А у вас в детстве был воображаемый друг? Вот у Мин Юнги он точно был. Потому что в детстве с ним никто не дружил. Замкнутый в себе ребёнок постоянно проводил дни в одиночестве. В школе, как в художественной, так и в обычной, он сидел отдельно от всех. Никто к нему не подходил, потому что особо разговорчив мальчик не был. Мама, что воспитывала мальчишку одна, решила, что ему нужно к психологу, который явно поможет разобраться в себе. Так что с десяти лет Юнги посещает ещё и своего психолога.
Мужчина он приятный, видно, что добрый семьянин, никогда не напирает. Но мальчик не сразу открылся. Лишь постепенно между ним и психологом пришло доверие. Начал он с того, что рассказывал о чужих историях из школы, которые застал собственными глазами, наблюдает за ними со стороны, как за каким-то кино. В один из таких дней, примерно в тринадцать лет, он рассказал Минхо о том, что у него есть воображаемый друг. Он разговаривает с ним в голове, гуляет с ним, когда, казалось бы, со стороны юноша шагает по тротуару в одиночестве. Рассказывая об этом, Юнги боялся, что психолог направит его в психушку. Но этого не случилось. Мужчина сказал, что ему просто нужно найти себе друга, тогда и воображаемый не понадобится. Но что поделать, если друга найти он не может, а такого идеального, какого он придумал сам, не существует.
— Расскажи мне, какой твой этот друг, которого ты придумал, — интересуется психолог у тринадцатилетнего мальчишки, что лежит на диване и смотрит в потолок. На губах юного Юнги появляется лёгкая улыбка, и он начинает рассказывать.
— Он высокий, чёрные густые волосы, большие карие глаза. А ещё я очень люблю родинки, поэтому у него есть под губой, прямо посередине, а ещё две на носу и несколько на скуле. А, и ещё на шее. Вот здесь, — Мин тыкает пальчиком с левой стороны на шее, на себе, как бы намекая, где находится ещё одна яркая родинка. — И он очень заботливый. Слушает меня, поддерживает. И вообще добрый-добрый. Такими должны быть все друзья.
— А здесь его сейчас нет?
— Не, он сегодня захотел дома остаться, — мальчик улыбается и присаживается, тяжело выдыхая.
— Сегодня? То есть он здесь бывал и слушал? Что мы говорим?
— Ну да. А потом мы дома с ним обсуждаем, так сказать, итоги дня, — Юнги кивает несколько раз и поднимает взгляд на мужчину. А Минхо уже думает, что это максимально тяжелый случай. Так ненароком можно заработать действительно психически нездоровый диагноз. Так и до второй личности будет недалеко. Нужно срочно поговорить с матерью. Юнги неплохой, он мог бы найти друзей, просто зациклился на том, кого даже не существует.
И к психиатру действительно обратились. Он прописал какие-то таблетки. Юнги ощущал себя так, будто его предали все вокруг. Ведь обещали понять и принять, а получается, что действительно теперь думают, что тронулся умом. И вот теперь ему каждый месяц надо получать упаковки с лекарствами, глотать которые напрочь не хочет. Юнги — та ещё проныра, потому вывернул всё так, как надо ему. Знает он, что после этих таблеток ты овощ, а он и так по жизни не ягодка. К психологу ходить перестал, а таблетки толком не пил. Просто теперь он делает вид, что нет никакого воображаемого друга. Так и прошло ещё четыре года, в которых его лучший друг Джонгук теперь скрывается ото всех. Порой даже к самому Юну не приходит.
Не так давно Юнги поступил в Сеульский университет на ветеринара, так как с детства мечтал помогать животным. К экзаменам готовился усердно, потому поступил на бюджет. А если будет хорошо учиться, то ещё и стипендию неплохую получит, потому что не хотелось бы сидеть на шее матери. О его детских заёбах уже все забыли. Да и сам Юнги, если честно, страдать по своему воображаемому другу перестал. Иногда он с ним разговаривает, когда грустно. Тот, в свою очередь, обижается. А Мин просто говорит, что у него из-за учёбы мало времени. И таблетки пить перестал. Сказали, что курс лечения прошёл успешно. Ах да, он же их и не пил.
