Заводской свисток завыл, и комната ожила. Радуга Дэш распахнула глаза от истошного вопля и выскочила из своей кроватки на все четыре копыта. Дюжина других пони последовала её примеру, срочно вскочив с постели. Она быстро надела белый пиджак и застегнула пуговицы, не обращая внимания на множество масляных пятен, омрачавших в остальном чистую одежду. Через неделю её смена закончится, и тогда можно будет заняться стиркой.
Из угла комнаты донёсся звонкий голос кобылы: одна из сослуживиц Дэш, Мелоди, вскочила с кровати и, надевая форму, пританцовывала на месте, напевая рабочую балладу. Дэш улыбнулась, наслаждаясь заводными мелодиями пегаски кремового цвета. Дни на фабрике были тяжёлыми, но песни Мелоди всегда делали их более сносными.
Куда-то в даль летят года
Пятнадцать лет мешаю я цвета
Радуги создав великий образ
Не много времени займут слова
О тех, кто тянется к надежде
Работает всю ночь и до утра
Пока не разорвётся сердце
И всё же нет
Пятнадцать лет рабочим
Не слишком много впрочем
Один из плюсов песен Мелоди заключался в том, что им не нужно было останавливаться, чтобы послушать её. Утром не было времени даже зевнуть, не говоря уже о том, чтобы сидеть и подпевать. Мелоди никогда не выходила за дверь первой, но никто не возражал. Пока у них есть её музыка, всё в порядке.
Дэш оглядела тесную комнатушку команды, ловя взгляды своих коллег. Они обменивались взглядами, которые передавали друг другу целые разговоры, которые сотни раз возникали между работниками, повидавшими всякое.
Очередной рабочий день. До свободы осталось двенадцать часов. Не убейся сегодня. Она обулась в толстые резиновые сапоги и, повернувшись, рысью направилась к двери. «Сегодня вторая в очереди», — поняла она и тихо прокляла себя за медлительность. Завтра она проснётся быстрее.
Когда дюжина пони торжественно выстроилась перед дверью в барак, тот, кто стоял впереди, распахнул дверь и промаршировал вперед. Это был высокий, крепкий пони со статной тёмно-серой шерстью и белой гривой, которая почему-то выцвела. Дэш по-прежнему укоряла себя за то, что не может каждый день открывать дверь, но утешалась его присутствием. Пока Пайп Винч был рядом, она знала, что её день не станет полным провалом.
Они вышли из своей комнаты в основное крыло фабрики погоды, где проходило Смешение Радуги, и свернули за угол к маленькой столовой, встроенной в стену в стороне от туристической зоны. В очереди Дэш взяла положенный ей завтрак: овсяный батончик со сгущёнкой и воду, а также одно яблоко — правда, большое и свеженькое. Она кивнула в знак благодарности кобыле с мешками под глазами, стоявшей за прилавком, и продолжила путь в одном строю с Пайпом Винчем по направлению к смесительной комнате.
Они дошли до лифта, и Пайп Винч нажал на кнопку вызова. Раздался лязг цепей и металла, и через минуту старый лифт остановился, а решётка отъехала назад, освобождая проход. Пайп, Дэш и ещё два пони забрались в него и нажали на кнопку. Дэш воспользовалась временем, пока ржавая решётка закрывалась, чтобы начать есть свой овсяный батончик, и первой нарушила тишину.
— Что у нас сегодня на повестке дня, Пайп?
Огромный пегас едва повернул голову, чтобы взглянуть на Радугу Дэш, и хмыкнул:
— В Кантерлот поступил заказ на грозу, которую нужно отправить сегодня, поэтому необходимо подготовить и упаковать жидкий гром, затемнитель облаков, сгуститель облаков и градовые частицы. Директор по производству молний на этой неделе работает в дневную смену, так что нам не нужно беспокоиться о громе и затемнителе, но град и сгуститель будет делать наша команда.
Дэш кивнула. Она заметила, что её ноги слегка дрожат, и переместила свой вес, чтобы стоять немного выше, демонстрируя, насколько она храбра. Или хотела, чтобы они думали, что она такая, по крайней мере.
Она проработала на верхнем заводе всего месяц, а уже начала меняться. Она ожидала длинных дней и бесконечных смен и даже знала, что промышленный характер производства погоды располагает к тяжёлой и жестокой работе. Однако она не была готова к тому, насколько это опасно. Она уже была свидетелем нескольких мелких травм, но по-настоящему её поразили те, кто едва не пострадал. В коридорах верхнего завода было тесно от миль толстых труб, которые шипели и ржавели, рычагов, клапанов и манометров, которые беспорядочно торчали в именно тех местах, где легко зацепиться копытом и навернуться, в результате чего едкий химикат выплеснется в нескольких дюймах от коллеги. Сталь дымилась, медь искрила, а однажды она даже наблюдала, как плавятся облака. Не в воду, а в нечто совсем другое, переливающееся пурпурно-зеленой радугой и вспыхивающее через несколько секунд.
Она снова подумала о горящем облаке, вздрогнула и неосознанно потёрла спину крылом.
— Всё будет хорошо, — сказал Пайп Винч, по-прежнему не глядя на неё. Он смотрел на решётку лифта, который поднимался мимо последнего этажа с окнами, и крутил шеей, пытаясь уловить проблеск ещё не взошедшего солнца, прежде чем они погрузились в искусственный свет на весь остаток дня.
— Кто сказал, что будет иначе? — резко сказала Дэш. Она оглянулась и посмотрела на двух других пони в лифте. Одна из них лениво жевала яблоко, а другая прислонилась к стене, её глаза ещё не открылись после сна.
Пайп Винч хихикнул.
