В гробу высплюсь

Гробовая тишина окутывала кабинет, в котором одиноко сидела светловолосая девушка, быстрыми движениями скользящая перьевой ручкой по листам бумаги. Вопреки гнетущей её усталости, уходить в спальню она не собиралась — работы было, как всегда, слишком много. Её обрамлённые светлыми ресницами большие голубые глаза уже медленно закрывались, как тихий скрип деревянного пола моментально выдернул девушку из начинающего охватывать её царства Морфея. Она резко устремила свой ясный взгляд вперёд — в темноту комнаты, до куда не доходил свет её настольной лампы. Ничего не было видно, но она уже понимала, что в кабинете находится не одна. Тяжело выдохнув, девушка опёрлась спиной об мягкую спинку кресла и потерла переносицу пальцами, второй рукой при этом снимая с себя очки. -Ты заработалась, хозяйка, — послышался вкрадчивый голос её слуги. Вскоре показался и он сам, медленно выплывающий из тени. — Которую ночь подряд, просыпаясь, я нахожу тебя здесь? Девушка устало посмотрела на его бледное улыбающееся лицо, протирая очки краем рукава белой рубашки. — Что тебе нужно, Алукард? -Мне? Не-ет, это нужно тебе, — протянул он, плавно подходя всё ближе. Обогнув стол, он зашёл ей за спину и склонился к плечу, хитрыми алыми глазами скользя по лицу Интегры. — Отдых. Тебе нужен здоровый сон, моя хозяйка. А то так у тебя появятся сначала тёмные круги под глазами, потом начнутся проблемы с кожей, головная боль, волосы начнут выпадать и, собственно, весь организм будет активно протестовать таким издёвкам над собой. Твой иммунитет совсем ослабнет, а я не хочу, чтобы моя госпожа так изматывала себя, — покачал пальцем он. -Думаю, с этим я способна разобраться без твоей помощи, слуга. А теперь, не мешай мне работать, — строго сказала та и отмахнулась от него, надевая очки. Тот хмыкнул и выпрямился. Он положил ладони на спинку стула, наблюдая за её рукой, каллиграфическим почерком выписывающей отчёты. Интегра работала так всего несколько минут, но её терпение иссякло. Она отложила ручку и подняла лицо вверх, хмуро взглянув на Алукарда. -Долго ты собираешься стоять у меня над душой? Тебе дать работу? -Неужели мне нельзя побыть рядом с тобой, хозяйка? Уолтер уже отдыхает, а он здесь единственный, с кем я могу нормально провести время помимо тебя. -Может, пойдёшь, погуляешь? Развеешься на свежем воздухе. -Скоро начнётся дождь, а я бы не хотел намочить свою шляпу, — пожал плечами он. — А то скоро она потеряет свою первозданную форму. -Дак ты за шляпу переживаешь? — Подняла бровь девушка, продолжающая хмуриться. Алукард улыбнулся, качнув головой и не отводя взгляда от ярких глаз Интегры. — Нет, моя хозяйка. Я переживаю за тебя. Вдруг ты уснёшь за этим столом, а проснёшься утром с больной спиной? Знаешь, человеческие тела очень уж хрупки. И, раз уж я твой слуга, то считаю своей обязанностью сохранять не только твою жизнь, но и здоровье. -Поэтому ты не намерен уходить? — Понимая безысходность ситуации, Интегра вздохнула, вновь схватившись за ручку. — Посплю, посплю… — послышался её смешок, -… в гробу посплю, Алукард. Вампир же, казалось, её каламбур не оценил. Он прищурил глаза, а улыбка его стала в два раза шире. — В гробу говоришь, хозяйка? Та нахмурилась в ответ на его реакцию, но вдруг осознала, как её слова мог воспринять вампир. Правда, данное осознание пришло уже после того, как Интегра почувствовала его холодные руки на своей талии. Алукард без колебаний поднял её и направился к выходу из комнаты. Настольная лампа сама потухла за его спиной, погружая пространство вокруг в непроглядную темноту. Непроглядную, конечно, лишь для человеческих глаз. Интегра скрестила руки на груди, холодно взглянув на довольное лицо вампира. — Немедленно отпусти меня, Алукард! Возможно, слова госпожи могли бы прозвучать как сталь, острота и холод которой своей резкостью могла отсечь любую наглость подчиненного, но сейчас голос её был