***
После хорошенькой встряски в машине – всё-таки даже дорогие машины не спасают от крутых ухабов и кочек на лесных, совсем не объезженных дорогах – ученики вывалились на воздух с синхронными облегчёнными вздохами. Наблюдать за ними было поистине приятно. Ровно как и думать о том, с каким желанием они будут обратно залезать в этот минивен через две недели, лишь бы побыстрее отсюда уехать. Нет, правда, с каких пор у Юджи появилась эта садистская сторона? Может, это всё гены... Родословная у Итадори, в конце концов, более чем впечатляющая, с него станется. Но пока это не выходит за рамки нормы – пусть так. Раз уж жить не мешает, то в этом нет ничего страшного. — Давайте-давайте, ребята, вдох-выдох, разбираем свои сумки и идём расселяться, — кидает Юджи, пока сам подхватывает свой рюкзак и заодно – вещи Иёри, — Не будем терять времени. Сегодня – первый и последний день, когда у вас есть возможность просто отдохнуть, находясь здесь. Фушигуро на его слова фыркает, очевидно пытаясь скрыть улыбку. Он тоже уже стоит, как и Итадори, со своим рюкзаком на плече и двумя сумками, видимо, принадлежащими Мей-Мей, дожидаясь, пока разморенные студенты придут в себя после утомительной поездки. Атмосфера казалась... Приятной. Почти нежной, что ли. Спокойствие и тиши- — А вот и ты, брат мой! Наконец-то! Вы ехали слишком долго, я успел оббежать весь лагерь по периметру восемнадцать раз! Итадори вздрагивает и морщится от чересчур громкого голоса, так и пышущего необъятной энергией. Атмосфера была неумолимо быстро разрушена, однако это не вызвало разочарования – только печально-нежные воспоминания. Юджи заранее набирается терпения: на любой встрече с Тодо оно необходимо сильнее, чем воздух. Потому что Аой даже в сравнении с самим Итадори чересчур энергичный, впечатлительный и... Тактильный. Но для Юджи он так или иначе достаточно близкий человек, поэтому Итадори в любом случае каждый раз позволял Тодо любые вольности: от неуместных комментариев и по сей день смущающего обращения «брат» до обжигающих кожу предплечий или спины хлопков ладоней. И сейчас ничего не поменяется: теплота от воспоминаний решает всё за него. Он никогда бы не захотел попросить Аоя прекратить всё это. Всё-таки не то чтобы Юджи был против, серьёзно. Тодо слишком часто его выручал, чтобы у него хотя бы одна негативная мысль появилась относительно своего товарища. Посему… Пускай делает, что хочет. Это никогда не вызовет у него по-настоящему сильного дискомфорта. В общем-то… Аой, как и всегда в прошлом, подлетает к Итадори, захватывая в свои медвежьи объятия, сжимая его достаточно сильно для того, чтобы заставить Юджи почти жалобно похрипеть после громкого хруста косточек, похлопывая ладонью Тодо по боку – единственному, до чего дотянулась зажатая между телами рука: ─ Аой, задушишь ведь. Мне казалось, что живым для наших спаррингов и тренировок я подхожу больше. Его отпускают, и он моментально слышит, самое главное – чувствует тот самый неприятно жгущий кожу хлопок ладони Аоя по его предплечью. Это – практически самый яркий жест выражения уважения и привязанности от Тодо, даже важнее, нежели объятия, как бы странно это ни звучало. Поэтому, пусть ощущения и не самые приятные, и он точно знает – если приподнять рукава футболки, там будет виднеться отчётливый красный след ладони – Юджи молча терпит. Потому что неприятно это только физически. Ментально Итадори всё более чем устраивает. ─ Брат мой, Юджи! Естественно! ─ Аой широко улыбается, не убирая свою руку, и его голос всё ещё звучит невероятно громко из-за присутствующей в нём воодушевлённости, ─ Но ты заставил меня поволноваться, конечно! Ни письма, ни голубя, ни сигнального костра! Я уж подумал, что ты помер! ─ О? Серьёзно? ─ Юджи был близок к тому, чтобы подавиться воздухом: как же Тодо, в конце концов, был прав; он-то реально был мёртв, для этого мира всё сгладилось лишь фантастическим перемещением его души в это тело. ─ Не дури. Очевидно же, что это шутка! ─ Аой снова с размаху бьёт его ладонью в то же место, и теперь Итадори уже слегка морщится, стараясь не стирать улыбку с лица, ─ Я ведь знаю, что мой бро достаточно силён для того, чтобы выжить при любых обстоятельствах! За кого ты меня принимаешь, бразер?! Моя вера в тебя никогда не подвергалась сомнениям с тех пор, как ты стал моим братом! Эти слова произносятся так легко и обыденно, как будто и не должны вовсе вызывать какие-то впечатления, как будто ему стоит принять их как должное и не заострять внимания, однако… У него снова категорически не получается. Что тогда с Маки, что сейчас с Тодо. Их реплики откликаются глубоко в сердце, заставляя чувствовать себя… Виноватым. Виноватым и счастливым. Потому что его не должно быть здесь. Потому что это не он должен слышать всё это, а тот Юджи, что был тут до него. Эти люди говорят не с ним. Итадори незаслуженно занял чужое место, не предназначенное ему. Но. Это также делает его приторно-счастливым. Эгоистично, мерзко и отвратительно – но Юджи просто хочет насладиться всем этим теплом, пусть оно и направлено совсем другому человеку. От меланхоличных мыслей его отвлекает сдавленный смешок Мегуми. Итадори поворачивает голову в его сторону, выразительно приподняв бровь. Фушигуро всегда забавлялся с их взаимоотношений. Особенно с того, как «легко и непринуждённо» Юджи всегда и везде находил себе так называемых братьев. Но справедливости ради – по крайней мере Чосо ведь и правда оказался… Родным по крови. Пусть и частично, пусть и их родство отнюдь не относилось к «нормальному», факт оставался фактом – они вполне себе реальные братья. ─ «Брат»? Они ведь совсем не похожи. ─ Полагаю, это метафорически… До его слуха долетают и перешёптывания Годжо с Гето – кажется, эта сценка их впечатлила достаточно для того, чтобы вызвать желание обсудить всё здесь и сейчас. Что же. Итадори их не осуждает. Всё-таки подобная реакция была уже привычной. Те, кто мало знаком с Тодо, слово «брат» из его уст и правда могут воспринять буквально. Что бывает невероятно забавно, поэтому Юджи успел привыкнуть и не обращать внимания на реакцию окружающих. ─ Спасибо, Аой. Я в тебе тоже никогда не сомневался, ─ Итадори непринуждённо отстранился, сделав шаг назад, поворачиваясь к ученикам – своим и Фушигуро, ─ Раз уж нас заждались, то тем более