— Дэш, ты здесь всего месяц. Я здесь уже пару лет, и это место до сих пор пугает меня до чёртиков. Я знаю, что ты быстро освоилась и схватываешь всё на лету. Атмосфер говорит, что через год или два ты можешь стать директором, если будешь продолжать в том же духе. Я бы сказал, судя по тому, что я видел, ты сможешь сделать это за год. Всё будет хорошо.
— …Спасибо, — тихо сказала Дэш в пол.
Лифт с грохотом остановился, внешняя дверь с визгом распахнулась, прежде чем шатаясь распахнулись внутренние створки. Дэш и остальные вышли на территорию фабрики, следуя указаниям, отмеченным на полу потёртой жёлтой лентой. Они зашли в комнату отдыха, где кофеварка разливала последние капли из нового кофейника, а Хайд Атмосфер сидел на диване и читал газету.
Дэш заметила, что он выглядит усталым, как будто работал всю ночь. Это было странно, ведь она не видела ни его, ни других Директоров целую неделю. Они молча перемещались по комнате, боясь потревожить главу Производства Молнии, и ждали, пока остальные рабочие поднимутся и войдут в комнату.
Когда двенадцатый рабочий проскользнул в тесный кабинет и закрыл за собой дверь, Атмосфер шмякнул газету на стол и вскочил на копыта.
— Итак, кобылки и жеребята! Некоторые из вас знают, что во вторник в Кантерлот отправятся огромные грозовые облака. Стандартные производственные квоты выполнены, так что у нас есть все необходимые для этого тучи и дождь. А вот град и гром нам не нужны. Гауге, ты и твоя команда пойдёте со мной за жидким громом. В зале перекачки треснула магистраль, и нам нужно будет заделать её, прежде чем повышать давление. Радуга, ты уже работала с градовыми частицами?
— Да, сэр, две недели назад. Мы обновили обменные катушки и вычистили из них грязь.
— Ну что ж. Пайп, возьми Дэш и покажи ей, как работать с загустителем. Он
должен быть полностью готов к экстракции, но вам, возможно, понадобится принудительная фаза конденсата, если что-то из него испарится.
— Так точно, босс, — сказал Пайп Винч.
— Трёх канистр должно хватить на шторм, но на всякий случай сделайте четыре. Остальные члены вашей команды, отправляйтесь за градовыми частицами. Нам нужно два поддона к вечеру. Есть вопросы?
Кроваво-красный жеребец огляделся по сторонам и, когда никто из пони не заговорил, отрывисто кивнул, затем надел свои маленькие очки в виде половины луны и рысью вышел из комнаты. За ним вышел коричневый жеребец с длинной светлой гривой и манометром на боку, а за ним еще пять пегасов. Пайп Винч махнул копытом четырём другим пони в комнате, и они ушли, оставив только их двоих.
— Он кажется очень энергичным, несмотря на то, как выглядит, — прокомментировала Дэш.
— Странное дело. Через день-два после лётных испытаний он всегда выглядит избитым до полусмерти, но при этом полон энергии.
— Странно. Я слышала, что некоторые клаудсдельцы смотрят на это событие, как на спортивные соревнования. Может, в этом дело?
Пайп Винч издал ещё одно фирменное ворчание:
— Может быть. Может быть и что-то ещё. Есть ночная смена, которая работает в течение недели после этих испытаний. Все Директора встречаются вместе, а глава "Радужного производства" работает на этаже, а не в офисе.
— А? Какая ночная смена? Я не видела других работников верхних этажей фабрики, кроме нас двенадцати.
— У них койки этажом выше, и они остаются здесь. В основном, дежурят в экстренных случаях. Если что-то катастрофически рушится, они приступают к делу раньше, чем свисток успевает разбудить нас.
— Должно быть, платят хорошо.
— Кто знает? Не думаю, что они часто выходят на улицу, чтобы тратить деньги.
Пайп Винч вывел Радугу Дэш из комнаты отдыха и направился в левую часть коридора. Они прошли мимо лифта, и она бросила на него лишь беглый взгляд, понимая, что думать об уходе так рано бесполезно. У них была работа, и, хотя воспоминания о днях, когда она прогуливала работу, чтобы провести время с друзьями, щекотали её мысли, она уже выросла и очень дорожила тем, что делала.
Они шли вместе молча, но не в тишине. На фабрике было очень шумно, настолько, что, когда она выходила со смены, мир снаружи казался ей приглушенным и тусклым до конца ночи. По всему заводу стоял непрекращающийся гул – совокупное жужжание всех вибрирующих труб и машин, которые постоянно работали под высоким давлением и в условиях повышенных требований. Трубы тряслись и скрипели, выпускные клапаны шипели и визжали, моторы рычали и ревели. Они свернули с главного коридора в большую комнату в центре фабрики, и свист поезда, вызванный ураганным ветром, уничтожил всякую возможность услышать что-либо ещё. Дэш с благоговением смотрела на циклонные генераторы, удивляясь этой древней технологии, которая была достаточно мощной, чтобы заставить воздух двигаться чуть ли не быстрее скорости звука. Массивные металлические пластины закрывали все выходные трубы, и в данный момент циклон был полностью сдержан. В результате он оказался самым громким из всех, что когда-либо слышала Радуга Дэш.
Пайп Винч коснулся её крылом, и она оторвала взгляд от шторма в банке. Он указывал на дверь справа, и она, кивнув, последовала за ним. Они вошли в комнату и закрыли за собой дверь, перекрыв вой ветра настолько, что можно было снова разговаривать.
Это была тесная комната, по размеру напоминающая гардеробную. Вдоль стен тянулись стальные трубы, покрытые ржавчиной и сотни раз переваренные, прикреплённые к армированным облачным стенам каретными болтами, наполовину съеденными окисью. Все они вели в три цилиндра из нержавеющей стали, которые возвышались в задней части помещения. Они были соединены сверху и снизу, а в центральном цилиндре имелась стеклянная панель с двумя камерами, заполненными густой белой субстанцией. Левый цилиндр был в основном полым, а из верхней его части свисали шланг и регулятор. Среди пола были разбросаны тяжёлые баки, которые показались Радуге Дэш похожими на огнетушители, только в три раза больше.
