One step to madness.

      — Если дьявол существует, то у него твои глаза — интонация бывшего на-барона была несвойственно спокойной, но Пол вздрогнул, как только услышал голос Рауты. Это было первое, что он произнес, проведя долгие месяцы в заключении. Прошел практически год после свержения императора и уничтожения дома Харконненов. Кровь порождает кровь. Череда неправильных решений и погони за властью привела к множествам жертв и начавшейся войне. Стоило ли это того? На этот вопрос невозможно дать четкого ответа, но Пол не мог допустить гибели человечества, даже если цена была настолько велика. Не он это начал, но стал тем, на чьи плечи рухнул неподъемный груз ответственности. Артрейдос практически полностью принял свою роль Квисатц Хадераха и отказался от многого, что было дорого ему в «прошлой жизни». Многого, но все отпустить было просто невозможно. Он не смог оставить в прошлой жизни лишь одного человека. Человека, которого ненавидели и боялись. Жестокий психопат, к которому Пол испытывал странные и пугающие чувства. Смесь жалости, больной привязанности и злости. Было ли в этой адской смеси что-то еще? Возможно было, но позволить себе одну только мысль об этом было строжайшим табу.       — Почему? — то, что Харконен заговорил, признаться честно, удивило его гораздо больше чем то, что он сказал. В последнее время о юном пророке ходило много слухов. Кто-то считал его спасением, а кто-то напротив тем, кто ведет человечество по пути прямой погибели. Он просто привык и научился не обращать внимание на такие вещи, пока они не переступили черту. Сейчас ему хотелось лишь слышать голос бывшего врага. Это была своеобразная терапия. Образ минувших дней или же искусственный островок постоянства?.       — Убей меня, Артрейдос. Прояви милосердие. — Ты уже говорил это в первый день нахождения здесь, мой ответ не изменится. — Пол говорил настолько спокойным тоном, будто объясняя маленькому ребенку что-то настолько очевидное, что не могло бы не вызывать улыбку. Фейд был сломлен с первого дня заключения, с того самого момента, когда был повержен на дуэли и получил внезапную «милость» от пророка. Пощадить убийцу, садиста и психопата для Муад’Диба рискованный шаг, но не для Пола. — Не думай, что это месть или что-то в этом роде, но в камере ты безопасен для общества… И самого себя. — юный пророк посмотрел на исхудавшего, изрядно потерявшего массу «на-барона», который сидел у самой стены, смотря в никуда. Они разговаривали через маленькое оконце в двери, которое до его визитов всегда было закрыто, оставляя пленника без любых источников света. — тебя бы не связывали, если бы не неприятный инцидент… Попытка перегрызть себе вены не была хорошим решением, кузен. — он снисходительно улыбнулся, сделав то, на что раньше не решался. Дверь, разделяющая их, открылась. Впервые за столько времени он все же перешел черту и зашел в «клетку» к загнанному в угол зверю. — Даже не попытаешься атаковать? Я ожидал от тебя большего. — ответа не последовало. Артрейдос подошел к Фейду на максимально небезопасное расстояние и опустился на колени. Перед ним сейчас совсем другой человек, но вызывающий все те же эмоции, что и в день первой встречи, первого ведения. Такой худой, сжатый и с потухшими глазами… Но это неважно. Он все еще жив. Пол осторожно касается чужого плеча и не почувствовав сопротивления, нежно ведет ладонь к шее. Хочется больше… Хочется касаться и владеть. Хочется выпустить его и показать другую жизнь, ту, которую Фейд никогда не мог получить. Знания Муад’Диба показали ему все. Одной из причин этой нездоровой зависимости была та несправедливость, которая преследовала Харконнина. Первый человек который не имел и не мог иметь счастливого конца. Миллионы вариантов событий и решений, но ни в одной из реальностей Фейд никогда не был счастлив. Счастлив ли он сейчас? Совсем нет, ведь будущее невозможно изменить. Одно ловкое движение и руки узника больше ничего не сковывает. Очередной шаг на встречу пропасти, но сейчас так нужно. Еще одно мгновение и губы Пола покрывают истерзанные запястья трепетными поцелуями. Фейд не сопротивляется, казалось, разум Харконенна сейчас где-то далеко.       — Почему у дьявола мои глаза? — ему не важен ответ, хочется просто услышать что-то из его уст. Получить хоть какую-то реакцию. Ради этого можно было не задумываясь прыгнуть в пропасть безумия. Одним рывком, без страха и сожалений. Ведь «Страх убивает разум. Страх это малая смерть, грозящая полной гибелью», поэтому если желаешь падения, нельзя бояться последствий. — Ты хочешь чтобы я молил о том чтобы услышать? — можно было использовать голос, но он никогда не заставит делать Фейда против его воли. — Строишь из себя мессию, но вокруг тебя лишь горы трупов. Кровавые реки растекаются от острия твоего клинка. — Раута не смотрит на пророка, как бы сломлен он не был, его мучитель не получит желаемого — Мой дом свергнут, ты отомстил и достиг желаемого, но тебе мало.- на лице бывшего на-барона появилась ухмылка. — Вопрос времени, когда милостивый Квисатц Хадерач станет новым тираном. — Таким ты меня считаешь? — Пол улыбался. Все что он делает и все жертвы, на которые приходится идти… убивают его, но цель давно стала главным. Он выбрал путь меньшего зла, как бы это не разбивало сердце кудрявому юноше с Колодана.       — Любой император тиран. Неважно, с самого начала или стал таким — уверенность в голосе была такой, словно на время перед Артрейдосом снова появился тот самый на-барон Фейд Раута Харконен, который еще не был сломлен. — жестокость - неотъемлемая часть правления. Пол наслаждался каждым сказанным словом и неважно какой смысл в них был заложен. Когда он все же решился дотронуться до белой щеки, то получил неожиданную, но столь желанную реакцию. Фейд перехватил его руку и потянул на себя. Артрейдос не мог предвидеть этого, но точно знал, что сегодня не последний день его жизни и опасаться было нечего. Желанный вкус чужих губ отрезал любые возможности выбраться из пропасти. Пророк был пленен своим же пленником, как иронично. В поцелуе Раута был, безоговорочно, в доминирующей позиции. Он терзал чужие губы, кусал, подавляя любые попытки инициативы от партнера, который не особо и стремился к смене позиций. — Этого ты хотел? Кузен — последнее слово было настолько сильно издевательски вытянуто, что на вопрос, кто именно из них был пленником ответить было бы невероятно сложно. — подчинить и присвоить себе того, кто тебе не принадлежит. Хорошие задатки для будущего тирана, горжусь.       — Будущего? — Пол смотрел на Рауту, не отводя взгляд. Как покорный раб, стоявший на коленях перед хозяином.       — Воистину глаза дьявола, Артрейдос.