…
– Витя, хочешь пойти со мной? – Отец стоит у зеркала, поправляя воротник рубашки. – Сегодня мой дорогой друг будет со своими детьми. Некому было их оставить. – Вы уверены, что стоит, отец? – Ребенок стоит в дверях, наблюдая за родителем. – Конечно. – Мужчина бросает на сына взгляд. Холодный, пустой, и улыбка такая же, наигранная. По спине бегут мурашки. Цветы уже давно отцвели, близится конец августа. Скоро сборы урожая, приготовления к долгой, холодной зиме. Витя прячется за отцом, смотря полными интереса глазами на мальчика напротив, что держит родителя за руку. Здесь должны быть еще две дочери, но они уже нашли себе тему для разговора и убежали в дом – для них беседа за книгами, в тишине и прохладе приятнее, чем ветер и солнце. – Сынок, нам нужно поговорить без лишних глаз. – Александр гладит Витю по голове, даже не смотря на него, он улыбается мужчине напротив. – Последи за нашим гостем, пожалуйста. Виктор активно кивает и берет мальчика за руку, чтобы утянуть куда-то вглубь сада, туда, где им ничего не будет слышно. Только на приличном расстоянии, в окружении яблоневых деревьев, царский сын наконец отпускает нового знакомого. – Думаю, здесь уже можно остаться. – Мальчик чуть смущается, смотря в чужие глаза, ему тяжело налаживать контакт. – Я Витя, а ты? – Феликс.. – Отвечает юный ариец робко. – Мы будем друзьями?…
– Наверное, я лучше не буду мешать вашей беседе. – Виктор поднимается, а после тихо кланяется, с трудом вспоминая тот этикет, которому его учил отец. – Хорошего дня. – Береги себя, мальчик мой. – Александр улыбается по-настоящему, его глаза теплые. На сердце становится тепло. Следующие несколько дней мужчина проводит во встречах со старыми друзьями, беседах с сестрой, только редко удается поговорить с отцом один на один – тот постоянно в чьей-то компании, а особенно часто, в компании немногословной пташки. Хотя, кажется, Тадеуш не разговаривает с детьми Александра потому, что просто не знает, что им говорить. Никто его не осуждает. Виктор наблюдает за тем, как дела у его детей. Они недолго горевали о смерти отца, было совсем не до этого, появилось очень много проблем. Сейчас у каждого из них противоречивое состояние – с одной стороны, они хотели самостоятельности, а с другой, тяжело осознавать, что не к кому обратиться за советом и помощью. Витя с улыбкой наблюдает за тем, как они сталкиваются с трудностями и решают их. Его детки так сильно выросли. Он будет сильно скучать. А вскоре происходит встреча, которой Витя долго избегал. В один из вечеров он набрел на берег реки, который был знаком ему с детства. Он ожидал, что будет там один, в такой то час, но наткнулся на неожиданную компанию. У берега, сидящего в траве с альбомом и карандашом в руках, Виктор увидел его. Друга детства, мимолетную влюбленность молодости, худшего врага зрелости. Это был великий и ужасный Третий Рейх, но в памяти Вити – малыш Феликс, любящий рисовать, смеяться и сливы, конечно же. У мужчины появилось смешанное чувство, с одной стороны, разум злился и твердил, что никогда больше не хочет видеть этого подлеца. А сердце стучало быстро-быстро при одном виде. – Витя? – Голос немца звучит напугано, так, что очевидно, встречи он тоже не ждал. – Феликс. – Получается как-то слишком холодно. – Даже забыл, что ты здесь. – А, да.. – Парень поспешно захлопывает альбом. – Не хотел тебя тревожить. Я слышал от дедушки, что ты здесь, но.. у нас же совсем нет поводов для встреч. – Верно, нет. – Несмотря на слова, Виктор медленно подходит и садиться немного поодаль собеседника. Они молчат, совсем не понимая, какие слова можно подобрать. Гнев, сожаление, скука, обида, все это смешивается в один клубок чувств. Невольно, оба вспоминают, что часто убегали на эту реку, когда их отцы были заняты друг другом.…