Она узнала в них загустители облаков, о которых говорил Атмосфер, и с интересом наблюдала за их происхождением. Всего пару лет назад она сама пользовалась ими, когда руководила отрядом в Понивилле, и помнила, под каким высоким давлением они хранятся.
— Они заполняются копытами? — недоверчиво спросила она. Это был ещё один шок для неё после повышения. Потенциал для автоматизации, как она могла видеть, был немалый, хотя она была благодарна, что корпорация больше полагалась на наёмный труд. Пусть это было дороже, но это позволяло пегасам быть занятыми и сытыми. При мысли о любимом работодателе у неё потеплело на сердце. Ещё одна причина, по которой работа стоила опасности.
— Каждый из них, — сказал Пайп, глядя на первый и второй цилиндры и хмурясь. — Они не так уж полны, как говорил Атмосфер. Что-то пошло не так.
Рэйнбоу Дэш рассмеялась:
— Ты хоть знаешь, что значит "не так", Пайп?
Он фыркнул:
— Продолжай в том же духе, и я выдеру из тебя все перья.
Ты хоть знаешь, как управлять этой штукой?
— Э-э-э, нет, сэр, — ответила Дэш, нервно хихикая. Пайп Винч тихонько захихикал, а затем отошёл в сторону и жестом пригласил Дэш подойти к нему.
— Сос — это синтезатор загустителя. Ты, наверное, знаешь, что загуститель облаков — это, по сути, горячий лед, а если не знаешь, то не спрашивай как, потому что я понятия не имею, как он работает
на самом деле. В общем, он закачивает переохлажденную воду, запускает процесс образования льда, а затем поджаривает его, одновременно повышая давление с помощью какого-то экстрагированного циклона из соседней комнаты. Давление не даёт льду растаять, а тепло вызывает некие изменения в кристаллах льда.
Радуга Дэш сосредоточенно кивала, пока он говорил, впитывая всё, что могла. Всё, что она не усвоила сразу, она изучит позже, после смены. Времени на обучение на верхней фабрике было немного, а пробелы в знаниях о своей работе она терпеть не могла. В основном всё было понятно. Вроде того. Чуток.
— …В камеру фазовой изоляции, которая нагревает его до тех пор, пока изменённый кристалл не станет комнатной температуры. Затем мы вводим в канистры для использования в полевых условиях. Есть вопросы?
— Нет, — солгала она, как и ожидалось.
— Отлично. Так вот, проблема в том, что в камере фазовой изоляции достаточно места только для одной канистры, а в идеале мы не должны запускать эту штуку пустой. Давление может нанести всевозможные повреждения. Так что нам придется нагнетать фазу в конденсатор, как сказал Атмосфер.
— Конечно. Но почему оно низкое?
Пайп Винч почесал подбородок и нахмурился.
— Без понятия.
Иногда встряска или что-то в этом роде в камере фазовой изоляции может вызвать сублимацию, но обычно не в больших количествах. Может быть, это тоже давно не делалось.
— Ты действительно много знаешь о таких вещах.
Он посмотрел на свою кьютимарку — карикатуру на большую трубу с классическим красным запорным клапаном, а затем на молнию Дэш.
— Некоторые из нас рождаются умными, я думаю. Другим просто нужны деньги. А что тебе нужно?
Она на мгновение задумалась и взяла четыре пустые канистры, стоящие рядом с вытяжкой.
— Мне нужно было что-то, о чём можно было бы заботиться. Корпорация должна была стать временным явлением, пока я не найду что-то более постоянное, более личное. Но… — она замялась, рассеянно возившись с регулятором на канистре. — Но я обнаружила, что чем больше я забочусь о компании, тем больше она заботится обо мне. Я всегда стремилась стать Вондерболтом, чтобы быть… ну, знаешь, важной для пони Клаудсдейла. А потом я поняла, что могу быть намного больше… Типа… Ну, с помощью этого я могу внести более ценный и практичный вклад в развитие города.
Пайп Винч кивнул, потянув за пару рычагов на разных входящих трубах и оглядываясь на синтезатор между каждым шагом.
— Я понимаю, о чём ты. Не думаю, что кто-то из нас здесь ради веселья, и это, конечно, не гламурно, но есть определенная слава в том, чтобы поддерживать погоду. По-моему, это достойная работа, — закончил он, а затем хмыкнул, потянув вниз переключатель. Самый правый цилиндр начал трястись.
— Итак, — продолжал он, пока Дэш наблюдала за ним, — это не тот способ, которым обычно запускают машину. Обычно надо просто открыть линию подачи воды, подождать, пока загорится индикатор, затем перекрыть линию, подать газ в нагреватель и потянуть за этот переключатель, чтобы запустить машину. Оставить его в покое на время смены, вернуться на следующий день, и он будет полон. Излишки газа уходят в циклон, где они могут разгерметизироваться без риска. Но нам нужно, чтобы он был полон сейчас, и у нас есть только около тридцати минут до того, как мы начнем заполнять эти канистры, чтобы выполнить квоту. Поэтому я открыл вот эти линии…
Он продолжил, показывая рычаги и порядок их расположения. Дэш мысленно следила за линиями, предсказывая и угадывая, что именно он делает по-другому. Пайп Винч закончил, а затем сел и стал наблюдать, как заполняется изоляционная камера.
— Значит, ты запускаешь нагреватель и подаёшь давление при открытом водопроводе? А как предотвратить утечку?
