***
Мо Сюаньюй лежал на постели, пристально глядя на дверь и стараясь даже не шевелиться, чтобы не издавать лишних звуков. Уже ночь, но он даже не планировал спать, пока… Раздался тихий стук, и юноша буквально побежал к двери, тут же её открывая. У него не было сомнений насчет того, кто решил прийти так поздно. И он не ошибся. — Хех, брат, нельзя же открывать, даже не спросив… Мэн Яо прошёл внутрь. Уголки его тонких губ были слегка приподняты в вечной улыбке. Каждый раз, глядя на неё, Сюаньюй чувствовал, что готов расшибиться, лишь бы эта улыбка всегда сияла на любимом лице. — Но я же знал, что придёшь ты. В ответ на эти слова Цзинь Гуанъяо бросил на него странный взгляд, который недостаточно умный и не разбирающийся в людях Сюаньюй не смог полноценно понять. Но, кажется, брат был доволен, судя по тому, как он по-доброму усмехнулся. Яо сел на кровать и принялся стягивать с себя одежду, но младший тут же одернул его. — Н-не надо! Я… Я сам хочу. Цзинь Гуанъяо снисходительно покачал головой, но возражать не стал. Сюаньюй подошёл к нему, садясь на колени перед кроватью, и немного замедлился, раглядывая возлюбленного. Тот всегда смотрел на него так, словно наблюдал за глупым ребёнком или милым щеночком, требующим внимания. Пожалуй, это действительно было так? Мо Сюаньюй всегда смотрел на своё божество взглядом преданного пса, ожидающего похвалы от хозяина. И всё же, ждать Яо не любил, а потому уже через десяток секунд подросток снял с Гуанъяо верхнюю одежду. Юноша уткнулся в его шею, вдыхая сладкий запах масел и стягивая нижнее одеяние. — Ты принял ванну? — Разумеется, — Мэн Яо положил руку на его затылок, а затем слегка нахмурился и оттянул чужую голову назад, — Надеюсь, ты тоже, иначе… — К-конечно, А-Яо… — слегка дрожащим от нетерпения голосом прервал его Сюаньюй, перехватывая чужую ладонь и начиная целовать длинные пальцы. — Конечно… Расцеловав изящную ладонь, Мо Сюаньюй прижал её к своей щеке, вызывая у любимого тихую усмешку. — Я довольно сильно устал за сегодня, так что можешь взять всё на себя. Младший тут же раскраснелся до кончиков ушей. Его бог позволил взять себя! Цзинь Гуанъяо, как он узнал ещё в их первую ночь, любил контроль и власть, так что почти всегда брал его и не позволял менять позиции. Но сегодняшняя ночь стала исключением. Всё ещё сидя на коленях, Мо Сюаньюй отпустил его руку и перехватил чужую небольшую ступню, тут же поднося её к своему лицу. Он поцеловал лодыжку и, высунув кончик языка, облизнул ногу от щиколотки до самого колена. А только он дотронулся до внутренней стороны бедра, как тут же почувствовал несильный удар в плечо. Рано. Пока не дозволено. Он прижался щекой к ступне, которой брат его и стукнул, и потерся об неё. Одна только возможность прикасаться к своему божеству казалась даром свыше, и Сюаньюй был готов хоть расцеловать и облизать ему ноги. Чем он сейчас и занялся. Массируя пальцы и облизывая щиколотку и чуть выше неё, Сюаньюй посмотрел на лицо брата. Всё то же снисходительное выражение, но теперь глаза были чуть прикрыты, а на щеках расцвёл очаровательный румянец. Это хороший знак. Ему нравится. Закончив с ногами ниже колен и всё ещё не получив разрешения на то, чтобы прикоснуться к тонким и соблазнительным бёдрам, Мо Сюаньюй положил руки на плечи и уткнулся носом в тонкую шею, принявшись облизывать и целовать уже её. — Укусишь — будешь наказан… — тихо произносит Цзинь