/Кукла с чувствами

Вы механическая марионетка Сандроне, приближенная к человеческому виду. В данный момент она сидит напротив вас не в своем роботе, а в обычном инвалидном кресле, заполняя бланк результатами только что прошедшей диагностики, и что-то тихо бормочет, сверяясь с пунктами. — Требуется заменить блок охлаждения. Слишком большая нагрузка на механизм, — вслух озвучивает она вердикт. Девушка выглядит занятой и сосредоточенной, однако вы пытаетесь скрасить напряженную атмосферу между вами. Ваша рука со скрипом поднимается к вашей металлической груди, прижимаясь к ней, а вы начинаете разговор с простого вопроса: — Могу ли я сгореть от перегрева? Предвестница поворачивается к вам, сгибается на кресле и перечитывает пункт про охлаждение, который вставила в бланк. От вашего вопроса она в некоторой степени удивлена, он показался ей глупым. — Нет-нет, конечно. Ты создана из износостойких материалов, чтобы выдержать достаточное количество нагрузки. Но перегрев может привести к другим проблемам, в результате которых возможна утилизация, — ее голос был тихим и размеренным настолько, что не мог заглушить потрескивание шестеренок, вызванное трением друг об друга. Вы молча осторожно отщелкнули крепления на грудной клетке, открывая крышку и демонстрируя внутренности: провода, блок питания, пружины и шестеренки, подгоревший блок охлаждения, — а после просите: — Тогда замените его, создательница. Сандроне кривит личико, чувствую запах горелого, исходящий от блока охлаждения, но заменить его в данный момент она не могла, так как его как раз должен был принести второй предвестник. Девушка медленно откатывается на коляске к окну и распахивает его, впуская в мастерскую свежий и холодный воздух, от чего чертежи и бумаги на столе зашелестели, наровясь разлететься. Ее взгляд сначала обращен на вас, хотя, скорее, куда-то сквозь вас, затем он медленно переводится на часы с покачивающимся маятником, а после ее кукольные глаза прожигают дверь. — Вы кого-то ждете, хозяйка? — скромно интересуетесь вы. Седьмая кивает головой, подтверждая ваш довод. Затем ее руки вновь ложатся на большие колеса коляски и прокручивает их, возвращаясь к вам. Девушка не спеша склоняется над вами, и ее аккуратные руки что-то манипулируют с блоком охлаждения, после извлекая его из вашей груди. Вы покорно наблюдаете за действиями создательницы. Почему-то вы чувствуете острое желание поинтересоваться о госте. — Позвольте узнать, а кого вы ждете? — склоняете вы голову на бок, обозначая тем самым свой интерес, хотя ваш роботизированный голос не выдает абсолютно никаких эмоций, над этим тоже стоит поработать. — Дотторе — второй предвестник, и роль его — Доктор, — Сандроне сегодня удивительно добра и разговорчива, хотя, может, на нее скука от ожидания так влияет. — Он так непунктуален, ему не хватает внутренних часов, — раздраженно фыркает она, хотя на ее бледном личике растягивается робкая улыбка, вызванная, кажется, представленной сценой того, как она внедряет тонну металла внутрь упомянутого гостя, однако ваш сканер распознает данную эмоцию по-другому. — Между вами что-то есть? — совсем нетактично вы продолжаете проявлять интерес. Она отводит взгляд в сторону, видимо, раздумывая, как бы по-другому назвать её взаимоотношения с ним. — Ну, знаешь, есть некий интерес друг к другу. Он, скорее, научный, — девушка поджимает свои тонкие губы, а после поднимает свой печальный взгляд на вас. — Ты ведь все понимаешь, не правда ли? — Разве вы не ненавидите людей? — ваше любопытство все никак не угаснет, отчего создательница чуть хмуриться, но она не может винить вас в вашем желании познать окружение. Вновь отведя взгляд, предвестница неопределенно вздыхает, а ее кукольное личико выражает горькую усмешку. Несколько секунд она молчит, а ее взгляд медленно поднимается на входную дверь мастерской. — Да, я мизантроп, но он… — Она не