«Твоего имени нет в списке»

Настало утро. Адам проснулся с ужасной болью в голове, еще оказавшись в постели с двумя женщинами. Это уже стало своеобразной традицией: после каждой выпивки до отвала он просыпался в гостинице с женщинами. Без угрызений совести Адам быстро собрал все свои вещи и поспешил вернуться в свою квартиру. Голова гудит, ноги едва держат хозяина. Ангел заметно перебрал с алкоголем вчера вечером. Руки дрожат, райские здания в глазах мужчины расплываются, превращая их в огромное белое пятно. С огромными усилиями мужчина всё же смог дойти до своей квартиры. Только вот что-то или кто-то загораживал вход внутрь. Тот прищурился, чтобы разглядеть белую фигуру перед собой. Ярко-голубые одеяния, изящные крылья, сверкающий нимб над головой и восхитительные золотые волосы, которые идеально зачёсаны. Точно, это же апостол Пётр. На лице блондина не сверкала та самая улыбка, с которой тот обычно встречает души, или же экзорцистов, пришедших получить одобрение войти обратно в Рай после истребления. Пётр был чем-то озадаченным, что-то сильно беспокоило парня. Когда Пётр заметил Адама, тот сразу изменился в лице, и на его лице появилась улыбка. Хоть и натянутая, но всё же улыбка. Блондин начал медленно подходить к Адаму, которому с нетерпением хочется войти в квартиру и улечься спать примерно до следующего истребления. - Здравствуй, Адам. Прости, что пришёл без приглашения, но прошу тебя, давай войдём и поговорим. Это важно, - Голос Апостола был спокойным, но в некоторых моментах подрагивали губы, выдавая взволнованность. Адам недовольно цокнул, ведь гостей он точно не желал видеть, но всё же пропустил Петра в квартиру и пригласил на кухню. Блондин встал рядом со столом, не желая на него садиться, а экзорцист, свою же очередь искал в шкафчиках какие-нибудь таблетки от похмелья и головы. К счастью, Адам нашёл какую-то пластинку таблеток от головы и запил несколько водой. Как хорошо, что лекарства в Раю начинают работать чуть ли не моментально. Голова потихоньку начинает проходить, а состояние улучшаться. Повернувшись к апостолу, ангел смирно начал ожидать, когда блондин начнёт свой Важный разговор, хоть по лицу Адама можно прочитать лишь недовольство и, к сожалению, скрыть его никак нельзя. Маску мужчина где-то профукал. Прошу вас, присядьте, - проговорил Пётр с небольшой дрожью в голосе. Адам сел за стол, продолжая пялиться на Апостола и ожидая того, ради чего он сейчас не находится в своей мягкой кровати. Блондин так же сел за стол, прижимая ноги друг к другу, а руки смирно положив себе на колени. Апостол наконец-то начал. - Прошло уже три года с начала истреблений, так ведь? И всё было отлично! Только вот. - Пётр начал перебирать пальцы и пытаться подобрать правильные слова, чтобы Адам хотя бы на минуту прекратил испепелять блондина взглядом. - Короче, слушай. В тот раз, когда я пропускал вас в Рай и проверял, есть ли до сих пор ваше имя у меня в списке, то тогда. - Апостол сглотнул, - Твоего имени там не оказалось. - Пётр сжал губы и отвёл свой взгляд от первого человека, который смотрел на него в недоумении и с некой злостью. В смысле? И что ты мне этим хочешь сказать - Адам привстал. Голос мужчины полон злости, от чего блондин почувствовал не большую дрожь в районе спины. - Я понимаю, что ты не хочешь быть изгнанным, но прости. Таковы правила. Нет имени в списке, нет места в Раю. Адам бьёт кулаком по столу и хватается за голову. Пётр смотрит на него с неким сожалением, но ничего поделать не может. Адам продолжает сидеть, держась за голову, но через время на лице растягивается улыбка до самых ушей. Пётр думает, что это лишь защитная реакция, но позже. Брюнет медленно встаёт со стола, приближаясь к блондину. Мужчина кладёт свою ладонь на чужое плечо, нежно массируя его пальцами. Первый человек немного нагибается, чтобы другой рукой дотронуться до бедра блондина, так же пародируя массаж. Подобные действия апостола заставляют слегка вздрагивать. Дышать становится тяжелее от подобных действий Первого, а тот так и продолжает улыбаться. - Может, договоримся, м? Услуга за услугу, так сказать. Мелкие мурашки прошли по спине апостола. Он тихонько постанывает, когда Адам сжимает его бёдра слишком сильно. Ему это нравится, но показывать он этого не будет. Блондин отталкивает от себя первого человека, чуток взлетая над землёй. - Адам, ты считаешь я соглашусь на подобное?! - Нервно проговорил блондин обратно спускаясь на землю. Адам с ухмылкой подходит к апостолу, показательным пальцем проводя по подбородку. - Ты уже согласен, Пётр. - Блондин не успев опомниться как Адам оказывается у него за спиной и снова кладёт ему руку на плечо. Лицо брюнета находится рядом с ухом Пётра. Он чувствует как горячое дыхание будто обжигает нежную кожу уха. Адам шепотом продолжил. - Те самые взгляды, которые ты уже не в первый раз кидаешь на меня. Во время собраний или когда я возвращаюсь с истребления. Взгляд – полон желания. - Пётр закрывает своё лицо руками из-за сильного смущения, которое пришло по вине Адама, а его это лишь смешило. Улыбка становиться всё шире, а руки с плеч спускаются всё ниже к талии. - Ну, что? - Пётр не спешит отвечать. Ему тяжело