You are my special, we are special

Оказалось, что именно второгодки были главными инициаторами и организаторами сегодняшнего похода в летнее кафе. Поскольку, они также являлись учениками Годжо, то тот просто-напросто не мог не позвать своих дорожайших первогодок-детишек. Тем более, сегодня они справились с одной из первых и серьезных миссий. Такое никак нельзя было оставить незамеченным и не отметить в веселой компании. Ребята уже были знакомы между собой. Как-то раз их самый-в-мире-лучший-и-неповторимый-вы-даже-если-постараетесь-то-точно-не-найдете-такого-как-я учитель решил устроить что-то по типу совместной тренировки. Это было в момент второго «возрождения» Юджи после своей непредвиденной смерти. Бой складывался интересно: Сатору лично определил кто и с кем будет в одной команде, и сначала двое — одна первогодка и одна второгодка — сражались против пары такого же состава, то затем вторым этапом тренировки было сразиться между собой и своим напарником. Так они тренировали командный дух и слаженность с человеком в паре, что, нужно заметить, очень даже не просто, например, пара из Итадори и Маки долго не могли найти точку соприкосновения, а затем всех успешно поколотили. Но и при этом, следующим этапом следовало сразиться друг с другом, что давало возможность посмотреть на боевые навыки сотоварища с другой стороны, с позиции противника. Цель тренировки прежде всего заключалась в проявлении таких навыков, как анализ и наблюдение. А в бою они являются самой основой. На столе располагались уйма закусок и самые разные, приятные на аромат блюда, от взгляда на которые уже текли слюнки: поджаренные гёдза с креветками и овощами, завернутые в лист нори онигири и множество видов маленьких суш с рыбой, да и прочей другой стряпни, не хуже выглядящей. Погода была замечательной, солнце светило уже не так ярко, как пару часов назад, но все же приятно грело, пробираясь лучиками сквозь деревянную крышу террасы. Кстати, все застолье проходило именно на ней. Открытая территория всегда добавляла обстановке более приятные эмоции в такие встречи с друзьями, и можно было согреться уже не только от света солнышка, но и от царившей вокруг атмосферы. Маки, что сидела напротив Итадори рассказывала забавные истории, происходившие ребятами в прошлом году. Пару раз в разговоре упоминался Юта Оккоцу, о котором Итадори слышал уже далеко не в первый раз. Люди дают его описания в одно время схожими, но в тоже время они с треском расходятся. Но одно выделить можно было точно: ребята дорожили своим товарищем. Тоге, который по понятным причинам особо не раскидывался словами, на упоминание о Юте сказал: — Саке! — и радостно улыбнулся. В этот момент ворот его формы слегка опустился и Итадори заметил опознавательную печать на лице юноши, что свидетельствовало о принадлежности к особому клану Инумаки. Порой, когда Юджи задумывался о способностях Тоге, то даже и представить не мог, какого это выражаться лишь определенным рядом слов. Конечно, парниша был натренирован и приучен к этому с детства, чем наверняка вдоволь настрадался в те времена, вот и справлялся со своей задачей молчать. Ведь это все-таки был очень опасный и достаточно мощный дар. Даже Мегуми не обошло некое восторжение Оккоцу, так как он как-то сказал, что уважает его единственного среди всех второгодок — говорил он это Итадори наедине, потому что в противном случае какая-нибудь Маки явно бы не простояла молча, услышав подобное, и стукнула бы наглеца. А уважение со стороны Фушигуро уже говорило о многом. Юджи подумал, что очень бы хотел познакомиться с Ютой. — Еще вот забава