не стоит тратить время попусту. Пойдёмте, вам ещё нужно успеть расселиться и разложить вещи до обеда, чтобы нормально поесть. А потом, ─ Юджи полностью поворачивается к своей троице, ─ Проведу вам экскурсию по местности. Ученики Мегуми в ней не нуждались, так как были здесь в прошлом году, поэтому будет логичней вовсе их не трогать: пускай отдыхают. У них и так наверняка заранее болит голова от мыслей о всех последующих днях. Конечно, на самом деле, тренировки будут идти не все две недели. У ребят будут выходные. Правда, всего два, и оба по воскресеньям, но ведь будут! Когда Итадори сказал, что «сегодня – первый и последний день, когда у вас есть возможность просто отдохнуть», то имел в виду лишь банальный факт: отдых без боли в мышцах, отдых, пока у них ещё хотя бы есть желание встать с постели. Он уверен – в первое воскресенье ребята будут спать, как убитые. Но это всё только впереди. Сейчас Юджи лишь подпихивает Сатору и Сёко в спины, призывая идти быстрее, изредка кидая взгляд на уже ушедшего вперёд вместе со второгодками Сугуру.***
─ Почему я должен делить с ним комнату? Такое большое здание – и всего пять комнат?! Итадори закатывает глаза, выслушивая одно и то же, кажется, уже в третий раз, отстранённо наблюдая за тем, с каким раздражением Годжо поочерёдно выкидывает вещи из своей сумки. Гето, в свою очередь, молчал, но Юджи кожей чувствовал, что он тоже не слишком обрадовался этому известию, пусть и принял его куда спокойнее: чего и следовало от него ожидать,***
─ Так... Ты не против приехать? ─ Там ведь будешь ты, почему я должен быть против? Такие странные обстоятельства. В этом мире их знакомство произошло в совсем ином формате. Юджи было всего двенадцать, когда Цукумо привела к нему израненного и залитого кровью Чосо. Она с самого начала знала, кем является Юджи, и ей не составило труда узнать и о Чосо. Как именно – вопрос без ответа. Юки уже давно мертва, и расспросить о ситуации в подробностях совершенно некого. Разве что Тенгена, однако попасть к нему на аудиенцию – та ещё трудноосуществимая задачка. Особенно для Итадори. Его, как сосуд самого опасного в мире проклятья, и близко старейшины туда подпускать не хотят. Впрочем, возможно, ему стоит попробовать более настойчиво. В прошлом он предпринял несколько попыток встретиться с ним, однако каждый раз получал отказ. Вот только у него нет информации о том, кто конкретно говорил ему «нет». Сам Тенген или совет старейшин? Юджи склонен считать, что второй вариант более реалистичен. В первом мире он более чем беспрепятственно смог попасть на встречу с Тенгеном в той суматохе, поскольку совету было некогда регулировать список посещаемости бессмертного мага. Может, следует рассмотреть обходные пути? У него всё-таки есть ощущение того, что разговор с Тенгеном сможет многое прояснить. Так или иначе, остаётся факт: Цукумо нашла Чосо, сказав тому, что у него всё ещё есть один живой младший брат. Тот, что похож на него более всех остальных. И под «похож» она никогда не имела в виду внешние признаки. Они оба – «откровение», самые лучшие эксперименты, «удачные экземпляры». Их судьбы не схожи, но изначальное предназначение – да. Первое время Итадори не мог в это поверить. У него есть брат? Родной брат, действительно? Кажется, ему потребовалось почти два полных года, чтобы полностью принять это как данность. В воспоминаниях всё ещё отчётливо всплывает то лицо Чосо, когда Юджи впервые и по собственной воле назвал его этим дурацким «старший брат». Даже не задумавшись о том, что конкретно сказал, потому что в тот момент был слишком вовлечён в просмотр фильма. И лишь увидев застывшего рядом с ним Чосо, смотрящего на него таким взглядом... Понял. Понял, что, видимо, зря так упрямился всё это время. Раз уж простые слова смогли так его обрадовать, то пускай. ─ Не только я, ты ведь услышал? Мои ученики, ученики Мегуми, он сам. И Тодо. ─ Мне всё равно, кто ещё. Это ведь не территория академии, поэтому это не имеет значения, ─ Итадори слышит по ту сторону трубки глубокий вдох и медленный выдох, ─ Ты редко просишь меня о чём-то, Юджи. И я никогда тебе не откажу. Ты мой единственный живой брат, и я умру за тебя, если потребуется. А тут всего лишь помощь в лагере... Разумеется, я приеду, не волнуйся об этом. К тому же, нам есть о чём поговорить. Чем дольше он живёт здесь, тем более поглощающим становится чувство вины, а ведь прошло не так много времени с момента попадания сюда. Что же будет с ним через год, два, три? Если он будет жив, конечно. То... Что? Сможет ли Юджи вообще приспособиться к этому? Или эти мысли будут преследовать его до самого конца? Если так, то чувство вины сожрёт его слишком быстро. Итадори ощущает себя последним грешником, когда люди вокруг него с уверенностью произносят настолько значимые вещи в его сторону. «Я умру за тебя». Это не то, чего Юджи заслуживает. Ни тогда, ни сейчас он не является тем, кто достоин подобного отношения. Наоборот, это именно он однажды должен умереть за своих близких. Так будет правильнее и проще. Так будет хорошо, потому что он перестанет что-либо чувствовать. Потому что, возможно, смертью ради кого-то, кто ему дорог, он хотя бы немного оправдает смысл своего существования. Есть множество вещей, с которыми Юджи способен справиться. Голод. Холод. Физическая боль. Усталость. Бессонные ночи и дни. Много, правда, ещё очень много. Но есть одно, чего Юджи больше вынести не сможет: страданий – и тем более смертей – близких людей по его вине. Поэтому всякий раз, размышляя о возможном счастливом будущем для всех них, Итадори целенаправленно вычёркивает из общей картины себя. Ведь пока он жив – жив и Сукуна. Он – самое главное препятствие на этом тяжёлом пути. Если Юджи потеряет контроль, если допустит повторения Сибуи... Мир перевернётся с ног на голову. Второго схожего с этим инцидента Итадори не выдержит. Его всё ещё периодически потряхивает от фрагментов воспоминаний из того дня. Он устал терять. Устал видеть, как близкие умирают. Безумно устал. ─ Я тоже... ─ голос как будто высохший, едва слышимый, но Юджи уверен – как бы тихо он не говорил, Чосо всегда услышит его, – Буду рад отдать за тебя свою жизнь. Спасибо. Правда, Чосо... Спасибо тебе за всё. Но если он потеряет кого-нибудь ещё раз... ..то в его жизни действительно больше не будет необходимости.***
