* * *
— Ну и зачем она вам? Цунаде мерно пускает дым от тонкой сигареты. Контрабанда — Хатаке прямо отсюда чует ведь. Женщину не смущает ни положение собеседника, ни его возможности, ни его личность. Незачем притворяться законопослушной гражданкой. Это он пришёл к ней по делу. Это она делает ему одолжение. И всё, что сейчас для неё может иметь хоть какой-то смысл, лежит у Шестого во внутреннем нагрудном кармане его богатого одеяния. Сейчас — лишь плата за разговор. — Мы договорились без вопросов, — отрезает мужчина, смерив Цунаде суровым взглядом. — Вы собираетесь жениться. На моей единственной таю, Лорд. Разумеется, у меня есть вопросы, немало вопросов, — с расстановкой отвечает Сенджу, снова пыхнув дымом. — Так будьте любезны держать их при себе, — тонко улыбается Какаши. — Мы обсуждаем цену сделки, а не её вероятность. — Вероятность как раз от цены и зависит, — парирует хозяйка, потушив сигарету о хрустальную пепельницу, сделанную на заказ. — В таком случае назовите свою цену, окаа-сан. В расслабленных жестах гостя угадываются его решительность и состоятельность. Он готов расщедриться, прёт против правил, чуть ли не с ёкаем в сделку вступает — и ради чего?! Девчонки?! Не может она быть настолько хороша! Однако Хатаке не колеблется — давно ведь решил вытащить её отсюда. Пообещал. В первую очередь себе. Потому и сидит с несколько скучающим видом напротив пышногрудой владелицы юкаку, самого известного, злачного, но желанного во всей стране Огня. Из её цепких ноготочков сложно вырвать добычу. Тем более самую крупную за всю карьеру. Только вот и сам Какаши не лыком шит. — Цена с её вес. Золотом, — хищно щурится Цунаде и на мгновение забывает, как дышать. А если запросила слишком много? Вдруг откажет?! — Договорились. Ксо, надо было просить вдвое больше! — Деньги вперёд. Сакура может уходить, как только мы взвесим последнюю монету, — кисло диктует правила женщина. — Теперь Сакура может уходить, когда пожелает, — мягко обрывает её Шестой, опустив мешочек с монетами на стол. — Вы получите всё в точности до рё. Слово Лорда.* * *
— Вы… выкупили меня? — отголоски недоверия сквозят в каждом дрогнувшем слове. — Да. Какаши отвечает непринуждённо, без утайки, без фальши или желания впечатлить. Он сидит на отведённом ему дзабутоне и смотрит на беспокойную девушку перед собой. Та беспокойно расхаживает из стороны в сторону, встряхивает розовыми прядями, нервно кусает губы и отчего-то не может поверить в услышанное. Кажется, ещё чуть-чуть и от её раскаленных эмоций подпалятся искусно расписанные фусума. И даже так Сакура прекрасна, будто только что сошла, нет, не с популярных сейчас гравюр, а с утонченных суми-э — монохромных картин тушью из прошлого. — Какаши-сан… вы, должно быть, шутите? — Сакура внезапно останавливается перед мужчиной и заглядывает ему прямо в глаза, с явным сомнением выискивая намёки на издёвку. Шестой лениво ведёт плечами. Впервые эта сдержанная, натренированная до скрипа в зубах, таю открывается ему с новой стороны. Её зелёные-зелёные осколки ранней весны сейчас смотрят с тревогой вместо привычной холеной игривости. Привыкшая держать всё под своим контролем, принимающая все решения единолично, самостоятельно проложившая себе путь Харуно даже не поняла, с кем связалась. Нет, Лорд не похож ни на одного из её клиентов, боготворивших знаменитую таю. Он не подчиняется её правилам и не диктует свои. Лорд уничтожает все правила на корню. Сакура продолжает пристально вглядываться в его красивые черты. Ждёт. Чего именно? Что он расхохочется прямо ей в лицо? Как и десятки мужчин прежде? Ни один из них в жизни не додумался бы до такой грандиозной