была, когда Маки обучала его навыкам в бою! — смеется Панда, держась лапой за свой мохнатый живот, — Он тогда с нами был всего лишь три месяца и только-только стал двигаться активнее, но сейчас ему по силе нам всем тут навалять. А ведь знаете! На самом деле наша Маки была влюб… — Панда! Заткнись! — девушка ткнула в того локтем, слегка покраснев, и Панда соответствующе замолк, прикрывая лапой черно-белую мордочку. — Чего вы все заткнулись? Это все не правда! — восклицает Маки и кусает онигири, отводя взгляд куда-то в пол. Ребята посмеялись. Так они и обсуждали многое. Нобара рассказывала, как сегодня «смачнейше» уничтожила проклятие и сказала, что мечтает о том, чтобы когда-нибудь ее случайно засняли на камеру во время боя, и с ней бы сделали такой же «смачнейший» эдит. — Я обязательно засниму тебя и сделаю видео под песню «I just wanna be your sigma»! — радостно насмехается над подругой Итадори, напевая последние слова из популярной, слегка измененной песни от SUICIDAL-IDOL — ecstacy. Нобара злобно бросила в него палочку, а тот увернулся, хихикая. — Я даже скачаю ради этого все, что нужно, — сказал Мегуми, подхватывая палочками рис. В технике он разбирался, спору нет, но правда только механически. У него-то и социальных сетей никаких не было, Итадори его чудом заставил создать аккаунт в каком-то мессенджере, чтобы скидывать ему смешные картинки. Правда Мегуми с них никогда не смеялся. — И ты туда же, Фушигуро! — Нобара насупленно дует щеки под всеобщий хохот, — Ты бы вообще лучше молчал! Шатен хмыкает, продолжая есть. Его безразличие ко всем ситуациям и каким-либо возможным угрозам только еще больше всех забавляла. — Так-так! Вижу, хорошо сидите, — вдруг подходит учитель, держа в руках кувшин с каким-то напитком, — я для вас принес лимонад! Кому налить? — Лосось! — тут же протянул стакан Тоге. — Сей-ча-ас, — тянет слоги Сатору, наливая напиток ученику. Итадори глянул на блондина, отвлекаясь от общего разговора со всеми, и вспомнил, как недавно тот подмигнул его. Какое-то короткое подмигивание и такой же короткий смешок, но как же это согревало душу, какое-то неведомое тепло разливалось по всему телу, заставляя сердце биться быстрее. В тот момент весь страх быть отвергнутым тут же рассеялся. Может быть, вчера в комнате Итадори действительно что-то произошло, что породило такое сильное чувство вины у младшего, но сегодня учитель улыбался и шутил с розововолосым, также, как и раньше, как всегда. — Сэнсэй, а пиво будет? — вдруг спрашивает Нобара без стеснений, протягивая и свой стакан для освежающего напитка. — Если я вам его дам, то думаю меня точно отстранят от должности преподавателя, — смеется Годжо и обходит стол, усаживаясь рядом с Юджи. Так как ребят было всего шестеро, то они как-то сразу сели три на три друг напротив друга, рассчитывая, что учитель сядет либо с одной, либо с другой менее длинной стороны стола. Годжо, не спрашивая, берет стакан Итадори, параллельно болтая с Пандой и Маки, и наливает лимонад, который поблескивал веселыми скачущими бликами от солнца. Затем он поставил стакан перед с Итадори, коротко улыбнувшись, и вновь продолжил разговор с второкурсниками. Он помнил, что Юджи очень любил лимонады. Тогда в подвальчике он частенько их делал для ученика, пока тот учился контролировать свою энергию. И снова это невероятное теплое чувство, от которого становилось так трепетно, что хотелось кричать, визжать и прыгать. Юджи скромно, не подавая виду, берет стакан, слегка покручивая его в руке. Ягодная газировка двигалась согласно легкому движению, завивая вихрь из крошечных листочков