может подобрать слова, чтобы закончить свою мысль. — Он не человек, не так ли? Сандроне прикусывает губу, а затем мягко улыбается, легонько кивая головой. Она так и не обращает на вас взгляд, а вы замечаете, как по ее бледной щеке расползается мокрый след. Вы тянете руку в ее сторону, но ее голос прерывает вас: — Ты права, он — монстр, нелюдимое чудовище, бессердечный ублюдок, но.. Мне по душе его нрав, его взгляд на «невозможное». Он не человек, но… У вас нет эмпатии, вы не можете почувствовать того, что переживает хозяйка, вы не испытываете к ней никакого сожаления, но вам стало не по себе. Вы осторожно улыбаетесь, а вместе с этим шестерни в открытой грудине начинают скрежетать, и переводите тему: — Вы сегодня намного разговорчивее, чем обычно, — замечаете вы. Сандроне улыбается и наконец обращает свои бледно-голубые глаза на вас. Вдруг тихо ойкает и прикрывает вашу грудную клетку, защелкивая крепления. — Сегодня я чувствую себя гораздо лучше, — отмахивается она. — Он вам дороже, чем я? — ваши тонкие нарисованные брови спускаются к переносице. Вы не злитесь, но вам обидно от того, что кто-то может быть девушке важнее ее собственного творения. Вам неважно даже то, что этот незнакомец должен принести деталь для вас. — Как я могу сравнивать его с тобой? Он — это он, а ты — ты, — вполне логичный аргумент выдает она и продолжает, — ты — моя кукла, одна из лучших, я не могу не любить тебя. Вы понимаете, что она так и не дала точного ответа на вопрос, она и не даст, поэтому вашу систему, заменяющую человеческий головной мозг, посещает одна сомнительной, но неплохая идея. — Полагаю, это логично. Будет ли мне выдана какая-то одежда? — не в тему спрашивайте вы. — Даже будучи не человеком, я не могу в таком виде выйти из вашей мастерской. — И далеко ты собралась без системы охлаждения? — Кажется, она что-то подозревает. — Думаю, вы бы хотели остаться с ним наедине, а я могу некоторое время побыть и без блока, навряд ли гуляя по коридорам я превышу уровень нагрузки. Так что на счет одежды? — Уголки ваших губ дрогнули, растягиваясь в доброй улыбке. — Кажется, у меня оставалось одно платье в гардеробе, — призадумалась предвестница. Сандроне аккуратно разворачивает свою инвалидную коляску и направляется в сторону небольшого шкафа. В кресле она уязвима и медлительна, но вам следует поторопиться с исполнением плана. Вы оглядываетесь и находите нерабочий глазной протез того же цвета, что и ваши. Ваша рука хладнокровно выдирает глазное яблоко вместе с проводками, но вы все еще видите им. Вы цепляете его под кушетку, на которой сидите, а протез с щелчком встает на место вашего глаза ровно тогда, когда дверцы шкафа с глухим стуком закрываются. Девушка поворачивается и подкатывается к вам, а на ее коленях милое голубое платье. Вы слезаете с кушетки, вставая на пол, когда создательница оказывается рядом с вами. Она подает вам платье, вы его принимаете и расправляете. — Оно пахнет вами. — Тихо замечаете вы. — Да, это мое старое платье, — с печальным вздохом говорит она. Вам не нравится это платье, у него явно неприятная история, да и вас воротит от его цвета, потому что вы находите связь между цветом ваших глаз, цветом платья и вторым предвестником, но это все лишь догадки. Однако вы покорно надеваете его и разворачиваетесь спиной к Сандроне, безмолвно прося помощи. Ее руки трясутся, когда она застегивает и завязывает его. Вы вновь поворачивайтесь к ней, так по-человечески, по-женски сжимая подол платья и немного вертясь, на что получаете тяжелый вздох. Ваши коленные пластины поскрипывают, когда вы прогуливаетесь по мастерской. — Как вам, госпожа Сандроне? — впервые вы зовете ее по имени. А она не реагирует, прожигая пол своим опустошенным взглядом. Вы молча склонили голову, не зная, как обратить ее внимание к вам, но уловили тихий стук каблуков по коридору, потому молчать долго вам не