Лекарство...не папапа

Лю Цингэ нахмурился, взяв безобидную на вид записку, аккуратно лежавшую на его столе. Несмотря на наши прошлые конфликты, я всегда восхищался тобой. Ваша сила. Ваша доброта. То, как вы всегда стараетесь поступать правильно, чего бы это ни стоило. Сможет ли такой хороший человек, как ты, найти для меня место в своем сердце? Он почувствовал, как его лицо горит от смущения, и подавил инстинкт скомкать записку так, чтобы никто ее не увидел. Не было необходимости прятать ее, когда он был в собственном доме. Вместо этого он аккуратно сунул записку в старое учебное пособие и кратко обдумал возможные варианты. Этого не может быть…? Примечание №2 не пощадило ни один из них: Сила — это то, что нас объединяет. Я думаю, это также делает нас обоих одинокими. На следующий день он обнаружил, что упомянул об этом за чаем с Шэнь Цинцю. «Тайный поклонник!» — воскликнул Шэнь Цинцю, его глаза загорелись восторгом. «Как очаровательно!» -Это, должно быть, кто-то, известный секте. Обладающий достаточными навыками, чтобы обойти мои меры безопасности. -Он обсуждал возможность усиления защиты, но сообщения были достаточно безобидными. -Меня несколько беспокоит анонимность. -Ой! — пробормотал Шэнь Цинцю. -Возможно, отправитель считает, что вы о нем плохого мнения, и изо всех сил пытается выразить свои истинные чувства к вам! Все это время восхищаюсь вами издалека и надеюсь, что однажды вы увидите их такими, какие они есть на самом деле! Это очень романтично! -Романтично…— с сомнением сказал Лю Цингэ. -Если бы он сказали мне это в лицо, мы могли бы поговорить об этом. Разве это не было бы более романтично? -Тебе действительно стоит дать ему шанс, Шиди, — упрекнул Шэнь Цинцю. Записка №8 представляла собой застенчивое признание: Если бы вы мне позволили, я бы кормил вас деликатесами ручной работы каждый день. Я бы обеспечивал вас всем, чего вы хотите. Я бы вытерпел что угодно ради малейших кусочков вашей привязанности. Но я знаю, что твоя гордость не позволит мне этого. Если бы ты любил меня, если бы я был твоим, ты бы тоже захотел обо мне позаботиться. В записке №13 была тихая свирепость: Я потерял все, что когда-либо любил, но верю в вашу способность выжить. Вместе мы победим всех наших врагов. Мы бы выжили вместе. Записка №21 была маленькой отчаянной мольбой: Я знаю, что мое прошлое делает меня ненадежным в ваших глазах, но думаю, с вами мне будет лучше. Если бы вы смогли полюбить меня, возможно, я тоже смог бы полюбить себя. Мне больше не понадобилась бы ни кровь, ни сила. Шли недели, и становилось все более очевидным, что с отправителем было что-то особенное. Поначалу он почти подозревал Шэнь Цинцю, из-за упоминания о прошлых обидах, но картина не соответствовала действительности. Кто-то из секты, обладающий силой, равной ему, одержимый кровью и властью? Кто сталкивался с ним раньше? Мог ли действительно быть такой человек? Это больше походило на врага, чем на члена секты, который отчаянно в него влюбился. Он размышлял об этом, откусывая очередное невероятно вкусное печенье Шэнь Цинцю. -Это закуски, приготовленные Ло Бинхэ. Лю Шиди, кажется, они очень нравятся — сказал Шэнь Цинцю, внимательно наблюдая за ним. Лю Цингэ фыркнул и поставил чашку. -Ты воспитывал ученика или прислугу? Лю Цингэ не любил этого маленького негодяя, но пытаться учиться готовить так же хорошо, как он, было пустой тратой сил. Нельзя было отрицать, что он был одарен. Возможно, единственный культиватор с горы Цан Цюн, который когда-либо мог победить его в… бою… — С тобой все в порядке, Шиди? Откуда-то раздался обеспокоенный голос Шэнь Цинцю. -Ты побледнел, и мне не нравится звук твоего дыхания — ты задыхаешься? -Я должен идти! — резко сказал Лю Цингэ, отталкивая обеспокоенные руки и нащупывая свой меч. «Скажи своему… скажи Ло Бинхэ, что я… нет, подожди… скажи ему, что мне не нужна жена! Когда он срочно покинул бамбуковую хижину с тарелкой коварных закусок, он мог поклясться, что слышал позади себя хихиканье Шэнь Цинцю. Но это не могло быть правдой.