Without heart and soul

Изящная настольная лампа мигнула и вместе с ней, кажется, ожил весь полутемный кабинет. Скрипнул паркет около закрытой двери. Звякнуло оконное стекло. По ту сторону тянула голые корявые ветви старая яблоня. Ветер гнал по небу дождевые громады туч. В разрывы между ними изредка показывала желтый бок луна. Глубокая ночь ранней весны была бурной и тревожной. Сидевшая за массивным столом из темного дерева Реджина писала, не поднимая головы. Даже когда щеки коснулся остро пахнущий морем сквозняк. Даже когда по полу, прямо перед ней, поползла длинная, извивающаяся, как змея, тень, которую никак не могли отбрасывать ветви. −Зачем ты пришел? – не отрываясь от письма, спросила госпожа мэр. Вместо ответа раздался тихий смех – звонкий и заливистый, как у ребенка. Тень перестала притворяться, что ее тут нет, и поднялась в полный рост. Краем глаза, Реджина видела потянувшиеся к ней длинные когтистые руки, напугавшие бы разве что ребенка. Или эту дурочку Снежку. −Прочь. – презрительно процедила Королева, и черные руки бессильно упали, развеиваясь дымом. – Оставь свои пугалки для потерянных детей. −А ты у нас кто? – весело поинтересовалась темнота. – Разве ты – не потерянная девочка? Раздался тихий шорох – словно ветер потревожил густые древесные кроны – и на край стола госпожи мэра присел мальчишка. Хулигански сощурил голубые глаза, тряхнул головой, отбрасывая пышную копну золотисто-русых кудрявых волос и открывая загорелое лицо. В дорогом стильном кабинете, где ни одна мелочь не выдавала личные вкусы хозяйки, он смотрелся возмутительно дико и неуместно. Лохматый, босоногий, одетый в потрепанные полотняные штаны с заплатками на коленках и светлую рубаху с небрежно растянутым воротом, он казался совсем ребенком. Только кинжал в простых ножнах, прикрепленных к широкому кожаному ремню, обнимающему талию, был далеко не детской игрушкой. −Убирайся. – бросила Реджина, едва удостоив гостя взглядом. Ручка предательски царапнула бумагу, и чернила принялись выцветать. Реджина невозмутимо взяла с подставки другую. −Зачем ты так? Разве тебе было плохо со мной? Бледную холеную руку госпожи мэра с двумя тонкими серебряными кольцами накрыла чужая – горячая, смуглая от загара, с затянутым на запястье самодельным браслетом. Реджина с трудом удержалась от болезненного вздоха. Когда-то давным-давно, как будто в прошлой жизни, этот браслет плела она, нанизывая на веревочки крупный камушек – пронзительно-голубой, как чистое и ясное небо над островом Потерянных Детей, как ласковые улыбающиеся глаза его хозяина. −Питер… − с трудом проглотив комок в горле, выговорила Реджина. – Хватит, Питер. Я не вернусь в Неверленд. Никогда не вернусь, слышишь? Руку из его пальцев она рванула с такой силой, что у человека не было бы ни единого шанса ее удержать. Питер, так и сидевший на краю стола, даже не покачнулся. Склонил к плечу кудрявую голову, трогательно свел на переносице светлые ровные брови и сложил губы в обиженную гримаску. На уличного мальчишку он больше не походил. На столе у госпожи мэра Сторибрука сидел юноша – очень красивый и очень взволнованный. −Реджина. – выговорил он шепотом, от которого у Королевы невольно пересохло во рту и побежали мурашки вдоль позвоночника. – Сокровище мое, разве ты не устала? Еще там, в в своем мире? Тебе ведь казалось, что здесь будет проще? Спокойнее. Но все запуталось еще сильнее, разве нет? Ты сплела два мира, как два мотка пряжи, и теперь хочешь распутать обратно? −Как запутала, так и распутаю. Отпусти меня, пока еще цел. Питер Пэн хулигански сверкнул глазами и сжал ладонь Реджины уже обеими руками. Держал он бесконечно нежно, как хрустальную статуэтку, и все-таки вырваться у Королевы не получалось. −Но почему это должна делать ты? – голубые глаза потемнели, а голос упал до едва различимого шепота. – Брось, Реджина, и без тебя найдутся герои, которые сумеют вернуть все назад. Отдохни, сокровище. Летим со мной. Ты ведь знаешь, в Неверленде тебя никто больше не побеспокоит. −Ты не обо мне беспокоишься, Питер. – рассерженной змеей прошипела Реджина, все-таки вырывая руку и вставая из-за стола. Подчиняясь взмаху ее ладони, с грохотом распахнулось окно. Влажный соленый ветер взметнул легкие белоснежные занавески, прогнал куда-то тучи, открывая бесконечно черное небо, густо усыпанное яркой крошкой звезд. Две из них горели ярче всех, словно маяки в безбрежном море. −Питер Пэн никогда не проигрывает? – зло процедила Реджина, почему-то не сводя глаз с этих звезд. – И никогда не отдает того, что считает своим? −Но ведь ты и правда моя. – за спиной снова зашелестело, и знакомые бережные руки накрыли плечи Королевы, обжигая сквозь тонкую ткань длинного светлого халата. – Моя потерянная девочка. Куда ты сбегала от своей матери? Ко мне, в Неверленд. Кто обучил тебя магии? Я научил тебя колдовать. Ты выучилась ходить по тонкой