Ушло около трёх часов на то, чтобы показать всю территорию. Она, по правде, не была слишком уж огромной, скорее просто... Невероятно наполненной. На подземном этаже – четыре комнаты, заставленные какая как: обычными физическими тренажёрами, стойками с шаманским оружием, исполняя складскую роль, узконаправленными магическими предметами и последняя – полупустая, для медитаций. Вокруг здания – густой лес с протоптанными дорожками, каждая из которых ведёт в другие места, знать о которых было необходимо. Единственное, чего Юджи не показал – заброшенный храм на вершине горы. Им не придётся забираться туда для тренировок, поэтому... Он всё ещё сможет спокойно использовать это место для себя немного позднее. Например, сегодня ночью, как шанс избежать продолжения того диалога с Чосо. Едва он прибыл – практически с рассветом – то сразу же застал врасплох. Юджи при их разговоре по телефону не уделил должного внимания вскользь брошенной фразе «нам есть о чём поговорить». Может, задумайся он об этом, то не оказался бы в таком тупике. Это всё ужасно сложно. Как теперь ему отвертеться от ответа? Какой выбрать предлог? Дважды это глупое «слушай, мне скоро учеников будить надо, давай позже?» не сработает. Особенно в том случае, если Чосо начнёт диалог уже перед сном. Поэтому... Сбежать на вершину горы в тот заброшенный храм – самое оптимальное решение. Главное провернуть всё так, чтобы Чосо не смог его отследить. Но предварительно ему нужно ещё целые сутки не попадать в ситуации, где бы Юджи остался один. Нужно всегда находиться рядом с кем-то, чтобы его излишне бдительный старший брат не смог завязать беседу. ..ну, а сейчас уже пора и правда будить студентов. Он заранее знает, что это тяжело. То есть, тотально тяжёлый случай только один, и тем не менее. Итадори просто надеется, что у него получится. В прошлом на Сатору работал только один подход к его более-менее мирному пробуждению. Ну, такому, чтобы он не ходил хмурым и раздражённым весь день. С течением времени этот подход потерпел некоторые... Корректировки, однако сейчас ни одна из них не станет уместной. Поэтому нужно лишь вернуться к первоначальному варианту и молиться, чтобы Годжо в итоге не светил своим недовольным лицом целые сутки. На вторые же у него не останется для этого ни моральных, ни физических сил, так что дальше точно можно немного расслабиться. ─ Сугуру, ─ Итадори немного склоняется над кроватью, зовя ученика полушёпотом, слегка тормошит за плечо, ─ Пора вставать. Следом слышится сонное недовольное бурчание, Гето хмурится, но всё-таки разлепляет глаза и поворачивает голову к Юджи. Судя по реакции, довольная улыбка на лице учителя у Сугуру вызвала не самые приятные впечатления. Ещё бы. Кому понравится чьё-то довольное лицо, если ты сам ничерта не выспался. А Гето точно не выспался – Итадори видел, что свет в комнате ребят горел до часу ночи. Ну, будет им уроком. Их ведь предупреждали о раннем подъёме, не так ли? Даже расписание в каждую комнату повесили, причём в двух экземплярах. Неужто его ученики решили, что это преувеличение? ─ Сколько времени?.. ─ Сугуру по-детски мило хмурится и после натягивает на себя плед с головой, заставляя Юджи сдавленно посмеяться, безжалостно стягивая это ненадёжное укрытие с Гето обратно, ─ Ещё пять минут, сенсей. ─ Никаких пяти минут, время ровно шесть. Надо вставать, иначе останешься без завтрака. А тебе он, поверь, нужен, ─ Итадори легонько щипает студента за щёку, вызывая ещё одну порцию бессловесного протеста, ─ Давай-давай, поднимайся. С показательно тяжёлым вздохом Сугуру садится на кровати, всё также недовольно смотрит на Юджи и вздыхает ещё раз – видимо, для большей наглядности. ..ладно, это кажется ему запредельно прелестным. Гето выглядит, как тот самый тип «послушного ребёнка», поэтому Итадори не ожидал такой ребячливой показушности. Ровно как и того, что это будет казаться ему милым. И даже в какой-то степени... Согревающим душу. Сам факт того, что Сугуру способен так себя вести... Означает, что в нём ещё жива та самая детская непосредственность, присущая обычному подростку. Что он пока ничем не сломлен и не обременён. Это утешает. Юджи постарается ради того, чтобы сберечь это. Не только у Сугуру, разумеется. Он отходит от его кровати, позволяя Гето свободно подняться. ─ Почему не его первым?.. Юджи кидает быстрый взгляд на всё ещё мирно спящего Сатору – лежит лицом к стене, тонкий плед сменил для него роль на «подушку-обнимашку». Кажется, здесь ему тоже жизненно необходимо что-то обнимать во сне? ─ Боюсь, что с этим придётся повозиться подольше, ─ он возвращает взгляд к Сугуру, пожимая плечами, ─ А тебя я посчитал более ответственным. Гето задумчиво хмыкает, но довольную улыбку не сдерживает: не слишком старательно завуалированная похвала ему, бесспорно, пришлась по душе. Надо бы запомнить, что Сугуру также сильно падок на комплименты, как и Годжо. Не то чтобы в будущем Юджи планирует слишком часто их хвалить без весомого повода, но это точно может пригодиться. Когда Итадори садится на кровать Годжо, Гето уже закрывает за собой дверь, прихватив принадлежности для умывания. ─ Сатору, ─ Юджи осторожно ведёт пальцами по его щеке, плавно вплетая их в волосы, позволяя себе одну невольную мысль: «всё такие же мягкие». ─ Просыпайся. Итадори упирается локтём о бок ученика, практически наваливаясь на него, всё ещё ласково гладя по волосам. Годжо поджимает губы, досадливо мычит и пытается отодвинуться, но Юджи не позволяет: давит на него немного сильнее. ─ Са-то-ру, давай, будь умницей, открывай глаза, ─ нежная улыбка сама появляется на его лице, потому что это слишком похоже на все те сотни картинок, навсегда оставшихся в его памяти, каждая из которых была окрашена в кроткие приторно-сладкие эмоциональные оттенки, ─ Сатору... Ну же, пожалуйста, ты ведь уже взрослый мальчик, вставай. Главное правило – тихий и вкрадчивый голос, второе главное правило – гладить Годжо по голове. Сатору всегда нравилось подставляться под его ладони, чтобы получить свою заслуженную порцию ласки, каждый раз напоминая большого породистого и однозначно избалованного кота. Что печально – за последнее предъявить ему было нечего, ведь Юджи фактически сам его и разбаловал. И сейчас повторяет свою ошибку, прекрасно