Выхлопные газы выходят из трубы машины и спустя пару мгновений она приходит в действие.
Россия любовался пейзажами из окна. Они были однотипные, иногда только расположение домов да людей менялось, но ничего интересного.
Отец сидел на переднем кресле, ведя машину по дороге и что-то там переключая. РСФСРу всегда казались эти махинации сверхъестественными, ведь в школе они пока не проходили тему механики. Кареглазый выпрямил спину, убирая локоть с двери машины, переводя взгляд на стекло, которое отражало серьёзный вид СССРа. В горле ком, но какие то слова всё-таки выдавились:
— Отец, а кто будет на этом мероприятии?
— Кто-кто? Дед Пихто и бабка с пистолетом, — шутя сказал старший, заворачивая в сторону.
— А если без шуток? — Голос был обиженным, как и брови, которые стремительно падали вниз.
— Россия, я по твоему запоминаю всех этих змей да крыс? — Шуточная форма всё ещё не уходила, но мужчина заметно напрягся.
— Ну, хотя бы примерно, что ли… — Россу стало некомфортно и он начал нервно перебирать пальцами, устремя взгляд на них же.
— Если примерно, — русский задумался. — Великобритания — это тот ещё змей, как и его муж Франция. Оба хотят друг другу глотки перерезать, — помолчав пару секунд, он добавил: — кретины.
Зубочистка, которая всё это время находилась в зубах отца русского, заметно начала трещать под напором зубов.
— Королев… стоп, или сейчас сын его делами занимается? Как там его? Япония? — мужчина сморщил лоб в мыслительном процессе. — Та и фиг с ним. Ты просто запомни, что его отец собака сутулая! — Коммунист в улыбке оскалился. Набрав побольше воздуха в лёгкие, продолжил. — И Королевская… та чёрта с два! — Выругался совет. — Италия. Просто Италия, — утвердил тот.
— Он тоже, — Республика помедлила, — плохой?
— Та хер его знает. Отец то гандон и предатель, при чём, что забавно, сразу с двух сторон, но вот что на счёт его сына? — Красный немного призадумался, продолжая вести машину.
— Понял, — тяжёлый вздох и грустный взгляд возвратился снова на стекло.
— Ну и по мелочи там. А, забыл, есть же ещё этот шкет! — Опомнился Совок, ударив себя по голове. — Америка, ну или как он себя называет — Соединённые Штаты Америки.
— Америка?.. — голос, в котором появилась небольшая надежда, наконец сказал то самое желанное имя.
Щёки парня залились бордовым, а глаза, которые недавно залипали на стекло, не находили себе место. Осанка стала не свойственно ровной, а губы сжались, заставляя маленькие клычки прорезать плоть.
Росс сам не понимал своей реакции. Она зародилась ещё в самом начале их первого знакомства. Образ парня, волосы, линии лица, тела и даже манера речи, походка с его жестами!
Всё было сохранено в памяти русского. Казалось, что этот силуэт въелся в его голову. В один момент ему и вовсе начало казаться, что та мимолётная встреча была лишь плодом его воображения, но чужой подарок помогал не впадать в крайности. В каждом прохожем он ищет Штатного и из раза в раз оказывается не правым. Но как же хочется вновь увидеть те бархатные волосы, которые похожи на золото; мраморную кожу с небольшими пятнами, даже эти надоедливые очки хотелось увидеть хотя бы раз!
Некоторые, знающие об его встрече со звёздным, били в колокола, говоря: «Бездарь, что влюбился по уши в капиталиста» и что от
неё уже никуда не спрячешься. Россия отвергал все попытки приобретённой заразы совратить разум юного комсомола, которого порабощали собственные мысли и фантазии. Он всё ещё твёрдо стоял на своей позиции, опровергая в ответ: «Да это просто мой радар хороших людей указывал на США и ничего более!»
Кого он пытается обмануть?
Максимум только свой девственный разум, что после встречи с теми белоснежными руками, которых украшали тёмные «кляксы», уже извращался.
— Ага, он со своих родителей только самое худшее и взял: лживый и лестный язык подстать Крысе и Змее, и такие же острые зубы, которые могут вонзиться тебе в спину. Так ещё и капиталист, — Советы заглушил машину и повернулся к сыну, что сидел, как по стремянке. Такое поведение, конечно, удивило, но негативной реакции не последовало.
— Ты там чё, влюбиться уже успел? — Тон хоть и был шутливым, но брюнет знал, что если промахнёшься ответом, то наказание будет хуже, чем ссылка в Сибирь.
— Н-никак нет, — краска с лица ушла, а сам парень уже выходил из машины.
Его провожал гордый взгляд отца, в котором также читалось: «Ты будешь таким же, как я». Взор давил на нервную систему молодого коммуниста, но поделать с этим он ничего не мог.