— Молитвами, хотя, если ты не религиозна… Нет, вообще-то я думаю, тебе нужно выбрать что-то, во что ты веришь, потому что всё, во что верю я, — это молитвы. — Оглянувшись, он поймал недоверчивое выражение лица Радуги Дэш, а затем разразился заливистым смехом. Смех был глубоким и искренним, и Дэш показалось, что он сотряс бы комнату, если бы циклон снаружи и без того не вибрировал до предела. — Ну, это неправда. Оно
может протечь, да, и тогда нам придется это исправить, но это легко обратимо. Просто потяни вот за этот рычаг.
Рэйнбоу Дэш вздохнула и тоже позволила себе рассмеяться. К чёрту смертельно опасную работу и устаревшее оборудование. Эта работа доставляла ей удовольствие.
Изоляционная камера была заполнена примерно наполовину, когда слева от Рэйнбоу Дэш раздался резкий писк. Они оба повернулись к его источнику, и через полсекунды Пайп Винч настиг Радугу, обрушив свое тело на её и ударив её о канистры. Они упали и разлетелись, одна из них отскочила от черепа Дэш, и её зрение взорвалось звёздами и новыми цветами.
— Какого х… — успела выдохнуть она, прежде чем раздался ещё один писк, за которым последовал ужасающий визг скрежещущего металла и пылающий рев, настолько громкий, что от него стало жарко. Дэш тряхнула головой и высунула шею из-под туловища Пайп Винча, чтобы посмотреть, что случилось, и удушливая смесь страха и облегчения наполнила её легкие. А может, это был вес жеребца; как бы то ни было, ей стало трудно дышать, пока она смотрела на происходящее, широко раскрыв глаза и опустив взгляд.
Одна из труб, подающих газ в обогреватель, деформировалась и треснула, и струя горючего быстро воспламенилась от одного только трения, когда она промчалась мимо расширяющейся трещины. Раздался ещё один писк, и Дэш вздрогнула, прикрыв голову передними копытами, когда комнату заполнил ещё один тошнотворный треск. Когда шум утих, она рискнула выглянуть и обнаружила, что первый цилиндр взорвался. «Скорее всего, это произошло в результате того, что всё ещё растущее давление воды смешалось с резким падением температуры», — прозвучал тихий, спокойный голос в её голове. К счастью — в том смысле, в каком это слово можно употребить в данной ситуации, — из цилиндра вытекала лишь ровная струя воды, которая попадала на решетку и стекала в пустоту внизу.
Радуга Дэш снова покачала головой и переместилась на спину.
— Ладно, Пайп, вставай, чтобы мы могли все исправить.
Жеребец не ответил.
— …Пайп?
Она извивалась и крутилась, пытаясь сдвинуть своё тело под мёртвым грузом настолько, чтобы увидеть его лицо. Она оцарапала ногу о прогибающийся под ней металл и выругалась, а затем сделала последний болезненный рывок и перевернулась на спину. Она посмотрела на Пайп Винча, а затем отвернулась, чтобы сдержать свой скудный завтрак.
Его быстрые действия спасли её от мгновенной смерти, но при этом одна из падающих канистр угодила ему в голову, как и Радуге Дэш. На щеке у него зияла рана в том месте, где регулятор явно соприкасался с мордой, а нижняя челюсть была открыта, болталась и находилась примерно под углом тридцать градусов по отношению к тому, где она должна была находиться. Она скорчила гримасу и обернулась, чтобы рассмотреть его травму более подробно. Кровь текла из его рта и языка, который был частично отрезан примерно на середине. Кровь текла ровной струйкой, но, похоже, вытекала наружу, и, протянув копыто, она почувствовала, как из его рта вырывается горячий воздух.
Радуга Дэш уперлась коленями в решётку, стиснула челюсти, а затем напряглась. Медленно, вгрызаясь плотью в тонкий металл пола, она подняла с себя Пайп Винча, когда наконец образовался достаточный зазор, потянула на себя, опустив тяжёлого жеребца на пол так мягко, как только могла.
В комнате по-прежнему царил хаос, но, скорее всего, никто снаружи даже не заметил этого. Даже оглушительный рёв горящего газа был бы поглощён генераторами циклонов. Однако Радуга Дэш не стала тратить время на разглядывание и принялась за работу, обследуя трубы, вплетённые в стены тесной комнаты. Она нашла запорный вентиль на газовой трубе и, перешагнув через лежащего без сознания пегаса, подтянулась и открутила его. Только когда пламя зашипело и угасло, она наконец поняла, что не дышала с тех пор, как вылезла из-под Пайп Винча.
Она быстро выключила синтезатор и повернулась, чтобы обдумать следующий вопрос. Пайп Винч по-прежнему оставался без сознания.
За свою карьеру в сфере погоды она просмотрела множество обучающих видеороликов и семинаров по технике безопасности — несколько дней. Она знала, что счёт идёт на секунды, и, несмотря на попытки оказать первую помощь, её талант не был направлен на лечение других. Но она была быстрой, и, помня об этом, наклонилась и взвалила громоздкого пони на спину. Её ноги тряслись, а дыхание стало почти невозможным из-за того, что спина была почти задавлена массой Пайп Винча, но она не дрогнула. Она сдвинула его так, что его сломанная челюсть осталась открытой, позволяя вытекающей из него жизненной силе стекать по бокам её живота, а не скапливаться в основании лёгких, и побежала.
Каждый шаг причинял адскую боль, но она не обращала на это внимания. Она знала, что должна вызвать ему помощь, а они находились на другой стороне фабрики от остальных сотрудников. В голове у нее пульсировало: начинающееся сотрясение мозга смешалось с нагрузкой от ношения пони вдвое больше ее, и зрение начало затуманиваться. За пределами циклонной комнаты она остановилась лишь на мгновение, чтобы вдохнуть как можно глубже воздух, а затем помчалась дальше, балансируя между беготней и поддержанием стабильного состояния Пайп Винча.