уставший, сонный. На руках мужчины тело девушки само по себе расслабилось, словно очутилось не в лапах могущего существа, а в мягкой кровати. Алукард широким шагом неприклонно нёс хозяйку в сторону своего подвала. По мере приближения к нему становилось всё холоднее, отчего вампир аккуратно прикрыл плечи и ноги девушки своим плащом. Интегра не пыталась сопротивляться. Он был прав, ей действительно хотелось спать. Глаза медленно закрывались, обмякли и скрещенные на её груди руки. Кому-кому, а своему близкому подчиненному немного довериться она могла, хоть и была несогласна с правильностью его действий. Пресечь вседозволенность своего верного пса являлось одной из основных задач Интегры как хозяйки. Правда, нередко вопреки правилам он позволял себе больше, стоило ему почуять слабость девушки. Безусловно, ему нравилось чувствовать себя хозяином положения, особенно если дело касалось заботы о своей госпоже, ведь та действительно редко позволяла ему ухаживать за собой. Реже, чем хотелось бы её верному псу. Не смотря на всё своё доверие, Интегра раньше никогда не засыпала в присутствии Алукарда. Как-никак, он являлся древним вампиром, жаждущим человеческой крови. При этом ни один бессмертный напиток не сравнится для него даже с малой каплей крови своей хозяйки. Связанная печатью, она является для вампира, бесспорно, самым манящим и сладким нектаром, существующим на свете. И потому сон Интегры всегда был чутким и, стоило вампиру заблудить в её спальню, как она мгновенно просыпалась, никогда не забывая о бдительности. Медленно проходя по холодному подвалу, не освещенному ни одним источником света, Алукард опустил взгляд алых глаз на лицо Интегры. Девушка уже забылась сном, согретая его плащом. Как всегда широкая улыбка вампира спала с него, словно маска. Теперь его неотрывный взгляд передавал лишь чистую нежность. Его глаза мягко блуждали по её оливковой коже, мягким губам, светлым бровям и ресницам. Он бережно и как никогда осторожно, чтобы не разбудить свою спящую красавицу, прижал её немного ближе к груди. Аккуратно уткнувшись кончиком носа в её макушку, вампир медленно вдохнул запах её волос. Конечно, спорить с осторожностью Интегры к Алукарду было бы бессмысленно. Ему и правда всегда хотелось вонзить острые клыки в её мягкую плоть и испить девственно-чистую кровь хозяйки. Она заснула, она полностью открыта перед ним. Но станет ли он пользоваться её положением, её хрупким доверием, которое могло образоваться за те несколько лет, проведённых с ним бок о бок? Честь — то, что Алукард ценит, а Интегра — та, которую Алукард любит. И пусть он может часто действовать ей на нервы, дабы завладеть хоть малой толикой её внимания, поступить с ней как животное значит для него пасть в своих же глазах, обесчестить самого себя. Не смотря на его порой грубые шутки и слова, он всегда чувствовал лишь нежность к этой юной девушке, хоть и пытался воспитывать в ней твёрдый характер, коим тот являлся и без его вмешательств. Он действительно всего лишь желал предостеречь её и потому не мог показать всей нежности, что в нём скрывалась. Стоило вампиру подойти к гробу, как массивная крышка сама медленно отъехала в сторону. Он как можно бережней положил девушку на мягкую обивку и укрыл сверху своим плащом. Опустив на спящую Интегру ещё один взгляд, он прикрыл крышку гроба, оставляя щель для воздуха. Сев на холодный пол, он оперся затылком о гроб и вытянул ноги вперёд, охраняя сон юной госпожи и погружаясь в ураган мыслей и чувств, которые пробуждало в нём присутствие хозяйки в его подвале. -Доброе утро, Интегра, — заглянул в спальню девушки Уолтер. — Скоро обед, Вас ждут важные дела! -Уолтер? — Девушка с трудом раскрыла сонные глаза, садясь в постели. — Да-да, доброе утро. Я скоро приду, — она махнула ему рукой, а стоило дворецкому покинуть комнату, как та заметила, что всё это время была укрыта плащом Алукарда, хоть и лежала в своей кровати.