ответить сразу из-за смущения, но всё же через несколько минут блондин тяжело вздыхает, и шепотом отвечает. *** Оба мужчин оказываются на кровати. Адам надвисает над телом Пётра, который сжимает друг к другу свои ноги. Язык брюнета проходит по бледной шее, отставляя на ней мокрый след после себя. Тяжёлое дыхание Апостола заполняет комнату. Первый человек никак не отстраняется от шеи, оставляя на ней засосы и не большие укусы. Рука в свою же очередь лезет под что-то наподобие юбки апостола. Брюнет нащупал длинные шорты до колена, но они долго там не простояли. Несколькими движениями и шорты оказываются на полу, а позже и боксёры. Блондин чувствует огромное смущение, которое поглощает его с головы до ног, хоть тот лишь под юбкой полностью голый. Пётр чувствует, как длинные пальцы почти что скользят под внутренней части бедра. Пальцы Адама обхватывают возбуждённый член апостола. Рука ездит то вверх то вниз, вызывая у Пётра странные чувства в районе живота. Из уст выходят сладкие стоны, напоминающие женские. В начале первый человек с неким удивлением посмотрел на апостола, когда услышал его стоны, которые звучат даже намного лучше женских. Движение руки ускоряется. Пётр готов излиться прямо себе под одежду, насрав на то, что в этой же одежде ему придётся возвращаться домой или же к воротам. Но движениями прекращаются при пике блондина, из-за чего из рта выходит недовольный стон. Рука Адама снова начинает скользить по телу апостола, вызывая дрожь. Рука проходит по бедру, поднимаясь к колену. Пухлые губы брюнета нежно прикасаются к голому колену. Адам поднимает юбку вверх, открывая себе вид на плоский живот, а так же на пах и пульсирующий член от возбуждения. Подобная картина, по мнению Адама, выглядит довольно смешно: апостол Пётр, один из ближайших учеников Иисуса, возбуждается от действий первого человека и лишь одним своим видом просит продолжения. Честно говоря, выглядишь как течная шлюха, - С ухмылкой до ушей произнёс Адам. смотря, как Пётр недовольно закатывает глаза. - Прошу, Адам. Только не сейчас. - Тяжело вздыхая, произнёс Пётр. Адам в свою очередь лишь ехидно улыбнулся, продолжая плутать по нижней части тела. Пальцы спустились к колечку мышц, которое сжималось с неописуемой силой. Пётр в свою же очередь старается расслабиться, чтобы всё прошло безболезненно. Вот один из пальцев резко входит внутрь. Апостол от неожиданности громко постанывает, выгибаясь в спине. Следом за первым вошёл и второй. Пальцы растягивают блондина из внутри. Апостол чувствует странное чувство, которое до головы поглощает. Мужчина окружает своими руками чужую шею, прижимая к себе. Губы блондина оказываются прямиком у уха Адама. Брюнет слышит каждый вздох и стон, который исходит из губ блондина. Чёрт, это намного возбуждающие, чем тройничёк с двумя сисястыми женщинами. Адам не выдерживает. возбуждение пересилило его. Пальцы резко выходят из Пётра, а место них входит пульсирующий член. Из уст выходит громкий крик от удивления. Адам начинает двигаться, а Пётр стонать прямо в ухо брюнету. Мужчина слишком резко вошёл, поэтому чувствуется не большая тяжесть, а так же боль, но всё равно очень приятно. Движения первого человека уверенные. а как же, не первый раз сексом занимается. Блондин оттягивает за волосы Адама, чтобы взглянуть на его лицо. Оба ангела смотрят прямиком на друг друга. Губы медленно приближаются, а скорость толчков всё увеличивается. Губы брюнета прижались к чужим, углубляя в страстный поцелуй. Язык Адама смело расследовал полость рта своего партнёра, пока тот не мог найти место для своего. Апостол никак не мог погрузиться полностью в поцелуй. Всё отвлекала блондина, начиная с грубых толчков, закачивая руками брюнета, которые сжимали талию апостола. Стоны и пошлые шлепки при прикосновений двух тел разноситься во всей комнате. Температура будто повышается. Оба уже тяжело дышат, но никто из них не желает прекращать процесс. Но всё имеет свой конец. Ещё несколько умелых движений бёдрами и белая жидкость заполняет апостола. Пётр в свою же очередь громко застонал, изливаясь себе на живот. Адам плюхается рядом с Апостолом, прижимая его к себе. Пётр нежно улыбается, глядя на то, как первый человек медленно засыпает в обнимку с ним. Позже и сам Пётр начал потихоньку засыпать в тёплых объятий партнёра сладким сном. Честно, Адам никогда не прижимался к своему партнёру, но апостола прям хотелось обнять. прижать себя настолько сильно, насколько только можно. Чмокнуть апостола в носик, а позже перебирать золотые пряди волос. Боже, неужто брюнет и вправду заинтересовался в апостоле? Адам часто задумывался об этом. Ему всегда симпатизировало миловидное лицо Пётра, и всегда хотелось к нему дотронуться. Но почему место того, чтобы подойти в один из солнечных дней к воротам, где всё время находится Апостол, и сказать ему: "может сходим куда-нибудь? " Он сейчас находится полностью голым в постели с Петром. Как секс-партнёры? А, да, точно. Адам боиться хоть малейшего проявления любовных чувств. Он никогда не признается. Лишь раз в год после истребления, вечером будет встречаться с Апостолом, чтобы заняться всякими непотребствами, а потом разойтись, как ни в чём не бывало.