грани между мирами, понимать их и проникать между ними. Ты почти стала моей Королевой, Реджина. И все равно выбрала свой глупый и серый мир. −Не притворяйся, будто не понимаешь. – надо было передернуть плечами, сбросить его руки, огнем швырнуть, в конце концов, чтобы не слышать больше этот мягкий, вкрадчивый, усыпляющий волю голос. – Только дети и ты сам могут ходить в Неверленд и обратно. Взрослым эта дорога закрыта. −Это так. – теплые губы коснулись уха. – Если бы ты выбрала Неверленд, ты навсегда осталась бы такой юной, какой я тебя запомнил. Впрочем… − в голосе Питера прорезалось мурлыканье хищной кошки. – Взрослая ты куда красивее и желаннее. Реджина… Реджина стиснула пальцами высокий подоконник. В ушах шумело – то ли волны, то ли ветви на ветру. Вспыхнувшие щеки остужал дышащий в окно бриз. Губы оказались солеными, как от морских брызг. Только мгновение спустя Реджина поняла – у нее из глаз медленно катились слезы. Губы Питера коснулись ее щеки, собирая соленую влагу. Руки пришли в движение, соскальзывая вниз и обнимая за талию, вжимая в крепкое горячее тело позади. −Не оставляй меня, пожалуйста. – прошептал Питер ей в щеку, обжигая новым поцелуем. – Не оставляй меня больше. Реджина шумно выдохнула, но почему-то даже не смогла поднять руки, бессильно упавшие вдоль тела. Ладони Питера мягко скользнули по ее животу вверх. Накрыли грудь сквозь тонкую, не способную ничего скрыть ткань. Ловкие пальцы коснулись затвердевших бусин сосков. Сжали, перекатывая и вырывая у Королевы новый вздох. −Перестань… − прошептала она, уже едва владея даже собственным голосом. Питер не ответил, склоняясь к ее шее и касаясь губами под челюстью. Дернул туго завязанный пояс халата, разводя в стороны и без того предательски раскрывшиеся полы. −Ты пойдешь со мной, Реджина? – лаская ее обнажившуюся грудь, спросил Питер. – Пойдем, пожалуйста. Реджина молчала, кусая губы и не позволяя себе застонать. От его рук на ее груди, его губ на ее шее внутри вспыхивал огонь. Отвратительно беспокойный, трепещущий, как от порывов ветра, он тугим узлом сжимался внизу живота, пылал между торопливо сжатыми бедрами. Питер не останавливался, но и дальше не заходил. Ждал, что она сама его попросит – мелькнула вдруг догадка. Реджина прокусила губу до крови, давя вскрик, когда шею обжег легкий укус. −Мы с тобой станем так сильны, что другие миры подчинятся нам. – прошептал Питер, вкрадчиво скользнув левой ладонью по вздрагивающему животу Реджины вниз, к границе черного кружева. −Нам… − эхом отозвалась Реджина, накрывая его горячую руку своими ледяными пальцами. – Питер, милый… Он замер, прислушиваясь и ожидая ее ответа. Реджина изогнулась в его объятьях, потираясь щекой о гладкую теплую щеку, как ластящаяся кошка. −Никаких нас нет и не будет. – ледяным тоном отчеканила Королева, одним сильным слитным движением разворачиваясь в его руках. Тонкие пальцы с аккуратным черным маникюром без труда вошли королю Потерянных в грудь прямо сквозь рубаху, сквозь кожу, мышцы и кости. В ладонь толкнулось что-то горячее, неожиданно живое и упругое. Реджина обхватила его, мстительно вонзив в тугую плоть ногти, и потянула прочь. Питер с криком отшатнулся. Исказившееся от боли лицо показалось на мгновение обликом древнего старика. Но секунду спустя наваждение пропало. Хозяин Неверленда выпрямился – юный и по-прежнему преступно красивый. Пухлые красиво очерченные губы сложились в презрительную гримасу. Реджина стояла у окна, крепко сжимая в пальцах отчаянно пульсирующее ярко-красное сердце. −Вот, значит, как. – задумчиво выговорил Питер Пэн, отмахиваясь от суетящейся вокруг него Тени. – А ведь ничего не изменилось. Оно и без того принадлежало тебе. −Врешь. – выдохнула Реджина и сжала пульсирующее сердце крепче. Питер скривился от боли, но промолчал. −Убирайся. – приказала Реджина. – И никогда больше не появляйся в Сторибруке. Питер насмешливо поклонился, коснулся губами своей ладони и легонько подул в сторону Реджины. Королева вздрогнула от показавшегося настоящим прикосновения горячих губ к своим губам. −От второй звезды направо и дальше прямо до самого утра. – с улыбкой, когда-то сводившей ее с ума, проговорил Питер. – Дорогу ты знаешь. А я буду ждать тебя вечно. Изящные босые ноги оторвались от пола. Черным плащом мелькнула Тень. Морской бриз ударил в окно с такой силой, что Реджина схватилась одной рукой за подоконник, чтобы устоять, и крепче сжала чужое сердце. Мимо щеки пронесся порыв прохладного воздуха, взъерошив волосы. И все стихло. Госпожа мэр без сил опустилась на пол, прямо под окном. Сердце торопливо билось в ее ладонях. Из маленьких ранок, оставленных ногтями Королевы, выступили рубиновые капли крови. −Взрослым нет хода в Неверленд. − задыхаясь, прошептала Реджина. − Когда ты уже поймешь, что никакое это не приключение − умирать. В невыразимо далекой черной дали маяками светились звезды.