это осознавая. Разве что... Теперь-то... Это не ему в будущем придётся всё расхлёбывать. Юджи пытается убедить самого себя в том, что у него ничего болезненно не ёкнуло в груди от этих размышлений. Безуспешно. ─ Годжо Сатору-у-у, тебе в любом случае надо встать. Я знаю, что ты проснулся, ─ Итадори с бóльшим нажимом ерошит белоснежные волосы и тихо смеётся, когда Сатору на это что-то тихо ворчит себе под нос, ─ Не упрямься, снежок. Годжо на последние его слова дёргается и медленно-медленно открывает глаза, сразу же фокусируясь на его лице. Юджи не знает, как выглядел сейчас, но, судя по всему, достаточно дружелюбно, чтобы взгляд голубых глаз сразу же смягчился, быстро пройдя раздражённую стадию. ─ Доброе утро, Сатору, ─ Итадори в последний раз проводит ладонью по светловолосой макушке и не без сожаления убирает руку. ─ Кто?.. ─ Снежок, ─ Итадори понятливо кивает, улыбаясь чуть шире, ─ Тебе подходит, не считаешь? Судя по фырку в ответ – нет, не считает. ─ Ну? Я не выйду из комнаты, пока ты не встанешь с постели. ─ Итадори-сенсей... ─ голос звучит даже жалобно, и не будь они сейчас в лагере, Юджи бы правда позволил ему дальше спать, но. Не сегодня. И не в ближайшие две недели. Итадори всегда был слаб до такого Сатору – сонного и домашнего – но всё равно умел более менее расчерчивать для себя разумные границы. Особенно сейчас. Он – его учитель, и у этого Годжо будет совсем другое будущее. Будущее, в котором для Юджи места нет. Поэтому следовало бы потихоньку начать себя ограничивать. ─ Он самый. В конце концов, уходит ещё около минуты на то, чтобы заставить Сатору подняться на ноги. Ещё минута – дождаться, пока он вытащит из тумбочки всё необходимое для умывания. Из комнаты они выходят вместе – чтобы лишний раз убедиться, что Годжо не плюнет на всё и не завалится обратно в кровать. ─ Жду за завтраком, ─ бросает Итадори, уже разворачиваясь в сторону столовой – проверкой комнаты девчонок всё равно обещался заняться Мегуми, вернее, его гончие – очень хороший будильник, между прочим. ─ Эм, сенсей? Непривычно неуверенный голос Сатору заставил удивлённо обернуться: ─ Да? ─ Вас тоже... Ну, с добрым утром. Юджи от неожиданности не сдержался – бесконтрольно приоткрыл рот, застыв на пару мгновений. Ого. ..может, в итоге не так-то много времени понадобится, чтобы полностью сгладить все острые углы в их общении? ─ Ага, ─ он улыбается, щурясь, и сцепляет ладони в замок у себя за спиной, ─ Спасибо.***
Завтрак прошёл более чем гладко: все ученики молча прожёвывали пищу, лишь изредка переговариваясь между собой. В основном... О сидевшем рядом с Итадори Чосо, поскольку представить его Юджи решил уже прямо перед тренировкой. Ни второгодки, ни тем более первогодки, ничего о Чосо не знали. Его существование не было тайной, разумеется, иначе Юджи бы его даже не приглашал, но... Посещение территории академии для него было под запретом, поскольку Чосо долгое время сотрудничал с проклятьями. На официальном уровне старейшины до сих пор причисляют Чосо к заклятым врагам магов. Но лишь официально. Поскольку на деле никто из этих старых маразматиков не грезит о мучительной смерти от рук Итадори. А он именно это тогда и предъявил: «Натравите на него кого-то – пеняйте на себя. Я не поскуплюсь на убийства». Он согласен с этими словами. Вот что значит – один человек. Просто души разные. Юджи сказал бы всё то же самое, что и здешний. Жизнь научила его многому, – и ожесточила вместе с этим тоже. Именно из-за этого Итадори полностью готов сожрать любого, кто навредит его семье и друзьям. Может, вместе с этим схлопотать статус «отступника», «жесткого убийцы», да хоть банальный «преступника» и жить дальше с этим клеймом, плевать – он всё равно сожрёт, выплюнет и сверху ещё хорошенько потопчется, ничуть не пожалея о содеянном. Разве что, возможно, о том, что был слишком снисходителен. Поэтому уже давно неважно, кто и что там может подумать. Для себя Юджи всё давно решил: если потребуется, он станет хоть всемирным изгоем. Ему всё равно. Он живёт не для того, чтобы его все любили. Пока у Итадори есть те, кому он дорог, те, кто остаётся на его стороне, пускай его ненавидит хоть весь мир – он это переживёт. — Итак! Раз уж с завтраком покончено, пора приступать к тренировкам! Но до этого- Юджи прерывается, когда Чосо кладёт ладонь на его плечо и делает шаг вперёд. Решил представиться сам?.. ..неудивительно. Ему следовало догадаться, что так и будет. С пару минут назад, когда Юджи озвучил свою просьбу... Чосо оказался донельзя ей воодушевлён, так что... Не стоило и сомневаться. Он захочет представиться сам, очевидно. Не каждый ведь день для Чосо выпадает подобная возможность. Он даже не старается скрыть самодовольную улыбку – она застыла на его лице, как приклеенная. — Приветствую тех, с кем незнаком, — официоз, с которым Чосо говорил, был достоин восхищения. Вот уж точно – он создаёт пафос из-за такой мелочи, кошмар, — Меня зовут Чосо Итадори. Можете обращаться ко мне с любыми вопросами. Я всегда буду рад помочь ученикам своего младшего брата, а также ученикам лучшего друга своего младшего брата. Ведь оказывать поддержку своему младшему брату – долг любого заботливого старшего брата. А поскольку я очень люблю своего младш- — Спасибо за самоотверженность, Чосо! — Юджи спешно перебивает его, закрывая собой, потому что это уже слишком – концентрация словосочетания «младший брат» на одно высказывание уже явно превысила норму, — Ну, вы его поняли. Он будет помогать нам, старшим, с проведением тренировок, и вам, ученикам, по необходимости. — Стойте, так у Вас реально есть родной брат? И почему об этом даже слухов нет? — Годжо с сомнением косится на стоящего позади Юджи Чосо, сложив руки на груди, — Вы ведь даже не похожи. — Что за неуважение к своему учителю, как он смеет- — Чосо, пожалуйста, — Юджи оборачивается к нему, в молящем жесте сложив ладони вместе, — Не обращай внимания. А ты, Сатору... Ха. Да, не похожи, но это правда – мы родные братья. Эм, по... Матери? Отцы у нас разные, это точно. Можно ли вообще Кендзяку назвать их матерью? Это даже звучит ужасно, однако фактически... Ками, если задуматься, единственная женщина в его семье – его бабушка? Вот только вживую он её даже не видел, лишь на фотографии. То есть, его мать – Каори – была женщиной, конечно, но