Пионерский лагерь «Речка»

Второй день в лагере не задался с самого утра. Уже четверть седьмого, а его отряд всё ещё не на зарядке, и ведь даже не на веранде! Вот досада, нужно быстрее всех поднять. Невский заходил в каждую комнату, что едва начала освещаться пробивающимися сквозь шторы лучами солнца, начиная будить каждого ребёнка. А что же ему делать? Помимо контроля своего отряда, он и сам должен был одеться, умыться, почистить зубы, поэтому, разбудив октябрят, он направился в душевую, чтобы быстро помыть лицо холодной водой. А что насчёт Московского? Его отряд был пунктуальный и очень строгий. Уже в шесть был подъём и каждый поочерёдно шёл в душ. Московский был строг, но справедлив, прямо идеальный пример вожатого, как из какого-то журнальчика по типу «Мурзилки», а кто-то из соседнего отряда даже в шутку сравнил его с «дядей Стёпой». И вот, уже половина седьмого утра, отряд «Искра» уже как солнышко на небе, заняли свои места, а вот отряд Шуры только подтягивался к процессу. Ничего необычного в такой зарядке, обычные упражнения, чтобы размять спину, руки, ноги и шею, как никак, день предстоит активный. Почему? Сегодня будет мероприятие, в котором отряды будут заниматься спортивным ориентированием. Сказать точно, что это такое, из отряда Невского никто не мог, ибо среди детей такие игры были не популярны по одной простой причине: прятать-то нечего, но вот отряд Московского без проблем готовился. Дети из его отряда детально изучили территорию лагеря на прогулке, запоминаю каждый удачный угол для чего-то, что можно спрятать. Зарядка подошла к концу, а что это значит? Правильно, завтрак! Выйдя с веранды на улицу, Невский вздохнул, пересчитывая детей, чтобы никого не забыть в отряде, ибо это хоть и октябрята, но давайте признаем, они, как дети, всё равно любят всякие шалости. Насчитав нужное количество, парень повёл детей в столовую, перед этим приказав идти строго по парам, чтобы дети не толпились на дороге и не разбегались, да и признаться честно, так было гораздо удобнее следить за порой неугомонными детьми. Погода, к слову была славная: солнце ярко светило, а небо было даже ранним днём ярко-голубое и лишь редкие пушистые облака скрывали головы октябрят и пионеров от солнца. Войдя в светлое помещение, в нос ударил приятный запах домашней еды, который после блокады Шура узнает хоть когда. Не важно, как было приготовлено блюдо, он сразу понял: каша, кукурузная. Сейчас нужно прежде всего усадить по местам детей, но перед этим и руки нужно помыть. Никак не отставая от чёткого плана, парень следит, чтобы каждый из детей помыл руки. Ну вот, они наконец-то могут покушать. Каша была просто отменная. Такая сладкая, не сильно густая, а добавленное сливочное масло ещё больше придавало вкусу. Кстати, на питьё детям заварили чёрный чай. Приятно, что он был и впрямь, для детей. Не сильно крепкий и с сахаром, в отличии от того, который в Ленинграде часто пил Саша. Он буквально мог мариновать чай по часу в воде, при этом ещё и не добавляя сахар. Часто, когда в гости наведывалась Софья Гатчина, она шутила, мол:"Тебе самому эту адскую смесь пить не противно?», на что получала отрицательный кивок головой, а Саша довольно отпаивал чай, но и сам морщился недовольно. Не понятно, зачем он так заваривал его, если порой ему самому противно. Но сейчас это не важно, этот чай с сахаром буквально помогал ожить, он так и напоминал беззаботное и сладкое детство, где ты мог делать всё, что хотела твоя душенька. После того, как дети поели, часть из них вышла на улицу, а вот воспитатель помогал двоим дежурным убирать со столов посуду. Опять отряд Московского. Ах этот Московский. Шуре уже казалось, что они ну уж слишком часто пересекаются. Хм, наверное, ему так кажется. В любом случае, сейчас это было просто не важно, нужно просто идти и готовиться. Дети показывали, что они вообще умеют, а там уже и решали, кто и куда пойдёт. Октябрята и впрямь талантливые, одни очень долго могли прыгать на скакалке, другие бегали быстро, но некоторые дети не