– О, смотри! – Маленький Витя резко садится и хлопает руками, что-то поймал. – Вот! – Фу! – Феликс отходит на шаг, когда друг показывает лягушку в своих руках. – Брось ее, ты не знаешь, где она была! – Тут и была. Это их дом. – Мальчик отпускает испуганную лягушку на землю. – А ты просто брезгливый и нежный! – Может, и так, зато целее буду. Идем уже, чего на одном месте торчать! Они бегут ближе к реке, пробираясь через траву. Витя моет руки от грязи, а Феликс наблюдает за мальками в водной ряби. Дети стоят на несколько гнилом причале, который уже давно не ремонтировали и, возможно, сделали еще при дедушке Виктора. – Вода теплая! – Мальчик улыбается, продолжая болтать руками в воде. – Холодная.. – Отвечает Феликс, садясь рядом и трогая тоже. – Совсем неприятно. – Неженка! – Мальчик улыбается, брызгая друга, тот недовольно кричит. В итоге они плескаются до тех пор, пока Феликс не падает с причала в воду. Он не зол на друга, но напуган, что отец будет сильно ругаться. В итоге Витя, даже не спрашивая мнения арийца, выгораживает его перед Вильгельмом. Мужчина смотрит на рвение мальчика с некоторым замешательством, ведь на самом деле, не собирался ребенка ругать. Это был первый раз, когда Виктор услышал смех друга своего отца.…
– Причал совсем развалился. – Прерывает тишину Феликс, смотря на одну несчастную доску на берегу. – Но, кажется, его починка никогда и никому не была нужна.. – Отец хотел что-то сделать после того случая, как ты навернулся. – Виктор тоже смотрит на воду, наблюдая, как в ней отражается закат. – Но не нашел времени. – О, я даже и забыл об этом. – Немец тихо хмыкает. – Помню, как отец разговаривал с Франци после того случая.. ты правда его удивил. Ну, а еще я болел несколько недель. Вновь тишина. Солнце уходит все дальше за горизонт, начинают появляться звезды. Феликс уходит тихо, стараясь не потревожить старого друга. Немца мучают тихие сомнения, но он оставляет их в себе. Они встречаются еще несколько раз, но каждый раз мимо ходом. Здороваются тихо, разбегаются быстро. Видно, что Феликса тянет к мужчине, а Виктор не может это принять. Его продолжает метать между сердцем и разумом: хочу к нему, но он ударит меня в спину. Вдруг он изменился? Но могут ли такие, как он, измениться? Мужчину мучают вопросы без ответов, он вновь теряет сон, а все из-за какого-то проклятого немца. Достал даже после смерти. – Завтра вечером, я хочу, чтобы ты присутствовал на приеме. – Александр сидит напротив сына, наконец они могут поговорить один на один. – Тебе нужно развеяться. – Развеяться? В такой обстановке? – Виктор скрестил руки на груди, покачав головой. – Я слышал, ты уже многих позвал. Даже дедушку. Ты знаешь, я не смогу расслабиться в огромной компании. – Мне нужно рассказать кое-что невероятно важное. – Он улыбается сыну. – Но я хочу, чтобы это услышали все. – Тогда, выбора у меня особо нет. – Мужчина встает. – Ладно, я приду. – Ох, чудно, милый мой. – Монарх просиял улыбкой, Вите на момент аж захотелось щурится от яркости. – Только, сделай что-нибудь со своим внешним видом. Собралось действительно много гостей. Виктор помнит балы, которые отец устраивал в его детстве – шумный, огромный зал. Сейчас все похоже, отличие только в том, что не оказалось особого дресс-кода, как раньше. Это место похоже на пестрый маскарад разных эпох. В какой-то мере, так даже интересней, можно взглянуть на тех, кто жил гораздо раньше. Мужчина неохотно ввязывается в беседы, ему все это никогда особо не нравилось. Впервые Вите удалось увидеть дедушку, правда, больше десяти минут он с ним не выдержал, вообще не понял, что тот пытался ему сказать. Виктор наблюдал за отцом, что шатался по залу от группы к группе. Всегда его сопровождал тихий поляк, за все это время не было видно, чтобы он хоть что-то сказал. Когда отец задержался в толпе наследников Римской Империи, к Вите подошла сестра. Она выглядела великолепно, в новом платье нежного цвета, что сильно подчеркивало ее глаза, с пышной прической и изящными украшениями. Мужчина не смог сдержать улыбки. – Выглядишь неотразимо. – Виктор целует ее руку, чем заставляет девушку хихикать. – Как проходит вечер? – Все прекрасно, плодотворно поболтала с нашей семьей. Правда, тяжеловато понимать совсем древних представителей.. – Женя окинула взглядом брата. – Тоже выглядишь неплохо. Отец заставил так вырядиться? – Да, было некуда