сказка о последнем осеннем солнце

Зимы начало встречает с туманами. Снег за ночь покрывает равнины волчьими хребтинами, оставляя овраги да буераки камышовые нетронутыми. Земля промерзает медленно, до последнего не желая умирать. Альбедо чувствует бесприютный шёпот зимы всем своим естеством, он вообще многое слышит незримого, чего человеческому уху не снилось. Он ловит смазанные краски витражного стекла широко раскрытыми глазами, не щурится от солнца, а кожа его золотом сверкает в солнечных лучах. Вскинув растрёпанную макушку он долго всматривается вдаль, ловит блики радужками глаз. Солнце нависает над миром, а под ним сочится дымно-густой туман, точно пролившееся молоко. С каждым днём всё холоднее, но Альбедо не чувствует холода. Пожалуй, стоит собрать последнюю росу, в которой ещё остались частички осеннего солнца, самого волшебного и мимолётного, ведь зимнее солнце злое и жестокое. Минувшая осень пролетела быстро, дела советника не терпят отлагательств. Сказать по правде, Альбедо больше нравится заниматься алхимией в своей лаборатории, чем вникать в дела государственные, но когда его зовут, он не смеет отказать. Когда принц смотрит на него звёздочно-небесными глазами — Альбедо улыбается. Его шаги Альбедо узнаёт из тысячи. Надо же, вновь встретились в коридоре, вновь одни средь незримой зимней песни, что колокольчиками отзывалась в висках. — Принц куда-то спешит? — голос Альбедо далёкий и отстранённый, как и его взгляд, будто он не здесь, будто унесла его зима-вертихвостка. Кэйя улыбается радостно-радостно. Ему легко читать людей, но Альбедо он никак понять не может. Альбедо калейдоскоп — у него внутри тоже разбитое и цветное. — Вовсе нет, — отвечает Кэйя и хмурится от солнца. — А тебя, верно, что-то тревожит? — Осеннее солнце умирает, — говорит Альбедо, будто это очевидно и понятно для всех. Закутанный в платок цвета ночного неба с примесью из звёзд, он смотрит на Кэйю привычно-сонно, обыденно сквозь. Альбедо поворачивает голову к окну-витражу, точно видит за ним что-то кроме великих подвигов кэйевых предков, запечатлённых на стекле застывшей картинкой. — Нужно собрать, пока не умерло. — Собрать солнце? — спрашивает Кэйя удивлённо, совершенно ничего не понимая. — Видно, это что-то очень важное? Может, тебе помочь? А за окном завывает ветер. Как же холодно в замке вдали от камина, руки стынут, и ноги стынут. И спина, а ночами ещё ноет, пока не заснёшь. Потому приходится носить на себе несколько слоёв, и то не всегда помогает. Зимы в этих краях жгучие. Страшно представить, что там на Севере. Жалко Кэйю. Ему собой не покрасоваться, не поносить суперские платки. Альбедо всё едино. Он в волшебниковом колпаке и в длинной плотной тунике, а на ладонях тёмно-синие перчатки. И кожа у него всегда комнатной температуру, на ощупь — человеческая, одно отличие — на солнце сверкает золотом. Во дворце все знают, что Альбедо в общем-то не человек, и странности ему простительны. — Важно, конечно. Когда сезонность рушит старые порядки, магия, заключённая в последних ростках старого мира одна из сильнейших. Так было и так будет. Ничего, я сам справлюсь. Он Кэйю по имени никогда не зовёт. Даже придворная чародейка Лиза часто над Кэйей смеётся, наплевав на статус, даже Джинн, капитанша королевской стражи, относится к нему с определённой степенью дружественности, не обременяя себя знамёнами на плечах. Но Альбедо не двигает слепое повиновение дворцовым нормам, есть в этом что-то иное. Есть в этой полуулыбке что-то ещё. — А после того, как ты соберёшь солнце, чем бы ты хотел заняться? Я имею в виду — чем-то, что не по работе. Альбедо крепко задумывается. Он днями пропадает в библиотеке или в лаборатории, учит Кли алгебре и Сахарозу биоалхимии, или на советах даёт советы. Важные такие и местами глупые, ведь о жизни он знает лишь что-то научное, а вот с людьми ему сложно. Он редко спит и не видит снов. Кэйя усмехается. Знает, что ответа не дождётся. — Знаешь, Альбедо, я всё равно рад, что ты выберешься куда-то, лишь бы вне замка. Мы уж подумали, что ты прирос к книгам, Лиза уже хотела ругаться. — Принц, — Альбедо тянет ладонь к лицу Кэйи, чтобы поправить его выбившуюся прядь, — ты, как уголёк, того и гляди сгоришь от своей доброты. Альбедо умеет убалтывать. Кэйя смотрит на него удивлённо, больше чем уверенный, что слова эти не альбедовы вовсе, что скорее всего их сказала Лиза, а он запомнил и процитировал. Кэйя сам себе повторяет, что понять Альбедо не получится. Не потому что Кэйе не хватает знаний об алхимии, вовсе нет, хотя сравнивать их познания более чем не к месту. Альбедо попросту… эксцентричен. Кэйя прекрасно знает, что Альбедо ветреный, и ждать его не стоит. Кэйя понимает, что Альбедо ему не прочитать, что все попытки быть рядом только отдаляют их друг от друга. На самом деле Кэйя не дурак. Он позволяет себе мимолётную глупость. Бессрочный талон на надежду. — Значит, ты снова уходишь, да? — Голос Кэйи не дрожит, хотя всё тело покрывается мурашками, и кадык Кэйи дёргается. Альбедо кивает, вглядываясь в витражи, ловя глазами цветные переливы. Кэйя думает, что Альбедо всё равно, что любит Альбедо — себя не уважать. Он никогда не позовёт ловить последний луч осеннего солнца, никогда не выразит привязанность, ибо некому ему было научить этому. Альбедо не человек, и чуждо ему всё человеческое. Нет, Кэйя всё-таки глупый, раз влюбился в существо из сказок. И ком в горле у него нарастает с особенной силой, когда он тихо говорит: — Возвращайся — я обещаю не ждать.