Гуанъяо, тут же прерываясь на рванный вздох. — О-ох, А-Яо… Т-ты же знаешь, что я-я т-только за… — со всей искренностью отвечает Мо Сюаньюй, проходясь языком от шеи до плеча. — Хах. В самом деле… Схватив его за волосы, Яо вынудил его отодвинуться, так и не дав полноценно насладиться своей шеей. Он положил обе руки на чужие щеки, заглядывая в глаза, наполненные почти щенячьим, преданным выражением. — Хороший мальчик. Сразу после этой фразы он откинулся назад, на постель, вынуждая младшего нависнуть над ним. Тот провёл одной ладонью по чуть влажным волосам, а вторую положил на соблазнительную грудь, продолжая поглаживать её, пока не раздался мягкий голос: — Можно. Он тут же припал к его груди языком, облизывая соски и слегка оттягивая их губами. Довольные, томные вздохи со стороны любовника казались лучшей наградой из возможных. Закончив ласкать эту часть тела, Мо Сюаньюй опустился ниже, проводя языком по животу и задерживая взгляд на уже вставшем члене. Так и хотелось облизнуть его, взять в рот, приласкать… Сделать всё, лишь бы брату было приятно. И к счастью, его бог смиловился над ним. Яо чуть двинул бёдрами, так и намекая, чем следует его единокровному братцу заняться сейчас. Взгляд младшего наполнился бесконечной любовью и обожанием. Он взял в рот небольшую головку, посасывая её и активно облизывая язычком, то лишь поглаживая, то надавливая кончиком на уретру. Собственный член уже невыносимо ныл и желал внимания, но Мо Сюаньюй подарил всего себя лишь любимому гэгэ и заботился только о его удовольствии. — А-ах~… Х-хорошо… Молодец~, — чуть дрогнувшим от возбуждения голосом похвалил Цзинь Гуанъяо, а затем развёл ноги пошире. — Можно. После этой фразы младший чуть ли не с цепи сорвался. Он положил обе ладони на тонкие бедра, поглаживая их нежными движениями. Чуть приспустившись на постели, принялся расцеловывать мягкую кожу, ласкаясь об неё носом, щекой и иногда облизывая. — Люблю… Люблю, люблю, люблю… Я так сильно тебя люблю… Гуанъяо не ответил, лишь снисходительно хмыкнул и закрыл глаза. Он никогда не отвечал. Мо Сюаньюй не настаивал. Он радовался тому, что есть. Как бы ни было грустно, пришлось оторваться от желанного тела, дабы достать из тумбочки небольшую бутылочку с маслом, уже почти пустую. Вылив густую жидкость на пальцы, Мо Сюаньюй поцеловал Яо в шею и ввёл один в его задницу. — М… Погладив возлюбленного по красной щеке, он ввёл ещё один. Язык прошёлся по мягким губам, и Цзинь Гуанъяо с отвращением поморщился и отвернул голову. — Ты только что этим языком мой член лизал. — Но ты ведь помылся? — Гм. Сюаньюй хихикнул в ответ на его хмурое выражение лица, и сделал несколько плавных толчков пальцами, вырывая томный вздох. Масла было достаточно, чтобы не было больно, к тому же сам диди был очень аккуратен в своих действиях. Не хочет же он навредить своему божеству? Наблюдая за томно дышащим братом, Мо Сюаньюй мечтал о том, чтобы только он один видел его таким. Чтобы Гуанъяо сладко постанывал лишь под или над ним, обнимал так только его, обнажался лишь перед ним. И отчего-то ему казалось, что это действительно так… По крайней мере, он точно хотел в это верить. Под разочарованный вздох пальцы покинули чужое лоно, и Мо Сюаньюй наконец-то стянул с себя нижнее одеяние, при этом не отрываясь от тонкой шеи, расцеловывая каждый дюйм нежной кожи. Яо перевёл дыхание и сомкнул лодыжки вокруг его поясницы. — Можно. Повторять