забавы. Неудивительно. Шестой ведь только что сделал фактически невозможное. Подарил ей свободу. — Нисколько. Вы теперь абсолютно свободны и вольны в своих решениях, Сакура-сан, — лукавая улыбка касается тонких губ Какаши. — И моё предложение всё ещё в силе. В его чёрных-чёрных глазах поблёскивает свет надежды, которую он гасит усилием воли. Лорд не имеет права распоряжаться её жизнью. Не для этого он её выкупил. Не для этого избавил от оков, чтобы запереть в новой золотой клетке. Какаши смотрит, но не подаёт виду, что упивается одним лишь её присутствием. Её компании достаточно. Всегда было достаточно. — Всё, чего я вам желаю, Сакура-сан, счастья. Мужчина поднимается на ноги, теперь уже на полторы головы возвышаясь над Сакурой. Слишком тонкой и хрупкой с виду, но со стержнем крепче многих солдат. Пальцы ломит от желания коснуться хотя бы рукава её изумрудной шелковой юката. Шестой снова сдерживается. Ни одна мышца на теле не дёргается лишний раз. Он напоследок скользит по ней цепким взглядом, словно стремясь запомнить навсегда этот момент, и отворачивается. Какаши знает: Сакура всё так же недоверчиво буравит его широкую спину. Пытается осмыслить сказанное. Наверняка не знает, как ему отказать. Что ж… он не вправе её винить. Статус Лорда впервые до тошноты мешает ему добиться желаемого. Донести свои чувства. Словно перед его лицом каменная паранджа собственного положения, за которой не видно всей его искренности. И раз Сакура её не разглядела, то… Пожалуй, пришло время её оставить. Когда створки фусума раскрываются, и мужчина уже собирается выйти, слышит за спиной тихую, но отчётливую фразу: — Можно просто Сакура. И где-то в груди распаляется ещё несмелый, но тёплый огонёк.* * *
Если бы кто-то год назад сказал, что это случится на самом деле, обычно сдержанный Какаши разразился бы хохотом. Чтобы он, Лорд Шестой, женился на таю?! По любви?! По обоюдной любви, о какой пишут авторы дзюнбунгаку?! Сумасшествие и только. Видимо, Какаши и правда сошёл с ума, ведь Сакура перед глазами не исчезает. Трепещет, как девчонка, и прячет взгляд в узоры на китайских коврах. В его поместье. В его спальне. Отчего-то волнуется, стесняется прикасаться, смотреть в глаза… а ведь это она подплыла к будущему Лорду, стоило ему переступить дощатый порог публичного дома впервые. Подступилась к самому неприступному. Какаши тогда пришёл в юкаку, чтобы познакомиться с самой хищной птицей страны лично. Цунаде настолько легендарна, что Джирайя-сама — Лорд Пятый — едва умом не тронулся от её выходок и вечных уловок. Непримиримый с подобной политикой Хатаке ещё до официального назначения заинтересовался теневым городом. Врага надо знать в лицо. Это знают все. Но что делать, если у него прекрасное девичье личико с самым проникновенным и чувственным взглядом глубоких изумрудных глаз — никто даже понятия не имеет. Какаши не водится с такими, а на Сакуру повёлся. И как после этого предаваться философии?! Это потом будущий Шестой узнает, что та хрупкая с виду фарфоровая кукла едва ли не с мальчишескими параметрами — самая известная таю, каких поискать. А он не искал. Сама нашла. И с куклой после той встречи он её больше ни разу не сравнит. Какаши всегда отличался гениальностью — так рано занял пост, а до этого был капитаном АНБУ… многое повидал. А Сакура — чуть ли не тепличный цветок — поразила остротой ума, находчивостью и невероятной простотой, которую умело маскировала за кокетством. И ведь талантлива чертовка! Настолько, что только Какаши и разглядел в ней весь потенциал, лежащий далеко за пределами утончённого тела. И вот она — прямо перед ним. Стоит смущённо в дорогом