деваться. – Он пожал плечами. – Совсем не в моем вкусе, но ради такого важного вечера можно и потерпеть. К слову, ты знаешь, почему отец так настаивал на нашем присутствии? – Не знаю. У него есть важная новость. – Евгения находит родителя взглядом, тот продолжает смеяться и обольстительно улыбаться в толпе. – Разве ты жалеешь, что пришел? – Нисколько. Здесь не так плохо, как я ожидал.. Их беседу прервал звон. Несколько присутствующих ударяли по бокалам приборами, чтобы привлечь внимание. Когда гул в зале утих, Александр в центре зала раскинул руками. – Прошу прощения, что так бестактно прерываю ваши беседы. Я хотел выразить безмерную благодарность всем за то, что вы пришли. Без вас этот вечер был бы не так прекрасен. – Мужчина улыбается, делая небольшую паузу, похоже, собираясь с мыслями. – Как многие поняли, я не просто так собрал здесь тех, кто дорог моему сердцу. Каждый из вас в этот вечер здесь, потому что мы хотели сообщить важную новость… – Вечно он свои речи растягивает. – Тихо негодует Виктор. – …Я объявляю о свадьбе. – Александр мгновение молчит, слушая, как по залу проходят вздохи удивления. – Я и Тадеуш решили наверстать упущенное, раз возникла такая возможность. – Возмутительно! – Подскакивает со своего места отец Александра, Василий. – Какой черт тебя одурманил, что ты решил связать свою жизнь с этим?! По залу проходит волнительный гул. Поляк открывает рот, желая что-то сказать, но будущий супруг останавливает его. Саша медленно подходит к отцу, мерит его холодным взглядом. – Я в здравом уме, батюшка. – Мужчина опускает голову, чтобы глянуть в глаза родителя. – Ваши разрешения мне не нужны. – Никакого уважения к отцу! – Василий хмурится, смотря на сына, что выглядит весьма невозмутимо. – Ты позоришь весь род. – Поговорим наедине, батюшка. – Александр слушает, как по залу вновь проходит тревожный гул. – Сейчас вы тоже всех позорите. Мужчины действительно уходят на улицу. В помещение возобновляются диалоги, но Виктор в них не вслушивается, а смотрит на сестру, что тоже немного шокирована. – Я всего ожидал, но такое объявление.. – Витя потер лоб. – Еще и при дедушке! Это было смело. – Женя складывает руки на груди, похоже, волнуясь. – Простите, что так получилось. – Внезапно появившийся рядом Тадеуш заставляет их вздрогнуть. – Мы были готовы к сцене. Иначе было никак. – Да уж, наверное, у дедушки совсем в голове не укладывается, как вы могли поладить настолько.. – Девушка неловко улыбнулась. – Вы сами в порядке? – Да, все прекрасно. Я уже давно отпустил мысли о прошлом, сейчас меня волнует только настоящее. – Он скрестил руки на груди. – Даже если Александр не сможет убедить отца, мы не отступим. – Очень на него похоже. – Виктор кивает. – Примите поздравления. – Спасибо. – Тадеуш слабо улыбается. Александр возвращается спустя час, уже без отца. Всем он объявляет, что волноваться не о чем, а Василий устал и отправился домой. Вечер продолжается, Саша вновь занимается беседами, принимая поздравления и воодушевленные речи. Ближе к глубокой ночи Витя сильно устает, потому решает, что пришло время уйти. Он находит отца в компании трех немцев, каждый, кажется, перебрал: Рафаэль сидит, опираясь головой на руку и просто вслушивается, хотя глаза его смотрят в одну точку. Вильгельм еще кое как держится, хотя видно, что его тянет упасть на стол так же, как сына – Феликс лежит лицом вниз, что-то бормоча. Только Александр лучезарно улыбается. – Сынок, я удивлен, что ты еще здесь. – Саша улыбается, похоже, находясь в очень приподнятом настроении. – Как ты? – Устал, хочу домой. – Витя окидывает взглядом присутствующих. – А эти?.. – Все пока хорошо. Но.. – Мужчина замолкает, вслушиваясь в то, что ему на ухо начал шептать Рафаэль. – Да, верно. Милый, ты не мог бы довести Феликса домой? – Я? – Виктор смотрит на парня на столе, чуть морщась. – Нашел кандидата, больше просить некого? – К сожалению. – Саша вновь смотрит на сына мягко. – Всего раз, милый. Тебе даже не нужно с ним говорить, он все равно не в состоянии. Да и вряд-ли вспомнит, как домой попал. Витя вздыхает, качая