Омега идёт по длинному коридору, обнимая рюкзак и поправляя очки с простыми стёклами. Просто для образа. У него всё также нет друзей, разве что парочку омег иногда подходят, и они общаются, дают друг другу списывать или же наоборот, помогают на всяких практиках. Сейчас же мятноволосый о чём-то задумался, опуская взгляд вниз, как в него буквально врезается какой-то громила. Юнги подумал, что он врезался в огромный шкаф, ибо из-за такого удара и толчка он буквально упал на задницу, выронив рюкзак, из которого посыпались учебники, ручки, карандаши и тетрадки, а под конец ещё и пачка сигарет скатилась по скользкой обложке на книге. Курит очень редко, только когда сильно нервничает. Знает, что в их обществе омегу это не красит. Эта упаковка уже месяц лежит, и пропало из неё максимум три сигаретки. Юнги хмурится, а парень, что в него врезался, начал извиняться и судорожно всё собирать в рюкзак.
— Боже, прости меня, пожалуйста. Я просто спешил на тренировку, отвлёкся и совсем тебя не увидел. Прости, прости, прости, — тараторит парень с розовыми волосами и поднимает взгляд на омегу, протягивая ему рюкзак. Тот, в свою очередь, обеими руками опирается о пол позади себя, замирает, глядя на лицо незнакомца. Сердце бьётся так быстро, что вот-вот вылетит из грудной клетки. У него вообще состояние предобморочное, в жар бросает, а в глазах как будто темнеть начинает.
Он ещё никогда не видел своего воображаемого друга так близко. Слишком близко и явно, чтобы быть правдой. Юнги смотрит в его глаза, кажется, совсем не дышит, когда опускает взгляд ниже, цепляется им к родинке на носу, затем под губой, а потом и на шею. Рассматривает, чтобы окончательно убедиться, что это его друг, которого он не видел уже пару недель.
— Д-джонгук, — еле-еле мямлит Мин. А тот, в свою очередь, улыбается, обнажая свои кроличьи зубы, и, махнув одной рукой, поднимается на ноги, протягивая руку.
— Я Чонгук! Ты чуть-чуть перепутал. А что слышал обо мне? — альфа удивляется. Хотя он и не выглядит как альфа. Слишком милый. Ещё и волосы розовые. Юнги замирает окончательно, даже руку подать не может. Сам с пола встаёт и выхватывает рюкзак из рук парня, поднимая взгляд вверх. Понятно, почему он его сбил, просто не заметил такого хрупкого и крохотного омегу. У Чонгука рост под 190 см, а то и больше, в то время как Юнги всего лишь 168 см.
— Как это возможно, — бубнит себе под нос, а затем отходит задним ходом назад, чуть было не спотыкается и, обняв рюкзак, разворачивается, убегая куда-то в сторону выхода на улицу.
Чонгук не понимает, почему этот милый омега так быстро сбежал. Смотрел на него так, словно перед ним какой-то призрак. Хотел уж было альфа его догнать, но сзади подошли друзья и, хлопнув того по плечам с обеих сторон, повели в сторону спортзала. Тренировка же. А Чон оборачивается, смотрит, увидеть снова хочет, но тот за дверью скрывается. Что-то есть в нём цепляющее, сердечко не просто так в груди ёкнуло, явно не от страха того, что он мог сильный вред причинить тем, что сбил его с ног. Невероятно красивый парень.
Тренировка по баскетболу заканчивается примерно тогда же, когда и лекции у Юнги. Чонгук нормально играть не мог, потому что мысли были заняты другим. А как банально они столкнулись, любой американский фильм со школьниками примерно также начинается. Юнги тоже толком не слушал, что говорят преподаватели, потому что, как можно о них вообще думать, когда он только что буквально встретил своего друга воочию. Может, это последствия таблеток? Так он же их не пил! Омега не понимает, как такое может быть! Что это значит? Ведь он не совсем ещё ёбнулся и видел его прямо перед собой. Надо увидеть его ещё раз. Вот только не сегодня. Потому что сегодня ему нужно прийти в себя, достаточно потрясений. Только звёзды решают сделать так, что в себя он не придёт ещё долго. Хотя бы потому, что тот самый Чонгук кричит ему вдогонку, прямо у ворот, на выходе из территории университета.
— Эй, погоди!
Юнги замирает. Смотрит прямо перед собой, округляя глаза, а потом видит уже не дом через дорогу, а мужскую грудь и медленно поднимает голову вверх. Снова сердце ударами заходится. С ума сходит. Ему кажется, что от страха, потому что слишком уж реальный этот Чонгук, ему не снится, и уверен, если потрогает, то тёплую кожу почувствует.
