"Ещё один."

На протяжении нескольких дней они не говорили между собой дольше десяти секунд. Потому что проблем у каждого по горло и чтобы решить их, приходилось жертвовать временем друг для друга. Они понимали это, вопросов не было. Справляясь со всем, что мешало спокойно жить и радоваться жизни вместе, им удавалось расслабиться в нежностях и взаимных желаниях, которые держались внутри всё это занятое время. И именно в такие моменты, она снова и снова могла признаваться ему в том, как сильно его любит, как сильно скучает и как сильно ценит. Целовать его лицо, зная, что не получит за это взгляд с неприязнью. Обнимать крепче и дольше, чем дозволено. Прижиматься ближе и чувствовать тепло его тела сильнее, чем могла бы вообще. Быть рядом. Быть рядом ещё один день. Последние дни выдались особенно трудными. Неделя задалбывала одна за другой, от чего казалось, что ты идёшь по этому адскому кругу мучений жизни. Но стабильно двигаться вперёд всё также приходилось, чтобы по итогу закончить всё в приятных ощущениях на каких-то ещё пару дней. Или один день. Возвращение домой после очередных прожитых тяжестей наконец-то произошло, сначала пришёл, а потом пришла. Она провела два часа в пробке, а он заехал в магазин, зная, что дома почти ничего нет. Потому что готовит сам и знает, чем угодить уставшему организму, который кое-кто губит сигаретами и чаем. Так надо, говорит постоянно, пока наливает очередную кружку чая и беря табак из коробки. Говорить что-либо на этот счёт парень отказывается, потому бесполезно. Это ничего не изменит. Тем более, сейчас. Видимо, снова у неё какие-то проблемы, про которые она никогда ничего не рассказывает. Мельком только упоминает что-то, коротко говорит, а потом сбегает от разговора. Если жива сейчас, значит как-то справлялась с возникшими трудностями сама. Если только не по рукам размазывала. По шкварчанию масла на сковороде можно было даже определить настроение «повара», чем обычно она и руководствовалась прежде, чем бежать на кухню заваривать себе свой наркотик и пиздить чужие сигареты. Да понять, какое у него настроение, очень нетрудно. Аура особенная всегда от него исходит, которую она не уловить не может. Обязательно почувствует это. Не скроет. А ещё она любит воровать нашинкованные овощи на разделочной доске, пока он увлечённо торчит у плиты. Крадёт пару штук и сбегает. Даже когда у неё всё плохо. Спиздить что-то нужно. —Перестань крысить морковь. —Не занудничай. И бросаются взглядами недовольными, пока она мелкими шагами линяет с кухни в спальню. Прощает, вздыхает тяжело и готовить продолжает. В другой комнате играет какая-то русская музыка, хоть он её и не терпит. А ей похуй, она обожает. Сидит на кресле, обнажённые плечи потирая ладонями, и смотрит в монитор компьютера. Будто под гипнозом находится, ближе ноги к себе поджимает и голыми пятками касается своих бёдер. Губы поджимает в тонкую линию и не моргает, чуток только иногда щурит. Опять в своих мыслях тонет. Что-то всё-таки не так. Она будто выпала из реальности, погрузившись в головой в океан своих убивающих размышлений. Гложила её именно эта ноша, которую отпустить никак не получалось. Всю вину и плохие поступки она брала на себя, старалась исправить и вроде бы получалось. Но у всего есть свой конец. Тёплая рука опустилась на голое плечо, а вторая обхватила поперёк торса. Девушка вдруг дёрнулась и схватилась за бледные предплечья, чувствуя, как её притянули к себе. Однако выбираться из хватки не стала. —Ты закончил уже? —кивок в ответ, —… а чего не позвал? Руки парня медленно с нехотением отлипают от неё. —Я звал. Ничего не ответив дальше, она поднялась с кресла и вышла из комнаты торопливым шагом, кажется, пытаясь избежать дальнейшего разговора. А он