухла: толку от неё, как и от первых дум. Ты не можешь твёрдо сказать, где стоишь прямо сейчас и откуда начать грёбаный отсчёт шагов. Насчитываются и прочие минусы.       Быть незрячим сложно, таков вердикт вынес. А он и часа не прожил в этом мире. Смешно до слёз.       Наконец-то под ладонью нащупалась дверь, ведущая неясно куда. Покинув ту, шагал удостовериться в том, что должно размещаться после неё. Наткнувшись на множество вещей, всё-таки рухнул на комфортную постель, заново вздыхая и набирая побольше воздуха. Нестерпимо тяжко. Прикрывает веки, отдыхая и желая влиться в матрас. Бездействовать здорово.       Краткое наслаждение прервал глухой звук по двери, хозяин впустил гостя внутрь. Стуку обрадовался, осознавая: кто-то пришёл и к нему беззвучно не вломятся, забыв представиться, заикнувшись о присутствии.       Зашёл тот с противоположного участка спальни. Найденная Кейлом дверь правильная, – то ванная. У него нет нравственных сил поздравить себя. Стоит ему лишь скорректировать местонахождение и – бац! – уже отнюдь не имеет ни малейшего понятия касательно остальных важных точек местности. Стены – его спасение.       Сдаваться чересчур рано. Бывший кореец не сдаётся нипочём и не падает духом. Без разницы, по-любому справится. Когда-то преодолевал трудности посерьезнее, и со зрением выкрутится.       — Молодой господин, вот ваша вода. — Рон передал стакан сидящему на кровати. Последний поднялся из лежачего положения почти моментально, услыхав стук. Вопросы дворецкого кажутся излишними, ему своих достаточно; головная боль, к слову, не минула, всего-навсего утихла, смягчившись.       Слуге вторично посыпалась доля благодарности, от чего зеницы того вспыхнули, а лицо перекосилось. Маленькие невыразительные детали, упущенные Кейлом при всём хотении обратного. Не забываем об утомлённости от проделанного вслепую маршрута. Попытка попасть в ванную не завершилась, покамест держит курс туда.       Забрать у Рона воду вышло порядком проворно на удивление. Потянулся в верную сторону как по инерции, вырвав небольшую победу. Долго ли продержится подобная удача? Предчувствие скверное. Неважно. С каких пор ледяной характер Лидера группы превратился в унывающий? Что за чушь.       Допив отрезвляющую холодную воду, вытянул пустую чашу перед собой, отдавая ту назад с кратким, увесистым: «Спасибо». Напиток помог расставить собранные частички общей картины на их законное место, в заключение объявляя кое-какой штиль круговерти эмоций и мыслей. Перестав чувствовать тяжесть в ладони, опустил руку и поднялся, держась рядом со стеной, легонько проводя кончиками пальцев по ней, совершал путь к той самой двери, которую прошёл мимо.       — Я в ванную, — неоспоримо заявил. О, как сильно усердствовал, чтобы не подать виду.       — Конечно, Молодой господин. Я принесу завтрак в вашу комнату.       — Да, обязательно принеси.       Сколько бы Кейл не истратил шансов, от натренированных навыков и остроконечного чутья укрыться практически нельзя.       — Молодой господин Кейл, — произнося обращение и последующие слова улыбка сошла на нет, — всё в порядке?       — Разумеется. Что-то не так? — остановился, якобы поинтересоваться. Подтвердил: — Я в полном порядке.       «Чего этот старик хочет?» — Потеря способности счи́тывать настроение и чувства по выражению лица и жестам, затаскивает в тупик смятения. Поскольку умелая черта Лидера – оценивать противника, что сделать, не имея возможности заглянуть в чужие очи, нереально. Воистину, этого не хватает.       