головой, но не может отказать. Он с трудом заставляет парня встать, прощается и вместе с ним идет на улицу. Идти не очень далеко, но с таким состоянием, как у Феликса, передвигаться весьма тяжело. На полпути они останавливаются. Виктор молча держит парня, что что-то лепечет, его пьяный бред весьма сложно разобрать. Мужчина снова испытывает смешанные чувства, смотря на друга таким: он нежен, мило улыбается, что-то ласково шепчет. Сердце трепещет, из-за чего он хочет продолжить путь, но Феликс к нему жмется. – Нет, не отпускай.. – Он краснеет, прижимаясь. – Я люблю тебя!.. – Не мели чепухи! – Витя смущается, чувствуя, что не должен был это слышать. – Ты ужасно пьян. Идем уже. – Мне.. – Он почти не открывает глаза. – Ужасно холодно.. Витя тяжело вздыхает, снимает с себя пиджак и укутывает немца. Одежда слишком большая, но кажется, парень совсем не смущен этим. Они неспешно доходят до дома, на первом этаже которого горит свет. Виктор стучит и неловко улыбается, когда ему открывает хрупкий на вид мужчина. Его он плохо помнит, кажется, это Франциск, любимый Вильгельма и по совместительству второй отец Феликса. – Ох, как неожиданно. – Мужчина смущается, чуть улыбнувшись. – Что с Филей? – Он пытался перепить моего отца. Плохо вышло. – Вашего отца? – Франц чуть озадачен. – Какой ужас.. Мужчина осторожно забирает сына из чужих рук, хотя тот скулит и явно не хочет выбираться из теплых объятий коммуниста. – Большое вам спасибо, что позаботились о нем. – Без проблем, правда, ждите еще двух в таком состоянии. Кажется, такая новость совсем выбивает Франциска из колеи. Виктор спешит попрощаться и уйти, совсем забыв, что не забрал пиджак. Проходит больше недели перед тем, как Витя оказывается у этого дома вновь. В этот раз его встречает Кристиан, по-доброму улыбаясь. – О, мы тебя ждали, заходи! – Он кивнул головой ко входу. – Да я ненадолго.. – Говорит Витя, но все же заходит. Внутри тихо, дом полупустой. В комнате, куда Крис заводит гостя, просторно и светло. Длинные шторы опускаются на пол, тюль чуть тревожит теплый ветер из открытого окна. В одном из кресел сидит Франциск с книгой в руках, он улыбнулся, кивая Виктору. – Добрый день. – Неловко начинает Витя и протягивает мужчине письмо. – Это для вас и Вильгельма, от отца. – Спасибо, очень мило. – Он берет письмо. – Это приглашение? – Верно. Мы определились с датой и начинаем активно готовиться. – Коммунист кивает. – Отец просил узнать, как дела у Феликса.. ему жаль за тот случай. – Все хорошо. – Франц прикрывает книгу. – Правда, он что-то совсем от нас закрылся. Не выходит из комнаты днями. Но мы не думаем, что это связано с вами, все нормально. – Ну, у всех свои тараканы.. – Это верно, особенно у нашей семьи. Держи, это твое. – Крис, что спустился со второго этажа, протянул гостю его пиджак, а после подошел к мужчине в кресле. – А тут кое что для тебя, Франци, посмотри на это. Мужчина держал в руке холст, на котором были изображены двое: Кристиан и Франциск. Художник в доме один, так что вывод Виктор сделал быстро. Кажется, Феликс взялся за портреты недавно, линии были неуверенные, местами смазаны в кашу, но выглядело весьма недурно для того, кто всю жизнь рисовал пейзажи и архитектуру. Франц улыбнулся, разглядывая произведение. – Нашел у двери, Филя устраивает молчаливую выставку последние дни. – Крис тихо смеется. – Давно он начал рисовать портреты? Передайте мою похвалу, если он захочет говорить. – Передадим. – Кивает мужчина. – Совсем недавно. – Циск вздохнул. – Вообще-то, он давно не рисовал, но тут на него что-то нашло. – Не что-то, а ты. – Крис улыбается. – Это ведь ты с ним тогда.. – Я не хотел его принуждать! – Краснеет мужчина в кресле. – О чем речь? – Озадаченно трет висок Витя. – Наверное, ты не знаешь, но при жизни Франциск был полностью слеп с раннего детства. – Австриец поставил картину. – Только здесь он смог хорошо видеть. – Мы говорили с Феликсом об этом.. Ему было трудно осмыслить, сколького я был лишен, будучи слепым. – Он пожимает плечами. – Филя спросил меня, что я всегда хотел увидеть, ну я ему