Будь моим смыслом

Я рисую жёлтых ящериц, розовых змей Безумные облака, в них поющих сирен За окном становится небо темней Но небо в моих руках, на гладкой поверхности стен. Антон улыбается и отдаëт мужчине очередной лист бумаги. У парня явно талант. Арсений внимательно рассматривает рисунок и улыбается ему в ответ. — Это очень красиво, Антош. Держи. — мужчина протягивает рисунок обратно, но Шаст отказывается. — Это тебе. Подарок. От меня. — объясняет на жестовом языке. — Спасибо. — Попов улыбается и аккуратно складывает рисунок, убирая в сумку. Психолог ласково треплет Антона по волосам, когда подросток так трепетно утыкается носом в его плечо. Почему-то из всех Шастун выбрал именно его. Арсений не знал, в чëм причина, но был рад, что мог наконец помочь мальчику. Он совсем недавно пришëл работать в детский дом и сразу стал всеобщим любимцем. Дети его обожали, коллеги уважали, и лишь Антон сначала опасался. Заглянув в личное дело воспитанника, Попов понял, почему. После гибели родителей пацана выбросил на улицу дядя, унаследовавший квартиру. Через месяц его нашли. Сначала полиция, потом соц. работники. Что-то Антон пережил в эти несколько недель, что заставило его замолчать и получить в карту диагноз Мутизм. К нему прибавились социофобия и трудности с доверием. Но Арсению он открылся. Медленно, постепенно и не сразу. Методом проб и ошибок Попов протоптал дорожку к сердцу парня, помог ему найти то, что нравится — рисование. И оказался прав. Рисунки у него и правда были шикарные. И Арсений очень удивился бы, если бы заглянул в скетчбук мальчика, подаренный им же пару месяцев назад. Каждая первая страница была его портретом. В разных ракурсах, в разных моментах. Антон очень любил проводить с ним день. Молчаливо наблюдать, как он заполняет документацию, общается с кем-нибудь, играет с совсем маленькими детьми, а потом рисовать психолога. Долго, кропотливо, работая над каждой деталью. Так и живут. Привязанный к пациенту психолог и мальчик, музой которого является этот самый психолог, пусть он и не догадывается об этом. За окном кто-то плачет, кого-то зовут Торопливые чьи-то шаги, дождь как шорох страниц Без тебя бессмыслен и весь мой труд Музыка и стихи, шум дождя и пение птиц. Антон не понимает, почему его так тянет именно к Арсению. Он сидит на подоконнике комнаты парней, смотря в окно и улыбаясь уголками губ. Мелкие капли падают на стекло и скатываются вниз, оставляя за собой следы. Шаст отслеживает их взглядом, думая о том, какая разная судьба у этих капель. И есть ли у них вообще какая-то судьба, какое-то предназначение, кроме как упасть и разбиться о землю, или о стекло. Мельком парень подумал, что надо будет поговорить об этом с Арсением. Интересно, что он скажет? Психолог всегда входит неслышно, как какой-нибудь дикий кот, поэтому Антон, рассматривавший один из последних портретов Арсения в своëм блокноте, вздрагивает и тут же захлопывает скечтбук, когда на плечи ложатся тëплые руки. — Чего грустим, а, Антош? — это странное, но такое родное «Антош» нравилось Шастуну. Обычно он не любил ласковые формы своего имени, но от Арсения они звучали так естественно, что хотелось слушать их снова и снова. — Новые рисунки? Антон кивает, чуть краснея. — Можно посмотреть? — аккуратно спрашивает Арсений, заглядывая в зелëные глаза. Отказать Попову Антон никогда не мог. Он передаëт в руки психолога блокнот, утопая в его взгляде. — Это же я… Ты очень красиво рисуешь, Антош. — улыбается Арсений. — Ты всегда так говоришь. — на языке жестов отзывается Антон. — Потому что так и есть. Можно… Полистать? Шастун закусывает губу, краснеет, но кивает в знак согласия. Попов улыбается и медленно листает