пришлось: — К вам Дотторе. Он сейчас постучится. Мне уйти? Девушка вздохнула, как будто была не очень рада. Она на мгновение оглянулась в сторону дверей, а потом посмотрела в вашу сторону. — Да, тебе лучше уйти. — Да, создательница. — Не спорили вы. Вы послушно пошли в сторону двери. Выйдя за пределы мастерской, вы закрыли дверь прямо перед Дотторе и прошли дальше по коридору, будто у вас есть какая-то цель. Вы вернется, когда они поговорят, а пока укроетесь где-нибудь, наблюдая через ранее прикрепленный к кушетке глазной протез. Вы оглядываетесь, замечая, что над дверью загорается зеленая лампочка, а когда мужчина проходит внутрь, то она вновь становится красной. Вы проходите еще пару метров и скрываетесь за углом в темноте. Вы опускаетесь на пол, не чувствуя его холода, и вытаскиваете нерабочий протез. Ваши пальцы осторожно прикасаются к краю отверстия, где должно быть глазное яблоко, затем проникают внутрь и замыкают проводки, отчего вы теперь можете наблюдать происходящее в мастерской. — Неплохая модель вышла, — говорит он о вас, подходя к Сандроне. Но он проходит мимо инвалидного кресла, и его рука, облаченная в перчатку, ставит на рабочий стол новый блок охлаждения с пометкой организации Фатуи. Предвестница не реагирует, даже не поворачивается к нему. Она явно волнуется, но не показывает. — О чем задумалась? — Интересуется мужчина, подойдя к креслу сзади и положив на хрупкие женские плечи свои руки. — Нам нужно поговорить, — ее голос дрогнул так же, как и ее плечи. Доктор снимает со своих рук перчатки, но бо́льшая часть его лица так и остается скрыта маской. Его руки осторожно снимают чепчик с головы неподвижной, словно кукла, девушки и небрежно откидывают куда-то в сторону. Он пальцами прикасается к ее личику, поглаживая щеку. Сандроне не видит его хищной улыбки, но определенно чувствует. — Обязательно, но сначала расскажи о платье, — оттягивает он разговор, шепча ей прямо на ухо. Девушка сглатывает и некоторое время молчит, пока он обходит ее кресло, а затем усаживается на одно колено перед ней. Она поджимает губы, глядя на то, как его руки берут ее длинную тонкую ножку и, поставив на его колено, оглаживают сквозь колготки, нескромно приподнимая подол пышного платья. — У меня не было другой одежды, — тихо проговаривает она, напряженно выдыхая. Дотторе заводит руки под ее платье и наощупь находит их резинку. Он чувствует, что предвестница немного напугана тем, что он стаскивает с нее колготки, поэтому он продолжает отвлекать ее разговором, хотя он не менее неприятен: — Разве это не то самое платье, в котором ты в последний раз ходила, — выделяет он последнее слово. — Дотторе, перестань, мне больно вспоминать об этом, — шепчет она ему, чувствуя, как по щекам потекли слезы. Мужчина стянул с нее колготки и отбросил их куда-то к чепчику. Он склонился к ее ноге, стал медленно покрывать ее коленку поцелуями, пока руки поглаживали голень. Она не чувствует его прикосновений, но в животе все равно неприятно пусто от того, что она видит. — Поэтому ты только седьмая, — продолжает он давить на девушку, а с лица его ни на секунду не сползает улыбка. — Хотя стоит признать твои ум и силу воли, — смеется он и тут же переводит тему, — а знаешь, так твои ноги мне нравятся больше. Предвестник оставляет укус чуть выше коленки. Конечно, ему нравятся ее ноги, они ведь парализованы, значит она абсолютно беззащитна вне своего робота. Он поднялся с пола и склонился над девушкой, поставив колено на край кресла между ее чудесных ног, а то жалобно заскрипело под давлением. Она придерживает подол своего платья, что было некультурно задрано, а Дотторе лишь улыбался, нет, скалился, приблизившись к ее личику настолько, что она могла ощущать его дыхание на своих губах. Его большой палец аккуратно поглаживал ее подбородок, а предвестница не могла отвести взгляда от его потрескавшихся губ, к слову и дар