насколько правильно называть её женщиной после того, как её тело занял Кендзяку?.. Окей, ему вообще не хочется задумываться об этом. Ментальных проблем и так хватало с головой, не стоит добавлять ещё, углубляясь в эти размышления. Ему вполне достаточно и знаний о другой части своих родственных связей, от которых хочется волком взвыть. — И вообще, хватит уже тянуть время, нам пора начинать. Итадори попал в цель – Сатору раздосадованно цокнул, засунув руки в карманы своих спортивных штанов. Мей-Мей на пару с Нанами тяжело вздохнули. Только Яга, Гето и Иёри никак не показали своего недовольства. Но начинать всё равно не хотелось никому, да? Оно-то понятно: второй курс наверняка что-то да рассказал его ученикам о здешней тирании. — Вот именно! — Тодо хлопнул в ладоши, и Юджи на долю секунды потерялся в пространстве, когда оказался на два метра в стороне – Аой неожиданно использовал «Буги-Вуги», поменявшись с ним местами, — Разминка за мной, детишки! Ита-а-ак, раз-два, поехали!***
Всё, что он слышал последние тридцать минут – собственное тяжёлое дыхание и бешеный стук сердца. По ощущениям на него вылили целое ведро воды, вот только нет. Он был весь мокрым не из-за этого – это пот, а никакая не вода. Футболка полностью облепила спину, с висков капли текли вниз, беспрерывно спадая с подбородка на землю. Даже волосы пропитались, неприятно прилипая к лицу. Это похоже на ад. Каждая мышца в теле ныла и просила своего обладателя просто завалиться на землю, чтобы немного отдохнуть, но наставники не позволяли. Гето опёрся руками о согнутые колени, надеясь хоть немного отдышаться, кидая взгляд в сторону, – на Годжо и Иёри. Эти двое выглядели ничуть не лучше, что не могло не радовать. Сатору тоже весь вспотевший, с раскрасневшимся лицом и тяжёлым дыханием. Сёко и того хуже – Сугуру кажется, что она вот-вот упадёт в обморок. Поэтому он ничуть не удивляется, когда Итадори-сенсей подходит к ней и, приобняв за плечо, уводит в сторону. Хоть кому-то повезло. Даже жаль в этот конкретный момент, что Гето, как минимум – боевой маг, как максимум – что он мужчина, а не более хрупкая девушка, которой могли бы дать поблажку. Нет, не то чтобы... Нет, ладно, это уже сексизм, происходящий из зависти. Потому что... Он поворачивается в другую сторону, ко второму курсу. Мей-Мей не выглядит также изящно, как раньше, но при этом очевидно намного лучше, чем сам Сугуру. Эта девушка старше всего на один год, и при этом настолько выносливее, что впору бы постыдиться самого себя и своих недавних рассуждений. Ко всему прочему, Нанами и Масамити тоже... Не в идеальном состоянии, но они не выглядят слишком измученными. Чёрт возьми. Сугуру был наивнее, чем предполагал. Первые шестьдесят минут тренировки он даже легкомысленно посчитал, что семпаи сильно преувеличили, когда сказали, что лагерь показался им девятым кругом ада. Потому что Гето не испытывал никаких трудностей, тело скорее наоборот приятно реагировало на упражнения. В какой-то момент в мыслях промелькнуло даже что-то о том, что, даже если второгодки и говорили искренне, то это значит, что они не такие уж сильные, что недостаточно выносливые, а вот он – более чем, ведь всё идёт отлично. Вот только... Вот только, когда к проведению упражнений присоединился Итадори-сенсей, Сугуру всё осознал. Это, по факту, даже не было началом. Просто разминка. Как объяснил Фушигуро-сан со стороны: «если впереди вас ждёт долгая и изнуряющая тренировка, необходимо как можно лучше подготовить своё тело и разогреть его, чтобы не получить непредвиденных травм». Это было просто разминкой, а не чем-то, что можно было бы назвать тренировкой, из-за чего не знающий об этом Гето смел так размышлять. Ведь спустя уже тридцать минут от начала настоящей тренировки, у него начало сбиваться дыхание. Перекаты, приседания, выпады, наклоны – без перерывов, без возможности немного отдышаться, а следом тебе уже необходимо удержать себя в трёхминутной планке – и так по кругу уже почти два часа. Сугуру готов позорно признать поражение. Но вряд ли это поможет, потому что их сенсей изначально сказал: «право сдаться никому не доступно». — Выдыхай, — Гето вздрагивает от неожиданного ощущения прохлады не щеке, только сейчас понимая, как сильно у него, должно быть, горит лицо, — Перерыв на пять минут. Он поднимает голову к лицу Итадори, благодарно принимает бутылку воды и сразу же прикладывает её ко лбу, устало падая на землю. Стало намного лучше. Следом воду от наставника получает и Сатору, усевшийся на землю рядом с Гето. Но Годжо первым делом решает попить, а не насладиться ощущением холода, и Итадори быстро его прерывает, ухватив за запястье. — Не пей слишком много. Не больше одной трети, хорошо? — свободной рукой учитель зачёсывает взмокшие пряди чёлки Сатору вверх, ненадолго оставляя ладонь на его лбу, — Иначе начнёт тошнить, и тут я уже ничем не помогу. Тебя это тоже касается, Сугуру, ладно? Гето отстраненно кивнул, наблюдая за этим всем со стороны. И всё-таки ему никогда не понять, почему старейшины так сильно хотят избавиться от их учителя. Сосуд Короля проклятий – ну и что? Он ведь справляется с его сдерживанием. Все эти рассуждения о том, что в будущем, возможно, что-то этому помешает – всего лишь рассуждения, ничем не подкреплённые. Никаких доказательств того, что это произойдёт, совершенно никаких. Но его всё равно мечтают устранить? Это гадко и бесчестно. Потому что Сугуру не может себе представить ещё одного человека, который способен смотреть на своих учеников с такой космически огромной долей нежности и заботы. Может, если бы Итадори-сан относился так только к Сатору, Гето бы его понял. Всё-таки, Годжо – тот, кому пророчат великое будущее, он – надежда мира магов. И Сугуру, серьёзно, не опешил бы ни капли, относись учитель по-особенному только к нему. Но он не сделал этого. Иёри рассказала им о их разговоре. Гето знает её недолго, но даже так понял, что её выражение лица всегда однотипное, может разниться лишь от меланхоличного к саркастичному. Но в тот момент оно изменилось кардинально – она выглядела потрясающе счастливой, она улыбалась так искренне, что пришлось моргнуть несколько раз, лишь бы убедиться, что это не галлюцинация. Итадори-сенсей сказал, что верит в неё и готов поддерживать, сказал, что она – его ученица, и что он всегда будет рядом. Просто потому что. К нему, к Сугуру, Итадори-сан тоже всегда обращался столь тепло, будто знал его уже давно. И сегодня утром его тёплая улыбка и заботливый взгляд заставили почувствовать себя так, словно он... Дома? Даже родители не были с ним настолько нежными, они никогда не улыбались ему так. Так, будто Гето действительно важен для них, будто... Гето выдыхает, прикрывая глаза. Сейчас он в полной мере осознал слова Мей-Мей. «Повезло вам, ребята. Итадори-сан замечательный человек». Да. Он потрясающий. Рядом с ним начинает казаться, что ты в безопасности. Словно зимним вечером сидишь у камина, укутанный в тёплый плед с чашкой горячего шоколада в руках, и вдыхаешь тот самый неповторимый аромат домашнего уюта. Или более тривиальное сравнение – как будто солнца стало два. Одно всё ещё там, ярко светит на небе, а второе стоит рядом с тобой в своём человеческом обличье и всегда готово согреть. Разве что... Иногда что-то кажется иррациональным. Что-то в поведении Итадори-сенсея, в том, как... Как он порой смотрит куда-то вдаль, и его взгляд на доли секунд меркнет. И тогда начинает казаться, будто в этих глазах нет не то что океана тепла и нежности, а совсем... Совсем ничего нет, кроме льда. Кроме эмоционального кладбища, которое невозможно отпустить. Но это, должно быть, нормально? Их учитель – сильный и взрослый маг, прошедший не через одно сражение. Он наверняка кого-то терял. Ведь жизнь мага даже более хрупкая вещь, чем обычного человека. Они все могут умереть уже завтра, поэтому... Это нормально. — Так-так, пять минут вышли, подъём! Продолжаем, — его голос заставляет открыть глаза с тяжёлым вздохом – и не только самого Сугуру, — Ну-ну, остался всего час, и у вас будет тридцатиминутный перерыв на обед, не унываем! Твою-то мать. Точно. Это ведь только первая половина дня...***
— А где Итадори-сенсей? — Сатору сонно оглядывает всю столовую, но так и не найдя взглядом нужного человека, озвучивает свой вопрос вслух, видимо, не найдя иного варианта. Сегодня – третий день тренировочного лагеря. Гето всё также хочет умереть вместо того, чтобы вставать с кровати. Всё, что заставляет ноющие мышцы двигаться – тот самый ласковый взгляд их учителя по утрам. И его вскользь брошенные слова: «знаю, что тяжело, ребята, но я верю, что вы справитесь». Это кажется ловкой манипуляцией, на самом деле, и, скорее всего, ей и является, но Сугуру не уверен в том, намеренно ли Итадори-сан её применил или всё-таки больше искренне? — Отлучился по делам, — ответ даёт Фушигуро-сан, расслабленно пьющий кофе за одним столом с Тодо и Чосо, — К послеобеденной тренировке уже вернётся. — Так и скажите, что он спать пошёл, зачем прикрывать-то? — Мей-Мей шутит, тихо и беззлобно фыркая, методично волоча палочками остатки мисо-супа в чашке. — Если бы, — Чосо недовольно хмурится, отодвигая от себя пустые тарелки, — Думаю, мы бы все порадовались, пойди он просто спать. Гето отрывается от разглядывания своей чашки чая, переводя взгляд к учительскому столу. Исходя из контекста этой фразы... У их сенсея какие-то проблемы со сном? Бессонница? Если так, то это ещё сильнее поражает – как вообще можно оставаться настолько энергичным, страдая от бессонницы? Или дело в чём-то ещё? — А что такое? — Сатору, при рождении обделённый чувством такта, вопрос задаёт без каких-либо сомнений, тем самым избавляя Сугуру от целой тонны бессмысленных рассуждений: возможно – но только возможно – когда-нибудь Гето поблагодарит его за это. — А вы, ребята, что, даже ни разу не задумывались о том, откуда у вас такая роскошная еда на завтрак, обед и ужин? — к разговору подключается уже Тодо, с какой-то неуместной гордостью расправляя плечи. — А как это связа... О, — голос впервые за долгое время подаёт Кенто, но в середине фразы поражённо застывает, — А ведь, если вспомнить, в прошлом году еда была явно... Не такой вкусной и питательной. Неужели?.. — Да, — Фушигуро вздыхает, — За готовку отвечает Юджи. Всё, что есть на ваших столах – его рук дело. А теперь задумайтесь о том, во сколько ему нужно быть на ногах, чтобы приготовить столько порций. Сугуру неосознанно возвращает взгляд обратно к столу. У них есть первое и второе – всегда, что на завтрак, что на обед, что на ужин. И... Почему он не задумался об этом, действительно? До ближайшего магазина с готовыми ланч-боксами тут часа два, не меньше, доставку заказать тоже не вариант, сюда никто не согласится тащиться даже за удвоенную оплату. Итого... Готовить должен был кто-то из присутствующих. Их учитель. Чёрт возьми, и правда, во сколько он вообще вставал, чтобы успеть? Нет, не так: ложился ли он вообще все эти дни? Тренировки заканчивались в девять вечера, и тогда как студенты могли спокойно пойти купаться и сразу в кровать, то учителя оставались, чтобы подготовить всё на завтра. А ещё целенаправленно дожидались, пока все ученики разойдутся по комнатам, естественно, по одной причине: убедиться, что все оказались в своих кроватях, а не заснули в душе или где-то по пути. В основном из-за прошлого, как рассказал Фушигуро-сан. Он, Итадори-сенсей и Кугисаки-сан тоже через это проходили, как выяснилось, и в один из тренировочных дней Кугисаки уснула прямо в душе. Благо, там всё обошлось без неловкостей, ведь их сенсеем была женщина. В итоге, в общем... Сколько часов за последние дни спит их учитель? Страшно представить, если честно. ..и ещё страшнее от того, что вот он – всё-таки вернувшийся к обеду, как и было сказано, и совсем не выглядящий так, будто едва ли спит последние три дня. А, может, и больше. Интересно, это у их сенсея так грандиозно получается притворяться, или для него это уже настолько привычное дело, что он правда не чувствует усталости? Гето даже не знает, что пугает его сильнее. Ни один из этих вариантов не звучит хорошо. Любому магу нужен отдых, неважно, сильнейший он или нет. Но что он может сделать?..***