— Прости ещё раз. Я напугал тебя? Неловко вышло, — Чонгук еле заметно улыбается, глядя на Юнги. Он подмечает, что парень очень милый. Такой крохотный и маленький, и личико миловидное, и вообще. На его фоне так особенно, как малыш, а точно ли он студент? Может, всё-таки школьник забежал посмотреть, где будет скоро учиться.
— Нет, всё хорошо. Ты похож на моего друга, который умер, — у Юнги сердце так быстро бьётся, что дышать становится слишком трудно, как будто воздуха не хватает. Джонгук теперь точно обидится за то, что его мёртвым назвали.
— Херово быть похожим на твоего мертвого друга. Прости, — Чонгук неловко улыбается, а потом протягивает руку для пожатия. — Давай заново? Я Чон Чонгук. Можно просто Чонгук. Учусь на психиатра. Да-да, по мне не скажешь.
Просто супер, блять. Он ещё и психиатр. Юнги смотрит на него вверх, ощущая, как голова кружится, а потом опускает взгляд, глаза прикрывает и аккуратно вкладывает свою ладонь в его, чуть пожимая.
— Мин Юнги. Можно просто Юнги, ветеринар. — убирает ладонь, сразу же убеждаясь, что человек перед ним реальный. Ладонь тёплая, приятная, как и представлял Мин, когда думал о том, что было бы, если бы он коснулся своего друга. Омега молчит пару секунд и, как ни в чём не бывало, идёт дальше. Альфа не отстаёт, рядом с ним шагает и даже немного вприпрыжку, пока догонял. И почему он вообще за ним увязался? Парень тут с ума сходит от того, что у него галлюцинации, что перед ним тот, кого он полжизни воображал.
— Почему ты от меня убегаешь? Можно, я буду называть тебя Юнни? — спрашивает парень со светлыми волосами, который уже идёт рядом и взгляда своего с омеги не сводит.
— Нельзя, — отрезает Мин. Это ещё что за дела? Какой к чёрту Юнни? Они ведь знакомы пять минут.
— Да ладно тебе. А ты там живёшь где-то? Да? — Какой любопытный. У Мина друг явно был не таким. Хоть что-то отличается. Да и вообще! Парень всё ещё отказывается верить в то, что рядом с ним сейчас не Чонгук. Вероятно, люди вокруг уже у виска крутят из-за того, что он опять сам с собой разговаривает. Как от него теперь отвязаться, парень понятия не имеет.
— Да, я живу где-то там, и не понимаю, почему ты за мной идёшь.
— Я тоже там живу, просто, не волнуйся, если не хочешь, то до подъезда не поведу... У тебя ничего не случилось? — осторожно интересуется альфа, и голос его такой глубокий, до мурашек.
— Ты случился…
— Ну прости, я не виноват, что похож на твоего мёртвого друга, — бубнит себе под нос баскетболист, хмурится, держась за лямки рюкзака, который болтается за спиной. Юнги смотрит под ноги, думает, что ему сказать, губы поджимает, а потом останавливается и поворачивается к альфе. Осматривает его с ног до головы и находит в себе силы посмотреть на его лицо. Такого просто не бывает, потому что в голове его именно такой образ и был, только волосы чёрные, а что будет, если его покрасить? Будет просто точь-в-точь!
— Ты можешь за мной, пожалуйста, не ходить, я не уверен, что ты реален! — смотрит на него омега и руками взмахивает, мол, что я могу поделать. Чон усмехается, бровь вскидывает, кивая несколько раз головой.
— Психиатрам такое лучше не говорить, — он вообще не понимает, почему он вдруг стал виноват, возможно, у этого милашки просто сегодня день не задался, но дальше за ним парень идти передумал. Видит, как тот отворачивается и уже более широким шагом от него ускользает.
Интересно. Чонгук понимает, что он азиат, и для многих они «все на одно лицо», но неужели настолько сильно похож на друга Юнги? Вот бы на него посмотреть. Возможно, тот умер совсем недавно, поэтому омега так реагирует, вспоминать пока не хочет, боль на душе осталась. Но одно альфа знает точно — просто так он его в покое не оставит. Юнги злится сам на себя, что сейчас вспылил и выдал такую фразу. Он этого человека не знает совершенно, может, тот и правда сейчас пойдёт в какую-нибудь больницу и сдаст его с потрохами, скажет, что познакомился с психически больным. А Мин не такой... Ну был у него когда-то воображаемый друг, и что теперь? Уверен, что такой был у многих детей. А сейчас просто не верит, что этот шкаф так сильно на него похож, вот и ускользает побыстрее. Надо свыкнуться с этой мыслью, а ещё лучше прийти домой и поговорить с Джонгуком.