и рассказал. В списке было то, что мне всегда хотелось увидеть, как он рисует. Но на тот момент, он уже давно это забросил. – А потом мы заметили, как он несколько ночей не спит. Вскоре он с гордостью показал отцам первую картину. И потихоньку продолжил рисовать. – Крис улыбнулся, погладив сына в кресле по плечам. – Ого, даже и не думал, что в нем есть способность так переживать о родственниках. – Витя вновь посмотрел на картину. – Мы понимаем, что Феликс в твоих глазах страшен, но на самом деле он ужасно чувственный и нежный. – Франц вздыхает. – По крайней мере, таким помню его я. И таким вижу здесь. Я совсем не знаю, каким удалось увидеть его тебе. – Безжалостным, кровопролитным и подлым. – Виктор качает головой. – Мне уже пора, спасибо за беседу. Он быстро покидает дом, чтобы больше не видеть ничего и не позволять смутным мыслям забраться в голову. Феликс – семьянин? Да где такое было видано? Может, здесь он и осознал свои грехи, но злоба не отпускает Витю. Этот немец испортил жизнь ему и бесчисленному количеству других народов. Может ли он быть другим? Что вообще влияет на поведение – конечно, желание народа, то что будет им лучше, но есть ли в такой жизни место личным амбициям, амбициям родителей? Есть ли в такой жизни возможность раскрыть настоящего себя, когда на тебя смотрят люди и прошлые правители, ожидая от тебя одного, хотя ты совсем хочешь другого? Был ли Феликс когда-нибудь настоящим? Месяц проходит суматошно, в подготовке к большому празднику. Раньше Виктор и не задумывался, как сложно на самом деле устроить свадьбу. Подобрать помещение, украшения, разослать приглашения, подготовить места на всех. Витя сильно устал за время, пока помогал отцу, но его радовало одно – было мало времени, чтобы думать о всяком. Когда все наконец готово, коммунист даже восхищен работой, которая была проделана. Не индустриализация конечно, но тоже неплохо. В назначенный день Виктор один из тех, кто встречает гостей, пока его сестра помогает будущим молодоженам с внешним видом. В помещении становится шумно. Час церемонии все ближе. Они выходят вместе, хотя, обычно принято вести кого-то до алтаря. Отцы и того, и другого отказались приходить, поэтому было принято просто дойти вместе. Несколько странно видеть Тадеуша в такой строгой одежде, да еще и полностью черной, украшенной редким золотом. А вот Александр в своем стиле, полностью в белом. Выглядело бы так, что он собрался на обычный прием, если бы не кружевные вставки и перчатки. Торжественная часть растрогала многих, а особенно Евгению, что тут же начала плакать после объявления мужчин супругами. Ее брату потребовалось много сил, чтобы ее успокоить. Витя держится бодрым и на самом празднике, хотя шумиха быстро утомляет. Со смехом становятся в линию те, кто состоят в отношениях – будут бросать букет, кто поймает, у того следующим свадьба. Виктор стоит немного поодаль, ему совсем нет нужды участвовать. Но похоже, так думал только он, потому что букет свалился ему на голову. Тадеуш лишь пожал плечами, мол, я ни причем, а все не упустили возможность шутить. Коммунист, конечно, был не очень рад такому раскладу, но букет оставил. Цветы красивые, это никто не отменял. Весь вечер Виктор избегал немцев. Ему не особо хотелось с ними болтать, беседы с ними всегда какие-то напряженные. А еще Феликс совсем не отходит от отца. Витя не хотел много на него смотреть, но даже пары взглядов хватило, чтобы понять – ариец или имеет большие проблемы со сном, или вовсе не спит. Но Вите в какой-то мере интересно, повториться ли инцидент с пьянкой, потому что Александр крутиться вокруг друзей с бокалами весьма настойчиво. Сыну Саша объяснил, что его очень забавляет видеть немцев в таком состоянии. Да и более сговорчивы они только пьяными. Ну, это на себе Виктор ощутил. Сам коммунист не пьет, был против всегда и сейчас тем более. Вскоре он оказывается в ситуации, от которой у него дежавю: Рейхи безумно пьяны, а Александр смеется, но в этот раз на плече мужа. Тадеуш высказывает знакомую просьбу, от чего у Виктора ком в горле. Но он снова не может