Не время для пряников

– Венди… - капитан Крюк, похожий на дикого кота, сладко скалился на дрожащую перед ним девицу и весь буквально светился от предвкушения, – К чему мне твои истории? Ты можешь порадовать меня… кое-чем другим… Венди чувствовала себя полной идиоткой. На завтра у неё было назначено знакомство с одним джентльменом, которое, она знала, должно было однажды закончиться её замужеством. Надо сказать, мисс Дарлинг, юная шестнадцатилетняя красавица, не могла утверждать, что боится бракосочетания или, тем более, что отказывается от этой перспективы в принципе. О, нет, Венди хотела бы выйти замуж когда-нибудь! Но не за этого… этого… этого дурня. Венди была бы не Венди, если бы не подслушала фамилию, не разузнала адрес и не подсмотрела бы, как выглядит её будущий супруг… Тимоти был, возможно, умницей, возможно, доброй душой и – совершенно точно – богатеньким наследником, но Тимоти представлял из себя румяный толстощёкий пряник. С розовым носом-пуговкой и жиденькими белёсыми волосиками. Тихий ужас, короче говоря. Лучше бы Венди просто поговорила с родителями… они бы поняли её, наверное, пошли бы навстречу… но Венди также была бы не Венди, если бы не приняла сиюсекундное эмоциональное решение. Вот только встретил её, летящую к волшебному острову по ночному небу, не Питер Пэн, а капитан Крюк. Поймал её, едва не захлебнулся в восторженных смешках и вздохах, рассыпался перед ней в глубочайших извинениях, пригласил погостить… Венди, дурёха, сама вошла к нему в каюту, сама сказала «да, пожалуйста, это очень любезно с Вашей стороны» в ответ на шальное предложение Крюка запереть дверь на ключ, чтобы никто не потревожил его гостью неприятным визитом… сама согласилась выпить вина… Ей даже в голову не пришло поначалу, что капитан Крюк, злодей из детских сказок, – взрослый мужчина, реальный, как она сама, да ещё и пират, а она… беспечно угощается креплёным алкоголем в его присутствии, одетая в кружевную ночную сорочку… – Венди Да-а-арлинг… - ворковал и мурлыкал над ней капитан, приближаясь к девице то с одной стороны, то с другой, – Маленькая Ве-е-енди… так измени-и-и-илась… вы-ы-ы-вросла… и верну-у-у-улась… за новыми впечатле-е-е-ениями… Почему-то Венди нравилось, как порхает вокруг неё Крюк, он ублажил её ушки, должно быть, уже сотней комплиментов, обратил внимание и на цвет глаз, и на изгиб шеи, и на линию ключицы, и на изящные кисти рук, и на овальной формы коготки (он так и сказал, «коготки», будто она – пантера!), и на пару жемчужных серёжек, и на длину волос, вспомнил что в детстве Венди носила голубой бант, извлёк из какого-то сундучка ленту, синюю, и сам, пока доверчивая молодая мисс краснела, довольная его поведением, повязал её на бантик у Венди за ушком, мастерски управляясь одной рукой и одним крюком… У Венди горели щёки. Щёки тоже уже пару десятков раз явились предметом самого сахарного и приятного внимания, одну из них Крюк даже позволил себе мимолётно пригладить тыльной стороной ладони. Мир наклонился и немного поплыл, но глупенькая Венди списала всё на качку. – Ах… сэр… ох… ах… спасибо… сэр… - лепетала она, теребя новый символический бант за ушком, а Крюк всё подливал ей вина и осыпал любезностями, – Хотите… хотите я Вам историю расскажу..? Помните… ха-ха-х… как раньше..? – Венди… К чему мне твои истории? - ухмылялся Крюк, – Ты можешь порадовать меня… кое-чем другим… – Чем… например..? – О..! - капитан с самым восхищённым выражением лица опустился перед леди на колени и подтолкнул кубок, который она держала в руке, к её губам, – Угощайся, угощайся… красавица… о..! Эти твои чудесные губки, созданные для поцелуев… О, мне нравилось слушать, как их касаются твои милые истории..! Но… ты теперь взрослая… и этих целомудренных губ… может коснуться что-нибудь… новое… – Что… например..? - хихикнула Венди, заинтригованная. – Я, например..? - невинно пожал плечами Крюк и осторожно стёр капельку вина с уголка вендиного рта. А потом, глядя прямо девочке в глаза, с некоторой осторожностью неторопливо облизнул собственный палец. – Ой! - Венди ахнула, неосознанно сомкнула ножки, это, видимо вызвало кое-где случайное жаркое ощущение, и девица ещё разок вздохнула, – Ах… Крюку показалось, что он закипел. Он присмотрелся, удостоверился, что в выражении раскрасневшегося девичьего лица не сквозит испуг, и тронул соблазнительные губы ещё разок, обвёл вокруг невесомый контур. Маленькая неопытная Венди так легко покупалась на комплименты… что ж, он будет говорить комплименты, будет говорить сейчас… и в процессе… и – после, конечно, тоже скажет много, чтобы иметь шансы пользоваться расположением мисс Дарлинг и в