умели особо ничего из спорта, тогда воспитатель нашёл им занятие, чтобы те не грустили: старые наши друзья — листок и карандаши. И ведь правда, у некоторых детей так получалось хорошо рисовать! Ну диво дивное! Время сон часа пролетело для детей незаметно, как и для воспитателя. В то время, как старший отдыхал и пытался в коем-то веке нормализовать свой режим сна, дети тихо играли в города, потому что знали, что если уж во время сон часа они будут шуметь, и они не получать нагоняй от своего воспитателя, то точно получат его от грозного вожатого из соседнего отряда. Да, периодически от Московского было и впрямь страшно получать нагоняй: то отжиматься заставит, то кросс бежать, а иногда и вовсе на время сон часа «в гости» придёт, чтобы проследить за детьми, пока Шура отдыхает. Но что же было в отряде блондина, пока тот следил за младшими? Ответ прост: ничего. Дети просто спали, измученные тренировками и другими нагрузками, но некоторые всё же играли по-тихому в карты на всякие печеньки и сухарики, которые некоторые привезли с собой. Сон час кончился, а значит, пора на полдник, но почему воспитатель не просыпается? Московский решил вмешаться. Он подошёл к кровати в маленькой комнате, и осторожно отодвинув одеяло в сторону, сел рядом с парнем, нежно оглаживая его длинные пряди волос. Вот ведь дурень, даже очки не снял, когда засыпал. Младший долго не держится, он резко просыпается, когда чувствует прикосновения к своим волосам, резко поднимаясь с кровати. —Да-да! Я уже иду. — сонно протараторил Невский, выбегая из вожатской, чтобы собрать детей в строй. Волосы были немного взъерошены, рубашка мятая, а всё тело мягкое, как вата. —Ну иди-иди, Шур. Старший же вздыхает, выходя из чужого отряда, а уже заходя в свой, окидывает светлую комнату грозным взглядом алых очей. —Рота, подъём! — грозно выпалил голос блондина, а когда дети уже построились друг за другом, они наконец-то направились на полдник. Подходя, старший вновь заметил отряд октябрят, которые с восхищением глядели на пионеров, что вот-вот станут комсомольцами. Окинув отряд детей лучезарной улыбкой, он прошёл в здание, так же, как Шура, тщательно следя, чтобы каждый вымыл руки. Сегодня на полдник им приготовили блины. Неожиданно, но очень приятно. А что же попить к блинам? Вишнёвый сок. Казалось бы, многие дети его не особо любили, но всё равно пили, ибо запивать чем-то необходимо. Сытно покушав, дети отправились прямо вдоль тропинки, всё так же пряча головы от палящего солнца под кронами деревьев. Что-то сегодня больно яркое солнце, нужно что-то придумать, чтобы спастись от этой жары. Как раз и речка недалеко, а значит, занятие точно найдётся. Да, и впрямь, детей отправили купаться. Безусловно, отряд Московского и отряд Невского были довольны, в отличии от старших. Александр не сильно-то и любил контакт с водой где-то вне дома, она казалось какой-то мерзкой и грязной, хотя отчасти она и впрямь была грязной, а вот Московскому было всё равно, где купаться. Он наоборот, любил такие места как речки, моря или даже бани. Стоит заметить, что для купания есть также свои правила, которые отряды были обязаны соблюдать. Прочитав их, Шура вздохнул, недовольно хмурясь, ибо всё же придётся быть в воде с детьми, нельзя оставлять их одних. Время летит уже не по минутам, а по секундам, и вот, уже все переодетые и играют в воде, громко хихикая, а Шура же просто держится рядом на воде, не играя особо, а рядом опять отряд Московского нарисовался. Разрешалось купаться одновременно только двум отрядам в течении десяти минут, а потом снова ждут своей очереди. Конечно, топить никого не разрешалось, но Московский, замечая то, что старший особо не играет, а лишь отдельно держится на воде, подплывает ближе, тихо нырнув, а под водой крепко обхватывает стройные ноги крепкими руками, поднимая парня выше. Невский вырывается, дерётся, пытается сбежать, но ничего не выходит, Московский звонко смеётся, кружа над водой младшего, а после вновь роняет в воду. В конце-концов они все закончили купаться. Что