Она промчалась мимо лифта и комнаты отдыха. Она притормозила, убедилась, что внутри никого нет, и понеслась дальше. В команде Гауге был пони по имени Пэтчес, который, как она была уверена, умел восстанавливать вещи, и она молилась, чтобы это относилось и к пони.
Наконец, после того как ей показалось, что прошла целая вечность, она свернула за угол и прошла через две распашные двери в сектор Грома и Молнии на фабрике. В конце комнаты она заметила Атмосфер и Гауге, которые непринужденно разговаривали, и крикнула:
— Помогите! Пони-будь,
помогите!
Атмосфер и Гауге повернулись, и, пока директор гримасничал и вздыхал, Гауге уже подпрыгнул в воздух и взлетел к Радуге Дэш и Пайп Винчу, тяжело опустившись перед ними.
Рэйнбоу Дэш подогнула правые ноги, и Гауге сгрузил с её спины на пол всё ещё не пришедшего в себя жеребца.
— Пэтчес! Кто-нибудь, достаньте Пэтчеса из камеры затемнителя!
Живо, чёрт возьми!
На их место хлынул поток разноцветных крыльев: пони осматривали Пайп Винча и тащили ранцы с медикаментами. Радуга Дэш на мгновение замерла, не замечая, как сильно сводит ноги.
— Мисс Дэш.
Вы в порядке?
Она повернулась, и её розовые глаза широко раскрылись. Это был Атмосфер, он провёл обеспокоенно копытом по спине Дэш и осторожно потряс ее.
— Мисс Дэш?
Радуга тихо зашипела, не в силах придумать ничего, кроме слова «Я», и оглянулась на Пайп Винча. Серый глаз приоткрылся на дюйм и встретился с ней взглядом. Между ними состоялся ещё один из тех непроизносимых разговоров, короткий и простой, но в то же время имевший для Дэш огромное значение.
Это было «спасибо».
Оно ударило её, и вслед за этим сотрясение мозга омыло её, наполнив изнеможением.
— Мисс Дэш! — крикнул Атмосфер ей в ухо, тряся сильнее. Она обернулась к нему и наконец заговорила.
— О, мистер Атмосфер. Д-да, всё, эм… Всё хорошо.
И, успокоившись, она рухнула на землю, позволяя сну овладеть собой.
***
Рэйнбоу Дэш проснулась на натянутом и царапающемся полотне своей койки под звуки пения. Она попыталась открыть глаза, но обнаружила, что веки категорически протестуют против этого. В тот короткий миг, когда они дрогнули, её мозг пронзила боль, и пони решила, что, возможно, в их словах есть смысл, и смирилась. Ей, конечно, не нужно было видеть, кто это был. Это была Мелоди, и Дэш позволила приятным тонам, обращенным к ней, заглушить стук в черепе.
Где-то высоко она,
И бушует там гроза.
По лицу стекает пот,
Как копытом та взмахнёт.
Ох, она слаба, устала,
Два часа она летала,
Но осталось еще шесть,
Прежде чем на землю сесть.
Она рассеянно потирала ноги Радуги Дэш, покачиваясь взад-вперёд под напеваемую ею песенку. Часть мозга Дэш яростно возражала против такого обращения, чувствуя себя так, словно она младенец, которого укачивают, чтобы он уснул, но она быстро отбросила эту мысль. Ноги болели, но с каждой строфой они, казалось, восстанавливались чуть больше.
Песня Мелоди подошла к концу, качание мягко прекратилось, и тогда Радуга Дэш снова попыталась открыть глаза. Они сопротивлялись, но уже не так сильно, как раньше, и она перевела взгляд на кобылу, сидевшую рядом с ней. Она заметила, что их глаза очень похожи: у Дэш они были розовыми, а у Мелоди — бордовыми, и пони улыбнулись друг другу. Мелоди говорила, и разница между пением и речью показалась Дэш забавной. Во время смены Мелоди могла напевать мелодию достаточно громко, чтобы её было слышно над горшками с громовыми частицами. Однако голос у неё был мягкий и ненавязчивый. Это напомнило Радуге Дэш о Флаттершай, и у неё на мгновение защемило сердце от осознания этого.
— Чё как, родная?
Это была Эпплджек, поняла Радуга Дэш; деревенский диалект пегаса, приехавшего в город из-за пределов Клаудсдейла, когда все другие варианты закончились. Она не знала точно, что это именно так, но такое случалось достаточно часто, чтобы эта мысль засела у неё в голове, как только лёгкий акцент коснулся её ушей.
— Я в порядке, кажется, — пролепетала Дэш в ответ. — Что со мной случилось?
— Контузия, дорогая. Ясень пень, мы, конечно, не смогли узнать ни от кого из вас, но твоя шишка на бошке много чего наговорила.
Потребовалось мгновение, чтобы "ни от кого из вас" в этом предложении дошло до сознания, но, как только это произошло, Дэш начала карабкаться, чтобы встать с койки. Мелоди прижала копыто к её груди, подталкивая её обратно. Это было несильно. Дэш могла бы легко отбить его, но в этом легком прикосновении чувствовалось глубокое сострадание, и она подчинилась и легла обратно, хотя дышала уже учащенно.
— Где Пайп Винч? Он..?
— Много кровушки он потерял, родная, — медленно произнесла Мелоди, — и был в отключке довольно долго. Пэтчес, само собой, сделал всё, что мог, но в конце та концов он инженер, а не врач. Челюсть Пайпа максимально приближена к центру, и он дышит. По большей части мы даём ему спать на одной из верхних заводских коек, где тихо и Директора могут за ним присматривать.