***
Завалившись домой, парень скидывает с себя обувь, кидает рюкзак на пол, а сам уходит в свою комнату, где закрывается. Забравшись на постель, омега прислоняется спиной к постели, сгибает ноги в коленях и обнимает себя за них, опираясь подбородком между коленями, глядя в одну точку на стене напротив.
— Джонгук? — тихо шепчет омега в надежде, что друг сейчас явится. Он знает, что тот на него в обиде, ибо общаться и видеться они начали редко, но сейчас это жизненно необходимо парню.
И он является. Стоит прямо напротив со скрещенными руками, смотрит на Юнги, давя в себе обиду. И когда Мин его видит, то голову сразу приподнимает, сглатывая вязкую слюну. Они похожи так сильно, что на секунду теперь показалось, что это Чонгук за ним до конца увязался и теперь проник в квартиру. Если бы не цвет волос, то точно рехнуться можно.
— Ну, говори. Ты же меня вызываешь теперь только, когда я нужен, да? — усмехается воображение, а потом отходит к окну. В голове омеги он штору отодвигает, смотрит на улицу и снова всё своё внимание на Юна обращает.
— Я встретил одного человека, он очень сильно на тебя похож... И мне стрёмно от этого. У меня ощущение, что я запутался, и меня теперь галлюцинации преследуют.
— В мире как минимум семь человек, похожих друг на друга, — выпаливает Джон и подходит к кровати, на которую заваливается.
Юнги смотрит на него, понимает, что он нереальный, что не сможет к нему прикоснуться, не сможет почувствовать тепло чужого тела, не сможет обнять. Только разговаривать, любоваться, представлять, какой он мог бы быть, если бы это не было в его голове. Юнги только сейчас в полной мере понимает, что такими темпами он сойдёт с ума. Поэтому прислоняет ладони к своим ушам, глаза прикрывает, жмурит их и качает головой, приговаривая:
— Нет, нет, нет. Стоп! Ты нереальный, почему я вообще тебя до сих пор представляю! Уходи! — Вскакивая с кровати, омега осматривается вокруг, крутится вокруг собственной оси. Не видит его больше, дышит быстро, глубоко, после смотрит на свои руки, которые трясутся так, будто он алкаш со стажем.
Нужно успокоиться и привести себя в порядок. Может быть, стоило тогда пить таблетки? Они бы сделали из него окончательного овоща, не более. Мин вспоминает Чонгука и, шагая на выход из комнаты, идёт к своему рюкзаку, где судорожно ищет пачку сигарет, выходя после этого на балкон. Нужно снова встретиться с тем парнем, поговорить, познакомиться поближе, вдруг он — его спасение. Альфа тянулся к нему, хотел пообщаться, задавал вопросы, интересовался. К нему никто такого интереса не проявлял, все почему-то избегают, потому что считают странным. А он всего лишь тихий, замкнутый в себе, любит учиться и терпеть не может все эти шумные мероприятия, на которых его одногруппники чуть ли не каждые выходные тусуются.
Парень выходит на балкон, достаёт сигарету вместе с зажигалкой и закуривает, опуская взгляд вниз и упираясь одной рукой в железную перилу. Юнги живёт один, так как родители снимают ему квартиру поближе к университету, так что никто его увидеть не должен. Делая глубокую затяжку, он прикрывает глаза и медленно выдыхает дым прямо перед собой, а затем внезапно слышит голос до жути знакомый. Распахивает глаза, смотрит в стороны от себя, потому что думает, что это друг вернулся, а потом опускает взгляд вниз, глядя на Чонгука с четвёртого этажа.
— А курить вообще-то вредно! — и улыбается так лучезарно, что даже сил злиться на него нет. Проследил всё-таки... — И я за тобой не следил! Живу вообще-то в соседнем подъезде, — продолжает улыбаться парень с розовыми волосами, словно читая мысли омеги.
Юнги глаза закатывает, делает ещё одну затяжку и тушит сигарету об пепельницу, стоящую рядом на небольшом столике. Кидает туда же и пачку, упираясь локтями о перила, глядя вниз на альфу, что стоит с задранной головой. Живёт в соседнем подъезде, ну прямо-таки судьба какая-то.