не пришлось. Младший вылил на свой небольшой член побольше смазки, а затем принялся аккуратно входить. Он остановился, когда вошёл полностью, давая старшему привыкнуть. Всё же Мэн Яо крайне редко занимал принимающее положение во время их ночных свиданий. Словно в знак того, что всё в порядке и он может продолжать, тот обнял его за шею и уткнулся в плечо. Перед тем, как сделать новый слабый толчок, Сюаньюй уткнулся носом в тёмные волосы, шелковистые и очень мягкие на ощупь. Погладил объект обожания по затылку, а затем тёплая рука перешла на макушку. Цзинь Гуанъяо любил контроль и власть. А ещё Мэн Яо любил, когда с ним были нежны и ласковы. Мо Сюаньюй сохранял медленный темп, пока целовал приятно пахнущие волосы, едва ощутимо прикусывал зубами мочку уха, оглаживал не слишком широкие и не слишком узкие плечи, поглаживал пальцами тонкую талию. Шептал слова любви и почти что со слезами на глазах говорил, как он его обожает. Ты такой красивый. Ты такой обаятельный. В мире нет никого лучше тебя. Я очень сильно тебя люблю. Я всегда буду тебя любить. Пожалуйста, позволь мне. Я обещаю, я не разочарую тебя. Цзинь Гуанъяо никогда не отвечал. Он в целом не произнёс ни единого слова, пока не кончил через продолжительное время от неторопливых ласк. — О~ох… Боже… Мо Сюаньюй с разочарованным вздохом вышел из него. Ему было мало всё ещё мало, член остался таким же твёрдым, каким был в самом начале, и он надеялся, что старший смилуется над ним. — Гэгэ… В ответ тот лишь закрыл ему рот рукой, однако обнимать второй не перестал. Яо уткнулся в его плечо и молчал, словно рассуждал о чём-то или желал насладиться моментом. Мо Сюаньюй лишь погладил его по голове и убрал одну из прядей волос за ухо с лёгкой улыбкой. Почти волшебная тишина продолжалась пару минут, пока вдруг Цзинь Гуанъяо не убрал руку с его рта и не вынудил перевернутся. Теперь уже он нависал сверху, и со своей привычной улыбкой глядел в глаза, смотрящие на него с такой преданностью, с таким обожанием, с каким, пожалуй, никто никогда не смотрел. — Я передумал. Я хочу взять тебя. Сердце Сюаньюя подпрыгнуло, и он не сдержал счастливого вздоха. — Прошу тебя, брат… — жалобно произнёс он, разводя ноги в стороны. И вновь эта усмешка, качание головой и снисходительное выражение. Он никогда не мог его понять. Пытался, правда. Но так и не смог, пусть и мечтал об этом столько времени. Дальнейшие события прошли словно в тумане. Мо Сюаньюй отрывисто помнил, как брат смазал его, как вошёл. Помнил тяжелое дыхание у себя над ухом. Но всё же мало что запомнил. В памяти отложилось лишь то, как Мэн Яо потом оделся и направился к двери на чуть дрожащих от усталости ногах. Как он откликнул его. — А-Яо… Тот обернулся к нему и с едва приподнятыми в улыбке уголками губ наклонил голову в бок. — Ты… Ты когда-нибудь останешься со мной до утра? Чтобы мы заснули и проснулись вместе… Молчание. Цзинь Гуанъяо никогда не отвечал. Дверь закрылась.***
— Брат! Отчаянный крик. — Да как ты смеешь называть его братом! — Извращенец! — Сумасшедший! — Фу, мерзость! Слушая все эти обвинения в свой адрес от старейшин и адептов, Мо Сюаньюй неверящим взглядом посмотрел на Цзинь Гуанъяо. На его лице не было привычной улыбки. Он больше не смотрел снисходительно. Сейчас он казался хмурым, немного опустошенным, и Сюаньюй никак не мог понять, о чем думает его божество. В конце концов, они никогда друг друга не понимали.