Дэш съёжилась:
—Значит, он всё ещё жив…
— Спасибки
тебе, родная. Пэтчес считает, что, если бы ты не привела его прямо к нам, он бы скончался на полпути, пока мы не вернулись, — она хихикнула, и Дэш почувствовала трепет в груди. Это не было романтическим трепетом, да и не было для неё чем-то особенно сложным. Она услышала этот смех, и где-то в глубине души решила, что Мелоди нужно защищать любой ценой. Она была особенной. Не для Дэши, а для всей команды. Каждому пони нужна была Мелоди рядом. — Это делает тебя
героем. А теперь закрой-ка глаза снова. У тебя больничный, пока ты снова не будешь в состоянии стоять, а потом, конечно, тебе придется подменять Пайп Винча, где сможешь, пока
ему не станет лучше. Это плата за то, чтобы быть героем, не так ли? Больше работы.
Она снова рассмеялась, и Дэш присоединилас к ней. Мелоди подхватила новую песню, и на этот раз её подсознание не возражало против такого обращения, позволив убаюкать себя сном.
***
Прошло около месяца, когда Пайп Винч наконец вернулся к работе. Команда с облегчением обнаружила, что он не получил никаких необратимых повреждений мозга, но, к сожалению, его челюсть была установлена неправильно. Она была
почти на правильном месте, но срослась, кость была зафиксирована жесткой рубцовой тканью, которая не поддавалась растяжению и нагреванию. Язык в основном зажил, но, судя по тому, что он мог описать — и насколько все могли его понять, — он больше не чувствовал ни его, ни вкуса.
Радуга Дэш обнаружила, что на самом деле это не сильно изменило его личность. За исключением тех случаев, когда он учил её обращаться с различными машинами на фабрике, Пайп Винч почти не разговаривал. Она подозревала, что он даже немного благодарен ей за то, что теперь у него есть повод ворчать и показывать копытом, а не считаться грубияном, как думали другие.
В команде стало игрой придумывать разные истории о происхождении нового дефекта речи Пайпа, и каждая из них быстро сменялась другой, более нелепой, более авантюрной и более невероятной. Пайп Винч, похоже, не возражал: всякий раз, когда кто-нибудь из низших работников фабрики видел его и спрашивал о случившемся, он предоставлял ответ ближайшему пони из своей команды и соглашался с тем, что они говорили.
Дэш предпочитала не говорить об этом. Ей не было стыдно за свою роль в инциденте, и она не чувствовала себя виноватой перед Пайпом или кем-то ещё, если на то пошло. Но она и не гордилась этим, и, хотя директора отблагодарили её за героизм небольшой премией и мемориальной доской, она не хотела выставлять это напоказ или постоянно напоминать об этом. Скромность была довольно новым качеством, но она сочла его довольно приятным и решила не отказываться от него.
Холодным утром несколько месяцев спустя она уверенно вошла в комнату отдыха к концу смены и обнаружила Атмосфера на диване, листавшего учебники рядом с пустым кофейником. Она присела рядом с ним и притихла, тяжело дыша.
Атмосфер взглянул на неё краем глаза, а затем закрыл тяжёлую книгу и откинулся на спинку стула, хлопая копытами.
— До конца смены осталось два часа, мисс Дэш, — сказал он, взглянув на часы.
— Да, сэр, — ответила она, скрывая дрожь в голосе лёгким налётом самоуверенности. Возможно, за те полгода, что Дэш проработала здесь, они узнали друг друга немного лучше, но он по-прежнему был руководителем, а она — служащей. — Я ждала, когда у Вас будет перерыв в учебе, чтобы спросить. Я и моя команда выполнили все поставленные задачи.
— Ветры низкого давления?
— Упакованы и готовы к отправке Логистикой.
— Снежный порошок и мокрый снег?
— Все системы подготовлены к началу зимы и работают на сто процентов мощности. На данный момент квота превышена на несколько десятков облаков. Не так уж много, но отдохнуть можно, — она выглянула в открытую дверь, когда мимо прошла Мелоди с седельной сумкой, переполненной отвёртками и гаечными ключами, и напевала какую-то частушку, которую Дэш ещё не слышала. — Ледяные генераторы тоже были вычищены и перезаряжены.
Атмосфер хмыкнул, надел на нос свои маленькие очки и уселся на диван.
— Ну, всегда есть возможность почистить… — он замялся, не очень серьёзно высказав своё предположение. Как бы отвечая ему, в дверь вошли ещё две пони, неся в мордах вёдра с водой и щётки. — …Ах, — сказал он, отбросив эту мысль.
— Да, — ответила Дэш.
— Что ж, тогда, полагаю, ты интересуешься, можно ли тебе или твоей команде пораньше отправиться на выходные, а? — он встал с дивана и почесал белую щетину на подбородке. — Не то чтобы это было
совсем уж неслыханно, но и не часто…
— О, нет, сэр, совсем нет. Может, экипаж, если захочет, но я собиралась спросить Вас, нет ли для меня дополнительной практики.
Атмосфер рассмеялся:
— Ах, да, я забыл, с кем говорю. Этот твой драйв однажды обернётся неприятностями, Дэш, — сказал он.
— Что Вы имеете в виду? — спросила она, небрежно подпрыгнув в воздух с дивана и зависнув на месте.
— Ну, такие вещи производят впечатление на Директоров. Особенно на исполнительного директора. Если ты будешь изучать каждый уголок корпорации, они могут заставить тебя управлять ею. Бедный я, например, — сказал он, указывая на нагромождение книг и бумаг на столе, — упомянул, что мне интересно получить докторскую степень по инженерному делу, и они пошли навстречу и оплатили обучение — при условии, что я закончу курс, — он покачал головой. — Амбиции здесь наказываются успехом, Дэш.
Она хмуро посмотрела на него:
— Это не та мотивационная речь, которую я ожидала от директора, мистер Атмосфер. Простите, если это неуместно, но всё ли в порядке?
Жеребец бросил взгляд на газету, запрятанную под толстыми научными текстами, и на статью о недавних лётных испытаниях на первой полосе, но затем встретил глаза Дэш холодным, стальным взглядом, от которого она попятилась на дюйм.
