Алые бусы

Семьсот шестьдесят пятая акума. Семьсот шестьдесят пятая победа. И несчетное количество вызванных супер-шансов, катаклизмов и ударов кулаками по завершении успешного сражения. Маринетт считала. О да, еще как считала! И в тайне надеялась, что каждое круглое число поставит точку в войне с их главным противником. Было бы очень символично, так как совсем скоро их успешному дуэту исполнится уже пять лет. Целых пять лет! Но шли минуты, сменялись недели, в какой-то из дней она почти сбилась со счету пойманных акум. Слишком долго. Слишком много. Слишком часто. Ее обычная жизнь буквально ускользала сквозь ее тонкие пальцы. Интересно, чисто теоретически, какой бы счет «чудесная Ледибаг» могла выставить Парижу за весь устраненный урон? Еще лучше этот счет отправить Бражнику. Вдруг он окажется состоятельным человеком? И даже если не так…в любом случае, он всем чертовски задолжал! Особенно Ледибаг и Коту Нуару. Четырнадцатилетняя Маринетт покраснела бы от этих мыслей. Шестнадцатилетняя Мари уже не так бы сильно стыдилась своих чувств. Со временем, тонкая грань, отделяющая чувство стыдливости от чувства раздражительности, вовсе стерлась. Сейчас ей было девятнадцать и она устала думать только о других. Ледибаг стала по-настоящему стальной леди. Стараться быть мягче во время боя с акумой? К черту! Шрамы на ее теле слишком красноречиво говорили об аккуратности врага. Провести поучительную беседу с жертвой Бражника после? Пустая трата времени. Сколько раз она говорила с Месье Рамье? Вот-вот. Для всего остального существуют психологи. Уделить время журналистам и толпе парижан, которые до сих пор лезут в самую гущу событий? Увольте! Каждый раз одни и те же вопросы. Каждый раз ненужные людские жертвы, которых можно было бы легко избежать. Каждый раз рой божьих коровок восстанавливал все здания и вправлял все кости. Пару раз даже возвращал к жизни. Поэтому многие даже не пытались спрятаться от новых одержимых. Ведь Ледибаг их обязательно спасет. Она обязана это сделать. И это, пожалуй, больше всего злило Маринетт. Ее геройства давно начали вносить весомые корректировки в ее расписание. Недосып. Хроническая усталость. Недошитые заказы. Заваленные экзамены. Полное отсутствие личной жизни. И никто, абсолютно никто, кто бы мог ее понять. Точнее, почти никто, кроме ее Кота. Шум за спиной Мари заставил отвлечься ее от своих мыслей. Сколько она простояла на этой крыше? А когда успела очистить бабочку? От бессознательного автоматизма стало не по себе. А еще эти тяжелые шаги. Нуар всегда передвигался бесшумно, она и здесь умудрилась что-то упустить?! — Семьсот шестьдесят четвертая. — еле слышно и скорее для себя, проговорил Нуар, поравнявшись с героиней. Он тоже считал. С тех самых пор, как его напарница как-то обмолвилась о своем странном хобби. Вот только его цифра была слегка неточной, но Мари не спешила ему об этом говорить. Как и о той победе, которую она слишком давно одержала над Котом Бланом. Сначала боялась рассказать, а сейчас… сейчас это уже было неважно. — Миледи, все в порядке? — без эмоций спросил Кот. Маринетт слегка удивленно повернулась на напарника и проследила за его взглядом. Он наблюдал за городом, который быстро оправлялся от атаки очередной акумы. Теперь эта магическая война - геройская рутина. Париж воспринимал эту работу, как должное. Проблема спасения мира - только их проблема, так? Как и сломанные сегодня ребра Кота Нуара, которые болят даже после чудесного исцеления. И будут еще долго болеть. — Мне кажется, это я у тебя должна спросить? — с сарказмом в голосе, произнесла Ледибаг. Она бы хотела быть мягче, но так получилось. Нуар слегка повернул голову и прошелся глазами снизу-вверх по фигуре в красном. Когда их взгляды пересеклись, он будто что-то быстро обдумал и усмехнулся. — Не бери в голову, Багибу. И спрыгнул вниз. Маринетт оставалось лишь наблюдать, как ее напарник стремительно скрывается среди парижских крыш. В последние несколько лет пыл Кота в отношении Ледибаг