понял это, потому с тяжёлым вздохом открыл окно и вырубил компьютер. Перед скорым «сном» хорошо проветрить помещение. За столом не болтали так-то вообще. Есть в тишине — то, что им так хотелось, ибо шум от окружающих снаружи уже надоел. Да и сосредотачиваться на еде приятнее. Голова отдыхает. Дальше рассеиваются по своим делам. Ну, он моет посуду, а она уходит пить чай на балконе, пока на улице хуярит весенний дождь. Сидит на полу и руки об кружку греет. Опять в мысли проваливается. Думает наверное, как сегодня опять увильнуть от ночного секса, потому что не готова к этому. Не хочет, не может заставить себя. А расстраивать его не хочется, но видимо, придётся. Если считать, то это будет третьим разом. Стоит отдать парню должное, он умеет быть терпеливым и понимающим человеком. Не во всех смыслах конечно, но всё-таки. У неё всегда была проблема с подготовкой к подобному или ещё чему-то важному. Ещё с того момента, как они познакомились. Шум на кухне утих, а она и не заметила этого. Женская кожа покрылась мурашками от ветра, что неожиданным хлыстом решил подуть и поменять градус падения ледяных капель. Поёжившись на месте, девушка поворачивает голову в сторону и встречается со взглядом тёмных глаз. Дёргается и орать уже готовиться. Тут же ей рот рукой зажимают и шикают с недовольством. —Дура что-ли? Не одна же дома, чё пугаться.—негодует, рядом свой зад приземляя, —Шуганная вечно. —А нехуй так подкрадываться, вдруг убить собираешься.—грызётся в ответ и в кружку чая утыкается, взгляд отводя от него, —У Асики же заказывать собирался, забыл уже что-ль… Тот сигарету из коробки лежащей берёт и жигой чиркает пару раз, только после этого закуривая. Пальцами худыми прихватывает табак и с губ дым срывает. —Может и забыл.—почти шёпотом, не слышно. Девушка мельком на него глядит, кружку от своего рта отрывая. Ставит рядом и чуть пододвигается к тёплому боку. Не говоря ничего, пристраивается, как бездомная кошка и ловко сигарету из пальцев выхватывает. А парень времени не теряет, обнимает одной рукой и к себе ещё ближе прижимает, ладонь опуская на бедро голое. Она голову к его груди клонит и ухом жмётся потом, чтобы ритм сердца услышать. Веки опускает на глаза и выдыхает. Красиво стучит. Такой, ритм особенный, мелодичный даже. Тот вздыхает тяжко и пятернёй в тёмные кудри зарывается, гладит мелко и медленно так, растягивая движения. Потом к щеке соскальзывает и заставляет поднять голову к себе. Зрительный контакт образуется. И ни она, ни он его прерывать не хотят. Потому что, кто закончит — тот проиграет. Она перед ним оказывается, руки на плечи кладёт и в глаза всё также смотрит. Сигарета в ебеня с окна отправилась щелчком. Он руки ей на талию опускает и притягивает к себе. Губами пухлыми случайно по подбородку острому мажет, а она голову задирает и на потолок смотрит. Сердце её стучать сильнее начинает. —Дай засосу. —Давай не сегодня, я не хочу.— отрезает и возиться начинает, руки от себя убирая его, —Завтра, или утром. Утром же хорошо будет, проснёшься сразу… Она уже почти выскальзывает из его рук, но тут же оказывается схвачена снова. Сама задрожала, глазами избегая его, и глотает все слова вместе с наступившим страхом. —Нет, ты мне сейчас всё расскажешь, что тебя там гложет, от чего ты словами меня пустыми кормишь.—голос строгости не обретает, однако чувствуется в воздухе вокруг них, —Объясни, чё случилось? Пристал кто-то на работе? Или отец у тебя опять хуйню творит? Девушка дрогнула после слов о родителе и рукой дёрнула, пытаясь вырваться. Смотреть не может, знает, что заплачет. —Да нормально всё, отпусти, мне больно.