— А, нет, спасибо, я в порядке. Просто завален работой. Я бы сказал, что Вы будете желанным дополнением к высшему эшелону. Если откроется вакансия директора, я Вас обязательно поддержу. Полетите со мной, ладно?
Она попыталась подавить ликующую улыбку, но ей это не удалось. Мысль о том, что она будет управлять тем аспектом компании, который так много значил для неё, так многому её научил, так сильно сблизил её со Скуталу, звучала в её сердце, как трубный орган. Она подошла к Хайд, отсалютовала и стала ждать, пока он поведет её за собой.
Не разговаривая, они двинулись по тесным коридорам верхней фабрики в сторону крыла «Грома и Молнии». Они прошли через те самые распашные двойные двери, и Радуга Дэш заметила, что на краске по-прежнему остались брызги крови Пайпа Винча. Она поморщилась, а затем потрепала Атмосфера по плечу.
— Хм?
— Похоже, это было упущено, сэр. Хотите, чтобы я это убрала?
— А? О, — он проследил за её указывающим копытом и уловил тёмно-красные брызги у основания металла. — Нет, я так не думаю. Остальное, конечно, почистили, но что-то вроде этого… — тут его голос сбился, и Радуге Дэш пришлось подлететь к нему чуть ближе, чтобы уловить его слова. — Я думаю, это хорошо — иметь напоминание о жертвах, которые мы приносим. Сюда, мисс Дэш, — сказал он, подлетая к строительным лесам над главным заводом по розливу молний.
Они уселись, и он упёрся передними копытами в помост, оглядывая большое помещение. Тут вошла Мелоди, заметила их и помахала копытом, а затем направилась к большой печи, где стала проверять различные датчики и термометры. Пока они наблюдали, она начала петь. Она пела тихо, скорее всего, для себя, но высокий потолок и круглые молнии печи усиливали и проецировали её песню на пони наверху.
Таких, как я, в воздух подняли, едва мы смогли летать,
Чтоб серебро для народа под небом отдавать.
Между нимбом и землёй - полмили расстояния,
И полдюжины лет между колыбели и кургана слияния.
— А ведь она правильно рассуждает, — пробормотал Атмосфер.
— Сэр?
— Что именно тебе нужно для повышения квалификации, Радуга Дэш? Обстоятельства помогли тебе стать бригадиром на полгода раньше, чем мы обычно разрешаем, и талант позволил тебе сохранить это место, когда Пайп Винч выздоровел. Все пони в смене, кажется, ладят с тобой — достаточно хорошо для любой группы пегасов, теснящихся в одной комнате неделю подряд, — и ты эффективна до такой степени, что это становится почти проблемой. Какова твоя конечная цель в корпорации «Погода Клаудсдейла»?
Рэйнбоу Дэш покраснела и повернула голову, чтобы посмотреть, как Мелоди обходит печи.
— О, спасибо, сэр. Э-э... Вы подумаете, что я сошла с ума.
— Ты ничего не смыслишь в сумасшествии, — холодно заметил Атмосфер. Дэш рассмеялась, но его тон был так не похож на шутку, как она когда-либо слышала, и она продолжила.
— Ну, эта компания… эта фабрика… Она больше похожа на дом и семью, чем мой родной дом. В последние месяц-два я обнаружила, что мне не терпится вернуться на работу в свой выходной, как будто время, прожитое вдали от этих труб и проводов, вредно для меня. На самом деле… я не понимаю. Я чувствую, что принадлежу этому месту, не только в смысле работы здесь. У меня есть ноющее желание отдать Корпорации всё, что могу. Улучшить её и развить, не ограничиваясь обслуживанием крупных городов Эквестрии. Я думаю, что компания может стать
намного больше, мистер Атмосфер, и я знаю, что я тоже могу стать намного значимее.
Атмосфер на мгновение задумался, но ничего не сказал, пока Мелоди не вышла из цеха, прихватив с собой успокаивающие записи.
— Ты — воплощение Элемента Верности, это правда?
Дэш нервно кашлянула, а потом глубоко вздохнула:
— На самом деле, я не знаю. Много лет назад у нас произошёл разлад, от которого мы так и не оправились, и сами Элементы перестали отвечать нам. Но я по-прежнему ценю преданность выше, чем любые другие качества, если Вам это интересно. Если подумать, то, скорее всего, именно поэтому я так себя чувствую. Вся моя усердная работа здесь всегда находит признание и вознаграждение, и я не сомневаюсь, что так будет всегда.
— Что ж, тогда, признаться, Вы точно подходите для работы в «Рейнбоу Продакшн». Это радует, честно говоря, я боялся, что Вы будете претендовать на мою должность, — при этих словах он рассмеялся, и Дэш присоединилась к нему с нервным смешком. — Директор Циррус тоже стареет. Он по-прежнему в состоянии выполнять свои обязанности, но всё же стареет. В конце концов, работа станет для него непосильной. Ты, конечно,
не можешь сказать ему, что я сказал это тебе.
— Конечно, сэр.
— «Рейнбоу Продакшн» сложнее, чем ты можешь ожидать, Радуга Дэш, — предупредил он. В его голосе прозвучал прежний холодок, и Радуга Дэш вздрогнула. — Это гораздо больше, чем бумажная работа и смена раз в месяц. За закрытыми дверями скрываются такие секреты, что всё остальное здесь покажется детским садом, — он опустился на перила и пристально посмотрел в глаза Радуги. — Прежде, чем я смогу подготовить тебя к поступлению на должность директора, мне нужно знать. Что для тебя важнее? Твоя честь или честь Клаудсдейла?
Радуге Дэш не потребовалось много времени, чтобы ответить.