Общение сейчас равносильно общению с самим собой, статуей или тенью, а то и животным. Причём подлинно неизвестно, здесь ли кто-то или успел уйти, не проявляя уважения, а вы говорите, ожидая ответа, хоть какой-то мизерной реакции, чего, наверняка, может вовсе не последовать. Какова вероятность, что его нарочито игнорируют? Кейл боится, что может никогда этого не узнать. Какого истинное отношение Рона к нему? Что насчёт настоящего владельца тела? Правдива ли была новелла в конечном счёте?       — Забудь об этом, — в итоге выдаёт, резко прерывая собеседника, открывшего было рот, не подозревая об этой причине, желая удрать и не слышать море вопросов. Как будто ответы уяснил.       — Как скажите, — безропотно, коротко и ясно с возрождённой улыбкой. Хорошо, это гораздо облегчит существование юноши, который поспешно, насколько сумел, нащупал дверную ручку искомой комнаты, скрываясь за ней, не вникая, отправился слуга-убийца накрывать стол или смотрел ему в спину. Какая разница? У Кейла поныне не столь идеально изощрённы чувства, к тому же… примерных дум и действий дворецкого никак не осуществляется предположить в полученных после перемещения ограничениях, увы.       Рон же сказал себе не прекращать созерцать. Почему его подобное должно беспокоить? Под каким углом не посмотри, а он воспитывал щенка-господина с пелёнок, застал и его взросление, провёл долгие годы подле него. Это зовётся привязанностью? Нечто в этом есть.       «Что настолько важного скрывает этот щенок?» — не озвучивает, попросту размышляя.       — Хм-м… Щенок-Молодой господин… — Вертит в руках стакан, заглядывая, словно ища на дне решение трудной задачи, считая, мол, разъяснение прямо под носом.       Тем временем в долгожданной ванной комнате и необыкновенно пугающей тишине одиночества. Впечатление двоякое: вроде и рад спрятаться от мира и пронизывающих насквозь допытывающихся глаз, а вроде и темь тишины не освобождает от ощущения закованности, ухудшая круговорот суждений и восприятий, фантомно сжимая внутренности. Тягучие переживания поглощают, обволакивая каждый фрагмент – телесный и духовный, – принадлежавший озадаченному Кейлу. Мрак, пеленой остолбеневший на шибко долгое время – как бы не навсегда, что ближе к истине, – поражает неизменностью, оцепеня́я, вцепляясь в кости и терзая душевные колеблющиеся эмоции с чувствами.       Дико нестерпимо и непривычно – основные три слова кое-как описывающие теперешнее состояние Кейла. Оба описания связаны со слепотой. Терпеть её раздражает; слепым являться также не привык. Сложновато приспособиться. Но не невозможно. Кто сказал, что он сдаётся? Несомненно, крест не ставит, меж тем, стоит ли сохранять и лелеять надежды, что зрение восстановится? Надобно ли начинать ломать голову над тем, как быть дальше? Ладонью зачесал назад короткие волосы, вздыхая. Потом. Разберётся со всем позже.       Ранее, перед тем как окончательно заскочить в дверной проём, упрямо занялся самоупрашиванием, дабы выпросить необходимую информацию.       — Рон… какое сегодня число? — шевеля губами, немного повернул голову к названному, то ли по привычке, то ли воплощая образ того, что видит и слушает, хоть и представить не мог нынешнее положение допрашиваемого. Эхо голосов сводит с ума.       — Сегодня двадцать второй день третьего месяца семьсот восемьдесят первого года по Календарю Феликса, — поделился датой, не тая.       — Мгм… — задумчиво кивнул, промычав. Закрываясь, молился на естественность движений всем Богам и не-Богам, беря в расчёт неразумно въевшееся неверие в оных. — Ха-а-а, — финальный вздох. Надеялся.       Что ж, теперь… Сосредоточится на расслаблении. Когда доберётся до горячей воды, непременно.       Отыскав стену, взялся за «былое»: принялся изучать новую область, пусть старую не добил до конца. Как-нибудь позднее, передохну́в, обязательно. Выбился изо всех допустимых сил.       