— Теперь слово «лекция» звучит хорошо, не так ли? Можете отдохнуть, но только физически. Учтите, что я буду задавать вопросы как в процессе, так и после. За каждый неверный ответ – штрафные санкции. Разбитые и уставшие студенты приятно радуют глаз. Ведь это означает, что тренировки более чем эффективны. Что от них уж точно будет толк. Да и по ученикам Мегуми это заметно – их не так сильно подкашивает, как его троицу. Казалось бы, всего год разницы, а отличия заметны невооружённым взглядом. Он надеется, что в следующем году его ученики будут выглядеть значительно лучше. Ну, вернее, они точно будут лучше, вопрос только в том – насколько сильно? — Что ещё за штрафные санкции? — Годжо, развалившийся за столом, вопрос задал с закрытыми глазами – очень уж явно старался вобрать как можно больше отдыха. — М-м-м, у всех разные. Это секрет. Узнаете, если будете невнимательны в ближайший час. Юджи ставит стул не за учительским столом, как положено, а перед ним, разворачивая так, чтобы уложить руки на его спинку, сидя к ученикам лицом. Он мимоходно отмечает, что Гето – единственный, кто подготовил ручку и блокнот. Ну правда... — Итак, наша сегодняшняя тема – ранги и классификации. Что магов, что проклятий. Это не сложно, но запутаться всё равно можно, — Итадори устраивается поудобней, укладывая подборок на свои руки, — Начну с рангов магов, от меньшего к большему. Четвёртый, третий, полу-второй, второй, пред-первый, первый, обособленный первый и особый. Всего восемь. — Эм... Итадори-сенсей? Можно вопрос? — Да, что такое, Сугуру? — Ну. Так-то всё понятно, но что за «полу-второй», «пред-первый» и «обособленный первый»? Я о таком не слышал, хоть и изучал теорию. Теперь Юджи понимает, что такое эта радость от чужой заинтересованности. Всегда бы так – прямо видеть, что затронутая тобой тема вызывает у кого-то вопросы, интерес и желание узнать обо всём подробнее. Разобраться, а не только лишь сделать вид, что всё понял. — Эти ранги редко встречаются, поэтому чаще всего их даже не упоминают, в этом нет ничего удивительного. Если коротко и по делу... Полу-второй ранг получил только один маг, можно даже сказать, что этот ранг создали спецаильно для него. Причём совсем недавно, всего год назад. Вы, наверное, ещё не сталкивались... Его зовут Панда. И он, ну, буквально панда, понимаете? А вместе с этим – маг, проклятый труп, подвергшийся метаморфозе. Он разумен и умеет разговаривать. Творение Масамити. Итадори помнит, что в своём мире Яга создал его значительно позднее. Но здесь обстоятельства сложились иные. И куда более печальные. — Творение... Яги-семпая? — Сёко удивлённо моргнула, приложив палец к губам, — Это его проклятая техника? — Типа того. Вы знаете, что ему присудили первый ранг только из-за создания Панды? Масамити тогда был ещё на первом курсе, практически первый месяц обучения. И вот – он создал Панду, благодаря чему резко скакнул с третьего ранга к первому. Но об этом поговорим попозже, как раз хороший пример для обсуждения классификации. Дальше... Пред-первый ранг – это ранг для магов, которые выполнили свои сопровождающие миссии в соответствии с их рекомендацией для получения первого класса с удовлетворительными результатами, но пока не достигнувшие достаточной силы для получения самого первого ранга. Обособленный первый – это ранг, относящийся к магам вне системы магической академии, то есть неклассифицированным активным магам, чья сила считается равной силе магу первого класса. Например... М-м-м. Наоя Зенин, сын нынешнего главы клана Зенин. Если бы он числился магом академии, то получил бы первый класс, но он является отдельным звеном, частью клана Зенин, поэтому ему присвоен «обособленный первый». Всё понятно? — Да. Синхронный ответ Сёко и Сугуру вызвал лёгкий смешок. Юджи перевёл взгляд на Годжо. — Сатору? — Ну разумеется понятно, я же не идиот. Итадори почувствовал себя несколько уязвлённо. Потому что самому когда-то всё это казалось сплошным тёмным лесом. Успокаивает лишь то, что Юджи, в отличие от него, не готовился к шаманской жизни с самого рождения в своём первом мире. Он ворвался в неё резко, с ноги выбив дверь. По собственной глупости. — ..хорошо, потом я в любом случае всё проверю. Дальше вопрос: сколько шаманов особого ранга есть на данный момент? — О, думаю, я знаю, — Гето прилежно поднял руку, дожидаясь, пока Юджи кивнёт в его сторону, — Вы. Фушигуро-сан и... Юта Оккоцу, если не ошибаюсь в его имени. Всего трое. — Официально так и есть, всё правильно, молодец, Сугуру. Однако от себя лично добавлю – Маки Зенин смело можно причислять к особым. Из-за конфликта с кланом, имеющим большое влияние на совет, ей не назначают его, оставляя первый, но... Её сил более чем достаточно, чтобы сравниться с особым рангом. На самом деле, ей долго не позволяли сдвинуться даже с четвёртого, вплоть аж до третьего курса. Только после одного неприятного инцидента, о котором я, сразу говорю, рассказывать не хочу и не буду – совет сам принял решение назначить Маки первый ранг, несмотря на ярые протесты со стороны её клана. — Так и знала, — Сёко довольно улыбается, кивая, — Она не только выглядит крутой, но и в самом деле потрясающая. — Это точно. Когда речь идёт о сражении с оружием, я, честно говоря, всё ещё ей уступаю. Она чертовски сильна для мага без техник. В этом мире есть только один человек, способный составить ей в этом достойную конкуренцию, если быть уж совсем честным, но вслух Итадори говорить об этом не собирается. Пока что слишком рано упоминать даже его имя. — Э? Постойте, так у неё совсем нет техник? И при этом она равна по силе особому рангу?.. Теперь в обсуждение включился даже Сатору, заставляя Юджи окончательно убедиться в том, что идея с лекциями оказалась удачной. Это не только возможность для его учеников отдохнуть, но и параллельно провести время с пользой. Главным было их заинтересовать. А у Итадори как раз более чем достаточно сведений для этого. — Именно так. Физические способности, навык владения любым оружием и скорость – вот, чем она пользуется. И этого вполне хватает в её случае. Но не будем слишком отвлекаться. Более подробно ранги и причисляющихся к ним магов рассмотрим на следующем уроке, а пока перейдём к проклятьям...***