Отец последовал примеру сына и вышел из машины, закрыв свою «ласточку». Он в последний раз посмотрел на чудо техники и перевёл взгляд на Росса, который, в свою очередь, не мог отвести взгляд от тёмной тонировки отцовского автомобиля. Блики игриво переливались, будто дразня бывшего пионера, ещё больше привлекая его внимание. Казалось, они догадывались, что самая заветная мечта Росса — это порулить машину, но без умения вождения это было невозможно. Именно поэтому комсомолец стойко сопротивлялся искушению!
— 좋은 아침, 소련! — Высокий и громкий голос послышался позади отца.
На лице СССРа расцвела приятная улыбка, и, казалось, Россу посчастливилось увидеть её, ведь отец искренне улыбался только по праздникам, да и то только на Девятое Мая.
Повернувшись к источнику звука, Рсфср наконец-то смог разглядеть фигуру.
Это был парень низкого роста, но уж точно выше брюнета. Чёрные, как смола, волосы, которую украшала военная фуражка тёмно-зелёного цвета. На околыше же был нарисован длинный ленточный флаг, состоящий из синих, белых и красных оттенков. Кожа была слегка смуглой. Внимание России забрали только узкие глаза подошедшего, от чего парень был весьма удивлён.
— «Да как он через них видит?!» — Было в мыслях у брюнета.
Зрачки тоже, как и волосы, чёрные. Тонкий нос с губами заставляли ассоциировать парня с инопланетянами, которых постоянно крутили по телеку. Мужчина одет был в вовенную форму тёмно-зелёного цвета. На одном плече красовалась накидка, а на груди, где сердце темноволосого, виднелись разные награды, которые на солнце красиво переливались. Ремень на поясе с самими штанами, что уходили в чёрные берцы. Больше всего мальчика удивили длинные уши, которые при малейшем звуке дёргались, хоть хвост, слегка виднеющийся из-под длинной накидки, тоже забирал не мало внимания.
— Доброе-доброе, КНДР, — Союз потянул руку для пожатия.
— 나는 당신이 당신의 아들을 데려온 것을 봅니다. 당신은 모든 카드를 표시 하시겠습니까? — Корея в ответ пожала руку, переводя взгляд на младшего в их компании.
— Ты прав. Хочу вновь разочаровать этих поганок, — СССР показал все своих сорок четыре зуба, которые были чуть-чуть запачканы сигаретным налётом.
— 언제나처럼, 당신은 흥미로운 표현이 — подметил Северный.
Эльф достал из кармана жакета золотые часы с длинной цепочкой. Его взор слегка удивлённо распахнулся. Спрятав всё обратно, Корея сказал. — 이제 가야 해
Росс от слова совсем не понимал их диалог. Слова со стороны отца ещё были ясны, как басни Крылова, а вот изрекания некого КНДР полностью вводили в ступор — это как детсадовцу дать прочесть «Война и Мир» на древнегреческом языке.
Союз, тяжело вздохнув, постучал ладонью по спине Республики, намекая, что они уже должны идти. Они побрели за Северным.
— Папа, — неосознанно младший позвал того.
— Я слушаю, — отозвался отец, не прекращая диалог с пришельцем.
— А где Китай? Просто ты всегда с ним был, по крайней мере, насколько я помню.
Страны резко остановились. На лице Кореи появился холодный взгляд. Он будто бы уже кричит, что это была фатальная ошибка Республики. Медленно устремив взгляд на сына, коммунист твёрдо и чётко поставил точку в теме:
— Не твоего ума дело.
От столь строгого голоса мурашки пробежались по всему телу России. Сердце начало бешено стучаться, а живот скручиваться, будто бы с утра он ничего не ел. Все эти признаки намекали лишь на одно — на страх последствий сказанного.
Спустя пару минут напряжённого молчания, ходьба возобновилась.
***
Огромное белое помещение, украшенное красивыми окнами в стиле мозаики, каждое стекло которой показывало особое историческое событие. Огромные колонны были расставлены по периметру комнаты. Они были украшены цветами и золотыми вставками. В местах, где не было стекол, находились большие портреты английской семьи или же главных союзников хозяина дома — Великобритании.
Прямо по середине комнаты стояла красная дорожка и как Россия понял, ему нужно будет пройтись по ней.
— Отец, — заикнулся РСФСР.
Страх пробирал до костей. Республика слышала даже за закрытыми дверьми, сколько стран, Империй, Республик и городов стояли и ждали. Впервые в жизни на бедного мальчишку будет смотреть столько мерзких, осуждающих, а может, добрых и ласковых глаз. Стены как будто давили. Россия нервно потянулся к шее, став нервно пошкрябывать по ней и бегая глазами по окружающей обстановке.
Даже с осознанием, что там также будут союзники отца, всё равно вся ситуация нагоняла панику.
Рвотный позыв от густого запаха едких духов смешивались с запахом еды и цветов в помещении. Брюнет закрыл рот рукой, дабы не нароком не запачкать мраморный пол. В глазах темнело, а голова жутко гудела и кружилась.
— Да? — Совершенно безразличный на тон Союза добил Россию.