мяты и желтой, уже розоватой долькой лимона. Глупая улыбка сама расплылась по лицу и назад пропадать никуда не рассчитывала. Так ребята и просидели этот вечер, болтая ни о чем и смеясь со всего подряд. Под конец все уже были уставшие и безумно хотели спать. Приехав в колледж, ребята пожелали друг другу спокойной ночи и стали расходиться по домам. Юджи заметил, как Нобара и Маки уходили вместе. И Кугисаки сама на себя не была похожа в глазах юноши: она робко улыбалась, сомкнув руки за спиной, и тихо смеялась, пока вторая поблизости идущая девушка ей что-то рассказывала. Она была чуть выше Нобары, что делало последнюю еще миниатюрнее рядом с ней. И ведь даже не скажешь, что эта девушка сегодня так яростно вбивала проклятую тварь в стену. Ох, уж этот контраст. Юджи в свою очередь еще не хотел спать и вместо этого решил прогуляться по территории заведения и посидеть в каком-нибудь тихом местечке, чтобы поразмышлять о всяком. Кто-то иногда жаловался, что магический техникум находился не в центре возбужденного Токио, который пестрил яркими красками дни и ночи напролет, со своими бесконечными метро и важными людьми в смокингах. Итадори сначала тоже горевал, что их колледж находится в этой глуши, но спустя время он так привык к этой самой всеобъятной глуши. Она умиротворяла, успокаивала. Сейчас было слышно лишь шорох от листвы деревьев и кваканье спрятавшихся по кустикам лягушек. Хотя некоторых они и раздражали, но Юджи приходились по душе все звуки природы. Он остановился около беседки и зашел в нее, присаживаясь на лавку. Вдалеке было видно озеро, которое отсюда казалось ничтожно маленьких размеров, но на самом деле подойди ближе и поймешь, насколько оно огромное. Слабо помнится, но ребята там даже как-то купались. — Тук-тук, — вдруг доносится звук стучания по опорному столбу входа в беседку. Юджи удивленно обернулся и увидел учителя. На душе стало еще спокойнее, — не помешал? — Нет-нет! — машет отрицательно головой Итадори и хлопает ладошкой по месту рядом с собой, призывая сесть рядом. Годжо проранивает смешок, но все же садится рядом, полубоком оборачиваясь к Юджи. Он спускает повязку с глаз и ерошит волосы, зачесывая их назад, чтобы они не мешали глазам. Юджи случайно загляделся. — Знаешь, когда я был твоего возраста, то тоже частенько приходил именно сюда. Довольно трогательно приходить в это же место спустя столько времени, — он улыбается и смотрит куда-то вдаль. И Юджи бы тоже был бы рад с ним смотреть туда же, на то просторное гладкое озеро, вот только как-то взгляд не получилось отвести совсем. И он смотрел, глазел, разглядывая профиль лица Сатору, — удивительно, как эта беседка еще не изжила себя. Я думал, она уже развалилась давно. Блондин хрипло смеется, прикрывая глаза. Юджи тоже невольно улыбается, затаивая дыхание от прозвучавшего только что смеха. Ему нравилось, когда старший вот так смеялся. — Сэмпай, — окликает он учителя, — вы сильно скучаете по тем временам? Годжо вздыхает. На какой-то момент улыбка пропадает с его лица, а глаза как-то меркнут. Как же он тосковал. — Бывает, что накатывает подобное настроение, — его лицо приобретает прежнее спокойствие, — но что было, то прошло, Юджи-кун. Нужно отпускать прошлое и жить настоящим. Так мне говорил один человек. И они молчали. Ничего не говорили. Что же за человек такое говорил сэмпаю? Быть может, в прошлом учитель от чего-то сильно страдал? А он отпустил своей прошлое? Живет настоящим, как только что дал наказ сам же для ученика? Юджи уже не особо слышал звуки деревьев, треплемых от легкого ветра, не слышал жаб и цикад, ничего не