дальнейшем… – Венди, милая… - капитан приблизился к ней, чтобы шептать на ухо и дразнить раскалённым дыханием тонкую шею, – Ты сказочно красива… ты знаешь, как сказочно ты красива?.. О… ты лучше всех картин, лучше всех скульптур… Такая точёная малышка… куколка… Да, я мог бы коснуться… тебя… по-всякому… нежно… так, чтобы ты знала, насколько ты хороша… о! Смотри-ка… у тебя мурашки… м-м-м… это так… аппетитно… ты – аппетитная… Пыталась ли Венди соображать и оценивать ситуацию, или захмелела и потеряла связь с реальностью, капитан не знал, но, пока она не сопротивлялась, он уже гонял её очаровательные мурашки туда-сюда, ласкаясь к изгибу плеча усами и, чуть-чуть, губами. Приговаривал: – Сладенькая… мягкая… будто шёлковая… пахнешь вкусно… на карамельку похожа… Венди вся трепетала. Да, она опьянела точно, так как подставляла капитану шею и сжимала ручки в кулачки, видимо, чтобы не стонать. Приметив это, Крюк пропел ей на ухо: – Ты можешь разомкнуть свои губки, милая… открой ротик… дышать станет легче… можно с голосом… никто не услышит… – Ах, ах..! - она легко поддалась этой бесхитростной манипуляции, – Ах! – Вот так, моя золотая… вот так… эти звуки… намного краше твоих историй… истории – для детей… вздохи – для взрослых… а, знаешь, что ещё для взрослых, м-м-м..? Соблазнительно растягивая слова и говоря их уже на каких-то совсем низких нотах, капитан провёл губами линию от ушка к скуле, алой щёчке и тому самому уголку рта. – Что… - выдохнула Венди, закрывая глаза. – Стоны, - предложил Крюк, приглаживая грациозный девичий подбородок подушечками пальцев, – всхлипы… вскрики… восклицания… – О, боже, - Венди зажмурилась и прогнулась, чувствуя, как пиратский капитан щекочет её усами. – Да, да! Именно такие, да! О, Венди… я бы послушал… как ты стонешь… да… чёрт. Знаешь, что ещё для взрослых? Этот вопрос, более настойчивый, чем такой же предыдущий, был вложен губами в губы так, что не угадать ответ было просто невозможно. Внутри у Венди всё буквально горело. Она успела пролепетать: – Поце… А дальше не договорила, так как Крюк поцеловал её. Не жадно – не знал, имеет ли юная Венди опыт взрослых поцелуев, или пробует на вкус мужские губы впервые, а медлительно, с нежностью. Разок откровенно нырнул языком к язычку, чтобы вызвать у Венди возмущение и любопытство. – Ой! Ах! О! - томно воскликнула Венди, и капитан подумал: не так-то абсолютно он уверен в том, что сможет сдерживать себя столько, сколько нужно, чтобы не овладеть девчонкой сейчас же, ласки он не знавал давно, а смущённых юных цветочков, таких, как эта малышка, и вовсе ни разу не вкушал, – Сэр… к-капитан… Вы… В-вы… мы… – Зови меня по имени, дорогая… - выдохнул он и снова принялся ласкаться к Венди крошечными касаниями, смыкая губы то здесь, то там, – Ты ведь знаешь, как меня зовут..? – Джеймс… - пропищала Венди сквозь вздохи, краснея, и капитан одобрительно на неё зарычал, чтобы она знала, что он очень доволен ситуацией, – Я… ах..! Я з-знаю… Вы… Вы меня… ах..! Вы меня целуете… – Целую, моя золотая… Это то, что следует делать с красавицей… целовать её… нежить её… обнимать… касаться всяких… чувствительных мест… Голова кружилась. Джеймс обладал всего лишь одной рукой, но Венди казалось, у него их десять: длинные пальцы давно упорхнули с подбородка (его теперь придерживал крюк) и легонько трогали податливое девичье тело повсюду, успели обозначить изгиб талии, восходящий контур бедра под ночнушкой, нарисовали линию вдоль животика, сжали колено, якобы случайно задели грудь – пока не в самом очевидном месте, но очень близко, поиграли с рюшами у декольте. Венди уже вовсю отвечала на поцелуй к моменту, когда Джеймс, хитрец, вдруг резко отстранился от распалённой девицы и убрал от неё руку. – Что..? Я… э… что..? Что происходит… - Венди так и ахнула, сама не своя, а капитан, который всё это время стоял перед ней на коленях, сел и преувеличенно удручённо вздохнул. – Венди, девочка моя… - он посмотрел на её колени с притворной грустью, приласкал одну ножку, чуть-чуть сдвигая край ночнушки наверх, и промурлыкал, – всё, дальше нельзя. – Что… почему… - хмельные серые глазки сменили, должно быть, тысячу взглядов, выражающих удивление, негодование, смущение, желание, отчаяние и непонимание, – Ч-что нельзя… – Нельзя целовать тебя. Я и не должен был… Я лишь хотел выразить восторг… не мог не выразить… не сумел устоять… ты слишком красива… Но я ведь взрослый мужчина, Венди. И я пират. Не гоже мне ласкать невинную девицу… Рамки приличия мне не писаны… я… могу увлечься, видишь ли. А ты… ты ещё слишком юная для… настоящего удовольствия. Фразу «мне лучше уйти и не искушать тебя запретным наслаждением» с заранее