Парень посмотрел на того, в чьих глазах читалось спокойствие и непоколебимость, но Советы резко изменился, как только увидел состояние сына.
— Ты издеваешься? — Он зашипел, чтобы не привлекать внимание окружающих. — Если будешь так отвратно выглядеть в зале, то опозоришь меня перед всеми воплощениями! — Давление со стороны отца увеличивалось с каждой секунды.
Росс в надежде получить помощь от третьего взрослого, судорожно перевёл взгляд на дальше стоящего субъекта, но его там не оказалось. Испарился? Исчез не оставив ни следа? Просто бросил бедное дитя на произвол судьбы?
Он прекрасно понимал, что скорее всего, Северному нет и дела до семейных разборок, а если и было, то он явно встал бы на сторону союзника, чем за какую-то шестнадцатилетку, которую и видит то впервые в жизни. Но это не мешало детским обидкам проникать в и так не до конца созревшую психику.
Сглотнув горячую слюну, Руслан перевёл взгляд на дверь, которая максимально отталкивала просто видом от себя.
— Когда тебя будут представлять, то ты должен обязательно показать к какому виду относишься, — пояснял сейчас совершенно неважное для России Советы.
Не дождавшись положительного ответа от сына, тот открыл дверь, быстро заходя и закрывая за собой.
— Опять ты оставляешь меня одного, — пробормотал тот, обнимая себя руками в надежде найти хотя бы в себе свою опору.
***
— Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика! Старший сын Союза Советских Социалистических Республик и по совместительству его наследник!
Огромные двери открылись перед Россией. Свет ударил в глаза триколора, вынуждая зажмуриться и скинуть для общественности реакцию на глупое освещение, а не на тягучие неприятные ощущения от прошедших шепотков по всему периметру.
Множество глаз пронзили тело Республики. Они досконально изучали всего его, пытаясь своими мерзкими взглядами проникнуть в самую душу комсомола и сожрать изнутри, оставив только кости. Максимум, где они останавливались, так это на хвосте с ушами, будто бы проверяли настоящие они или же подделка.
Россия тяжело вздохнул, пока тяжесть на груди оседала ещё сильней. Она была настолько невыносимой, что всеми клетками тела тот желал упасть замертво.
Поправив осанку, бывший пионер и нынешний наследник сделал первый шаг.
Второй.
Третий.
Четвёртый.
И вот он уже прошёл тридцать пять шагов и да, он их считал, дабы успокоиться, и, на удивление, это и вправду помогло.
Волчьи уши стремительно поднялись вверх, пока хвост был опущен, лишь иногда вздрагивая от напряжения.
Никто не мог определить эмоции парня, что было ему на руку, — спасибо воспитанию в котором один шаг вправо, другой шаг влево — расстрел, — не часто встретишь оборотня с такой свежей кровью, как у РСФСРа.
Красная дорожка уже была вся в пыли — сразу видно, что по ней уже успели пройтись и другие наследники. Мысли, что те, кто на него сейчас смотрят, тоже волновались, как и он сейчас, успокаивали.
По середине данного ковра было выделено отдельное круглое место, куда вставали все наследники и представляли себя. Росс досконально вызубрил правила данного мероприятия, поэтому не стушевался и подошёл к нему.
Повернувшись ко всем воплощениям лицом, парень ещё минуту собирался с мыслями. Еле слышно вздохнув, он начал свою речь:
— Добрый вечер, субъекты, моё имя — Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика. Я являюсь старшим сыном Союза Советских Социалистических Республик. Я, как будущий наследник территорий, клянусь, что буду хорошим правителем: буду прислушиваться к своему народу и буду сотрудничать с теми, кто ко мне с добром повёрнут, — легко и просто, ведь эти слова нужно было просто выучить. За день-второй даже самые младшие республики Союза смогли рассказать данный текст без запинки.
По кругу всё ещё была тишина, но кто-то из толпы начал хлопать и за ним же последовали другие. Гул от хлопанья стоял очень сильный, казалось, что если Росс присоединится к ним, то все исторические мозаики, хранящие в себе столько воспоминаний воплощений, потрескаются.
Этот балаган продолжался недолго, лишь одну минуту, но за это время Россия уже успел понапридумывать кучу неправдивых историй, начинающихся с того, что его приняли, и заканчивая тем, что это специальный сигнал для инопланетян, после которого его заберут на свой борт. Комсомол сейчас был бы даже не против этого, хоть в детстве и боялся их.
Новое название страны выскочило из уст ведущего, из-за чего бывшему пионеру пришлось уйти с красной дорожки.
Тяжёлый вздох и на лице волка появилась лёгкая улыбка. Самое страшное уже позади, а сейчас осталось просто завести разговор с какими нибудь городами, областями, Республиками — и дело в шляпе. Такому плану Россия хотел придерживаться до конца праздника, но, видимо, карты решили иначе и взор кареглазого сразу же устремился на блондинистые, до ужаса знакомые и любимые волосы. В туже секунду из уст выскочило самое заветное и желанное имя:
— Соединённые Штаты Америки!