речи она потеряла. — Ты же знаешь, что я рад тебе помочь во всем, но, — он сделал паузу, усмехнувшись, — за все надо платить. Был бы это кто-то другой, он бы подойти к ней не смел, но ему она не могла отказать, хотя очень хотела. Ей было мерзко, когда он каждый раз приходил к ней по «дружбе», а после животно ублажал свои желания. — Ты не человек, — шепчет Сандроне ему в самые губы. — Ты мне льстишь, — его рука соскользает с подбородка к ее тонкой шее. — Нам все еще нужно поговорить, — настаивает она. — Перестань таить надежды на взаимность, ты ведь сама говоришь, что я монстр. Я не умею любить, я не испытываю сожаления или вины, мне чужды радость и печаль, — он угрожающе растягивает гласные, а губы кривятся в агрессии. — Я не верю, раньше же ты был человечен, — она отчаянно смотрит на маску, скорее, сквозь нее, желая хоть раз увидеть его глаза, а не слышать эти кровавые желания. Но стоит предвестнице поднять руку к его лицу, ее тут же перехватывают, сжимая хрупкое тонкое запястье, на что она жалобно всхлипывает. — Раньше, но не сейчас, — шепчет он, сильнее сжимая ее руку. — Сейчас мне нужно только твое беззащитное тело, твои слезы, твои чудесные ноги… Она сама не обладает сердцем, но чувствует, как изнутри остатки осколками впиваются в грудь. Сандроне не перестанет его любить, но теперь она будет его так же сильно ненавидеть. Хотя сейчас это совсем неважно, когда Дотторе тянет ее за руку на себя, затем берет на руки, ногой отталкивая инвалидное кресло. Он почему-то так бережно укладывает ее на кушетку, но так грубо задирает ее платье и срывает с нее скромные трусики с мелким кружевом. Он скидывает их не пол, а она даже не умоляет отпустить. Ноги девушки небрежно свисают с кушетки, пока он расстегивает ремень. Она приподняла голову, наблюдая, как он расстегивает брюки, а после совсем немного спускает вместе с нижним бельем, высвобождая свой половой орган. Предвестник берет обе ее ножки и поднимает вверх, прижимая к себе. Перехватив женские ноги в одну руки, он свободной рукой лезет в карман своих чуть сползших брюк и достает оттуда флакончик вазелинового масла. Масла там на дне, ведь это далеко не первый их половой акт, хотя и половым его назвать сложно, потому что он выливает остатки масла между ее бедер и, резко придвинув ее тушку к себе, вставил свой член между. Сандроне не издает никаких звуков, разве что судорожно дышит, поэтому в основном слышно нечеловеческое рычание Доктора, когда его бедра ударяются о ягодицы пассии. Он склоняет голову на бок, оставляя легкий укус на стопе, а за ним смазанные поцелуи на паре пальчиков. От такого активного движения трясется кушетка, а груди Сандроне норовят выпасть из корсета платья. Дотторе не привлекает ни влагалище девушки, ни ее скромные по размеру груди, только ноги, лодыжки которых он любовно выцеловывает, продолжая быстрее трахать. Предвестница рефлекторно цепляется за края кушетки, хотя она по-прежнему не чувствует того, что творит с ней этот безумец. Зато она отчетливо слышит шуршание одежды, тихие звуки трения кожи о кожу, когда он вновь прижимается бедрами. Ему хватает еще парочки минут, и он обильно кончает, пачкая подол ее роскошного платья. Сандроне тошно, когда он опускает ее ноги, раздвигает их и склоняется, вылизывая внутреннюю сторону бедер. — Это омерзительно. — Каждый раз отзывается об этом она. — Так же омерзительно, как и твоя влюбленность ко мне, — острит он в ответ, задевая ее. И все же, какой бы нечеловечной тварью Дотторе не был, он помогает ей привести себя в должный вид и вернуться в инвалидное кресло. Однако после этого он молча покидает мастерскую, злорадно улыбаясь, пока Сандроне не менее молча смотрит, кажется, часами в одну точку. Ее уже не волнует ваша печальная судьба: вы отключились из-за перегрева еще тогда, когда ваша создательница начинает плакать от воспоминаний о том, как когда-то ходила.