подготовленной виноватой интонацией капитан припас, чтобы оборонить её на полпути к двери, но он не сделал в сторону выхода ни шагу, так как Венди, словно феечка, заинтересовавшаяся бликами от огоньков жаровни на металле, вдруг позволила себе дотронуться до смертоносного стального крюка. Она не схватила его, разумеется, не потянула, только коснулась пальчиками, но Джеймс, заметив это, застыл на месте, испугавшись, что взорвётся от восхищения. – Настоящего… удовольствия… - пролепетала опьяневшая девица. – О, да… - бархатно запел капитан, обернул робкие пальчики вокруг крюка, уже представляя себе, как сделает тоже самое со всей ладошкой, когда Венди возьмёт в руку кое-какую другую сталь, и подтолкнул девицу к кровати, что пряталась в углублении за плотной шторой, – Запретное наслаждение… яркое… горячее… интимное. Поцелуи… это начало… поцелуи… дразнят. Заставляют испытывать… жар. Ты… тебе стало жарко, м, Венди? Ты чувствуешь себя… горячей..? – Да… да… - ничего не подозревающая Венди послушно села в центр постели. Джеймс поспешил устроиться рядом, влез поглубже, чтобы девица тянулась к нему. – А поцелуи… они понравились тебе? Ты бы хотела их ещё? – Я… ну… да… поцелуи… это же не запрещено… – О, нет, моя богиня! О, нет! Более того… - Джеймс сладко ей улыбнулся, подманил пальцем, – Все запреты снимаются… если ты тоже будешь целовать меня… в этом случае всё дозволено потому, что всё по взаимному желанию… так происходит у взрослых… так можно познать… высшее блаженств… в… о… о..! О!!! Это Венди, раскрасневшаяся и решительная, смело слилась с Джеймсом в глубоком поцелуе и сразу стала делать так, как он её научил: поигралась язычком, застонала, случайно даже прикусила его губу, когда он собирался вдохнуть. – О!!! Ох, чёрт!.. Да, да, красавица! Чёрт! Так – мне нравится! О… я сделаю с тобой кое-что… сделаю скоро… ты будешь… – Что Вы сделаете, Джеймс? - перебила его Венди, и прозвучал этот вопрос с опаской. Венди отстранилась, помотала головой, постаралась сфокусировать взгляд. Джеймс был капитаном Крюком, в конце концов… коварным злодеем… – О, Венди, - Джеймс не растерялся, сразу же начал гладить её волосы, щёчки и плечи, – У меня нет слов… нет слов… ты… ох. Ты просто сказка. Я был таким дураком, что не разглядел тебя раньше… правда, ты ведь малюткой была, да, моя куколка? Было бы странно, если бы я обратил на тебя внимание, как джентльмен на леди… но я вижу тебя сейчас… вижу и… - он задумался на секунду, изогнул бровь, потом улыбнулся, но сразу же сделался печальным и прошептал, – и очень огорчаюсь. Естественно, Венди ничего такого не ожидала, она распахнула реснички с немым вопросом. – Я так одинок, Венди. Так одинок! Это правда. Посмотри: меня окружают мои идиоты-псы, капризные невыносимые дети, да краснокожие дикари. Мне и поговорить-то не с кем!.. А я… я нуждаюсь не только в светских беседах, - тут Джеймс продвинулся к ней, чтобы говорить на ушко по секрету, – Я нуждаюсь в ласке… в… в женской ласке, понимаешь?.. Никто не целует меня, Венди..! Никто не обнимает меня… не дарит мне нежных прикосновений… я ведь страстный, Венди. Я чувственный. Мне нужна любовь. Мне необходимо… физическое её выражение… конечно, я знаю, я мерзавец, плохой, злой, гадкий… но кто-то ведь мог бы приласкать и меня, если бы только было, кому… а здесь… здесь – некому, Венди. Я один-одинёшенек. Если бы Венди знала, что от неё требуется снять панталоны и раздвинуть ноги, она бы, наверное, так и сделала, однако она не знала. Но очень-очень хотела узнать. – А как же я… - вымолвила она, снова стараясь поймать губами губы, но Джеймс, бесстыжий, увиливал и не позволял ей этого сделать, – Я же здесь… я могу… я бы хотела… – Венди, Венди-и-и, - повздыхал над ней Джеймс, медленно укладывая девицу на подушки и снова щекоча её прекрасную розовую коленку, - Ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты ещё юная… ты не знаешь… не умеешь… – Я взрослая! - воскликнула Венди в сердцах, – Научите меня. – Ах, научить? - расплылся в улыбке Джеймс, и Венди явно почувствовала, что подписывает себе приговор. – Ну… - замялась она, – да… научите. – Научить… - пальцы, щекотавшие колено, скользнули выше к бедру по внутренней стороне, – Научить… - и нагло влезли под штанинку панталон. – Что… что… - девочка выгнулась, напряжённо выдохнула, – Что Вы делаете… – Ну, как же? - Джеймс с нежностью ущипнул женственное бедро так близко к самому секретному местечку, что Венди ойкнула от возмущения и томления, – Хочу научить… показать тебе… ты и не подозреваешь, что у тебя есть кое-что для меня, да? Вот здесь. И капитан безошибочно тронул на секунду какую-то до умопомрачения восхитительную