— Что?.. — Неделю назад со мной связался... Подозрительный маг. Судя по всему, отступник. С предложением присоединиться к их группе, целью которой является пробуждение Сукуны. Как ты сам знаешь, наше близкое общение не общеизвестный факт, поэтому, скорее всего, они не знают, что мы хорошо общаемся. Вместе с тем магом было два странных проклятья, одно из которых точно дух бедствия. Итадори замер, сжав полотенце на своём плече, так и не начав вытирать им свои влажные после душа волосы. Дух бедствия и подозрительный маг? Может ли быть, что это Кендзяку? И... Ханами? Нет, вряд ли. Чосо мог его узнать. Если только он каким-то чудом не скрыл шов на лбу. Но тогда что за подозрительный маг-отступник? Кто-то, кого Юджи знает по прошлому миру или нет? Другой? И почему так внезапно? Он хотел верить в то, что до каких-либо масштабных патовых ситуаций у него ещё много времени, а в итоге случается что-то подобное, и... Как ему реагировать? Чёрт. — Тот дух бедствия... Случайно не такой, знаешь, крупный, с чёрными линиями, проходящими по всему телу и головой, похожей на шлем? А вместо глаз – ветви? Глаза Чосо заметно округляются, он удивлённо выдыхает – и Юджи понимает всё ещё до того, как Чосо открывает рот: — Да, но... Откуда ты знаешь?.. Блять. Это плохо. Очень и очень плохо. Если есть Ханами, значит, Дзёго и Махито тоже. И Кендзяку. Собираются ли они действовать также, как в том мире? Если да, то как сильно будет изменён план? Их целью в Сибуе станет Юджи? Будут ли они применять Тюремное Царство? Чёрт! И почему Итадори ни разу не поинтересовался, как именно оно работает? Он помнит, что для запечатывания нужно не двигаться с места, но действительно ли это всё? Его голова сейчас лопнет от лихорадочных мыслей. Надо успокоиться. Пока что ничего ещё не происходит, для Сибуя слишком рано. Предварительно должно произойти ещё много событий, нужно только достоверно вспомнить их последовательность и постараться избежать ненужных смертей. К тому же, у него есть преимущество в виде собственных знаний о возможном будущем. Если только всё будет идти также, разумеется. Но, опять же – какова вероятность этого? И будут ли применять Царство против него, если их цель – освобождение Сукуны? ..а правда ли то, что это – их реальная цель? Ведь тогда... Кендзяку хотел использовать Тенгена для слияния всего человечества, а Рёмен был в итоге лишь подспорьем в достижении этой цели. — Не спрашивай, пожалуйста. Это слишком сложная история, я не... Не могу рассказать, прости, — Юджи опускает резко заболевшую голову, тихо вздыхая, — В любом случае, они предлагали тебе... Присоединиться? Просто так или пообещали что-то в качестве благодарности за услугу? — ..запечатанные картины смерти. — Разве не все были уничтожены? — Я думал, что все. Но, Юджи. Это уже не имеет значения, они могут врать, да и... — Соглашайся. — Что? — Соглашайся, — повторяет Итадори более настойчиво, поднимая взгляд от пола к растерянному лицу Чосо, — Они явно замышляют устроить какие-то крупные ловушки, но пока ты будешь находиться среди них, то сможешь обо всём узнать. Разве что... Я волнуюсь о тебе. Если вдруг всё вскроется... Ты можешь оказаться в опасности. Особенно в том случае, если среди того сборища есть те, о ком я думаю. Чосо молчит долго. Итадори успевает перебрать в голове целый океан вариантов: подозревает его, размышляет о сохранности своей жизни и о том, что план – полный отстой, и- — Хорошо. Если ты считаешь, что это поможет, то я не против. Я считал, что они не могут представлять особой угрозы, поэтому... Хм. Ты, кажется, что-то знаешь. Насколько они опасны? — Достаточно. Если посчитать в пальцах Сукуны... Где-то пятнадцать? Может, даже больше. Я говорю о всех вместе взятых. Просто... Среди них, скорее всего, есть... Кендзяку. Я не знаю, какую оболочку он выбрал на этот раз, но ты и без меня понимаешь, что это в любом случае очень серьёзно. — Кендзяку?.. Значит, войдя в состав их группы, я смогу встретиться с прародителем? Не самая приятная перспектива. Юджи слушает его молча и совсем не понимает. Неужели правда не спросит?.. Совсем ничего? Конечно, Итадори сам попросил об этом, но всё-таки. Почему? Наверняка он хотел узнать, откуда, как и почему Юджи обо всём этом известно, так с какой стати совсем не пытается?.. Это так дико. Может, Юджи и считается сильнейшим магом, но это ведь не значит, что он обязан знать всё и вся. Это нельзя просто принять как данность и сделать вид, что тебе всё равно. И они не в какой-нибудь манге, где всем персонажам безразлично, откуда же другой герой всё обо всём и всех знает. — Почему ты больше ни о чём не спрашиваешь? — он не выдерживает, мыслей и так слишком много, и эти размышления девать уже совсем некуда, — Не думаешь, что я знаю слишком много? Тебя это не смущает? Я достоверно описал проклятье, которые ты упомянул лишь мимолётно, в конце концов, — тон голоса непривычно раздражённый – Юджи и не помнит, когда в последний раз так разговаривал с кем-то из своих близких, — Ты совсем меня не подозреваешь? — Юджи... Что за странные вопросы? — Чосо приподнимает бровь, смотрит на него с удивлённым лицом и подаётся вперёд, — Потому что я тебе доверяю. Или этого недостаточно? Если ты захочешь рассказать, сделаешь это сам. Ты попросил не спрашивать, и я не вижу смысла вытягивать из тебя информацию, которой ты не хочешь делиться. Я уверен в одном: ты на правильной стороне. И, в общем-то, даже если нет, это неважно, я пойду за тобой на любую. Так почему меня должно волновать что-то подобное? В этот момент Юджи понимает, что допустил глупую ошибку. Этот человек – тот, с кем он знаком больше десяти лет. Его брат, друг и товарищ. Если бы сам Юджи оказался на его месте, подумал бы Итадори о том, что он – предатель? Да ни в жизнь. Слишком многое было пройдено плечом к плечу, они знают друг друга так хорошо, что это почти опасно, и, Ками, как же странно было допускать мысль о том, что Чосо мог в нём сомневаться. Итадори усмехается, растягивая на лице улыбку. Отчего-то кажется, что Кугисаки и Фушигуро сказали бы ему что-то похожее. Ну, Нобара бы точно приплела ещё красного словца и парочку подзатыльников. Знакомые появляются и исчезают. А лучшие друзья, семья – это навсегда. Потому что даже тогда, когда ты не знаешь, куда идёшь, они помогают осознать, что ты идёшь туда не один. И он, Юджи, бредёт в неизвестность рядом с ними. — Спасибо. Чосо качает головой, слабо улыбаясь. А потом резко меняется в лице, становясь серьёзным. ..и тут Итадори вспоминает, почему хотел и этой ночью тоже, в очередной раз, сбежать в храм. — А теперь я задам вопрос, ответ на который хочу получить без увиливаний. Юджи сжимает губы. Как он мог забыть? — Юджи... Из-за чего конкретно месяц назад ты умер?