отказать, сам не знает почему. Наверное, просто хочет найти предлог уйти так, чтобы отец не обиделся. Они снова идут по улице, но Феликс ничего не лепечет, иногда тихонько вздыхает, кажется, ему совсем плохо. В их доме оказывается темно, остальные родственники еще на празднике. В сумерках они находят дорогу наверх, попадают в комнату немца, где Виктор уже решает включить свет. Открывшийся вид его несколько удивляет: все в холстах, альбомах, больших листах. Даже на полу мало свободного места, про стены вовсе говорить нечего. С кровати приходится убрать несколько палитр с засохшими красками. Коммунист укладывает парня, а после решает посмотреть на картины. Большинство из них – пейзажи, местная архитектура, иногда попадаются портреты семьи. Сильно по настроению отличаются работы, что лежат на столе и на полу у него. На листах изображено, с виду, красно-черное месиво. Но Витя прекрасно понимает мотив всех работ. Война. Страшная, кровопролитная, застрявшая в сознании. Но до этого момента Виктор не подозревал, что Феликса могут мучать такие кошмары. Мужчина присаживается, чтобы поднять с пола три куска смятой бумаги, собрав их воедино, он видит себя. Немец на кровати что-то скулит во сне. Витя выключает свет и неспеша подходит к кровати, присаживается на ее край, чтобы погладить парня по спине. Сам не понимая почему, он ложится рядом и обнимает. Он открывает глаза утром, чувствуя обжигающее дыхание на шее. Когда сон отпускает, Виктор краснеет, понимая, что находится в чужой кровати. В чужом доме! Мужчина старается выбраться из объятий как можно осторожнее, чтобы не разбудить Феликса. Он спешно, как можно тише спускается, надеясь на то, что его никто не увидит. Но, к несчастью, он буквально натыкается на Франциска. Тот издает тихий писк, похоже, сильно испугавшись такого внезапного гостя. – Виктор! – Австриец качает головой. – Ты меня напугал.. не ожидал увидеть тебя в такую рань. Или ты провел здесь ночь? – Неловко, но да. – Витя отводит взгляд. – Вы ничего не подумайте! – Я и не думал. Когда вы ушли, я волновался о том, что тебе будет тяжело добраться домой по темноте. – Он пожимает плечами. – Но предложить тебе комнату у нас не успел, вас уже не было. – Ладно, спасибо за заботу. – Виктор неловко улыбнулся. – Ну, я тогда пойду.. – Подожди. – Мужчина берет гостя за руку. – Удели мне немного твоего времени, я хотел поговорить. Даже не услышав согласия, Франциск тянет коммуниста на улицу. Тот весьма опешил, но не стал сопротивляться, видно, что австриец обеспокоен. На улице прохладно, дует легкий ветер. Витя выбежал из комнаты даже не глянув на часы, но по ощущениям, утро уж очень раннее. Они садятся на лавочку во дворе, Франц вздыхает, наблюдая за птицами, что тихо щебечут на деревьях. – Наверное, ты понимаешь, что меня волнует. – Мужчина качает головой. – Для меня нет ничего важнее семьи. И видеть Феликса таким – настоящее испытание. Я не хочу показаться грубым, но тебе нужно выбрать одно: все исправить или навсегда исчезнуть. – А австрийцы умеют быть прямолинейными. – Виктор не собирался злиться, он понимал волнения Франциска. – Честно, я сам ничего не понимаю. Феликс, должно быть, славный. Только вот мне совсем не удалось узнать его нормальным. А теперь страшно – тут вы должны меня понять. Живете с ему подобными всю жизнь. – Я знаю.. Но я ручаюсь за своего сына, Виктор. – Франц наконец смотрит в глаза сидящего рядом. – Будь он действительно настолько гнусным, каким ты его считаешь, мучался бы он так? Весь месяц мы никак не могли вытащить его из дома, даже друзья из оси не смогли добиться ответа. Ему страшно, а страшнее всего столкнуться с ошибками прошлого. Когда Феликс только сюда попал, его не было дома пару недель. Он боялся попасться нам на глаза. А когда он узнал о тебе, то я увидел настоящий ужас. – Уверен, вам виднее.. – Виктор встает. – Я понял, что вы хотели сказать. Теперь мне пора. – Он говорил со мной о тебе. – Франциск чуть улыбнулся, опуская взгляд. – Накануне свадьбы. Феликс все думал о том, как бы все могло быть иначе. Но он не уверен, как именно. Я