точку прямо между вендиных ножек. Венди вскрикнула, вытаращила глаза, попробовала схватить бессовестного пирата за руку, но промазала, а Джеймс взял, да и погладил девицу – там, погулял невесомыми подушечками вдоль мягких складок, чуть сам не обалдел, ощущая, как пальцы стали скользкими и утонули в искренней девчоночьей влажности, осторожно нырнул чуточку поглубже. Наверное, Венди хотела сопротивляться, что-то спрашивать и умолять прекратить, но получалось у неё только скулить от удивления и блаженства, она не могла решить, свести ли ей ноги, или разомкнуть шире, делала то так, то эдак, и Джеймса это сильно заводило. – Вот, вот, моя птичка… Мой райский цветочек… да… это так стыдно… и так нравится… и хочется ещё… – Джмс… Джмс… - Венди задыхалась. – О, да, девочка… ты можешь кричать моё имя, если так чувствуешь… стонать и выдыхать имя пирата, который первым дотронулся до твоего невинного лона… ты такая горячая, малышка… мокренькая… сейчас я покажу тебе, что – у меня – есть для тебя… В мгновение ока Венди, едва ли пребывающая в сознании, была перевернула на живот, капитан мигом спустил с неё панталоны, а с себя бриджи, любовно пошлёпал похожую на персик попку, и приподнял её себе навстречу. – О большем и мечтать было нельзя… - пропел Джеймс и приласкался к девице самым интимным и жарким образом. – Ах! Ах! - Венди запрокинула голову, и Джеймс поспешил поймать девчонку за волосы, аккуратно, но так, чтобы она не сбежала. Венди казалось, что она сходит с ума: краем сознания она понимала, что рука с крюком придерживает её за талию, а рука с кистью наматывает растрёпанные пряди на кулак, но что-то также скользило вдоль неё снизу, что-то очень настойчивое и целеустремлённое… что это – Венди, конечно, догадывалась, и от этой мысли ножки у неё дрожали, внутри всё горело, а Джеймс всё скользил и скользил, знакомился, хотел собрать на себе побольше вязкого женского вожделения и тоже теперь несдержанно стонал. – Ты станешь взрослой, Венди… со мной… ха-ха… как это… символично… да, красавица?.. Мне… не хватает рук… я отпущу… не беги и не сопротивляйся. Последнее прозвучало где-то на тонкой грани между угрозой и мольбой, но Венди позволила бы капитану сделать с ней то, что он замышлял, в любом случае: она хотела стать взрослой. И, да, наверное с ним это и впрямь символично… Что именно должно произойти, Венди не знала, но тоже догадывалась… смутно… – Ай!!! Ай!!! Ай!!! - это она упала на руки, когда Джеймс познакомился с ней по-настоящему и нарушил девственные границы её тела. Сильно ранить Венди капитан, разумеется, не хотел, к тому же, он и так сгорал от возбуждения, мог бы кончить в ту же секунду, но решил потерпеть и позаботиться о чувствах незапланированно повзрослевшей девочки. – Прости… - шепнул он ей на ухо вполне искренне, – Девочкам всегда больновато в первый раз… потерпи немножко? - и он толкнулся глубже, чтобы слиться с тугой, но податливой девицей целиком. – Чёрт, чёрт, - Венди сжала простынь в кулачках, – Всё, всё… не двигайтесь… Джеймс подчинился. Не двигаться – это и было то, что он планировал, чтобы не завершить этот изумительный процесс познания целомудренной девочки раньше времени. Стоя на откровенных четвереньках, Венди подышала, задумала лечь, и капитан, вторя контурам её тела, лёг вместе с ней, чтобы не утерять раскалённый контакт, в котором без движения самым потрясающим ощущались мелкие спазмы и трепетный девичий пульс. Ничего лучшего капитан, наверное, в жизни не знавал. – Я протрезвела, - буркнула Венди, полностью укрытая мужским телом и интимно пронзённая им же, – Вы меня напоили. – Это правда, - просто, но хрипло ответил ей Джеймс. Он попробовал двигаться, буквально капельку, немножечко туда, немножечко обратно, Венди выгнула попку, неопределённо захныкала, но ничего не сказала. Джеймс принял это за хороший знак, любовно куснул девочку за ухо. – И Вы меня… Вы… со мной… Вы… меня… прямо сейчас… Тут нужен был какой-то глагол, которого Венди не знала, и Джеймс, с большим трудом удерживающий себя в обойме, предложил ей использовать: – Люблю. Сейчас я тебя – люблю. Как взрослую. Разреши любить тебя ещё… минутку? «Люблю» Венди понравилось. Джеймс заключил, что, если бы девочке было невыносимо больно, она, бойкая и смелая леди, уже давно бы не просто отпрянула от него, а ещё и отвесила бы ему затрещину, да пнула посильнее. Но Венди, дрожащий юный ангел, была тут, под ним, прижатая им к постели и – любимая им впервые. Припомнив, что Венди расцветала и светилась от комплиментов, капитан начал двигаться немного активнее, а в нежное ушко сбивчиво зашептал: – Красавица… нежная… досталась мне… ласточка… пташка-Венди… девочка… одна, одна