слышал, лишь все также внимательно разглядывал лицо учителя, который о чем- то размышлял. Таких моментов было много. Годжо приходил уставшим, садился рядом с Итадори и молча глядел куда-то в потолок. И Юджи просто сидел рядом. Ему всегда как-то хотелось поддержать старшего, сказать ему: «Я рядом, положись на меня!», но воспримет ли его желание помочь Годжо всерьез? А может и воспримет, если дать знать ему об этом. — Юджи… — Учитель! — они позвали друг друга одновременно. Оба удивленно переглянулись, но Годжо кивнул в знак того, что слушает, чтобы Юджи продолжал, — Я… Очень уважаю вас. Не только за то, что вы мне жизнь спасли, — Итадори улыбается, почесывая загривок, — вы по истине уникальный человек. И мне бы всегда хотелось давать вам знать, что если вы вдруг в чем-то нуждаетесь, то я всегда могу помочь вам! — Юджи уверенно поднимает взгляд, пересекаясь с чужими глазами. Поняв, что он сейчас в них безвозвратно утонет и потеряет нить мысли, он отвел взгляд в пол, — Я понимаю, что возможно для вас я лишь ребенок, лишь ваш ученик. Но мне бы правда очень хотелось стать вам ровней, чтобы вы всегда могли на меня положиться! И он все-таки решается поднять голову, встречаясь с внимательным взглядом Сатору. Именно в этот момент луна вышла в небо, полностью освещая лицо старшего. Его глаза блестели и, кажется, сама радужка стала ярче, словно от нее тоже исходил какой-то волшебный и завораживающий свет. Юджи хотел растормошить себя и не пялить так очевидно и нагло, но не мог, хоть учитель также смотрел на него с широко распахнутыми ресницами в ответ. Спустя некоторое время Сатору улыбнулся и повернул голову в сторону озера. — Запомню, Юджи-кун, запомню, — сейчас в его глазах не было и капли того мрака, который только что видел Юджи. Сейчас они блестели, а губы расплывались в счастливой улыбке, — прямо-таки и рвешься защитить своего сэмпая? — Д-да! — твердо отвечает Итадори. Годжо смеется. И от этого смеха Юджи вновь хотел свернуться в клубочек и кататься из стороны в сторону. — Это хорошо, — он поднимается и треплет Юджи по волосам, — уже поздно, пойдем в общежитие. Юджи послушно кивает и поднимается вслед за Годжо. Они шли, болтая о чем-то незначительном. Вдруг Юджи вспомнил один момент, приключившейся сегодня в кафе. — Сэмпай, можете подать салфетку, пожалуйста, — говорит Юджи, обращаясь к Годжо. Тот протягивается за салфеткой и как ни в чем не бывало дает ее ученику. Тот благодарит его и протирает уголки губ. — На чем мы там остановились? — говорит Годжо, пока все, кроме Итадори вопросительно смотрели на него, — Что это с вами? — Сушеный тунец! — говорит Тоге. — Я согласна с Инумаки, — поддерживает Нобара которая уже видимо успела освоить терминологию слов второкурсника. Ну или просто ситуацию, как «сушеный тунец» по-другому и описать было нельзя. Итадори тихонько ойкнул. Все тут же перевели взгляды на него. — Этот чувак, — тычит палочками Маки в сторону рядом сидящего учителя, — уже второй год заставляет нас чуть ли не на коленях перед ним здороваться и биться башкой об пол, а ты сейчас так легко его назвал сэмпаем, и вы, О-великий-сэнсэй, даже бровью не дернули? — Ну же, Маки-тян, — смеется Годжо, понимая в какую западню попал ненароком, — не нужно все так утрировать. Я просто прошу быть со мной вежливыми. — А что это за неравенство такое тогда?! — возмущенно спросила Нобара, хлопнув ладонями по столу, слегка приподнявшись. — Да, сэнсэй, как-то все это не по-человечески… — говорит Панда с задумавшейся моськой. — Пф, да ясно все, у вас три любимчика: Мегуми, Юта и этот, — говорит Маки и Нобара утвердительно