же сейчас? Правильно, необходимо проследить, чтобы все дети сходили в душ, чтобы в помещении не было песка. Как бы это ни звучало, Невский просто стоял в коридоре, смотря, кто заходит в душ и выходит, а после детей и сам пошёл помыться. В целом, вечер проходил обычно, из нового Александр мог отметить только то, что жара выдалась аномальная, даже в обморок хотелось упасть. В целом, как сказал Московский, наблюдая за Невским:"Плохому танцору и пол мешать будет». Нет, он не хотел обидеть младшего, просто говорил так в шутку, но и Шура особо не обижался, сам порой огрызается, мол:"На дураков не обижаются», на что и блондин не обижался. Я думаю, не стоит рассказывать об огоньке. Он слишком скучно прошёл, как считал Саша. Просто все рассказали свои истории, держа тёплую свечку в руках, а одна из девочек так подробно рассказывала, что уже Шуре пришлось остановить её короткой фразой:"Пожалуйста, давай следующий». Нет, он не хочет кого-то затыкать просто потому что надоедает слушать, а потому что время сегодня было ограничено, планёрка не заставила себя долго ждать. И впрямь, все дети уснули, а значит, пора идти. Накинув на плечи кардиган, парень вышел из корпуса, направляясь дальше по аллее к вожатскому домику. Ветер приятно поглаживал плечи, одетые в чёрную водолазку с синим кардиганом, а ниже были надеты чёрные брюки, на ногах. Тапочки. Да, когда там все так долго всё обсуждали, было уже не до переобуваний, хотелось лишь быстрее одеться и убежать. Кстати, а вот и домик, он выглядит очень приятно, аккуратно, выкрашен в нежно-голубой цвет. Войдя внутрь, Невский садится за стол, окидывая светлое помещение взглядом, будто выискивая знакомые лица, и ведь найдёт ещё. В любом случае, надо отвлечься и заняться делами, а чтобы длинные локоны не мешались, парень заплетает хвост, закрепляя его чёрной лентой. Хлопок двери, тяжёлые шаги и парень видит знакомое лицо. Михаил Юрьевич. Они встречаются взглядами, но сказать друг другу ничего не могут, блондин лишь тихо садится рядом, внимательно слушая начальника смены. Сидя за столом ничего такого не происходит, а наоборот, хочется даже сбежать от такой скуки и быстрее лечь спать. Сна сейчас категорически не хватает, особенно учитывая то, что вожатые то пол ночи что-то готовят к утру, то что-то другое делают. Говорили, что они занимаются не самыми хорошими вещами, но. Нет. На деле они были слишком уставшие, чтобы хотя бы закурить. Всю свою жизнь в СССР Невский помнил Московского только с сигаретами то во рту, то в карманах, но сейчас он ни одну сигарету не закурил и даже не достал из кармана. Понятное дело, они запрещены, но то, что старший так не поддаётся ломке — действительно повод гордиться. Голос начальника уже начинает сильно бить по ушам, заставляя тело непроизвольно выключаться, в попытке восполнить энергию, но старший лишь толкает в плечо младшего, а когда тот не реагирует, хватает его за руку, на что бывшая столица реагирует резко, вздрагивая. Интересно, что начальник не заметил того, что юноша уснул. Неужели ему настолько плевать? Нет, он просто занят тем, что отчитывает другой отряд. Хотя, сейчас это даже плюс для этих двоих, что внимание к ним нулевое. Крепкая рука осторожно скользит вниз, осторожно обхватывая ладонь Шуры, сплетая пальцы меж собой, а бывшая столица поднимает взгляд серых очей на парня, ничего не говоря, лишь нежно улыбаясь. Эта планёрка прошла хорошо, но что будет с остальными? Благо, сейчас им идти в одну сторону, поэтому, Московский провожает Невского до его корпуса, чтобы тот не потерялся в тёмной аллее. Дорога даже такая спокойная, они шутят, смеются, да за руки держатся, как подростки, которые хотят сбежать ото всех. А вот и корпус, а значит, пора прощаться. Шура уже готовился просто помахать рукой и уйти, но Московский перехватывает ладонь, целуя её, да взгляд алых очей поднимая на парня, сказав тихо: —Ещё увидимся, Ленинград. После этих слов блондин удаляется к себе в корпус, оставляя Александра на крыльце в размышлениях с краснеющими щеками.