такая… и моя… Венди… Венди… о… это блаженство… блаженство… любить тебя так… Венди… самая сладкая… самая милая… я… всё, всё, это всё… спасибо… спасибо..! О..! О!!! О!!! Чёрт, вот чёрт!!! ВЕН..! ДИ..!!! ВЕН..!!! ДИ-И-И..!!! … !!! … !!! … !!! М-М-МФ!!! М-М-МФ!!! М-М-МФ!!! М-м… м… м… Расскажи Венди кто-нибудь заранее, что мужчина, тем более подлец и злодей такой, как капитан Крюк, способен на подобные чувственные всхлипы, протяжно испущенные то на небывало высоких нотах, то на неприлично низких, она бы ни за что не поверила. Но вот он был, капитан Крюк: над ней, на ней, в ней, дергающийся с каждым следующим диким спазмом и превратившийся в водопад. Когда неистовые конвульсии, наконец, сжалились и отпустили его, он свалился на Венди без сил и сипло прорычал ей в макушку… – Дай мне… десять минут… умоляю… потом я выполню любую твою просьбу… например, буду говорить с тобой обо всём до рассвета… красавица… маленькая… Венди… взрослая… моя… Потом он уснул, невольный противиться природе. А проснулся оттого, что вдруг осознал: пламя, беспощадно жгущее его веки, это не пожар на корабле, который ему снился, а солнечные лучики, по полудню щекочущие ресницы. Минутка понадобилась капитану, чтобы – понять. Затем он вскочил, словно ошпаренный, едва ли не запутался в спущенных с вечера бриджах, натянул их со всей срочностью. Венди в постели не было, но ему точно не приснился вчерашний любовный сюжет: на простыни явные следы преступления. Мгновенно успев жутко перенервничать на тему того, что девица могла сбежать с корабля и – быть утащена русалками на дно; или добраться до суши и угодить к индейцам в качестве жертвы на ритуальную казнь бледнолицего; или попасть в плен к Пэну и быть подвергнута пыткам; Джеймс, спотыкаясь, выскочил из-за шторы, не успев даже застегнуть бриджи, со всей силы врезался в девчонку, возившуюся тут же у стола, уронил её, упал сам, а звон и грохот ознаменовали гибель прекрасного сервиза из китайского фарфора. Несколько секунд капитан в ошеломлении таращился на Венди, а Венди – на капитана. Потом Венди покраснела, сощурилась, поднесла ручки ко рту, очень-очень постаралась сдержаться и, не совладав с собой, заливисто расхохоталась. Джеймс глупо на неё поморгал. – Он говорит, он мерзавец, - хватаясь за живот и мило поджимая ножки, пробормотала она сквозь слёзы, – гадкий и злой человек… ах-ха-ха-ха!!! Мерзавец – он!!! Ха-ха-ха!!! Ох! Джеймс..! Джеймс, Вы не ушиблись? Чёрт, простите… ха-ха-ха-ха!! Джеймсу почудилось, что он с Венди вдруг поменялся местами: теперь Венди несла какую-то ерунду, а он чувствовал себя потерянным и ничего не смыслящим в жизни. – Э… - обронил он, и девицу накрыло новой волной хохота. Промокнув глазки рукавами халата, Венди пошарила по полу ладонями, откинула в стороны осколки фарфора, булькнула что-то удручённое на тему «красивые были чашечки… хорошо, что я не успела налить чай…» и, передвигаясь предельно осторожно, подползла к остолбеневшему капитану. – Простите, - пискнула она, сдерживая хохот, – я поправлю… это… очень смешно… И вот тут только до капитана частично дошла суть происходящего – Венди потянулась к его волосам, которые, он прекрасно знал, по утрам бывали похожи на несуразное птичье гнездо: девочка, хихикая, пригладила непослушные кудри, огляделась, не нашла поблизости ничего подходящего, распустила собственную косу и повязала пиратскую шевелюру вчерашней ленточкой сбоку в хвост. Гнездо таким образом разделилось на два гнёздышка: одно, пушистое, объёмно обрамляющее голову, и второе, поменьше, с синим узелком, у капитана на плече. Глаза предательски заслезились. – М… м… м… му-у-у-а-А-А-ХА-ХА-ХА!!! - взорвалась Венди и закрыла лицо руками, – Так… ещё смешнее… ох, Джеймс, простите, Джеймс… там чай для Вас… на столе… и тост с джемом… ох, ох, так, ну всё, всё, хватит. Ничего смешного! У Вас очень красивые волосы!.. Обычно… о-о-ох, чё-ё-ёрт, ох-ха-ха-ха..! Ха-ха-ха! Как ни странно, Джеймс, распластанный на полу, вообще до сих пор ни разу и не подумал особенно про свои волосы. Он только теперь осознал ситуацию, в которую вляпался, целиком: во-первых, он, когда проснулся, испугался за крошку Венди. Не испытал разочарование или гнев по поводу того, что она сбежала, а до смерти испугался за сохранность её жизни. Во-вторых, она не просто не сбежала, она встала пораньше и организовала ему… организовала… завтрак???