***
Несколько недель спустя она снова была в комнате сгустителя облаков, неуклюже держа под углом утяжеляющуюся металлическую канистру, пока синтезатор наполнял её, когда услышала крик. Она зажмурилась, а потом перевела взгляд на Гауге, который в это время нажимал на кнопку. Они всё ещё не выяснили источник утечки из изоляционной камеры, и она размышляла о том, что может быть причиной, когда до ушей донёсся пронзительный сигнал тревоги. Она посмотрела на Гауге, который с широко раскрытыми глазами ответил на её вопрос. Он тоже услышал этот сигнал: он доносился из циклонной комнаты за массивной стальной дверью, над какофонией синтезатора.
Гауге действовал быстро, отключив всю эту штуковину и выпустив всё её содержимое в циклон, и через микросекунду Дэш бросила канистру и выскочила за дверь. Она полетела в направлении крика, радужное пятно преследовало её на лету. Он должен был быть близко, и, скорее всего, находился прямо за циклонной комнатой в главном коридоре. Кто бы ни кричал, произошедшее должно быть плохим, чтобы шум донёсся до них.
Она выскочила из оглушительной комнаты и замерла, тяжело упав на колени, так как внезапно забыла о полете.
На полу в десяти футах перед ней, под струей перегретого пара, вырывающегося из разорванного корпуса клапана, корчилась Мелоди — или
большая часть Мелоди. Кобыла лежала на боку, опрокинутая невероятной силой кипящего воздуха, и ярко блестел белёсый череп, обрамлённый пузырящейся кожей и пятнами мгновенно расплавившейся плоти. Из глазницы, полностью лишенной своего обычного обитателя, сочилась кровь, вытекающая на ещё горячую кость.
Она умерла почти так же быстро, как лопнула бы труба, но недостаточно быстро, — поняла Дэш. Она ещё успела закричать.
Гауге наконец выбрался из циклонной комнаты и, увидев жуткое зрелище перед Дэш, попятился назад, пробормотав несколько ругательств. Развернувшись, он побежал по коридору, нашёл выключатель сигнализации, который был установлен после несчастного случая с Пайпом, и разбил его.
Дэш осталась стоять на коленях, не в силах отвести взгляд. Она смотрела на безжизненную кобылу, безмолвно умоляя, чтобы это был какой-то кошмар, от которого она могла бы проснуться, сон, от которого она могла бы уйти и начать свой день под очередную ободряющую балладу Мелоди. Она закрыла глаза, когда на них навернулись слезы, досчитала до трёх, а затем снова открыла их, но безрезультатно.
Смерть на фабрике не была чем-то неслыханным, но для Радуги Дэш это был первый случай. Похороны были не слишком торжественными. После того, как Директоров поставили в известность и начали составлять отчеты о происшествиях, тело Мелоди перевезли в кабинет первой помощи. Дэш и Гауге вызвались перенести её, уже видя, в каком состоянии находится их коллега и подруга, положили её на холодный стол и накрыли тканью — настолько достойное место для отдыха, насколько они могли дать ей до прибытия следователя из Клаудсдейла.
Директор Циррус приказал фабрике выключить всё не основное оборудование на ближайшие сорок восемь часов. В честь Мелоди в городах Эквестрии будет день незапланированного солнечного сияния, проклиная естественные последствия. Когда всё было сказано и сделано и команда торжественно наблюдала, как две пони-медика выносят чёрный рогожный мешок, в котором находилась их подруга, одиннадцать из них прошли в свою двухъярусную комнату и легли на кровати.
Они молчали, и в кои-то веки их охватила тишина. Вечный гул фабрики утих вместе с приказом об остановке, как будто тоже давал Мелоди свою минуту молчания. Эта мысль не давала покоя Радуге Дэш, раздражая её. Сейчас, как никогда, когда все трясущиеся трубы и молотящие станки спят, Фабрика — да что там, весь Клаудсдейл — должен звучать под веселые народные мелодии этой кобылы кремового цвета.
Тишина была оскорбительна, и Дэш беспокойно ворочалась, вытирая слёзы из глаз несколько часов назад в кабинете первой помощи, когда прощалась. Она не успела выучить наизусть ни одной из песен Мелоди, и это не давало ей покоя. Где теперь Мелоди, чтобы посидеть у её кроватки и убаюкать её, как младенца, когда Дэш больше всего в ней нуждается?
С другого конца комнаты послышался шум, и она навострила уши. Это был один из жеребцов в команде Гауге, которого она ещё не очень хорошо знала, но, похоже, он думал о том же, о чём и она.
Я пони погоды
И не солгу вам я:
Тружусь в крови и поте
Для вашего ясного дня.
Два других пони — один из её команды и один из команды Гауге — присоединились к ним.
Слепят вспышки ежедневно,
Угроза жизни каждый день…
Мы проливаем кровь, друзей теряем,
Чтоб летних принести дождей.
Словно ключ в замке, открылось воспоминание: песня, которую Мелоди пела всякий раз, когда смену сотрясала сильная авария или почти авария. Она называла ее «Песня Работника Погоды», и Дэш через опухшее горло присоединился к припеву вместе с остальными десятью пони. Даже Пайп Винч, глаза которого блестели от слёз, тихонько присоединился к ней; его нечёткие слова ничем не отвлекали от песни, которая теперь вырывалась из помещений рабочих и доносилась до Радужной фабрики снаружи.
И идём мы на работу,
Создавать чтоб вам погоду.
А если мы не справимся,
Мир серым вдруг окрасится.
Всегда тут гром гремит
И в каждом вздохе яд.
Работая на Фабрике,
Рискует наш отряд.
И в молниях стоял я ежедневно,
И градом ноги обжигал свои…
Труд этот вечен, несомненно,
Не исправи́м – силы слабы мои.
И идём мы на работу,
Создавать чтоб вам погоду.
А если мы не справимся,
Мир серым вдруг окрасится.
И идём мы на работу,
Создавать чтоб вам погоду.
А если мы не справимся,
Мир серым вдруг окрасится.