Повстречав раковину и зеркало на тернистой дороге к цели, каким-то чудом попал в ванну, не повредив ничего, вычислил ту по набранной тёплой воде, в которую почти свалился, перевернувшись через бортик; не остыла, сойдёт. На встречной тумбочке безумно впопад обнаружил шелковистую одежду, изучая грани сшитой ткани, изрёк: смахивает на халат. Так как хозяин спальни – Кейл, то, исходя из обстоятельств, совмещённая уборная, однозначно, приходится во владения первенца. То бишь здешние наряды являются его, и он не возьмёт чьё-то, ошибаясь по воле треклятого пропавшего взора.       Накидка имеется, с облегчением возвратился к вещи, ради которой прибыл в сие помещение. Для начала обошёл желанный объект кругом, запоминая форму по краям, прослеживая их ладонями, а убедившись в новоявленных предрассудках, сложил прихваченный халат на низкий столик и опустился в ванну, согреваясь и откладывая рассуждения на ожидание подходящего срока.       Несмотря на суровую инвалидность, ему не о чем жалеть. Жизнь Ким Рок Су проще назвать выживанием. Здесь у него есть всё и даже больше для умиротворённого покоя и достижения цели. Просто надо свыкнуться. Сомневается, что после практики сможет ориентироваться словно зрячий, но невеликий прогресс – лучше стоящего на месте. Хоть чуть-чуть привыкнет. Тростью обзавестись бы… Не окажется ли сие приобретение неблагонадежным? Не рискнёт – не узнает. От неё всегда можно избавиться.       Прочь слепоту, вернёмся к дате.       Двадцать второе марта семьсот восемьдесят первого года.       Семь дней до оригинальных событий, целая неделя до прибытия Главного Героя в город Дождей после смерти жителей деревни Харрис и убийства виновников. Недурно. Хмыкает, погружаясь глубже в согревающую лавину, обтекающую его тело, будто затягивает в глубь, укрывая жидким покровом. Кейл стал довольно восприимчивым к прикосновениям и капельку к слуху с обонянием. Неудивительно, что перечисленные чувства обострились.       Тем не менее, речь идёт не об этом.       Чхве Хан. Деревня возле Леса Тьмы. Семь дней до запуска основных событий, описанных в книге. Неделя. Что с ней делать? Как поступить? Что до Древних Сил? Они – хорошая сила для самозащиты. Коли вторая семья Мастера Меча сгинет – его скорое прибытие в центр города неизбежно, как и избиение Кейла.       — … Ух…       Чёртов Протагонист – вот, кто виновник приближающегося насилия. Вдобавок эта Организация, не пойми зачем истребившая деревню, мельтешит на периферии грёз, перечёркивая пожелания Кейла и его тягу к лености. Нахмурившись, основательно задумался, сверля пустыми озёрами глаз какой-то элемент комнаты, затем точно поднял голову к потолку, больше не обращая внимание на что-либо. Времени есть с лихвой, в запасе, короче говоря.       — Скучно не будет, — еле слышно проговорил, а безголосно подумал: «Сегодняшнее утро началось бодро и «весело», что дальше ждёт? Я представляю лишь мою жизнь бездельника, где-то тихо поживая, никого не трогая, далеко-далеко отсюда, на краю континента».       Звучит очень заманчиво даже в мыслях, оттого широкая сладкая улыбка скрасила черты отдыхающего, предвкушает исполнение желаний. Придётся кое-что сделать, поработать более-менее, но это всё попозже. До начала новеллы есть неделя, которую необязательно что-то делать. Кейл поленится недолго, дабы потом организовать маленькую подготовку, после чего богатая жизнь бездельника обеспечена. Заодно покумекает над зрением и посмотрит, как оно повлияет, научится жить с ним, привыкнет напоследок. В будущем прояснится ситуация. Никакая Организация и никакой Главный Герой не в праве препятствовать.       Пожалуй, полежит в импровизированной купальне несколько дополнительных минут. Улыбка исчезла, а лицо разгладилось, веки опустились. Гармонично дышал полной грудью, блаженствуя в «тёплом источнике», согревающее тепло утешает тело и рассудок, унося в пучины неги.