… Сказала, «чай»… и «тост»…?! Ему же не послышалось..? В-третьих, он, остолоп, в принципе имел наглость проспать до полудня. Наверняка Венди будила его? И он не проснулся… или сквозь сон велел ей отстать… В-четвёртых, он лишь секунду назад сумел вернуть себе способность соображать в принципе. А до этого, как только Венди над ним рассмеялась, просто слушал серебряный девичий смех и – шёл ко дну с полным отсутствием мыслей в голове. Изо всех сил стараясь утихомириться, Венди несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Протянула Джеймсу руку. – Помогите мне встать, пожалуйста… ох… фух. Ой! Сейчас, погодите… ой… да, вот так, аккуратненько… всё. Спасибо! У меня болит… э… болит. Немножко. Вы мне вчера пообещали разговоры, Вы помните? Они мне требуются! Я вчера должна была разбудить Вас через десять минут… но не стала. Простите… просто… Вы так уснули сладко… и таким счастливым выглядели… и я… ну, подумала, что Вы, вероятно, маловато спите… решила Вас не будить… ничего страшного?.. – Ничего, - глупо ответил Джеймс, желая со всей силы треснуть себя по щеке, чтобы очнуться. – Хорошо… Я сама не слишком хорошо спала, разволновалась, наверное. Лежала рядышком с Вами, мне показалось, что можно, учитывая… ну… В общем, я подремала, может, пару часиков, а утром услышала корабельный колокол. Вы ещё спали… и я подумала… что могу побродить… ну… тут у Вас по каюте… воспользовалась Вашей ванной, извините… но мне очень надо было… и халат, вот, взяла (в это мгновение капитан понял: Венди надела его бархатный алый халат и он был ей чертовски к лицу)… а потом… э… там на палубе сидел мистер Сми… я… спросила у него… Мне, наверное, не следовало заговаривать с ним без Вашего разрешения? Я только попросила чайник чая и что-нибудь перекусить… нашла у Вас этот сервиз… громко, видимо, звякнула им, пока доставала его из Вашей кладовки… Вы проснулись… и… ну, вот… Как сквозь мутную пелену догадываясь, что милая Венди, очевидно, докладывает ему обстановку, капитан протёр рукой глаза по очереди. Нет, он точно уже не спал, и Венди, живая, во плоти, точно стояла перед ним, смущённая. – А ещё… - застенчиво мяукнула она, – У меня есть вопросы… насчёт того, что Вы… что мы… ну… э… про любовь, в общем… Про любовь. У неё вопросы про любовь. А у него? У него-то теперь тоже, видимо, вопросы про любовь? Первый из которых звучит так: какого дьявола с ним творится?! Капитан тряхнул патлами, хвостик от ленточки запутался в усах, Джеймс дунул на него пару раз, но он не отцепился, пришлось помочь себе крюком. Искоса поглядывая на закусывающую щёки Венди, капитан тихо проговорил: – Пожалуйста, смейся. Меня это не обижает. Я знаю, что выгляжу, как придурок. Твой смех… я нахожу его… приятным. Смейся, прошу, не сдерживай себя. И Венди опять захохотала. – Но я, да, я всё ещё злодей и негодяй. И мерзавец. И подлец. Пусть мой… идиотский внешний вид… не обманывает тебя. – Джеймс… - протянула Венди почти что с обожанием, – Ну… да, хорошо. Вы… Вы правы. Чаю хотите? Налить некуда… я сейчас уберу осколки, простите насчёт сервиза… может, у Вас найдутся другие чаш… – Что? СТОЙ!!! - капитан едва успел ухватить Венди за руку прежде, чем она уселась бы возиться с битым фарфором, – Венди! Ты в своём уме? Ты… ты… ты – что? Ты… ты принесла мне завтрак… и теперь ещё хочешь прибраться в моей каюте? С ума сошла? СМИ!!! Последнее он заорал в сторону приоткрытой двери, а девочку спешно увёл за штору, кровать застелил кое-как, чтобы Венди не смущалась. – Сядешь? - предложил ей Джеймс, и Венди, очаровательно нарумянившись, стыдливо покачала головой, – Ах… да… да, я правда придурок. Приляг. На бочок, м? И подожди меня, ладно? Я сейчас. В последний момент отказавшись поддаться вдруг откуда ни возьмись возникшему порыву чмокнуть девицу в лоб, Джеймс тряхнул кудрями ещё разок и вышел в каюту. Венди было слышно, как мистер Сми тоже похохотал над капитанской шевелюрой, за что был наказан звучным подзатыльником и глуховатым тумаком под зад. Джеймс что-то пробормотал своему помощнику-боцману, тот так же тихо что-то ответил и, управившись с уборкой пола за минутку, вразвалочку убрался из каюты, нарочито громко хлопнув дверью. – Венди? - капитан заглянул и… …и всё. Венди, нежнейшей красоты молодая леди, похожая на кусочек сахара, лежала у него в постели, сонная, обмякшая, демонстрируя стройные ножки до середины бедра, и выглядела намного краше всех фей, грациознее всех скульптур, нежнее всех картин. Венди так изумительно шло быть одетой в шёлковый капитанский халат… она нагая под ним, вероятно… ночнушка-то, Джеймс видел, на ширме у ванны висеть осталась… может, и нижнее бельё там же? Ещё, Венди шло лежать в его постели. В этой постели ни разу ни одна леди не ночевала – принципы… Джеймс уж конечно поступился бы своими принципами, даже если бы крошка разбудила его через десять минут. Одно дело – давно позабытые блудные девицы… другое – красавица девочка, невинная