понимаю, почему он завел этот разговор.. а ты понимаешь? – …Хорошего дня. – Виктор решает не отвечать и уходит. Коммунист спешит домой, всю дорогу мучаясь с мыслями. Франциск не тот, кто врет и ищет выгоду в других, его словам можно верить. Конечно Феликс заговорил с отцом о любви, этого можно было ожидать, Виктор поступал глупо, отгоняя такие рассуждения. Конечно Феликс был тогда искренен, хоть и пьян. Но что делать с этим знанием? Ощущение, будто теперь проблема только в голове самого мужчины, будто он пытается спрятаться от прошлого и не может ничего принять. Что-то не складывается, что-то ощущается неправильно. Он совсем не знает, как привести мысли в порядок. Дома тихо, похоже, все еще спят после праздника. Только Виктору уже уснуть не под силу, потому он слоняется по гостинной кругами. За этим делом его застает сестра. – Давно вернулся? – Она стоит в проходе, наблюдая за тем, как брат маячит. – У меня от тебя голова кругом, сядь уже. – Я не устал. – Он останавливается и наконец смотрит на девушку, что, судя по растрепанному вижу, только встала. – Эм.. наверное пару часов назад. – И ты пару часов тут ковер топчешь? И не устал? – Женя трет глаза. – Ты все еще умеешь удивлять. Что тебя так волнует? – Неважно. – Витя подходит к ней и целует в лоб. – Уже пора завтракать, приводи себя пока в порядок, а я пойду бороться с отцом. Виктор помнит свое детство, в котором его всегда было тяжело разбудить. Это сейчас уже с возрастом установился режим, из-за которого мужчина не спит дольше шестого часа утра. Но вот отец в этом месте его сильно удивляет. При жизни он всегда встал ни свет, ни заря, успевал сделать множество дел, пока дети только начинали просыпаться. Витя совсем не ожидал, что ему придется частенько ходить будить Александра, когда время начинает переваливать заполдень. Конечно, иногда бывали дни, когда Саша встал рано, но это совсем редкость. Разбудить его совсем тяжело. Коммунист стучит в дверь, но как обычно не получает ответ. Он заходит, в некоторым удивлением видя в кровати Тадеуша – вообще, тот встает даже раньше, чем Виктор. – О, доброе утро.. – Витя подходит чуть ближе, в ответ получая лишь тихий кивок. – А отец..? – Здесь, где ему еще быть. Тад поднимает крыло, под которым прятался Александр от утреннего солнца. Мужчина недовольно что-то ворчит, явно не желая вставать. Виктор тихо улыбается. – Ладно вам, отец, уже пора просыпаться. – Он качает головой. – Завтрак ждет. – Я займусь им, можешь идти. – Поляк гладит супруга по спине. – Не волнуйся, уж я то точно знаю как его поднять. – Ну вот, я чувствую себя в опасности.. – Сонно бормочет Александр, когда его сын уходит за двери. За завтраком все тихие не только потому, что этикет, но еще и потому, что хотят спать. Кажется, вчерашний праздник дался всем тяжело, хотя Тадеуш выглядит весьма бодрым. Когда Александр более-менее просыпается, сын уговаривает его поговорить один на один. Они сидят в комнате у открытого окна, некоторое время вслушиваясь в пение птиц. – Так, что случилось? – Саша прикрывает глаза, тихо зевая. – Во-первых, у тебя что-то в волосах.. – А.. – Он вытаскивает из волос длинное перо, чуть улыбнувшись. – Что еще? – Как у вас все получилось? – Виктор смотрит в глаза отца, став совсем серьезным. – Ну, я про то, что Тад должен был ужасно на тебя злиться за раздел территории и все такое.. но вот вчера у вас была свадьба. Как? – Все благодаря его великодушию, милый мой. – Мужчина продолжает держать белоснежное перо в руках. – Я всегда его любил, он любил меня. За годы разлуки злоба в его сердце угасла, а я тысячи раз раскаялся. Тад объяснил мне, что здесь, вдали от суеты реального мира, можно забыть о прошлом, начать все заново. Жить так, как действительно хотелось – счастливо. – Да уж, его огромному сердцу даже русский народ позавидует. – Витя вздыхает. – И меня ведь простил.. – Конечно простил. И не станет осуждать, если ты приведешь того немца в дом. – Саша улыбается. – Ты сразу понял, что я об этом? – Мужчина чуть смущен. – Конечно. Я все думал, когда ты осмелишься со мной об этом