заметно поубавился. И нет, его флирт не исчез бесследно, но стал крайне редким событием в их отношениях. А вот степень его харизмы повысилась в несколько сотен адских градусов. В пылу сражения он мог перечить ей с особой дьявольской улыбкой и нередко перехватывал главенствующую роль. Он больше не стеснялся и лишь сильнее сжимал свои руки на ее талии во время очередной атаки злодея. Так просто было нужно для дела, верно? А в следующую секунду он становился сосредоточен и холоден. Нуар стал взрослым и знающим чего он хочет мужчиной. И кого. Кажется, что он смирился с безответственностью своих чувств и перестал бегать за своей партнершей по пятам. Перестал глупо каламбурить. И совсем немного перестал быть для Мари просто напарником. Он начал ее волновать. Пусть она до сих пор готова это отрицать. Вот только Кот никогда об этом не узнает. Или, по крайней мере, пока они не разберутся с осквернителем белых бабочек. Ей и так хватает проблем и уж тем более тех, с которыми она сама еще не разобралась. Проще не сближаться. Проще стать холоднее. Так проще, даже если становится только тяжелее. Сначала работа, а потом все остальное. — Нам пора, Тикки, — сглотнув от чего-то болючий ком в горле, произнесла Ледибаг — Наш дом в нескольких округах отсюда, а я слишком устала. Йо-йо, как и всегда, было самым быстрым транспортом в городе. Убедившись, что ее никто не видит, Маринетт спрыгнула на широкий балкон и трансформировалась. Каждый раз, сменяя геройский костюм на обычную одежду, Мари чувствовала облегчение. Часть ее бед оставалась только с Ледибаг. Не с обычной студенткой. Но одновременно с этим, этот груз незавершенных проблем с каждым днем давил все сильнее. Маринетт все еще жила вместе с родителями. Пекарня процветала, здесь требовалось много помощи и неважно сколько одержимых ты за сегодня победила. Впрочем, семейный бизнес был не менее значим, чем спасение целого города. Мари устало облокотилась на прохладные перила. Она любила вот так стоять здесь подолгу, наблюдая за людьми и машинами. Наблюдать за неспешно плывущими облаками. Наблюдать за обычной рутиной и в тайне завидовать этой беспечности. В то же время, она принимала свою особенную ответственность, принимала свое предназначение. Но в последнее время была все более решительно настроена покончить со всем этим злом, что так сильно отравляет ее жизнь. Внизу прозвенел звонок над входной дверью. Маринетт удивленно взглянула на наручные часы. Поздние покупатели были привычным делом, но пекарня должна была закрыться еще тридцать минут назад. Дюпен-Чены обычно завершали рабочий день вовремя, запирая и не пользуясь основной дверью до самого утра, иначе поток клиентов просто невозможно было остановить. — Кого принесло в такое время? — раздраженно выдохнула Мари, спускаясь через люк в свою комнату. Пару раз споткнувшись о разбросанные повсюду вещи, она с недовольством мысленно записала уборку в список особо важных задач на ближайшее время. Сразу после заказанного Надьей Шамак шарфа. И чуть выше победы над вселенским злом. Пожалуй, Мари внесет пункт о неординарном планировании в свое будущее резюме. Оставалось добраться до выключателя невредимой. На алую квами надеяться не стоило. Тикки провалилась в глубокий сон еще на балконе сразу после детрансформации. Она уставала не меньше подопечной. Так что, в темноте пришлось передвигаться самой, борясь с остатками былой неуклюжести. И Маринетт почти дошла до цели. Она не любила яркий свет вечером, поэтому отыскав на ощупь кнопку включения ночника, она довольно растянулась на кровати и прикрыла глаза. Идеально. Могло бы быть. Если бы не шум, который доносился с первого этажа. Мари не могла расслышать, что там конкретно происходит, но это явно был разговор двух человек: ее мамы - Сабин с каким-то…мужчиной? В столь поздний час? Внутри стало нарастать необычное чувство: легкое волнение и любопытство. Как-будто что-то толкало ее сходить вниз и посмотреть на странного ночного покупателя. «Похоже, что мой мозг