— А ощущение, как будто следишь! — кричит в ответ Мин и усмехается. Надо избавляться от своих психов в голове, иначе он точно с ума сойдёт. Надо дать шанс этому парню. Хотя бы просто подружиться, ведь когда-то психолог ему советовал просто найти друга, и тогда все проблемы исчезнут.
— А может, и слежу! Погуляем вечером? — интересуется альфа и подходит чуть ближе, ещё больше задирая голову и глядя на эту торчащую мятную макушку.
— Я подумаю! — выёбывается омега, но еле заметно всё-таки улыбается, а потом, гордо задрав свой носик, разворачивается и заходит обратно в квартиру. Чонгук же довольно улыбается, уверенный в том, что Юнги всё-таки выйдет. Поэтому бежит к своему подъезду. Сначала нужно сделать домашнее задание, затем некоторую работу, потому что Чон удалённо ещё и подрабатывает, чтобы целиком и полностью не зависеть от отца, а потом уже можно будет и идти к подъезду омеги, где обязательно его дождётся.
***
Так как сейчас начало сентября, то на улице ещё светло и темнеть начнёт только к семи вечера. Юнги надевает на себя толстовку яркого зелёного цвета, снизу тёмно-синие джинсы, слегка подкрашивает глаза и надевает сумку через плечо, в которой у него всё самое необходимое: от телефона до денег. Кажется, это первый раз, когда Юнги пойдёт гулять с альфой, даже не с омегами, коих он считает хорошими знакомыми, к которым всегда можно обратиться за помощью.
Выходя из подъезда, он подходит к скамейке, на которую садится, кладя сумку на колени и глядя в сторону соседнего подъезда. Естественно, Мин волнуется, но это даже какое-то приятное волнение, трепетное, от того, что он сейчас идёт гулять с альфой, да ещё и таким красивым. Как говорится, хоть бы мудаком не оказался.
А вот, кстати, и он. Вышел ферзь в клетчатой рубашке, джинсах и кедах, шагает с улыбкой в сторону Юнги, потому что счастлив его видеть. Омега тут же поднимается и чуть улыбается, когда он рядом оказывается.
— Боже, ты такой высокий…
— У меня высокий отец, поэтому я баскетболист, круто, да? — альфа поправляет чёлку в сторону от лица, а затем они вдвоём направляются по тротуару в сторону ближайшего парка.
— Я тоже люблю баскетбол, но ростом не вышел, как говорится.
— Ммм… Если бы я знал, то прихватил бы мяч... — тормозит сразу Чон и смотрит на Мина, который обернулся, потому что успел несколько шагов вперед него пройти.
— Если подождёшь я принесу!
— Ну… не знаю… Давай… — отвечает парень, вообще-то сомневаясь, что сможет с такой дылдой сыграть. Но точно помнит, что в парке была баскетбольная площадка, небольшая, для дворовой игры. Альфа тут же убегает обратно в подъезд и возвращается уже минуты через три с мячом, который отбивает об асфальт и тут же ловит, оказываясь возле Юнги и продолжая свой путь.
— А ты, значит, будешь лечить кошечек и собачек?
— И других животных. А ты почему пошёл на психиатра? Любишь психов? — усмехается Юнги, а как только переводит взгляд на Чона, видит, как тот мяч в руке крутит.
— Это довольно интересно. Плюс у меня отец заведует психиатрической больницей, буду там практику проходить, — пожимает плечами Гук. Ему правда это нравится, хотя он мог бы и со спортом связаться свою жизнь. Но спорт считает больше своим увлечением.
— По семейным стопам, значит… — тихо говорит, глядя себе под ноги. Они разговаривают о себе, но больше всего говорит альфа, потому что Юн не особо-то и разговорчив, а если вопросы ему не нравятся, то вообще от темы уходит.
Однако Чонгук успевает узнать, что родители Юнги живут в Тэгу. Мама у него шеф-повар в ресторане, а отец имеет свой небольшой бизнес. То есть, по сути, он вообще не пошёл по их стопам и выбрал то, что нравится. Парень всегда любил животных и с самого детства рвался им помогать. Эти двое сами не замечают, что оказываются у площадки, на которой собираются поиграть. Омега скидывает сумку на лавочку, а потом внезапно для Чона отбирает мяч и бежит с ним на середину, кидая об асфальт, дабы он отскакивал от его руки и обратно.
— Эй!