птичка, которую он, чёртов змей, искусил и соблазнил… Боже, Боже. Маленькая Венди Дарлинг, наивная… юная… лежит прямо сейчас в его постели. Не просто лежит, а – нежится. И смотрит одновременно сонно и пытливо прямо ему в глаза. Джеймс принял решение поддаться обуревавшим его эмоциям. К чему кривить душой? Он пропал. Он уже сделал с девчонкой то, что хотел… и… он хотел бы ещё… отчего же не вести себя так, как тоже хочется, и как малышке наверняка понравится? Как она заслуживает… Не выдумывать на ходу, а – честно… искренне… – Милосердные боги, - вздохнул пиратский капитан, – Венди. Я вчера сколько раз сказал, что ты хороша собой? Раз тысячу? Я всё наврал. Сказать, что ты красива, это, считай, не сказать ничего. Нет таких слов, чтобы описать тебя сполна. Разве что… ноты… да… нотами, я, возможно, сумел бы выразиться… Венди. Дай-ка, я рядом прилягу, можно? Не особенно понимая, почему Джеймс, который капитан Крюк, вдруг сделался робким и спросил разрешения лечь в собственную кровать, и сильно довольная всем, что он на одном дыхании ей вымолвил, Венди пожала плечиками, подвинулась ближе к окошку. – Нет-нет-нет-нет-не-е-ет, - Джеймс осторожно поймал её ручку, чтобы Венди не убегала от него далеко, – Смотри. Он положил её ладошку себе на грудь, руку с крюком осторожно запустил под спину, а нежному девичьему ушку подставил плечо, всем своим видом намекая, что «прилечь рядом», это – вот так. – М? Как тебе? – Нравится, - пискнула Венди, взволнованная. – Как ты себя чувствуешь, малышка? Сильно… болит? – Не сильно. Тянет немного… это пройдёт, да? Вы сказали, так только в первый раз… – Может, в первые два-три, я не знаю точно, если честно, - признался Джеймс. – Но мне было… э… ну… было хорошо… то есть… мне понравилось… как Вы меня любили… это так… так… ну… не знаю, как описать… – Интимно? Близко? Горячо? - предложил капитан, мысленно распяв себя за то, что не подобрал вместо «любить» какой-нибудь глагол попроще. – Да. Так. И… ну… э… у меня сейчас… болит… но… я… я… я хочу, чтоб Вы ещё меня любили… у меня… ну… у меня… ощущения какие-то… как будто… ну… неразрешённые. И… они… ну… Вы меня обнимаете сейчас… и они усиливаются. И… мне нравится… я… э… я же могу об этом Вам сообщать? Я… я просто не понимаю, как правильно спросить… или попросить… Пока Джеймс с выпрыгивающим сердцем из груди и ещё кое-чем из штанов пытался совладать с собой, слушая, как маленькая взрослая Венди, фактически, заявляет ему, что хочет его, и что он её возбуждает, леди, припомнив другие детали вчерашнего происшествия, скромно хихикая, добавила: – Вы вчера сказали, Джеймс… я захмелела, но запомнила… Вы сказали, что… красавиц следует целовать. Если Вы считаете меня… красавицей… то, может… может, Вы поцелуете меня ещё? Милосердные боги. Чудесное, уже не совсем невинное дитя… вот так прямо… просит… не лукавит… говорит, как есть… – Поцелую охотно, - любовно зарычал на неё капитан. Он предполагал, что Венди ляжет на спинку, уже готовился нависнуть над ней и игриво щёлкнуть зубами перед этим милым носиком, но хитрая девица опередила его и – воспарила над ним сама. Она задержалась, чтобы подробнее рассмотреть красивые черты лица пиратского капитана, пригладила его удивлённые брови, нарисовала пальчиком контур скулы, попробовала накрутить на палец хвостик усов. К моменту, когда острые коготки отправились изучать бороду, Джеймс совсем растаял, закрыл глаза, начал мурлыкать и подставлять Венди шею. Прошептал, что готов сейчас же начать целовать её, но, если его красавица-леди пока терпит, то он более, чем счастлив, служить ей предметом для изучения. Венди мило над ним похихикала. – Вы тоже красивый, Вы знаете? - она пригладила его кучерявые лохмы, – Я давно Вас не видела… забыла. Хотите, я помогу Вам уложить волосы? – Хочу, - капитан почувствовал себя очень польщённым: когда-то в другой жизни женщины делали ему комплименты насчёт внешности, но кудри его тогда не доставали даже до плеч, а подбородок был гладко выбрит, – Но сначала поцелуи, м? Хочу целовать красавицу. А красавица, если хочет, может целовать меня. Особое приглашение Венди не потребовалось, она коснулась губами губ и позволила капитану задать темп. – Нравится тебе так? - улыбнулся ей Джеймс сквозь медлительную ласку. – Да… – А так? - это он нырнул глубже и подразнил девочку языком, с восторгом ощущая, как она сразу же выгнула спинку. – Да… д-да… – А ты… ты бы как меня поцеловала? – Вот так, - заулыбалась капитану Венди и без лишних раздумий просто покрыла его лицо россыпью крошечных невесомых поцелуев, отметила и губы, и усы, и колючие щёки, и брови, и горбинку на носу. Потом она снова посмеялась, чмокнула