перегружен окончательно, мне нужен отпуск, тишина и перестать видеть подозрительными абсолютно обычные вещи! Ну подумаешь, кто-то решил купить булок на ночь глядя!» Маринетт вновь прикрыла глаза и погрузилась в свои мысли. «Он точно скоро уйдет!» Она залезла с ногами на кровать и начала разминать шею. «Если бы что-то пошло не так, я бы непременно это услышала…так ведь?» В тишине с каждой секундой все отчетливее слышалось ее сбивчивое и учащенное дыхание. — Да что б его! — в сердцах вскрикнула Мари и одевшись в черный спортивный костюм, открыла люк, который вел на нижние этажи. Она решила не включать свет на лестничном пролете, о чем почти сразу пожалела, едва не упав. И едва не сломав ногу. В который раз за день. Маринетт почти реально начала ощущать пар, который валил из ее ушей. «Что ж, этому красавчику лучше оформить большой заказ на выпечку, иначе я за себя не ручаюсь! Стоп. С чего я вообще взяла, что он красавчик?!» Судя по звукам и свету, мелькающему на стенках коридора, в гостиной работал телевизор. Сделав пару шагов, Мари убедилась в этом: ее отец, не отрываясь, смотрел какое-то кулинарное шоу. Получается, ниже мама была одна. «Ну как одна…стоит проверить!» Маринетт не могла объяснить того чувства, что магнитом тянуло ее в пекарню. Чуйка? Возможно. Но именно ей она привыкла доверять безоговорочно. По мере приближения к первому этажу, голоса внизу становились все более громкими и разборчивыми. Мари замедлила шаг, пытаясь лучше расслышать разговор и оценить обстановку. — Мадам Чен, Вы крайне любезны, но я рассчитывал на двух человек и… — Дорогой, не переживай, мы так давно не виделись, что я лишь хочу немного порадовать тебя! «Дорогой?!» Маринетт свела брови и нахмурилась. Она остановилась у самой двери, не решаясь взяться за ручку. По ту сторону все было, довольно, спокойно. Она бы даже сказала, что хорошо. — Если я возьму все, что вы мне дали, мне придется открыто заявить, что я поддерживаю политику в отношении эмигрантов, понимаете? — короткий очаровательный смешок — Мне придется откормить этих ребят во всем Париже! Теперь помещение наполнилось женским смехом. Обычно сдержанная с клиентами Сабин, больше…не сдерживалась, кажется. — Полно тебе будет! Не стесняйся, ты нас не обременишь, честно. Я бы даже предложила тебе выпить чашечку кофе, но, как вижу, ты спешишь. — Да…все верно, — с некоторой заминкой проговорил мужчина — Но это не значит, что я не воспользуюсь этим шансом в другой раз! Спасибо вам огромное. Жаль, что я не застал Маринетт, передавайте ей привет! — Очень надеемся на скорую встречу! Мари будет рада видеть тебя! — добродушно ответила Сабин. «Мари будет рада видеть тебя? Да кто там, черт возьми?!» За дверью зашуршали пакеты. Таинственный гость уже покидал пекарню. Маринетт приоткрыла дверь, чтобы успеть взглянуть одним глазком на того, кого так тепло встретила ее мама. И кому она сама должна быть рада. Над дверью снова звякнул колокольчик. С улицы затянуло сыростью и холодом, который неприятным сквозняком прошелся по ногам недалеко стоящей Мари. Но она не шелохнулась. Все ее внимание было приковано к удаляющейся фигуре в длинном черном пальто. Выйдя из здания, он почти сразу раскрыл огромный зонт-трость, скрываясь от дождя. — Вот же! — тихо шикнула Маринетт. Она не успела рассмотреть его лица. Но они явно были знакомы, а значит… Скрип двери. — Мам, к нам кто-то сейчас заходил, мне не показалось? — потягиваясь, будто невзначай спросила Мари. — Милая, я думала, что ты уже спишь, — удивленно ответила Сабин — Да, заходил твой бывший одноклассник… — Правда? Кто?! — неожиданно даже для себя, перебила брюнетка. Она ни с кем не общалась после выпуска, кроме Альи и Нино. — О, ты должна его прекрасно помнить, — с хитрой улыбкой проговорила Мадам Чен — Это был Адриан. Адриан Агрест. Маринетт резко вздернула голову и округлила глаза. Она ожидала услышать любое имя, но не это. Не имя человека, с кем она не разговаривала целых три года. «…жаль, что я не застал Маринетт…ЧТО?!»