расписном кимоно, сшитом лучшими мастерицами страны, с нефритовыми шпильками стоимостью с саму Цунаде, лодочками, привезёнными в дар из Облака, но лишний шаг сделать боится. Какаши проходит вглубь спальни первым. Закрывает сёдзи, чтобы даже луна своим светом не могла пристыдить Сакуру, оставляет лишь пару свечей, чтобы она не споткнулась, и первым проходит к широкой кровати. Знает — девушка наблюдает исподтишка за его действиями, прямо как кошка за добычей. Усмехнувшись про себя, Хатаке сбрасывает тяжёлую церемониальную мантию у подножия и ложится на мягкие перины. — Наверно, ты сегодня страшно устала, — мягко заговаривает он, разгоняя тишину. Сакура наконец поднимает на него глаза. Мужчина манит её к себе коротким движением за тонкие занавески покоев. Когда теперь уже супруга Лорда Шестого забирается на кровать с ногами, он подтягивает Сакуру к себе и обнимает за плечи. Она удобно устраивается на его груди и делает глубокие вдохи. Какаши расслабляется под её мерное дыхание и про себя радуется немного осмелевшим жестам. Нет никакого напряжения, только умиротворение в её компании — столь приятной и долгожданной. Ладонь девушки лежит на его груди, и Шестой знает, что она отсчитывает его пульс. Ей так спокойнее — Сакура привыкла всё контролировать, а он может ей это позволить. — Вы пахнете спокойствием, сюдзин, — внезапно даже для себя делится мыслями Харуно. Сюдзин. Одного слова оказывается достаточно, чтобы пришпорить сердце Лорда. Почувствовав сбившийся ритм, Сакура незаметно улыбается и начинает водить пальцем по внутренним одеяниям мужчины. Щекотно. Забытое чувство из далёкого детства застигает врасплох. Какаши перехватывает руку Сакуры и сплетает их пальцы. Ладошка такая маленькая и тёплая, что хочется закрыть девушку от всего мира, спрятать, защитить, уберечь. Нежность распирает Лорда изнутри — такая всеобъемлющая и светлая, что даже пугает: неужели он все эти годы был способен на такое?! Но Сакура своенравна. Задирает голову, недолго смотрит в его угольные глаза и вдруг тянется к губам. Будто впервые медленно пробует на вкус, проводит влажным языком, прикусывает, а Какаши ей уступает. Отвечает абсолютной взаимностью на каждое микродвижение. Он даже не замечает, когда поцелуй становится настойчивее и жарче — поддаётся с немыслимой лёгкостью. Дразнящий девичий язык проникает в его рот глубже, Сакура не то целует, не то не может насытиться, не то пленяет душу. Знала бы только, что Лорд уже давным-давно ей сдался сам… Сакура теперь уже вовсе забирается на мужчину, прижимаясь всем телом и ощущая исходящий от него жар даже сквозь одеяния. Ловким движением она развязывает его пояс, отстранившись, распахивает ткань точно грудную клетку и кладёт руку на обнажённое пред ней сердце. Оно не бьётся — разбивается о рёбра. Больше, чем сумасшествие. Ведь внутри Сакуры — пожар. Какаши смотрит на неё снизу вверх. Зачарованный откидывает розовые пряди за спину и укладывает ладонь на тонкую белоснежную шею. Вниз соскальзывает рукав шёлковой юкаты, обнажив девичье плечо и маленькую округлую грудь. Сакура дышит мерно, успокаивает себя, хоть ресницы и трепещут от нетерпения. Лорд знает это наверняка — под его большим пальцем зашкаливает пульс, напоминая по скорости крылья колибри, чем отголоски вышколенного спокойствия бывшей таю. Сакура возвышается над Шестым, подобно великолепному изваянию, и позволяет любоваться. Сама же отмечает танец теней от свеч на его лице. В омутах напротив под вуалью вожделения девушка читает нескрываемую нежность, под тяжестью которой кости крошатся. Впервые у них всё так… неспешно. Живописно. До безобразия тепло и