страницы, с каждой удивляясь всë больше. Пожалуйста будь моим, пожалуйста будь моим смыслом Мы одни на целой земле, в самом сердце моих картинок Целый мир придуман, целый мир придуманных истин Я нуждаюсь в твоём тепле, я хочу быть смыслом твоим. Именно такая подпись под одним из портретов в блокноте не даëт Арсению спать уже неделю. Он взял больничный под предлогом простуды, целыми днями глядя в потолок и ругая себя за то, что не заметил очевидного. Влюблëнности его любимого пациента. Ему ведь всего семнадцать. А Арсению скоро тридцатка стукнет. Даже если Попов что-то чувствует в ответ, он обязан задушить в себе эти чувства, потому что это неправильно, чëрт возьми. Пытается, но не может, как бы ни старался. Остаëтся одно — как можно меньше контактировать с ним. Отрезать его чувства, не дать им прорасти дальше. Так он и поступает. По возвращению на работу психолог сторонится знакомой комнаты. И план срабатывает. До тех пор, пока одна из воспитательниц не подходит к нему с просьбой: — Арсений, зайди к Антону, пожалуйста. Он сам не свой в последнее время. От еды отказывается, из комнаты не выходит, только сидит на подоконнике и всë. Вдох. Выдох. Сдох. Так бы описал своë состояние Арсений. Но делать нечего, надо помочь мальчику. Привычно, без стука и без звука Арсений входит в комнату мальчиков на третьем этаже, заставая Антона за рассматриванием капель на стекле. — Как ты, Антош? — тихо спрашивает он и Шастун вздрагивает, оборачиваясь и грустно улыбаясь. — Жив, вроде здоров. — следует молчаливый ответ. — А вот мне говорят, что не очень. — Арсений улыбается, садясь на кровать рядом. — Ты же всë понял, да? Поэтому не появлялся так долго? — Понял что? — Значит, понял. — Антон вздыхает, отворачиваясь в окно. — Я не хотел об этом говорить, но, видимо, придëтся. — психолог поднялся, подходя к Антону. — Послушай, всë это не правильно. Я врач. Ты — мой пациент. Тебе семнадцать, мне тридцать. Я не могу ничего дать тебе, кроме мелкой зарплаты психолога и меня самого. — А мне только ты и нужен. — Антош, пойми, мы не сможем быть вместе. Тебе просто нужно принять это. Если тебе будет легче, я уйду работать в другое место, уволюсь, чтобы не мозолить тебе глаза… — Не нужно увольняться, я понял. — зелëные глаза обратились к Арсению с мольбой. — Один поцелуй. Я не прошу большего. После этого я больше никогда не подойду к тебе и не начну разговор. Пожалуйста. — Антош, я не могу. — Арсений опустил взгляд, чуть отстраняясь. — Почему? — Мне нельзя. Ты должен понять. — Пожалуйста. — Нет, Антон. — отрезает Попов, разворачиваясь к выходу. — Прости. — Пожалуйста, Арс. — хриплый, еле слышный голос пронзает психолога в спину посредине пути к двери. Он мгновенно оборачивается и удивлëнно смотрит на Антона, который стоит рядом с кроватью, протягивая к нему руки. — Пожалуйста, я прошу тебя. *** — Я дома. — устало вздыхает Антон, бросая рюкзак на полу в прихожей и стягивая ботинки. Он промок до нитки, попав под дождь и, как всегда, не взяв с собой зонта. — Как универ? — слышится из кухни. — Как всегда. — усмехается парень, поднимая на руки огромного рыжего кота, выбежавшего к нему навстречу. Секундой позже в дверном проëме показывается Арсений в фартуке и с половником в руке. — Сильно устал? — сочувственно спрашивает он, наблюдая за ластящимся к коту Антоном. — Да. — Шастун вздыхает и отпускает бедное животное на волю. Через несколько секунд Антон окажется в тëплых объятиях психолога, а потом они пойдут ужинать под очередную дурацкую комедию. Будут много смеяться и обсуждать прошедший день, а потом Арсений накроет губы младшего своими, слегка улыбаясь. Ведь он никогда не отказывает в поцелуях. Особенно, если их попросить.