—губы поджимает и глазами теперь в пол тупит. —Ничего не нормально. Какая может быть любовь, если ты скрываешь постоянно всё? Видимо, никакая. Глаза наливаются горячими слезами, а глотку рвёт от желанных криков, которые она давит в себе. Поднимает голову к потолку и моргает быстро. Ну вот, опять. Тяжело вздыхая, парень тянет её к себе и осторожно обвивает своими руками, заключая в объятия. Слышит сдавленные всхлипы и чувствует влагу на своей шее куда он заныкалась, и гладит по спинке кривой. Сколиозница ебанная. А говорил же ей делать зарядку. —Извини, не хотел тебя до слёз доводить.— говорит почти на ухо, кончиком носа раковины его касаясь, —На кровать пойдём? Хоть в тепле там… Она кивает, ближе прижимаясь к тёплому телу, лицо закрывая. Считает, что некрасивая, когда плачет. Лицо красное, опухшее. Как у младенца сморщенного после рождения. Парень её на руки рывком поднимает и с балкона в комнату заходит. Дверь ногой прикрывает и на кровать девушку роняет. Тут же в одеяло заворачивает и сам усаживается, на спинку опираясь своей. Шаурму большую на свою грудь укладывает и берёт пульт от телевизора. —Музыку поставить или фильм? Там. чё ты любишь, «Ржев»? Пересмотреть можно. — голову чуть к ней опускает, на движения головы кудрявой смотря, — Ставить? Ну хорошо. По итогу, находит этот «Ржев» на Ютубе. Шаурма у него удобнее ложится, а из-под одеяла рука холодная высовывается, которая тут же с его ладонью сплетается в замочек крепкий, потом под одеяло обратно лезет. Ладно, переживания вместе разделят. Фильм тяжёлый на самом деле. Когда впервые вместе смотрели, то отходили долго тоже. Даже она сама, хотя смотрела его раза пять, не меньше. Хороший фильм и снят неплохо. Советую к просмотру. Но точно не для романтики. Это просто она любит такое. Под конец, слёзы пролила немного, но держались оба молодцами. В комнате за это время прогреться хорошо успело, потому одеяло уже было никчему. Тонкие пальцы вырисовывали на плоском животе какие-то узоры. На экране телевизора бегут филлеры снизу-вверх и играет какая-то отечественная мелодия. Девушка губы поджимает, голову к нему поднимает и в глаза смотрит, жалобно моргая мокрыми веками и ресницами. А он вздыхает, большим пальцем проводя по правому глазу, влагу с него стирая. Снова ладонь на щеке оставляет, а второй помогает на коленях перед ним оказаться и чуть выше встать. Теперь она нависает над его лицом, глаза в глаза, дышит в губы судорожно немного и воздух глотает. Тёплые мужские ладони оказываются на её пояснице и к себе ближе тянут. А её приземляются на залюбленные щёки, которые она так любит целовать при всех и дома, когда они одни. —Ты иногда действительно такая дура, которая творит какую-то тупую хуйню, за которую потом отвечать не может. — говорит прямо в покусанные губы напротив и взгляда не отрывает, удостоверяясь, что она сейчас вся его и ничья больше, — Но это не мешает мне любить тебя, слышишь? Может, мне это даже нравится. А потом, не дав ничего ответить, целует. Вкладывает в этот жест нежность и влюблённость в неё, которые не может выразить словами или какими-либо действиями, которые он проявляет к ней каждый день. Показывает своей настойчивостью то, как сильно он скучал по ней. Похуй, что дыхание спёрло, а лёгкие уже почти скукожились от недостатка кислорода. Хотелось продолжать эту «пытку», с ней хотелось продолжать что угодно. На лицо вдруг капнула горячая жидкость и послышались шмыги. Уголки женских губ растянулись в счастливой улыбке, а парень застыл, уставившись на её лицо. Она оторвалась от поцелуя и с хрипотцой в дрожащем, от наступающих слёз, голосе засмеялась. Так искренне, как ребёнок. Глаза аж сверкнули. —Я тоже тебя люблю, родной мой. — проговаривает, рукой в волосы его густые зарываясь и поглаживая, —Я люблю тебя, Амэ. Любит и будет любить. Будет с ним счастлива ещё один день в своей жизни. Ещё один.