сладко. Настолько, что уже невмоготу терпеть. Коварная обольстительница прекрасно знает, как сдуть остатки самообладания с мужчины. Она вновь наклоняется вперёд — так, что затвердевший сосок упирается в его кожу, запустив на месте прикосновения сноп искр, — и горячо шепчет на ухо: — Возьмите же меня, сюдзин. В этот момент даже самый проворный хищник уступил бы Какаши. Он с невероятной лёгкостью опрокидывает и подминает под себя Сакуру, впиваясь в её губы жадным поцелуем. Коленом мужчина раздвигает её ноги, уткнувшись в разгорячённую промежность. Рука Лорда беспрепятственно ныряет туда же, вниз, ласкать девичье лоно. До обжигающих отпечатков приятно. Сакура тихо стонет, открывая шею жарким поцелуям, на которые Какаши нисколько не скупится. Он влажной дорожкой проходит по губам, шее, плечам, груди, терзает нежную кожу и оставляет везде свои метки-следы. Последние слои свадебных одежд находят своё место на полу, пока два горящих солнечным пламенем тела заново изучают друг друга. Девичьи руки блуждают по широкой спине и едва не плавятся от мужского жара. Какаши везде. И пахнет он так вкусно, так по-родному, что надышаться сложно. Под пальцами Сакуры зарубцевавшиеся за годы шрамы Лорда — напоминание о непростом прошлом. На глаза накатывают слёзы от распирающих чувств. Сакура столько раз прикасалась к ним, но впервые они коснулись её души. Настолько, что каждый рубец зацеловать хочется до самого заживления. Обнять. Залечить. Любить. Какаши ловит губами слезу и останавливается. Недоумённо отрывается от неё. Вмиг становится серьёзным. Туман перед глазами всё ещё дурманит его, но мужчина собирается. — Сакура… Хриплый баритон растекается не по его покоям, а по венам Харуно. Вместо ответа она притягивает его за шею и вновь завлекает Какаши в тягучий поцелуй. Такой долгий, что дыхание спирает — бывшая таю специально не дышит, до последнего жадного глотка воздуха целует и только потом отпускает. Пока Лорд не задаст волнующий вопрос, Сакура проводит пальцами от его белых-белых волос к подбородку. Удерживает, глядя прямо в глаза. Таких прекрасных мужчин, даже со шрамами по всему телу и на лице, она не встречала. Насколько же надо быть ослеплённой, чтобы увидеть всю его красоту?.. Признание слетает с её уст, подобно семенам одуванчика — так же легко и с надеждой на новую жизнь: — Кажется, я правда вас полюбила, сюдзин… — И это стоит твоих слёз? — Какаши стирает мокрую дорожку на щеке Харуно. — Их стоит вся боль, которую вы вынесли, — наконец отвечает Сакура и отчего-то смущается своих слов. Лорд тонко улыбается. — Сакура, я не буду ею делиться. Оставь боль там, где ей и место — за моими плечами. Девушка выпускает его подбородок и упрямо задирает нос. Затем проводит пальцем по длинному узкому рубцу под левой лопаткой и непроизвольно щурится, представив, как эту рану нанесли Какаши. Говорят, и горы возникли лишь когда земля схлестнулась. Сакура сглатывает под тяжёлым взглядом Лорда. — Я их залечу своими руками. Каждую, — обещает она. Взгляд мужчины становится мягче. Он ловит её запястье и подносит к губам, оставляя невесомый поцелуй. Подаренное кольцо отражает свет свечи. Какаши замирает, вновь засмотревшись на неё. Обнажённая до самых тёмных уголков своего существа, Сакура настолько прекрасна, что дух захватывает. Лорд улыбается — так нежно и искренне, что кости снова трещат: — Только ты и можешь сделать это. Сакура недолго смотрит на своё кольцо и со всей торжественностью соглашается: — Разумеется, раз я — жена Лорда Шестого. И теперь моя очередь сделать для вас нечто столь же невообразимое, как жениться на таю. И Какаши знает наверняка — Сакура сможет. Слово Лорда.