какую-то самую вредную чёрную прядь, комично торчащую в сторону, и напомнила: – Чай. Остывает… Венди собиралась встать, уже поднялась, но не успела: Джеймс обнял её за талию и уложил обратно в одеяла. Посмотрел на неё серьёзно. – Венди. Почему… почему ты целуешь меня? Венди замешкалась, опустила глазки. – Я сделала что-то не так? – Что..? Нет..! Нет, боги, нет!!! Венди! Ты… ты… ты просто сказка! Ох… Это я!.. Я!.. Я сделал всё не так! Вчера я… подло с тобой поступил, ты понимаешь? Опоил тебя. Воспользовался ситуацией. Правда… я могу поклясться, что не стал бы склонять тебя силой… я хотел добиться твоего расположения… и добился… но… я… э… хм. Я не понимаю. Я думал, ты сбежишь. А ты… ты… ты решила не тревожить мой сон… организовала завтрак… и теперь целуешь. Проявляешь нежность. И заботу. Я всего этого не заслуживаю. – А что, по-Вашему, Вы заслуживаете? – Пощёчину. Удар под дых. Любую оплеуху. – Ха-ха-ха! Джеймс! Точно Вы тут злодей? По-моему, я в детстве что-то напутала на тему добра и зла, ха-ха-ха-ха! – Ничего ты не напутала, птичка. Злодей – это я. Ты ответишь мне? – Отвечу, но Вы сами только что всё сказали. Вы меня к себе расположили. Если это был Ваш план, то он сработал, ха-ха! И… ну… ещё, если помните, я обмолвилась насчёт неразрешённых ощущений… они присутствуют. Влияют. И Вы красивый. И Вы говорили, Вы тут один-одинёшенек. И… и мне просто хочется целовать Вас. Ну, вот. Я себя немного глупо чувствую, если честно… Вы, я так предполагаю, когда изловили меня вчера, наверняка хотели как-то меня использовать против Питера Пэна? А потом увидели, что я выросла, и… ну… заинтересовались, да? Но Вы же не знаете, почему я прилетела. Я сбежала из дома. На сегодня у меня было назначено одно… неприятное знакомство. Которое должно было закончиться неприятным союзом и неприятной жизнью. Джеймс так и вылупил на Венди глаза: понятное, дело, ни о чём подобном он не догадывался. Так-то, он даже не удосужился спросить малышку вчера, как она снова очутилась на острове… Кретин. Зато он успел совратить её, лишить невинности, а Венди с утра ещё и подала ему завтрак. Какие там оплеухи? Его казнить надо бы. Венди тем временем продолжала: – А мне не хотелось бы становиться в будущем несчастливой, но богатенькой миссис Тимоти и растить детей, похожих на пряники. Я вообще не уверена, что хочу кому-то принадлежать… а тут Вы. Пират. Красавец. Без предрассудков. Свободный. И галантный. И… ну… нежный. Я, вот, не думаю, что этот пряник Тимоти мог бы вызвать у меня… такие ощущения… и… что сам он стал бы так… чувственно… реагировать… на меня. Как по-Вашему, достаточно этих рассуждений, чтобы позволить себе испытывать желание дарить Вам поцелуи? Или требуется, как в обществе, сначала денно и нощно вести светские беседы, обсуждать погоду, литературу? Я нашла у Вас одну книжицу, к слову… э… про любовь… там… нарисовано… всякое… Не зная, что бы такого ответить Венди на весь этот её монолог, да ещё и сбитый с толку тем, что девица где-то умудрилась наткнуться на ту книжонку, которую капитан любил полистать перед сном, и в которой были собраны маленькие копии всяких картин весьма недвусмысленного содержания, подробно иллюстрирующих любовный процесс, Джеймс потёр переносицу. Ну, нет, никакой некий пряник-Тимоти, ни другой олух-жених эту девочку не получит, эта девочка останется у него, и, хоть она и не станет с ним миссис Джеймс, но Кровавой Мэри вполне могла бы быть. – К дьяволу беседы о погоде, - просто сказал он, – я ненавидел их задолго до того, как попал сюда. Идём, ты позволишь мне налить тебе чай, расскажешь о том, как мне сделать так, чтобы ты стала счастливой, и чтобы мы с тобой… хм. Скажем так, сработались. Сплотились. – Мы, вроде, уже сплотились, ха-ха! - Венди мило тронула носом капитанский нос, – Вы меня снова приглашаете стать пираткой? – Возможно. Ты бы хотела? – Однозначно. Сейчас у меня намного больше отваги и понимания того, что я хочу обладать неоспоримой свободой. Но… э… я… я буду не совсем свободна, да? – Венди. Ты будешь свободна абсолютно. Однако, не стану скрывать или кривить душой, я намерен прилагать усилия и всячески подкупать тебя, чтобы ты – не хотела – быть свободной от меня. Чтобы хотела быть со мной. Хотела меня. – У Вас это уже получается на славу, - томно опустив реснички, Венди вложила руку в предложенную кисть, и капитан проводил свою гостью-пленницу-напарницу-любовницу к столу, – Но я подскажу Вам, если что. Да? – Да. – Так странно, что о счастье можно договориться. – Странно. Но если мы оба обретём его, и, более того, если ты заинтересовала меня… а я – тебя… перед тем, как мы решили договориться… то какая разница?