кивнула, соглашаясь с выводом, и присела обратно. — Все не так… — в замешательстве говорит Годжо и пытается поменять тему, чтобы успокоить возмущенных учеников. Вспомнив это, Итадори посмеялся. — М-м? — склоняет Сатору голову набок, в очередной раз напоминая кота. — Да так, вспомнил, как ребята возмутились, что я вас сэмпаем называю. — А-а, так ты об этом, — Годжо улыбается, шагая вперед. — Получается, тот Юта Оккоцу тоже вас так называет? Мегуми старается к вам почтительно обращаться… — задумавшись, говорит Итадори, вспоминая недавно сказанное с особой строгостью «сэнсэй» от Фушигуро. — Юта — нет, — отвечает блондин, пожимая плечами, — а Мегуми никогда меня так не называл. — Так значит, вы не хотите казаться моложе, прося всех называть себя «сэмпай», а только мне так сказали к вам обращаться? — с удивлением спрашивает Итадори. Сатору резко останавливается. — Что значит: «казаться моложе»? Я, что — старый? — серьезно спрашивает Годжо, хмуря свои белые брови. — Ну-у, — растерянно улыбается Итадори, — я не думал, что только я так к вам обращаюсь, вот и пришел к выводу, что вы пытаетесь быть на одной волне с нами или что-то по типу такого… — Отныне зови меня сэнсэй, — сухо отрезает Годжо и продолжает идти дальше, спрятав руки в карманы. — Ну, сэмпай! Не правда! Вы молодой! Вам же всего лишь двадцать пять лет! — Юджи бежит за Годжо, и аккуратно ухватывает его за рукав, слегка потрясывая. — Юджи-кун, ты утратил свой шанс. Только что клялся оберегать меня, а сейчас словно нож в спину. — наигранно изображает Годжо безразличие и жесточайшую обиду. — Ну все не так, учитель! — всхлипывает Итадори, — Мне было легче поверить в то, что все именно так! Я и не думал, что я такой особенный! Годжо резко останавливается и поворачивается к младшему, хитро улыбаясь. Юджи хлопнул глазами. — Значит, тебе нравилось так меня называть? — Ну… Думаю, да? Вы ведь сами просили меня так называть вас. — отводя робко взгляд в сторону, говорит Итадори. — И какого это теперь: остаться без этой привилегии? — Годжо слегка наклонился, оказываясь ближе ко Юджи. Они уже почти подошли к общежитию, поэтому последний уже продумал куда бежать в случае чего — да черта с два он убежит. — Довольно грустненько, — выдает Итадори, поджимая губы. Он отпустил чужой рукав и завел руки за спину. Сатору проводил взглядом эти движения и вновь посмотрел Юджи в глаза. — Знаешь, может, я верну ее тебе, потому что, — он наклоняется еще сильнее и начинает шептать Юджи на ухо, слегка касаясь губами, — мне было приятно узнать, что Юджи-кун увидел тогда на поле битвы именно меня. Так скучаешь по мне даже будучи загнанным проклятием в угол? Итадори не просто покрылся румянцем. Все его лицо просто горело, прямо как уши вчера, только тех он уже не чувствовал. Годжо недолго молчит, а затем продолжает нашептывать: — Это мило, но тебе нужно быть внимательным. Затем он улыбается и отстраняется от лица младшего, но все также слегка наклоняется над ним, как бы нависая сверху. — Спи сладко, мой любимый кохай, — он ухмыльнулся и натянул повязку обратно на глаза. Итадори кивнул и двинулся в общежитие, не проронив и слова. Он слышал, как учитель недолго постоял, но после его шаг стал отдаляться. Зайдя в здание, Юджи завернул за угол и прижался спиной к стенке, а медленно скатываясь по ней, чуть ли не усаживаясь на пол. Он обнимал себя руками, крепко сжимая плечи. Щеки полыхали ярко-красным. О, как он надеялся, что благодаря темной ночи Годжо не заметил этого. Сердце бешено колотилось, перед глазами все плыло. Стоп. Так он специально для Юджи был все это время без повязки?