поговорить. – Родитель подсаживается ближе к сыну. – Совсем запутался? – Да. Столько противоречий.. он был славным в детстве и первые несколько лет после ухода его сестры. А потом случилось, ну, ты понял.. – Он качает головой. – Я все еще иногда зол и совсем не знаю, как смириться. Да, в этом месте уже не имеет смысла то, что было раньше. И мне тяжело смотреть на него, но тяжело быть одному. – Ты должен обсудить это с ним. – Александр наконец откладывает перо. – Иногда, действительно нужно услышать слова извинения. И Феликс наверняка готов их высказать. – Думаешь, мне правда станет легче от этого? – Стоит попробовать. Ну, ему точно станет легче, если он наконец тебе выскажется. – Алекс тихо хихикает. – Тебе ведь этого хочется. Виктор смущен смехом отца. Но, отрицать, что ему хочется закончить эту ситуацию, нельзя. Он долго подбирает слова, пытается решится. А потом также долго ищет возможность с Феликсом встретиться, тот вообще не отвечает. Добиться разговора получается только через семью, точнее через Кристиана, что буквально заталкивает Виктора в комнату внука без какого-то объяснения. Иногда, наглость в этой семье удивляет. Оба в комнате смущены таким раскладом, потому неловко молчат. Виктор вновь бегает глазами по картинам и останавливается на той, что парень сейчас рисует – вид из окна. – У тебя все лучше получается.. – Неуверенно начинает Витя. – Ам, да, спасибо. – Феликс отводит взгляд. – При Адольфе совсем не было времени рисовать, я думал, что разучился это делать. Но ты ведь не это сказать хотел? – Да. Я должен сказать тебе что-то очень важное. – Коммунист подходит чуть ближе к собеседнику. – Феликс, я хочу попробовать еще раз. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что это место совсем не то, которое было при жизни.. теперь я понимаю, что здесь можно отдохнуть. И я понимаю, что без тебя совсем скучно. – Даешь мне еще шанс? Великодушно. – Он опускает взгляд на палитру, а после откладывает ее в сторону. – Я не рассчитывал, что ты поймешь и пойдешь мне навстречу. Неужели, ты смог простить? – Я еще не уверен в этом. – Мужчина наблюдает, как собеседник встал. – Мне нужно время понять, что я чувствую по этому поводу. – Если не уверен, то.. это глупо, но мне жаль. – Феликс смотрит в чужие глаза неуверенно. – Раньше мне казалось, что все правильно. Но смотря на это сейчас, я не понимаю, каков был смысл. Я раскаялся, но пойму, если ты не веришь.. – Верю. И принимаю твои слова. – Он протягивает руку. – Ну как, попробуем? – Да, пожалуйста. – Ариец осторожно сжимает чужую руку. Чтобы ужиться, им нужны долгие месяцы. Порой они спорят, порой снова страдают от старых ран, но медленно и верно начинают понимать. Все может быть иначе здесь, без чужих указаний и обязанностей. Не за горами тот день, когда они станут счастливы.…
Снег тихо падает с неба на могилу. Вокруг много венков, цветов, сюда часто приходят почтить память, и не только родственники. Это могила Виктора, отца и защитника. Недалеко от нее, опираясь на забор, стоит парень и тихо курит. Это Алексей Викторович, старший его сын. – А, ну и гадость. – Раздается недовольный голос рядом. Леша поворачивает голову, чтобы увидеть забавную картину. Высокий мужчина в пальто и темных очках неловко пробирается через снег. Это Алекс, недавно прибыл в гости из солнечных краев Америки. Его нос краснеет от непривычного холода. Парень помогает ему добраться до могилы. – Леш, ну воняет ужасно, бросай ты это дело. – Морщится мужчина. – Будешь ты мне еще указывать. – Отвечает он, но все же бросает сигарету в мусорницу рядом. Они стоят в тишине какое-то время, смотря на могилу. Леша тихо вздыхает. – Идем уже, окоченеешь тут. – Ага, сейчас. – Мужчина ставит цветы в вазу рядом, они пестро выделяются на фоне снега. – Ему бы не понравилось столько внимания. – Парень прячет руки в карманы, смотря на количество цветов вокруг. – Это точно. – Алекс чуть улыбается. – Как думаешь, есть что-нибудь на той стороне? – Леша спрашивает тихо, будто понимая, что это глупый вопрос. – Надеюсь, что да. И надеюсь, что он найдет счастье там.