Актёры судьбы

— Акидзуки-кун... спасибо, — тихо сказал он. — Ты освободил меня от моей пятисотлетней судьбы. Ёдзиро опустился на колени перед Ибараги Сотэцу. — ...Жизнь — лишь сон мотылька, — шепнул тот. — Опускается занавес пьесы, написанной Ибараги Сотэцу. — Это не смертельное ранение, — вдруг произнёс Ёдзиро. Сотэцу только горько усмехнулся, и из уголка его рта потекла кровь. — Да уж, — горько сказал он, — не более смертельное, чем то, которое тебе нанесла Юяма Какунодзё... нет, Глава завоевателя... нет, — он усмехнулся ещё раз, — это был я. Я ранил тебя, Акидзуки-кун. — Я жив, — коротко ответил Ёдзиро. — Значит, такова твоя судьба... и я рад этому. — Сенсей! Ёдзиро обернулся на крик; Сотэцу только улыбнулся, глядя в небо. — Лидер, — сказал он. Лидерка труппы бежала в их сторону, иногда запинаясь о снег. — Сенсей, — повторила она, запыхавшаяся, и тоже рухнула на колени рядом с Сотэцу напротив Ёдзиро. — Я спасу вас, сенсей, — она скинула хаори и попыталась разорвать его зубами, но ткань была слишком толстой. Ёдриро протянул ей меч, и она несколькими по-театральному изящными движениями располосовала ткань на тонкие лоскуты; бросилась к Сотэцу, но тот не двинулся, а продолжил лежать на спине, даже не переведя взгляда. Осознав, что перевязать рану ей не удастся, Какунодзё просто резким рывком распахнула мундир и прижала ткань к ране, кровь из которой выплескивалась сильными и уже довольно редкими толчками. — Вы не поняли, лидер? — улыбаясь, спросил Сотэцу и наконец взглянул в глаза нависшей над ним девушки. — Не кто-нибудь, а я разжёг это пламя. Именно я ответственен за эту войну. За эти тысячи смертей. — Чушь, — помотала головой Какунодзё, и крупная слеза упала на её руку, лежащую на кровоточащей ране. — Но это правда, — ответил Сотэцу. — Голова завоевателя, одержимость Эномото... всё это придумал я. — Да, — высоким от слёз голосом воскликнула Какунодзё, — это была ваша пьеса, сенсей! Это всё ваша вина! И что же? Вы собираетесь просто умереть?! — Хотя бы своей жизнью... я должен расплатиться за всё, что сотворил. — Да кому нужна ваша жизнь?! — отчаянно крикнула Какунодзё. Глаза Сотэцу расширились. — «Мы воюем не затем, чтобы умереть», — вдруг сказал Ёдзиро. — Живите, — всхлипнула лидерка, слёзы из глаз которой текли уже бесконтрольно. — Живите, и только так вы сможете исправить то, что натворили. Хотя бы малую долю. Сотэцу помотал головой. — Мне незачем жить, — сказал он. — Уже слишком по— — Живите ради меня! — перебила его Какунодзё. — Живите, сенсей... Живите ради Котохи-сан. Живите... ради... Акидзуки-сама, — наконец выговорила она сквозь слёзы. Ёдзиро коротко кивнул. Сотэцу тепло улыбнулся ей. И вдруг слёзы заструились по его вискам, переливаясь через уголки глаз. — Время для новой пьесы, — сказала Какунодзё, тоже улыбаясь сквозь слёзы. — Мы... я, моя труппа, Акидзуки-сама... кто угодно — мы исполним её для вас. — Вот как... — шепнул Сотэцу. — Да! Позвольте мне снова стать вашей актрисой. Я сделаю что угодно. Если хотите, убейте меня... как вы убили Эбису, как вы убили всех этих людей. Только живите, сенсей! — Странно, — уже с явным трудом проговорил Сотэцу, отводя взгляд, — разве вы не должны говорить такое Акидзуки-куну? — Моя судьба — быть с Акидзуки-сама, — уверенно ответила Какунодзё. — А что насчёт вашей судьбы, сенсей? Я знаю, вы хотели очистить этот мир, чтобы создать новый, прекрасный. Вы отказываетесь от неё? — Один человек... один человек сказал мне, что создаст свой собственный путь, — Сотэцу улыбнулся. Голос его ослаб ещё сильнее, но Какунодзё не заметила этого. — Вы, сенсей, — сказала она, — единственный, кого волнует ваша «судьба». Поэтому... умоляю вас... живите... Сотэцу вновь глянул ей в глаза, после чего веки его мягко опустились. — С-сенсей?.. Сенсей! Только не... Толчки, с которыми изливалась кровь из раны, становились всё реже и слабее. — Позволь мне, — неожиданно сказал Ёдзиро и, приподняв за плечи умирающего Ибараги Сотэцу, уверенно принялся бинтовать рану. — Эх, это бесполезно, — протянул, насупившись, Сирануи Кодзо. — Мою прекрасную Таю волнует только сенсей. — Спасибо вам, лидер, Акидзуки-сама, — Котоха утёрла слёзы. — Со-сама... он жив лишь благодаря вам. — Его спас доктор, — возразила Какунодзё. — Если бы не вы, доктору было бы некого спасать. — Да он и не стал бы, — негромко заметил Дзагашира. — Это точно, — вздохнул Кодзо. — Лидер, — послышался мягкий голос со стороны двери. — Я написал новую пьесу. — Ого, — усмехнулся всё ещё недовольный Кодзо, — сенсей не подводит даже в такой ситуации. — Разве, — улыбнулся Сотэцу, невольно, однако, кладя руку на грудь поверх белой юката, — я хоть раз не оправдывал ваших ожиданий?