— Что, эй? Я же сказал, что тоже люблю, не значит, что не умею, — улыбается так широко, что альфа даже теряется, когда видит улыбку, но потом быстренько берёт себя в руки и бежит за ним, в то время как Юнги сразу к кольцу и закидывает в него мяч, тут же его ловя, стоит тому отскочить один раз от земли.
Чонгук не ожидал, что тот, как проныра, бегает и умеет увиливать, может, низкий рост — это даже привилегия, разве что прыгать высоко не получается, но он и без этого прекрасно закинул мяч в кольцо. Вот это альфа понимает, что значит достойный соперник. Но чувства того, что он должен победить, у него нет. Ему становится весело от этой игры, поэтому они бегают друг от друга, закидывая мячи один за другим, а потом в какой-то момент Юнги выдыхается и падает на свою жопку прямо на землю, садясь в позу лотоса и кладя ладони на колени, улыбается, тяжело дыша.
— Всё, я устал!
— А я говорил, курить вредно! — альфа не выдохся от слова совсем, у него даже сердце не бьётся, как бешеное, разве что только когда на Юнги смотрит. Садится около него и мяч кладёт рядом с собой.
— Да не курю я! Это бывает редко... У меня нет зависимости.
— Да не оправдывайся, со своей работой, может, и я когда-то начну, — усмехается Чон, который не курит, потому что он же спортсмен. А работу имел в виду в психушке, там же весело с пациентами, которые нервы только так мотают. По отцу знает.
Посидев так пару минут, как ужаленный, альфа вскакивает и просит подождать пять минут, но при этом пересесть на лавочку, а то прохладно уже вечером, да и стемнело давно. Возвращается с двумя бабл-ти: фиолетовым и зелёным, а также в руках два бумажных пакета, в которых свежие пончики. Усаживается рядом и протягивает омеге сразу обе руки, чтобы тот выбрал, какой его больше заинтересует. Юнги такого не ожидал, брови вскинул в удивлении, а потом улыбнулся и взял фиолетовый с шоколадным пончиком.
— Спасибо… — сразу же губами трубочку обхватывает и делает глоток, поднимая лисьи глазки на Чона, который ответно улыбается и тоже делает глоток своего чая.
Юнги ещё никогда так не проводил время, ведь с воображаемым другом не поиграешь во что-либо. Это бы выглядело как минимум странно. Он чувствует такую лёгкость при общении с этим альфой, как будто бы они знакомы уже миллион лет. Даже начинает думать о том, что есть какой-то подвох. А его запах…
Сейчас, сидя на скамейке под прохладным, но приятным ветерком, он ощущает в полной мере аромат, что исходит от Чонгука. Запах моря, который не вяжется с его образом. Глядя на эти розовые волосы, можно подумать, что он должен пахнуть какой-нибудь жвачкой «Бабл гам».
— Почему розовые? — всё-таки интересуется омега.
— Потому что в законе не написано, что я не могу покрасить в такой цвет свои патлы, — фыркает Чонгук, который сделал это, потому что отец начал затирать о том, что альфа должен выглядеть респектабельно, а не как подросток, у которого пубертатный период.
Юнги улыбается. Не может с этим не согласиться. Может, поэтому он не выглядит как омежная омега со спортивным стилем в одежде. Не особо любит наряжаться во всякие там наряды, которые в этом мире называют «вау, ну ты соска нереалка, конечно». Парень не хочет быть соской нереалкой, он хочет выглядеть так, как ему нравится. Однажды он обязательно напялит шёлковую рубашку, обтягивающие попку джинсы и навешает на себя украшений из белого золота.
— Тебе идёт, только в чёрный не крась пока что, — а то он тогда точно начнёт его путать с Джонгуком.
— В мире как минимум семь человек, похожих друг на друга, — улыбается Чонгук, вспоминая про мёртвого друга.
Юнги замирает. Смотрит в одну точку в асфальте, чуть было не давится своим чаем с шариками. Потому что он сказал слово в слово, как Джон, разве так бывает?!
Они сидят так ещё несколько минут, потому что Юну становится не по себе, и он говорит, что ещё не доделал домашнее задание, поэтому не хочется возвращаться слишком поздно. Поэтому альфа его провожает до дома и бежит к себе в квартиру. Скинув обувь в коридоре, Чонгук оказывается в своей комнате и сразу открывает ноутбук, где заходит на почту, на которую отец ему прислал папку с какими-то документами. Внутри находятся дела пациентов, и он начинает открывать каждое из них, пока не натыкается на имя Мин Юнги.
